Chocolate Frog Card

       Тому потребовалось полгода, чтобы зарекомендовать себя, как лучшего студента первого курса и получить признание своих софакультетников. Он неустанно твердил всем, кто спрашивал его о статусе крови и вызывающе маггловском имени, что его родители точно были магами, и, видя его талант, силу, тягу к знаниям, чистокровки начинали соглашаться — у такого сильного волшебника не может быть родителей-магглов.       Тем сильнее умы однокурсников — впрочем, как и самого Тома — будоражила тайна его рождения. Памятуя о реакции Дамблдора, Том не решался демонстрировать всем владение парселтангом, хотя это и наводило его на определенные мысли. Он принял решение провести собственные исследования, узнать наверняка, действительно ли в нем течет кровь знаменитого Слизерина, прежде чем начинать кичиться этим среди слизеринцев.        Том жаждал признания. Хотел доказать всем, что он особенный. Он мечтал о величии и полностью сосредоточился на учебе, чтобы в будущем добиться всех своих планов, но в один момент все полетело к чертям.        Однокурсник Тома, Эйвери, поделился с ним шоколадной лягушкой в благодарность за помощь с эссе по Трансфигурации. Том никогда не любил шоколад, потому не особо расстроился, когда лягушка, выпрыгнув из коробочки, тут же ускакала прочь из комнаты.        Проводив ее взглядом, Том достал из коробочки вкладыш и с любопытством изучил свою первую карточку от шоколадной лягушки. Он знал, что многие собирают и коллекционируют их. У самого Тома никогда не было лишних денег, чтобы купить себе волшебные сладости — тех, что выдала школа, едва хватило на покупку подержанных мантий и книг.        Вопреки всему, Том чувствовал иррациональное волнение. Он разглядывал молодого волшебника не старше восемнадцати и удивлялся — чем мог прославиться столь юный маг, что умудрился попасть в коллекцию «Знаменитых волшебников и волшебниц».        У парня черные, лохматые волосы и выразительные глаза удивительно-зеленого оттенка, красоту которых не в силах спрятать даже его нелепые очки-велосипеды. Парень на карточке выглядел смущенным и недовольным, будто не хотел, чтобы его фотографировали.        Том жадно посмотрел на подпись: «Гарри Поттер», и поспешил перевернуть карточку, чтобы прочитать описание.        «Гарри Поттер — Мальчик, который Выжил; единственный человек, дважды переживший Убивающее проклятье. Победитель самого темного мага всех времен — Лорда Волдеморта. Герой Магического Мира, Избранный пророчеством».        Внимание зацепилось за слово «мальчик», и Том судорожно сглотнул, чувствуя, как пересохло во рту. Еще раз перечитав описание, он вновь развернул карточку и пристально вгляделся в Гарри. Переживший Убивающее проклятье, победитель самого темного мага всех времен.        Том никогда прежде не слышал про Гарри Поттера. И про Волдеморта — Мерлин, что за нелепое имя! У всех на слуху какой-то Гриндевальд, Темный Лорд, на которого, как понял Том, уже пару десятилетий не могут найти управу Министерства всех стран мира. Был ли прежде кто-то сильнее Гриндевальда? И этот мальчик победил «самого темного мага всех времен»?        Тому захотелось знать больше. Он должен узнать все об этом Гарри Поттере. В груди затеплилась слабая надежда на то, что этот Гарри еще может быть жив. Том бы хотел с ним встретиться когда-нибудь. Несомненно, он должен будет прилежно учиться и добиться успехов, чтобы заинтересовать и быть достойным встречи с таким невероятным и сильным волшебником.        Вот только ни соседи по комнате, ни пара старост со старших курсов никогда не слышали про Гарри Поттера и Волдеморта. Более того — они подняли Тома на смех, ведь всем известно, что невозможно пережить Убивающее проклятье.        Еще больше Том удивился, когда выяснилось, что его однокашники ничего не видят на карточке. Для них вкладыш казался пустым, и все сошлись на том, что Риддлу попался брак.        