Невозможность смерти или шанс на новую жизнь

Прошло чуть больше месяца с Последней битвы, битвы за Хогвартс. И каждый прожитый день отдавался болью в её сердце. Сегодня, 6 июня 1998 года, Орили Блэк вновь вспоминала свою жизнь и день 2 мая, день, когда она потеряла смысл жизни, потеряла того, кто стал этим смыслом. Она не могла понять, почему судьба отбирает у неё тех, кого она любит. Почему она не успевает на помощь именно к ним? Она вновь не смогла спасти самого дорогого человека на свете. Пусть он любил не её, пусть принадлежал другой, пусть, пусть, пусть, но она, Орили Блэк, любила его и хотела, чтобы он был счастлив, поэтому не вмешивалась в его жизнь, она не смогла вмешаться и в его смерть, просто не успела увидеть, как не успела увидеть смерть Сириуса, но сейчас было ещё больнее, ведь она была рядом, мучительно близко, и не успела. Теперь и Ремус оставил её, ушёл вместе с ней, с женой, с её, Орили, лучшей подругой, с Дорой, от этого становилось до безумия больно. Сегодня, 6 июня, она решила уйти. Навсегда. Она написала для друзей записку, в которой они прочтут лишь три слова: «Я хочу умереть», передала её Кикимеру и ушла из дома. Она шла туда - к быстрой и безболезненной смерти, к Арке. Она решила уйти так же, как муж, ведь для этого не надо ни тыкать себе в лоб волшебной палочкой, ни пить ядовитые зелья. И вот она уже в Комнате Смерти, перед Аркой. Входя в неё, Орили думала лишь о том, что хочет быть с ними, с теми, кого любила, кого любит, кто ей дорог. Но, когда женщина проходила внутренне пространство Арки, в её голове появились мысли о детях, о брате, об ещё живых друзьях и она задумалась, что же она делает, но пути назад уже не было. Вдруг Орили захватил водоворот, и она закружилась вместе с ним, спустя несколько минут вывалившись в довольно знакомом месте. Оглядевшись, Орили поняла, что находится на берегу Чёрного озера (была ещё одна деталь, которую она не заметила от удивления от своего местонахождения, а то удивилась бы ещё больше – просто подумала бы: «Июнь, а кругом снег»). Женщина посмотрела на своё отражение и обомлела – из воды на неё смотрела она сама, только семнадцатилетняя. Решив разобраться с этим позже, Орили стала проверять способности: перекинуться удалось с первого раза, увидеть свой разговор с директором, личность которого слегка удивила, - тоже. Посмотрев на руки, Орили вновь изумилась – на безымянном пальце левой всё ещё сверкал фамильный перстень Блэков, подарок мужа, её обручальное кольцо. Сняв украшение и спрятав его в карман джинсов, от греха подальше, - мало ли куда она попала, на загробный мир не похоже, мёртвые так не смеются, - Орили прислушалась. Смех приближался. И вот появились четверо парней, смутно знакомых. Орили почему-то сперва обратила внимание на самого неприметного из них, полненького светловолосого парнишку, узнав в нём Питера Петтигрю, Орили оторопела, перевела взгляд на следующего парня и чуть не свалилась в озеро, потому что на землю упасть уже было невозможно, - брюнет с карими глазами, волосы торчком, очки, определённо, Джеймс Поттер, осмотр продолжился – синеглазый брюнет с весёлой улыбкой, внутри что-то ёкнуло – Сириус Блэк, последним был парень с каштановыми волосами и янтарными глазами, Ремус Люпин, сердце захолонуло, и Орили так и сидела на земле не в силах подняться. Нет, это не долбаный загробный мир, это грёбаный 1977 год. Но как она тут оказалась? Нет, она подумает об этом позже, сейчас нужно попытаться встать. Нет, не получается. По щекам текли слёзы, горькие, безостановочно. Никогда она так не плакала, ни два года, ни месяц назад. Хотя, сейчас, наверное, правильнее сказать девятнадцать и двадцать один год спустя соответственно. Четвёрка Мародёров подходила всё ближе, продолжая заливисто смеяться, а Орили всё сидела на берегу этого чёртового озера, не в состоянии встать, и плакала – от непонимания происходящего, от безысходности, от боли и, как ни странно, от радости, ведь они живые, и вот они – рядом. - Простите, юная леди, - раздался над головой голос, ещё не с ярко выраженной из-за холода камеры Азкабана, большого количества сигарет и огневиски, а едва заметной хрипотцой, такой знакомый и некогда любимый, - Вы заняли наше любимое место, но за Вашу неотразимую красоту мы готовы простить Вас. – «Нет, только не это, не надо этой улыбки, этого хитрющего взгляда, вообще ничего не надо, исчезни, твою мать, юный обольститель. Так, стоп, Орили Мэй Блэк, ты уравновешенная двадцативосьмилетняя женщина, а не семнадцатилетняя несмышлёная школьница, хоть и выглядишь именно так. Это твой муж, пусть и бывший. Или будущий? Тьфу, запуталась». Да уж, Орили понимала одиннадцатилетнюю себя – двадцатиоднолетний Сириус Блэк, увиденный ею во сне, не сильно изменился по сравнению с собой семнадцатилетним, стоящим сейчас перед ней. – Правда, ребята? – Закончил свою мысль Сириус. - Конечно, Бродяга. – Тут же согласился Поттер. - Погодите. – Этот голос она тоже везде узнает. Больно, очень больно. – Вы видите, ей плохо. – Ремус присел перед ней на корточки. – Девушка, что с Вами? Почему Вы плачете? Вас кто-нибудь обидел? – «Нет, не смотри на меня так. Не надо этого полного сочувствия взгляда. Если я могу вынести ухмыляющийся взгляд Сириуса, то твоего сочувственного я не выдержу. Да прекрати ты так на меня смотреть». – Почему Вы молчите? – Орили через силу попыталась улыбнуться и что-то сказать, но слёзы задушили попытку в зародыше. – Ясно. Встать можете? – Женщина, хотя, теперь, судя по внешности, девушка, покачала головой и тут же увидела пригласительно протянутую руку Люпина. Она опёрлась на неё и парень, поддерживая её второй рукой за талию, помог ей подняться. – Может, помочь Вам дойти до медпункта? – Орили вновь покачала головой и, достав палочку, написала ею в воздухе: «Мне нужно к директору. Можешь проводить?» - Да, конечно. – Всё так же поддерживая девушку. Поскольку она определённо не могла идти сама, Ремус повёл её вперёд, на ходу кивнув друзьям. Те пошли следом – девушка была странной и загадочной, что всех завораживало, особенно Сириуса. Ведь эта девушка смотрела на него не с восторженностью и обожанием, которыми одаряла его половина девчонок Хогвартса, и не с гордостью и презрением, что демонстрировала вторая половина, а с какой-то невысказанной болью и тоской, и на Рема она смотрела так же, Питер удостоился именно фирменного взгляда слизеринок в сторону Мародёров, а Поттеру достался взгляд, находящийся где-то между безразличием и заинтересованностью. Почему? Что с ней? Кто она, чёрт возьми?!