Ответственность и строгость

— Эй, есть кто дома?! — раздался снаружи жизнерадостный окрик. Зоро не напрягся. Кто бы ни явился орать под окнами к Михоуку, он точно не мог быть страшнее и смертоноснее хозяина замка, да и сам Михоук, кажется, не удивился воплю — значит, гость был если не званный, то хотя бы ожидаемый. Но хоть Зоро и не напрягся, внимание, скажем так, обострил. На всякий случай. Изнывающая от безделья Перона, в течение последнего часа закладывающая головокружительные кульбиты под потолком, тоже спустилась поближе к простым смертным и с любопытством зависла напротив двери. Дверь распахнулась, и на пороге предстал человек, единственной рукой прижимающий к боку ящик тёмно-зелёных бутылок — весьма предусмотрительно, если собираешься в гости к Михоуку, который бокал с вином из рук выпускал, только чтобы взять в руки меч, и то не всегда. Удивительным оказалось то, что Зоро этого человека знал. Не лично, конечно, но по розыскным листовкам и многочисленным рассказам Луффи о героическом спасении, потерянной руке и обретённой шляпе. Перед Зоро стоял ёнко Шанкс собственной персоной. — Так ты тут не один, — Шанкс казался не столько удивлённым, сколько задумчивым. — Надо было больше брать? — Хватит, — Михоук аккуратно свернул газету, прежде чем положить её на стол. — Они не пьют. — Чего это?! — возмутилась Перона. — Я очень даже пью! — Детям нельзя, — равнодушно бросил Михоук. — Я вообще-то взрослая! — и явно противореча сказанному, Перона скорчила рожу и высунула язык. — А ты, значит, решил наконец набрать себе команду! — радостно заключил Шанкс, проходя в комнату. Он бухнул свой ящик на стол перед Михоуком, бутылки многообещающе звякнули. Зоро облизнулся. — Очень смешно, — без намёка на улыбку прокомментировал Михоук. — Это мой ученик и… какая-то девочка. — Эй, я же сказала, я взрослая! — Перона подлетела к нему вплотную. — И я не просто какая-то девочка! Не слушая её вопли, Зоро размышлял, представиться ему, назвать своего капитана или промолчать? Решил выбрать второй вариант: если Шанкс следит за судьбой Луффи и его команды, то и так мог узнать Зоро, а если нет — ещё лучше. Это было их дело, Луффи и Шанкса, так что Зоро в него лезть не стоило. А вот понаблюдать вживую за человеком, который вдохновлял Луффи, было действительно интересно. Перону, кстати, никто особо не слушал, прямо на ходу явно собиралась камерная, но серьёзная пьянка. Похоже, Шанкс бывал в гостях у Михоука не впервые и чувствовал себя здесь по-хозяйски: быстро нашёл второй бокал, ловко орудуя одной рукой и зубами, открыл бутылку, разлил вино и поднял бокал: — Тогда выпьем за молодого отца! Михоук наградил его взглядом, которого некоторым, не слишком сильным противникам, оказывалось достаточно, даже меч не требовался. Но Шанкс этого даже не заметил, залпом выпил своё вино и налил снова. Михоук тоже сначала выпил и только потом решил всё же спросить: — Какого ещё молодого отца? — Тебя, конечно, — Шанкс обвёл рукой с зажатым в ней бокалом комнату. — Двое детей — это серьёзная ответственность! — Меня что, вообще не слышно?! — Перона переметнулась от Михоука к Шанксу, почти ткнулась тому в лицо. — Слышно, слышно, — успокаивающе покивал Шанкс. — Просто для своих родителей мы всегда дети, сколько бы нам ни исполнилось… Лицо Пероны из возмущённого стало озадаченным, она замолкла и явно всерьёз задумалась над сказанным, и Зоро прямо-таки восхитился изящным решением проблемы. Сам он на эти вопли обычно огрызался, а Михоук их просто игнорировал, так что Перона могла часами верещать под тёмными сводами замка, пугая свисающих с балок летучих мышей. — Рад, что твоё остроумие по-прежнему при тебе, — Михоук долил остатки вина из первой бутылки в свой бокал. — Но повторю ещё раз, на случай если ты способен слушать не только себя. Я взял ученика. Девочка сама заявилась и осталась здесь, мне просто лень было её выгонять. Всё, больше меня с ними ничто не связывает. — Ага, и поэтому на твой остров начали поставлять какао в промышленных масштабах? — хохотнул Шанкс. — Что-то