Но Том отчетливо видел на ней черноволосого парнишку, который застенчиво и раздраженно смотрел на него с карточки. Это практически стало идеей фикс — отыскать Гарри Поттера. Понять, что это за человек. Существует ли он, и если да — то где?        К сожалению, Слагхорн лишь недоуменно пожал плечами и потрепал Тома по голове. Он никогда не слышал ни о Гарри Поттере, ни о Волдеморте. Разве что, декан все же оказался немного полезнее, чем однокурсники — по его словам, в Хогвартсе на седьмом курсе обучались два Поттера. Флимонт с Гриффиндора и Карлус с Рейвенкло.        Слагхорн дал Тому призрачную надежду. Небольшую наводку. И Том был преисполнен решимости докопаться до правды, чего бы ему это ни стоило. ***        Так как между слизеринцами и гриффиндорцами шла холодная война, Том решил попытать удачу с Карлусом. Немного высокомерный и напыщенный рейвенкловец посмотрел на него с раздражением, явно недовольный тем, что к нему с расспросами пристает первокурсник, но таки согласился все же выслушать Тома, когда Риддл подошел к нему третий раз. — Как-как? Гарри Поттер? — Карлус скривился и поморщил нос. — Ты говоришь о Генри? — Том нахмурился и неловко пожал плечами. — Генри называют Гарри, я слышал. Но мы очень дальняя родня и не поддерживаем с ним связь. Он опорочил свое имя, заступаясь за магглов. Хочешь узнать о нем больше — лучше обратись к его сыну. Флимонт как раз учится на Гриффиндоре.        Обращаться к гриффиндорцу Тому не хотелось, поэтому он решил начать собственные исследования. Благо, теперь у него было имя. Генри Поттер. Был ли этот Генри тем Гарри, которого Том так отчаянно искал?        Несколько раз имя Генри мелькало в старых выпусках Ежедневного Пророка, но нигде не было упоминаний о том, что этот Поттер сражался с темными магами и выживал после Убивающих. Соседи по комнате кривили нос, называли Генри Поттера Предателем Крови и пожимали плечами. Исследования зашли в тупик.        Том и сам не смог бы объяснить себе, почему так помешался на идее найти этого Гарри. Почему это было столь важно. Он чувствовал — найдет его, и все сразу же встанет на свои места. Просто не покидало странное ощущение, что Тому откроются все тайны, он получит ответы на все свои вопросы.        Он тянул до последнего, но все же решился подойти к гриффиндорцу перед самыми летними каникулами. Флимонт оканчивал седьмой курс, и это был последний, единственный шанс Тома поговорить с ним о загадочном Гарри и его отце.        Хоть и удивившись, что слизеринский первокурсник спрашивает его об отце, Флимонт дружелюбно ответил на его вопросы. Да, его отца в кругу семьи часто называли «Гарри». Нет, он никогда не сражался с Волдемортами и уж точно не попадал под Убивающие. Нет, он не носил очки, и глаза у него были карие, а не зеленые. Зеленоглазых Гарри Поттеров в их роду никогда не было, мальчик что-то перепутал.        Том был в отчаянии. Он был обязан раскрыть эту тайну. ***        Жажда выяснить правду о загадочном Гарри Поттере, победившем сильнейшего темного мага всех времен, не отпускала Тома все последующие годы учебы. Он все еще был самым лучшим студентом своего курса, все еще приносил факультету больше всего баллов, но все свободное время он посвящал поискам Гарри.        Том перелопатил все книги в Библиотеке Хогвартса, прочел все имеющиеся выпуски старых газет. Изучил списки всех выпускников школы, но не нашел ничего. Он был столь увлечен поиском Гарри, что практически пропустил мимо старую заметку в Пророке о том, что некий маггл Том Риддл подвергся нападению Морфина Гонта. Не придал значения подтверждению своих подозрений о своем наследии.        Все это перестало иметь значение, пока где-то там существовал изумительный, загадочный, невероятный маг, способный пережить Убивающие и одолевший ужасного темного мага. Ставший Героем Магического Мира, о котором никто никогда не слышал.        