Семья для Гарри

Семья дает нам ощущение защиты, заботы и безграничной любви, которую не нужно заслуживать. Это аксиома. Хоть многие и подвергают ее сомнению. В том числе и я. Забыл представиться, меня зовут Гарри Поттер, и я считаю, что моя семья — это лишь карикатура, нарисованная несмелой рукой ребенка. Я живу в доме у своей тети Петуньи и ее мужа Вернона, у них есть собственный ребенок — одного возраста со мной — по имени Дадли. Самый прелестный малыш, по мнению своей матери. Я же считаю, что более жестокого и отвратительного подонка нужно еще поискать. Дурсли, так звали мою новую семью, все время мне старались доказать, что я ничтожество и должен быть благодарен за крышу над головой и пищу. Конечно, никто не уточняет, что сплю я в кресле на кухне, а кормят меня как животное: тем, что останется, и то не всегда. Поэтому я не выгляжу на свой возраст и значительно уступаю в росте своему брату, который уже перегнал Вернона. Внешность скорее мое наказание, чем награда. Тонкие черты лица, маленький рост, белая, скорее даже прозрачная, кожа и зеленые, как мох, глаза; длинные, спутанные каштановые волосы часто были причиной побоев. Возможно, если б я меньше отличался от родственников, они бы приняли меня. А так, я — полная их противоположность, будто красная тряпка, которая только указывает на недостатки в их характере, поведении, манерах. Мне приходится работать, поэтому я не ходил в школу. Чаще всего я выполняю всю грязную работу по дому. Думаю, что людей, которые бы были больше похожи на свиней, сложно найти. Хотя, свиньи скорее лучше таких людей, более человечные. Читать меня научила тетя, когда мне было восемь, и то это случилось после того, как я при стирке перепутал порошок и отбеливатель. Тогда в первый раз дядя мне сломал руку. О том чтобы отвезти меня в больницу, конечно, не могло быть и речи, никто бы не стал тратить на меня ни время, ни деньги. Я думал только о том, что с одной рукой не успею справиться со всей работой. Учился делать все только левой, но получалось намного хуже, и родственники были недовольны. К счастью, рука заживала очень быстро, где-то через неделю не осталось и следа от опухоли, отеков пальцев или вспышек боли. Никто не заметил моего скорого выздоровления, на меня редко обращали внимание, помимо того времени, когда давали указания или отчитывали за плохо выполненную работу. Учился я сам, втайне от родственников, перечитывал все книги, журналы, которые были в доме. Большинство информации было совершенно бесполезной, но я любил читать. Это позволяло забыться, отдохнуть, дать то, чего мне не хватало в реальной жизни. Я как дикое животное, которое боятся кому-то показывать, поэтому я толком не выхожу из дома, даже в больнице никогда не был. Слава богу, я толком ничем не болел, а ссадины, порезы, синяки и переломы проходили очень быстро, что давало повод моим родственникам бить меня снова, хотя и наличие таковых их никогда не останавливало. Дядя всегда придерживался мнения, что кнут намного эффективнее пряника при воспитании строптивых детей. Я могу сказать только то, что привыкнуть к побоям невозможно. Можно научиться уворачиваться, блокировать наиболее болезненные удары, терпеть, но никак не игнорировать. Боль стала неотъемлемой частью моей жизни, она напоминала о том, что, слава Богу, я все еще жив. Правда, не уверен кого мне следует благодарить, и стоит ли. Завтра — мой День Рождения, я сижу в своем кресле на кухне. Вокруг тишина, лишь слышно, как где-то в спальне на втором этаже храпит дядя. За окном глубокая ночь, ярко светит луна. Лучи пробираются через окно и красиво играют на металлических поверхностях печки и различных лопаток, ножей, развешенных над столешницей. Множество предметов отбрасывают тени, которые кружатся по кухне, меняя свою форму. Настенные часы показывают 11:30. Еще ровно 30 минут и наступит День моего рождения. Еще ровно четыре с половиной часа осталось до того времени, как мне придется браться за завтрак и стирку. Сон укутывает меня теплым покрывалом, спасая от призраков этого мира. Ночь. Подросток мирно спит в стареньком кресле, свернувшись калачиком, положив голову на подлокотник. Ресницы слабо трепыхаются, он и во сне продолжает сражаться со своими демонами. Где-то в холле слышно как часы пробивают 12 раз. Наступил новый день. Иногда, даже когда вы спите, могут происходить вещи, которые коренным образом изменят вашу жизнь.

