Листья

… — Я хочу быть ирьёнином.  — Нет, — говорит отец. И это нет окончательно, хотя за ним следуют какие-то слова. Но Сакура просыпается раньше, чем может их услышать. Этого никогда не было. Её родители всегда поддерживали любые её устремления. Это было. Это совершенно точно было. Слишком индивидуально в восприятии деталей для ментальной закладки — Сакура точно знает. Сакуре неоткуда знать, как опознавать ментальные закладки. Это всё…  — Сакура, — позвал Саске.  — Наконец-то индивидуальные поединки! Мы всех их сделаем, датобаё!  — * — … «С кем я буду сражаться?!» — Сакура непроизвольно посмотрела на своего будущего противника — джинчуурики однохвостого, сына Кадзекаге, Сабаку-но Гаару. Тот равнодушно вперил взгляд в пространство перед собой. Впрочем, выбор был логичным. Гаара не уравновешен. Любой, кто испытывает страх, воспримется Биджуу как добыча — и будет убит почти непроизвольно. Ставить против Гаары в отборочном бою клановых, вроде того же Нара или Хьюга — гарантированно получить неодобрение клана, а такого никто в здравом уме для себя не пожелает. Позволить Гааре искалечить представителей других скрытых деревень — получить политический конфликт. Аналогично если поставить Суновцев друг против друга — словно Лист пытается сократить число сильных противников из других деревень, заставляя их биться друг с другом. Так что, остаются либо Рок Ли, либо Сакура Харуно. Рок Ли — возможно — имеет некоторые шансы если не победить, то хотя бы убежать. Но убегать он не станет. Он не признает поражения, пока его не искалечат. Сакура неодобрительно заметила себе, что должна была догадаться раньше, а не удивляться распределению противников. Теперь надо определиться с тактикой и стратегией. В принципе, Сакура может даже сдаться — позорно, конечно. Но не так позорно, как было бы для не-первогодки, для не-бесклановой и для не-ирьёнина. Однако в финале Гаару опять поставят против кого-то из Листа. И опять будут выбирать того, за кого клан не устроит «выборщику» кучку мелких пожизненных неприятностей. Значит, Саске или Наруто… нет, только не джинчуурики девятихвостого. Значит — Саске. Сакура вздохнула и — когда объявили её бой — вышла на арену.  — * — Куноичи «Листа» запустила простеньких иллюзорных клонов вокруг них с Гаарой и одними губами произнесла:  — Надо поговорить. Гаара, не меняясь ни в лице, ни в позе, поднял песок и закрутил его вокруг себя и соперницы, отсекая их от желающих посмотреть и послушать. Убить он может и позже, жертва никуда не денется.  — Я ирьёнин. Я знаю, что мне не победить тебя. А ты знаешь, что в бою теряешь контроль… Песчаная буря взвыла. Но через пару минут песчаный вихрь успокоился и продолжил идеально ровное вращение.  — Предлагаю провести этот бой, как тренировку. Твоей задачей будет полностью сохранять контроль. А я стану отслеживать изменения твоей чакры и предупреждать всякий раз, когда она будет становиться красной.  — Зачем?  — Если ты сохранишь контроль, это будет выглядеть круче и принесёт больше уважения твоей деревне.  — Зачем тебе?  — В финале ты будешь биться с кем-то из Листа. Это было, пожалуй, даже забавно. Она так заботилась о своих друзьях… Интересно, друзья позаботятся о ней? Гаара даже не будет её убивать — просто перемелет ей ноги. А потом посмотрит: сколько с ней пробудут её «друзья». Неужели не придут, как ни в чём ни бывало, на финальные бои? Гаара обозначил атаку песком. Ещё одну. Ещё. Быстрее. Не уйдёшь!.. Куноичи «Листа» отскочила и вдруг замахала руками:  — Стой! Что-то не так. Позволь мне провести диагностику. Гаара резко кивнул, с явным трудом заталкивая агрессивную чакру обратно. И делая огромные усилия, чтоб сдержаться и позволить чужой чакре коснуться своих энергетических оболочек.  — Это яд, — с удивлением прошептала куноичи. — Только… Он как будто не на тело, и не на чакру, и не на разум, и… О, ками!.. Вот, смотри, — куноичи спешно создала иллюзию каких-то трепыхающихся пятен. — Вот так чакра должна течь в здоровом теле. Вот так — когда биджуу помогает телу исцелиться. А вот так — если яд разрушает чакру. Гаара всмотрелся. Пятна ничего ему не говорили.  — Кажется… Кажется, что-то отравляет твоего биджуу, — прошептала куноичи. Песок взревел и замер. Ярость отступила, и Гааре вдруг стало ясно: Кто-то. Решил. Уничтожить. Оружие. Деревни. Это помимо того, что его в очередной раз пытаются убить. Может быть, все прошлые покушения были направлены не на него, а на биджуу? Может быть, кто-то — его собственный отец — предал не Гаару, а предал всех?.. Песок опал.  — Она победила, — сказал Гаара и ушёл с арены, ни на кого не глядя. Что он почувствовал от осознания, что его отец — кадзекаге — предал не только его, но и всю деревню? Пожалуй, облегчение. И свободу. И ненависть — одну на двоих.  — * — Ямато заметил, что Сакура шокирована ничуть не меньше экзаменаторов и наблюдателей, и зрителей… да всех! Все в шоке! Гаара-но-Сабаку вернулся на своё место и застыл, излучая злобное Ки такой интенсивности, которая в прошлые разы соответствовала потере контроля с последующими убийствами. Но сейчас песчанник не двигался, как и его песок. Так или иначе, второй тур экзамена наконец-то закончился. Впереди был месяц подготовки и финальные бои. И, если на второй тур заявился сам Орочимару, то что, во имя ками, их всех ждёт в финале?!  — * —  — Я хочу быть ирьёнином.  — Нет, мой сын не пойдёт в обслугу. Ты должен стать полицейским, разведчиком или АНБУ.  — Как АНБУ мне могут быть полезны навыки ирьёнина.  — Не в ущерб основным занятиям, Шисуи. Сакура проснулась с колотящимся сердцем. Глаза с двумя томоэ привычно видели сквозь ночь.