Том знал, что это важно. Важнее всего на свете — найти Гарри Поттера. Он верил в судьбу, верил в предназначение. Том был уверен, что не просто так эта карточка попала в его руки. Он был как-то связан с этим Гарри. Между ними была связь, все было не просто так. И Том был обязан найти его. ***        Совершенно случайно Том наткнулся на новый след, когда решил перед шестым курсом избавить свой чемодан от скопившегося мусора и выкинуть все лишнее. Он не меньше тысячи раз подолгу рассматривал и изучал карточку с Гарри Поттером. Том всегда держал ее при себе, носил в кармане, как самую ценную драгоценность. Но он никогда не разглядывал… обертку, на которую внезапно для себя наткнулся при чистке чемодана.        Состав, изготовитель — ничего интересного. Все это он сотни раз мельком читал на прочих упаковках. Дата изготовления: 31.10.1998г.        31 октября 1998 года.        1998 год.        Том судорожно вспомнил сегодняшнюю дату — сорок третий год. Сорок третий! — и, наконец, все понял.        Мерлин, он искал Гарри Поттера пять последних лет, чтобы узнать, что их разделяет пятьдесят пять лет. Да Бога ради, ему в девяносто восьмом будет семьдесят один! Он был не готов смириться с тем, что, когда встретит Гарри, будет стариком.        Том уже знал, у волшебников есть способы стать бессмертным. Но ни философский камень, ни хоркруксы не помогли бы ему сохранить молодость. Если камень продлевал жизнь, но не спасал от старости, то хоркруксы, если верить книгам, уродовали внешность до неузнаваемости. Разрывали душу и влияли на психику волшебника.        Том не был готов встретиться с Гарри ни глубоким старцем, ни неуравновешенным уродом. И уж тем более он не был готов ждать пятьдесят пять лет.        Он ничего не мог поделать с разделявшими их десятилетиями. Разве что… просто перешагнуть их. Найти способ отправиться к Гарри Поттеру, в будущее. И, наконец, понять, что в нем такого особенного. Получить ответы на годами мучившие его вопросы.        Решение было найдено, Том был готов двигаться вперед. ***        Ему понадобилось еще пять лет. Пять долгих лет исследований путешествий во времени, изучения всевозможных скачков сквозь реальность. С трудом, прибегнув к помощи Слагхорна, чьими обширными связями воспользовался, и Дамблдора (который, памятуя об их встрече в приюте, относился к нему первые годы в Хогвартсе слегка настороженно, но после все же сменил подозрительность на милость, увидев в нем всего лишь любопытного, жаждущего знаний мальчишку), Том сумел понять, что того Гарри, которого он столь страстно желает найти, в его временной линии может и вовсе не существовать.        Все спотыкалось о выбор. Вернее, череду бесконечных выборов и поступков, что определяли людей и определяли будущее. Тот Волдеморт, который существовал в том мире пятьдесят лет спустя, не существовал в мире самого Тома. Он был растоптан и был почти готов сдаться, когда его пятиминутное перемещение в будущее окончилось знанием, что в их мире никогда не существовало ни Волдеморта, ни Гарри.        Том сжимал в руках истрепанную временем карточку и долго разглядывал человека, поиск которого в какой-то момент сделал целью своей жизни. Тому потребовалось пять лет, чтобы выяснить, что в его мире Гарри Поттер никогда не будет существовать.        И он стал искать способ переместиться в другую реальность. В тот мир, где Гарри Поттер существует. Ведь уж чего-чего, а упрямства ему было не занимать. ***        Том, наконец, сделал это. И — что удивительно — ему во многом помог в исследованиях Дамблдор. Старый профессор долго исследовал злополучную карточку, но так и не смог увидеть на ней ничего, и в итоге Том поделился с ним воспоминанием. Воспоминанием, в котором Альбус сумел, наконец, узреть то, что видел на вкладыше Том.        