***

Просыпаться было очень тяжело. Все тело болело, как будто за ночь разобрали все косточки и сложили неправильно. Невыносимо болел живот. — Просыпайся, паршивец! Где наш завтрак? — кричала тетя, пытаясь стянуть подростка за ухо со старенького кресла. Было раннее утро. Гарри медленно открыл глаза, стараясь глубоко дышать через нос. Постепенно мысли прояснились и он понял, что проспал первый раз в жизни. — Бесполезное отродье! За что мы тебя кормим? Быстро поднялся и приготовил завтрак как положено! — она толкнула Гарри в сторону плиты. Мальчик не успел выставить руки и больно ударился животом об угол разделочного стола. Сжав зубы, он принялся за работу. Руки плохо слушались, все норовило выпасть, рассыпаться или разлиться. Кое-как справившись, уже через 15 минут, вкусно пахнувший омлет, сосиски, ароматный кофе, сок и гренки с джемом стояли на обеденном столе в столовой. Где собрались все родственники. Во главе стола сидел дядя Вернон, всем своим видом показывая крайнюю степень недовольства. Сын копировал гримасу отца, ковыряясь в яичнице, стараясь размазать ее по тарелке. Тетя бегала между сыном и мужем, пытаясь поправить салфетку, вытереть, подлить еще кофе или сока. Гарри хотел уйти к себе, стараясь не поднимать глаза на Дадли и дядю. Зная, что даже взгляд на хищника может стать причиной нападения. Он не хотел провоцировать его сегодня. Только не сейчас. Уже у двери он услышал крик дяди. — И куда это ты собрался? Я не разрешал тебе покидать комнату! Вернись и жди указаний. Петунья, ты ничему его не учишь! Тетя с испугом, быстро сменившимся на ярость, посмотрела на племянника. — Да, Вернон. Я все исправлю, непременно, — ответила она тихим голосом. — Ты, принеси мне газету! — крикнул дядя, указывая жирным коротким пальцем в сторону Гарри, тот поспешил выполнить указание. Утренняя боль притупилась и сосредоточилась где-то в животе и пояснице. Гарри подумал, что возможно повредил что-то, когда ударился об край стола, но молил всех богов чтоб и она прошла также быстро как и все до этого. Спустя час, убрав все и помыв посуду, стол и полы Гарри сидел на кухне и ждал тетю, которая должна была вот-вот прийти. В голове проносились все возможные наказания. Начиная от того, что его оставят без еды, хотя, скорее всего его просто побьют. Гарри было все равно, лишь бы ожидание быстрее закончилось. Открылась дверь, вошла ярко накрашенная женщина, лет 40 с сигаретой между пальцами, светлые волосы, от постоянной покраски превратились в мочалку, а глаза светились злостью, не предвещая ничего хорошего. Гарри непроизвольно опустил глаза и сжался. Тетя была самой жестокой, даже Дадли было далеко до нее. Дядя требовал подчинения, брат лишь самоутверждался, за счет Гарри, а вот тетя мстила. Ее Гарри боялся больше всего. Петунья стряхнула пепел аккуратным, ярко-красным ноготком прям на линолеум в кухне, затянулась и сказала приторным голоском. — Встал, подошел ко мне! Гарри беспрекословно подчинился. Длинные, не по размеру, брюки шуршали по полу. Тетя схватила племянника за волосы и отпустила ему пощечину, ярко розовый отпечаток руки проявлялся на щеке. Подросток даже не пытался вырваться, знал, что лучше иметь дело с одной тетей, чем со всей семьей одновременно. Ей этого было мало. Она медленно убрала пальцем темно шоколадные волосы с лица, открывая белую кожу. Гарри смотрел непонимающе в эти полные гнева глаза, а тетя лишь улыбнулась. — Ну что, подпортим это смазливое лицо? — сказала она и потушила окурок прям о лоб Гарри, оставляя красный ожог. Сигарета полетела куда-то на пол вместе с подростком. — Убери все здесь и приведи себя в порядок, — приказала она, стуча каблучками по полу в сторону столовой.