не помню, чтобы ты раньше так любил сладкое. — И откуда ты знаешь про какао? — Михоук самую малость утратил свою обычную невозмутимость, показался удивлённым. — Да так, — беспечно отмахнулся Шанкс, — люблю быть в курсе того, сего… Никогда не знаешь, что пригодится! Я потому и заглянул тебя проведать. Неужто, думаю, Большая Мамочка пленила твоё бесчувственное сердце! А тут всё ещё интереснее… Он коротко, но внимательно глянул на Зоро, и у того сложилось чёткое ощущение, что Шанкс прекрасно знает, кого видит перед собой. — Только это жульничество какое-то, — прилетело Михоуку неожиданное обвинение. — Со взрослыми любой дурак справится, а ты попробуй с младенцем, которому то не разрешили залезть на крышу, то шапочку надо поправить, то подтереть сопли, то не дают конфетку, несмотря на все его капризы и истерики… — Ты так говоришь, будто у тебя есть опыт, — заметил Михоук. — Да я просто рос вместе с Багги, не забыл? — фыркнул в свой бокал Шанкс. — Он до сих пор такой. — Вот, — неожиданно зацепился за последнюю мысль Михоук, — сам видишь, возраст тут не главное. Проблемы со сладким у нас тоже есть… — Никакие это не проблемы! — возмутилась Перона. — Ты просто бессердечный тип, который не позволяет мне есть конфеты! Сам-то, поди, в спальне под одеялом только так жрёшь, пока я не вижу! Михоук сделал выразительный жест, подразумевающий «о чём я и говорил». — Родители вынуждены иногда проявлять строгость. Они всегда думают о том, что лучше для их детей, — наставительно сообщил Пероне Шанкс. — Это их способ заботиться и показывать свою любовь! Та обиженно надула губы и скрестила руки на груди, но — удивительное дело — не взорвалась очередной возмущённой тирадой, словно признавая правоту сказанного. — Ёнко или Шичибукаем быть проще, чем хорошим родителем, — философски заметил Шанкс, откидываясь в кресле. — Совсем разный уровень ответственности! — Кто бы говорил об ответственности, — неожиданно подхватил Михоук. — Ты уплыл, когда тому пацану сколько было? Лет восемь? — Это педагогический момент! Я же говорил про строгость! — запротестовал Шанкс. — Ребёнок должен стать самостоятельным! Каким бы он вырос, если бы я его постоянно опекал? Зоро тоже задался этим вопросом, попытался представить, как к собственному сумасбродству Луффи добавилось бы воспитание этого человека, — и порадовался, что у Шанкса хватило характера на этот важный педагогический момент. Пусть лучше Луффи будет самостоятельным! — И вообще, признайся, ты всегда мне завидовал! — ткнул пальцем в Михоука Шанкс. — Поэтому и завёл сразу двоих детей, чтобы меня переплюнуть! Что, скажешь, не так? — Я бы, в отличие от тебя, никогда не стал заводить детей по такой безответственной причине, — парировал Михоук. — Скажи ещё, что они были запланированные! — развеселился Шанкс. — Что ты прям к этому готовился! — Нет, но… — начал Михоук и сам себя перебил: — Стоп. Почему мы вообще говорим о них, как о моих детях? Я же тебе сразу сказал, это мой ученик и какая-то девочка… — Которой ты запрещаешь есть конфеты, потому что вредно, — глазам Шанкса явно недоставало голубизны для достаточной невинности вида. — А судя по тому, как твой «ученик» смотрит на вино, ему ты запрещаешь пить. И учишь всему, что знаешь сам. Конечно, это совсем не похоже на отца-одиночку. — Ладно, мне плевать, как ты это назовёшь, — сдался Михоук. — Я знаю правду. И вообще, почему тебе можно заводить малолетнего последователя, а мне нельзя? — Я знал! — возликовал Шанкс. — Знал, что ты мне завидовал! — Пойдём, — траурно прозвучало над ухом у Зоро. Он обернулся и встретился взглядом с зависшей в воздухе Пероной. — Валим отсюда, — повторила мысль она. — Куда? — нахмурился Зоро. — И зачем? — Да куда угодно, — пожала плечами Перона. — Ты посмотри на них. Уверен, что хочешь услышать, куда заведёт эта беседа? Зоро честно подумал несколько секунд, бросил взгляд на пару пустых бутылок — к ним как раз добавилась третья — и принял решение. — Пойдём, — согласился он. — Не будем мешать взрослым. Это разговоры не для детских ушей.