Альбус был не только директором Хогвартса, не только победителем Гриндевальда. Он был ученым, исследователем, который любил решать сложные загадки так же сильно, как и сам Риддл. Тому было двадцать пять, когда они, наконец, сумели с нуля создать ритуал. Ритуал перемещения в другой мир, в мир Гарри Поттера, победителя Волдеморта, Избранного. — Ты уверен, мальчик мой? — спросил Альбус последний раз. — Пути назад у тебя не будет. Попав туда, ты останешься в том мире, в том времени навсегда.        Том чувствовал, что должен это сделать. Его сердце сладко сжималось в предвкушении, трепетало от одной мысли о том, что он увидит Гарри. Он потратил на поиски пятнадцать долгих лет, больше половины своей жизни. Разумеется, он был… — Уверен, — едва слышно выдохнул Том дрожащим от эмоций голосом. — Я ждал этого столько лет… Я не могу отступить сейчас, Альбус. Кем бы он ни был, где бы он ни был… я знаю, он — моя судьба. Я должен быть там.        Дамблдор покачал головой, печально улыбнулся: — Что ж, тогда я могу лишь пожелать тебе удачи, мальчик мой, — и активировал рунный круг.        Тома ослепило яркой вспышкой, и через мгновение он исчез, сжимая в руке старую карточку с именем Гарри Поттера. ***        Прошло больше года с победы над Волдемортом, а Гарри так и не сумел полностью справиться с горем. Он уже год как обучался в Академии Авроров, но все еще не мог прийти в себя. Он каждую ночь видел в кошмарах, как умирают близкие ему люди, видел змееподобное лицо и алые глаза. Гарри пытался приглушить свою боль огневиски, напивался перед сном, лишь бы не видеть чужие смерти, не видеть Волдеморта, и скрывал — скрывал от друзей, ото всех, что так и не сумел справиться. Оправиться от потерь.        Он сидел перед потухшим камином в доме на Гриммо и лениво размышлял над тем, какую отмазку придумать на этот раз, чтобы не встречаться завтра с семьей Уизли, когда его внезапно ослепила яркая вспышка света.        Гарри зажмурился, а когда открыл глаза, перед ним уже стоял тот, кого здесь быть просто не могло. Тот, кого он своими руками убил, уничтожил больше года назад.        Перед ним стоял Том Марволо Риддл. Дрожащий, взволнованный, не сводящий с него восторженного, пристального взгляда. Счастливый — Гарри мысленно споткнулся об это слово, но именно таким предстал перед ним его худший ночной кошмар.        Стакан с огневиски выскользнул из ослабевших пальцев, и Гарри потянулся к карману с волшебной палочкой, сомкнул пальцы на древке, но так и не успел ее достать. С губ Риддла сорвался радостный смешок, он воскликнул: — Мерлин, я нашел тебя! — и, преодолев разделявшее их расстояние, обхватил лицо Гарри ледяными ладонями, внимательно рассматривая его побледневшее, испуганное лицо. Темные — не алые — глаза Риддла изучали его, бегали по лицу. Шрам, глаза, нос, губы. — Это ты! Действительно ты! У нас получилось…        Гарри попытался вырваться, отшатнулся и выхватил палочку, направил ее кончик на врага. Из горла вырвался сиплый хрип, он разомкнул пересохшие губы и с трудом выдавил: — Невозможно… я убил тебя… Экспеллиармус! — обезоруживающее заклинание само собой сорвалось с губ, первым пришло на ум, и в руки Гарри, вырвавшись из ладони изумленного, неприятно шокированного Риддла прилетела отнюдь не волшебная палочка Волдеморта, а… карточка. Карточка из шоколадной лягушки с ним самим, с Гарри Поттером.        Он замер, недоуменно разглядывая ее. — Убил? — едва слышно переспросил Риддл. — Но я… впервые встретился с тобой. Я потратил на поиски пятнадцать лет, Гарри… — он выглядел растерянным, непонимающим, но Гарри не позволил себе обмануться.        Поттер поднял яростный взгляд на Тома Риддла и, гневно поджав губы, процедил Оглушающее заклинание. ***        История, рассказанная очнувшимся Риддлом, была невероятной. Гарри отказывался верить ему, хоть и чувствовал всем нутром — Том говорит правду.       