***

К вечеру Гарри стало хуже, голова кружилась, ноги тряслись, тело бросало то в жар, то наоборот кожа покрывалась мурашками как при морозе. « Не хватало еще заболеть» думал подросток, наливая себе стакан воды, он помнил, что при простуде необходимо обильное питье, а другие лекарства мальчик не мог себе позволить. Внезапно низ живота резанула боль, стакан выпал из рук, рассыпаясь на множество осколков, по полу. Подросток согнулся пополам и медленно осел на пол, крепко сжимая зубы, боясь проронить звук и разбудить кого-нибудь. Дышать стало тяжело. Лицо пылало. Было очень жарко. По бедрам разлилось что-то влажное. — Что со мной? — Прошептал парень, пытаясь расстегнуть брюки непослушными пальцами. Он аккуратно провел подушечками пальцев по внутренней стороне бедра. « Влажно. Кровь?» кожа немедленно отозвалась на прикосновение, на миг стало легче. Темнота не позволяла ничего увидеть. Вдруг, зажегся свет, и в комнату зашла тетя в шелковом халате на китайский мотив. — Что происходит? Эй, что ты творишь? — перешла на крик она, стараясь сначала говорить тише, чтобы не разбудить никого. Гарри лежал на линолеуме, окружен осколками стакана и разлитой водой и тупо смотрел на свои пальцы, который были в какой-то прозрачной, липкой жидкости. Все, могло обойтись, не будь бы Гарри со спущенными штанами. Послышались грузные шаги на лестнице, и через минуту в дверях стоял дядя Вернон. Он переводил взгляд с жены на племянника и обратно, пытаясь что-то понять, но когда он увидел спущенные штаны подростка, его глаза почернели. — Что муж не удовлетворяет, да? — Кричал Вернон, разбрызгивая слюну по стенам. Руки сжались в кулаки. Петунья пыталась что-то объяснить, но дядя лишь поднял подростка за шкирку, штаны окончательно спали до лодыжек. Гарри трясло и осознание того, что его сейчас убьют, принесло какое-то облегчение. Это конец. Конец его мучениям. — Пошла вон, сука! — сказал дядя и указал головой на дверь, — Закрой, эту чертову дверь и не заходи сюда. С тобой мы позже поговорим. — Ну что, паршивец? Так ты отблагодарил мне за все, что я для тебя сделал? Так, Подонок? — кричал он, всякий раз встряхивая Гарри и ударяя головой об стену. Дядя был в бешенстве, никто никогда не доводил его до такого состояния. Подросток закрылся от происходящего, не разбирая слов, висел, будто тряпичная кукла. Внезапно дядя отпустил руку, и мальчик мешком упал на пол. Побои продолжались еще полчаса, с носа хлестала кровь, ребра были сломаны, руки, локти, живот покрыты синюшными потеками. Пол кухни был залит кровью. Мальчик совершенно не двигался, но еще дышал. Рядом сидел дядя с бутылкой виски в руке. Он устало смотрел на кучу мяса, что когда-то была его племянником, и прикидывал в уме как избавиться от трупа. Вскоре, он решил принести несколько простыней, найденных в шкафу в спальне. Жену он не встретил, во всем доме стояла мертвая тишина. Расстелил одну на линолеум и перекатил тело, укладывая сверху другую простынь. Мужчина нашел в прихожей ключи от машины и поспешил в гараж. Он аккуратно положил пленку на дно багажника его новой машины. « Не хватало еще запачкать кровью новую обивку». Осталось только принести тело и вывезти подальше за город. Наконец-то он избавится от этой твари раз и навсегда.