...всего лишь...

      «… Два, три… Шум. Как же громко они орут», — прикладывая руку ко лбу, так чтобы та закрыла часть лица, подумал парень, — «Голова болит, виски сдавило от боли… Нет силы терпеть, не могу больше» —…ссия! Россия! — пронеслось где-то в стороне от русского, — Ты посмел заснуть?       «Меня кто-то зовет? Не могу понять, чей это голос» — стоило только Брагинскому открыть глаза, как он увидел немца, который что-то говорил, показывая ему рукой, а затем снова послышался голос Американца, бьющий по барабанной перепонке и заодно по мозгам русского.       Иван снял наушник и закрыл лицо двумя руками, провел ими вниз и обратился ко всем присутствующим: — Что вы от меня хотите? — спокойно произнес Федерация, стараясь дышать ровно, но скачущее атмосферное давление на всей его территории давали мало шансов сосредоточиться — Да он пьян, что вы от него хотите? — встрял Англия, — Этот валенок совсем границ не знает, нет у него приличия и манер, — надменная речь, в прочем ничего нового. — Что «Империя Зла», похмелье? — решив показать своё остроумие и превосходство, США демонстративно закинул ноги на стол, — Ты всё такой же, совок.       Вздохнув и решив, что промолчать нельзя, он только хотел что-то сказать, как в глазах резко помутнело - это на севере температура скачет так, что хоть в обморок падай. Гилберт, заметив это, тут же подошел к русскому и коснулся руки, чувствуя его состояние, как непосредственный анклав: — Да пошли вы к черту, — безразлично и устало произнес русский, взял свои бумаги и, не обращая внимания на Калининград и остальных, направился прочь из зала, сворачивая с прямого коридора и выходя в сад Французского дворца. — Иван, ты чего? Ты в порядке? — только в беседке догнал его Байльдшмидт, — Вань… — подойдя ближе к неподвижно стоящему русскому и не зная, что сказать, он снова коснулся руки — Велес*, — тихо сказал Россия, — Покажи путь домой, в Звездный Храм**, — после этих слов их двоих окутала тьма с узорами света в виде еловых ветвей. Экс-Пруссия схватился покрепче за руку русского, не понимая что происходит.       Затем свет, тихий и холодный, словно сама Луна, энергию которой ощутил через себя пруссак. Чуть придя в сознание, он осмотрелся вокруг не веря своим глазам: парень находился в невероятном месте, сделанном из кристаллов, камней и драгоценных металлов, было несколько арок с выходами украшенными статуями, словно языческие идолами, которые использовались, пока Иван не принял христианство. — Где мы? — задал вопрос Гилберт, которых эхом отразился от стен и вернулся к хозяину, исказившись. — В особом месте, — ответил Россия, однако его голос никак не отдался эхом, — Этого места нет на картах, и оно давно перенесено сюда, так что не задавай лишних вопросов, мне не до этого. — Что ты собрался делать? — обеспокоенно произнес Байльдшмидт, подходя ближе к русскому, и снова его голос отразился от стен, исказившись, — Да что такое? — То, что давно должен был сделать, — пройдя в одну из арок, подошел к пьедесталу, где парил в невесомости необычный каменный цветок переливающийся разными цветами, слабо распространяя свой свет в и так ослепительном помещении, — Я… — Уверен ли ты, Сын наших земель, Сын Гардарики, что готов к этому, — раздался грозный голос, а после появился силуэт мужчины в свете затемненной луны, за спиной которого в ногах мерцали разбитые черепа и темная дымка. Сама энергетика всадника заставила Пруссию склонить голову и отступить на шаг. По спине бывшей страны пробежал могильный холодок, а в голове начали возникать образы нечисти из средневековых картин.       Чернобог смотрел на решительный взгляд Ивана с широкой улыбкой и уверенным взглядом, читая всю ту бурю эмоций, творящихся внутри русского, как его разрывала обида, горечь, злость и отчаяние. Как он уже просто не мог игнорировать все эти чувства, несмотря на договор с Морозом***, отдав теплоту своего тела и чувств в обмен на защиту от врагов. — Ха-ха-ха, — раздался зловещий смех пришедшего духа древнего божества, рокотом прокатившегося по стенам Храма — Бери то, что хочешь и твори то, что посчитаешь нужным, а я буду везде следовать за тобой и воплощать твои думы в реальность.       Коротко кивнув, Россия коснулся каменного цветка, поглощая его силу и окутывая себя его светом. Глаза русского, до этого отражавшие хоть какие-то эмоции стали безжизненными кусками камня, кожа, ранее казавшаяся бледной, сейчас светилась тусклым белым светом, словно отраженным от света помещения. Сама фигура мужчины перестала быть такой напряженной, словно в миг рухнули с плеч все тяжести сковывающие его и осталась только пустота.       Гилберт не знал, что ему делать? Куда бежать? А стоит ли вообще бежать? Стоит ли хотя бы двигаться с места? Тысяча вопросов в голове и не одного ответа, ни одной мысли…       Сердце предательски забилось. Оно кричало и разрывалось, потому что чувствовало, что Россию, словно сжирает изнутри что-то неведомое ему. В голове возник образ молитвы к Богу. От одной мысли в горле пересохло и сжало с такой силой, что вздохнуть не было сил, в глазах темнело, а тело быстро слабело, падая на холодный пол и затем проваливаясь во тьму.       Последние, что видел Гилберт, это то, как Россия повернулся и прошел к нему, переступая через тело своего анклава и уходя прочь из этого места, без гула шагов или других звуков.