Подавив первый порыв тут же связаться с Авроратом, позвать Рона и Гермиону, Гарри взял себя в руки и крепко связал бессознательного Риддла заклинанием. Он не был готов вновь вмешивать в это лучших друзей. Это была его битва, его война. Если Волдеморт нашел способ возродиться вновь, если Дамблдор ошибался, и они упустили еще один хоркрукс… Гарри решит эту проблему самостоятельно. Он больше никому не позволит умереть от руки Риддла.        Проверив веревки, отобрав у Риддла палочку, Гарри сел напротив него, лежащего на полу, в кресло и привел Риддла в сознание, чтобы выслушать самую невероятную и невозможную историю на свете.        Мог ли Риддл из другой реальности, по какой-то причуде судьбы получив карточку с ним, с Гарри, еще в одиннадцать лет, потратить годы не на завоевание мира, не на создание хоркруксов, а на… его поиск? — Я… я знал, что будет сложно объясниться, но, признаться, не ожидал такого прохладного приема, — с невеселым смешком сказал Том, глядя на Гарри исподлобья. — Ты… знал меня из этого мира? Я был твоим врагом? Был… на стороне… Волдеморта? — спросил он осторожно, недоверчиво.        Злой смех пробрал Гарри. Он уставился на Риддла со смесью ярости и обиды и ядовито выплюнул: — Был на стороне? Да ты сам был Волдемортом, ублюдок!        Том вздрогнул и дернулся, как от пощечины. Он долгие годы размышлял над тем, кем был Гарри Поттер. Думал и о том, каким мог быть человек, названный темнейшим магом всех времен. Было странной, мерзкой насмешкой судьбы, что Волдемортом в этом мире стал он сам. Другой Том Риддл, никогда не находивший карточку из шоколадной лягушки с загадочным магом, пережившим Убивающее дважды, одолевшем сильнейшего Темного Лорда в истории. Было страшно и горько от понимания, кем мог стать он сам, не погрузись Том с головой в загадку Гарри Поттера. — Расскажи мне, — попросил он тихо и выглядел при этом столь разбитым, шокированным и опустошенным, что Гарри не смог отказать ему. ***        Они стали жить вместе. Вернее, Гарри запер Риддла в одной из комнат, перед этим навесив на нее всевозможные запирающие, охранные и сигнальные чары, которые знал. Палочку он Риддлу так и не вернул. Гарри принял решение ничего не говорить друзьям — Риддл отныне был только его проблемой. Рон и Гермиона готовились к свадьбе, он не имел права вновь впутывать их в это. Помимо этого, Гарри, никому и ничего не объясняя, ушел из Академии Авроров.        Так как дом был закрыт для посещений, друзья попросили его о встрече письмом. Гарри наплел первое, что пришло на ум — понял, что с него хватило сражений и погони за темными магами до конца жизни, хочет попытаться найти себя, найти дело, которым захочет заниматься, решит посвятить ему жизнь. Плюс ко всему, Гарри давил на то, что ему надоело пристальное, неослабевающее внимание публики. Те же авроры, сотрудники Министерства и простые обыватели не давали ему спокойно шагнуть — обступали стеной, благодарили, жали руки и жаждали его внимания. Друзья поняли и приняли причины. Рон был расстроен, но пообещал объясниться за него в Аврорате, а Гермиона попросила его не замыкаться в себе и пообещала прислать брошюры с описаниями различных магических профессий, которые студенты Хогвартса получали на пятом курсе.        Гарри добровольно запер себя с Риддлом в старом особняке на Гриммо, чтобы понять, что происходит. Чтобы иметь возможность следить за ним круглые сутки. Чтобы остановить, если Риддл соврал, если вновь примется за старые дела. Гарри сам не мог понять, что им движет, но он хотел, чтобы Риддл был только его тайной.       А еще… этот Риддл был другим. Он не требовал выпустить его из комнаты, не жаловался, не угрожал. Он молча принимал еду, смотрел на Гарри тем же взволнованным, проникновенным взглядом, который подарил ему при появлении в гостиной. Риддл изредка задавал вопросы и уточнял непонятные моменты из укороченной истории противостояния Гарри и Волдеморта, которую Гарри поведал ему в тот первый день в ответ на историю Риддла.        И Гарри, сам того не ведая, с каждым днем все меньше и меньше подозревал Риддла в обмане. Когда заключение продлилось уже больше трех недель, а Том так и не сделал ничего подозрительного или опасного, Гарри, все еще немного сомневаясь, стал выпускать его из комнаты ненадолго.        Сперва были всего лишь совместные завтраки, обеды и ужины на кухне. Гарри разделял трапезу с Риддлом и тут же вновь запирал его в комнате. Потом, привыкнув к знакомому-незнакомому лицу, так похожему на воспоминание из дневника, который Гарри уничтожил на втором курсе, он стал позволять Тому бродить по дому, пользоваться библиотекой под его надзором, а после и вовсе прекратил запирать дверь в его комнату.        Они стали проводить время вместе, разговаривать ни о чем. Легкие, пустые беседы и ненавязчивое маневрирование от опасных тем. Гарри чувствовал себя смущенным и был растерян — Риддл смотрел на него, как на ожившую мечту. Как на сказочный сон, сладчайшую фантазию, внезапно оказавшуюся реальностью. — Почему? — не выдержав, спросил однажды он. — Почему ты так хотел найти меня? Ведь это просто карточка. Глупая карточка из шоколадной лягушки! Я даже не хотел, чтобы меня на них печатали, — со смешком признался Гарри.        Взгляд Тома, всегда удивительно пристальный, изучающий, вновь наполнился теплом. Губы тронула легкая улыбка, и он ностальгически усмехнулся: — Признаться, сам не знаю. До сих пор не могу понять, — он покачал головой, и волнистая челка небрежно упала на лоб, а Гарри словил себя на том, что засматривается. Засматривается на Тома Риддла. — Это была моя первая шоколадная лягушка. Мне ее дал… Эйвери, кажется. Я не помню, говорил ли тебе, но… у меня никогда не было лишних денег, чтобы побаловать себя чем-то… особенным. Волшебным. А тут ты — молодой еще парень, и уже на карточке. Победитель, выживший, Избранный. Я был заинтригован. Для всех она была пустой, эта карточка. А я видел тебя. Разве мог кто-то, выживший после Убивающего и одолевший темнейшего мага всех времен, быть абсолютно незнаком всему магическому миру? — Мог, — хмыкнул Гарри, — если родился несколько десятков лет спустя. — И в другой вселенной, — сказал внезапно Том, нахмурившись, и прикусил губу. — В той, где я не находил той карточки. Где сам стал… Волдемортом.        Гарри почувствовал острую необходимость успокоить его. Перегнувшись через низкий столик, разделявший их кресла, он накрыл своей ладонью ладонь Тома и ободряюще сжал ее. Темные глаза Тома моментально впились в его лицо, ища… что-то, чего Гарри пока сам еще не понимал. — Это был не ты, — прошептал внезапно он и слабо улыбнулся. — Вернее, не совсем ты. Другой ты, да.        Смутившись, он отнял руку, положил ладонь на свое колено и вцепился ногтями в штанину. Пальцы Тома протестующе дернулись в его сторону, будто не хотели терять ускользнувшее ощущение чужого тепла, но он тут же сжал их в кулак.        Было такое странное, немного грызущее чувство, будто Гарри упускал из виду нечто важное. Самое главное во всем этом. Атмосфера казалась ему… почти интимной. Он никогда не ощущал такого ни с Джинни, ни с Чжоу. Вообще ни с кем. Сама тишина между ним и этим Томом была… какой-то чувственной, волнительной, при этом успокаивающей. Интимной. И Гарри не хотел терять это ощущение. Будто все, наконец, встало на свои места. Все именно так, как и должно было быть изначально.        Поттер прочистил горло и спросил шутливо: — Так… как я тебе? Ты не разочарован? После стольких лет поисков…        Брови Тома взлетели вверх в изумлении, но спустя миг он вновь практически огладил Гарри ласковым, невыносимо теплым взглядом, в котором Гарри видел дом, уют и семью. Видел то, чего никогда не было ни у него, ни у Тома. — Нет, — легко ответил Риддл, дрогнув самыми уголками губ в намеке на улыбку. Его лицо, голос, взгляд — все говорило об абсолютной, всепоглощающей серьезности. — Ты прекрасен. Ты — самый удивительный человек из всех, кого я встречал. То, через что тебе пришлось пройти… то, с чем ты смог справиться… Я не разочарован, Гарри, — темные глаза вспыхнули от эмоций, — я влюблен.        Ему показалось, что он оглушен. Он изумленно уставился на Риддла в попытке поймать его на лжи, уверенный, что тот вот-вот переведет все в шутку, но Том смотрел на него тем же теплым, уютным взглядом, молчаливо заверявшим Гарри в том, что он полностью серьезен. — Влюблен, — оторопело повторил за ним Поттер, прокашлявшись. Он был уверен, что его лицо пылает от смущения. Это было слишком внезапно. Это было абсолютно ожидаемо. Разве не к этому все шло? — При частом повторении слова теряют смысл, — заговорил вдруг Том, вздохнув. Он поднялся с кресла и бросил быстрый взгляд в окно. — Уже поздно, Гарри. Не хочу, чтобы ты думал, будто это к чему-то обязывает тебя. Мои чувства — только моя проблема. Учитывая обстоятельства… я понимаю, что единственный ответ, который я могу получить — это «нет». Надеюсь, что это никак не отразится на нашем общении, ведь мы едва нашли общий язык. Добрых снов.        Том удалился к себе в комнату, оставив Гарри в раздраенных чувствах. Потому что Гарри с удивлением понял, что хоть и не был готов сказать «да», но уж точно не собирался говорить Тому «нет». ***        Они избегали друг друга несколько дней, пока Гарри не принял решение, которое — он был уверен — поменяет всю его жизнь. Он отыскал Тома в библиотеке и подошел к нему решительным шагом, отчего-то волнуясь и боясь передумать.        Том оторвался от книги, в которую смотрел бездумным, невидящим взглядом, удивленно посмотрел на застывшего над ним Гарри и, отложив книгу, приготовился слушать. А Гарри застыл и понял, что не может выдавить из себя ни слова. — Ты… что-то хотел? — аккуратно спросил все же Том. — Я… хотел, да, — сумбурно выдавил Гарри и, глубоко вдохнув, решился: — С чего ты взял, что это только твоя проблема?        Брови Риддла взлетели вверх. Зрачки дрогнули, расширились, заполнив собой всю радужку. С губ сорвался тихий вздох, выдавая охватившее Тома волнение. — Прости?.. — начал он, но Гарри не дал ему договорить. — Как ты знал меня всю жизнь… Я знал тебя. Другого тебя. Это был и ты, и не ты одновременно. А сейчас ты пришел, и я узнал тебя, — путанно, нелогично выпалил Поттер, но Том, кажется, прекрасно понял, что он пытался сказать. — Я не знаю, что это! — Гарри отчаянно всплеснул руками, выдавая замешательство. — Я… это сложно, понимаешь? Я ненавидел его всю свою жизнь, а тебя не ненавижу. Ты мне даже… нравишься, что ли. Но это… тяжело. Тяжело абстрагироваться, не ассоциировать тебя с… ним.        Том печально покачал головой. — Ты… не должен заставлять себя, — промолвил он с грустной, понимающей улыбкой. — Я никогда не хотел ставить тебя перед выбором. Мое признание… ни к чему не обязывает тебя, Гарри. Я счастлив уже от того, что сумел найти тебя. Достаточно и твоей компании, я не прошу о большем… — Мне недостаточно, — перебил его Гарри, потянулся вниз, накрыл плечи Риддла дрожащими от волнения ладонями, и Том затаил дыхание. — Мне недостаточно. Я… все еще не уверен, но… я не хочу сомневаться. Не хочу жалеть о том, что даже не попробовал. Не дал всему этому и шанса, понимаешь? Это может быть моей самой большой ошибкой, а может обернуться лучшим и самым правильным, что случалось со мной в моей жизни. Но я так и не узнаю, если не решусь попробовать…        Том потянулся вперед, обхватил лицо Гарри ладонями, притянул его к себе и, наконец, поцеловал. И Гарри охотно ответил, мельком подумав, что теперь ему нужно будет объясниться с Роном и Гермионой, а еще как-то легализовать в Министерстве Тома. Впрочем, Том быстро выбил из его головы все посторонние мысли, без труда заставив Гарри сосредоточиться только на нем. На «здесь» и «сейчас».        Весь прочий мир перестал существовать, и ничто больше не имело значения, ведь они, наконец, были вместе. Рядом. В нужном мире и нужном времени.        Все стало правильным — таким, каким и должно было быть изначально.