В метре от Тарино

Обезумевший Рик дышал прямо в шею Эмме, подставив клинок мачете прямо ей у горла, почти впритык касаясь шеи. Он идеально играл роль маньяка, курьера и очень хорошо вжился в роль одного из официантов на очередной вечеринке у Вуда. - Ну что, нравится? Теперь ты понимаешь, как нужно играть? – тяжело дыша произносил он, хихикая как сумасшедший, коим он, впрочем, и являлся. - Приятель, отпусти девушку, - спокойно произнёс Энтони Вуд, выходя из толпы, окружавшей полукругом маньяка и его жертву. - Стоять! – закричал он, прислоняясь к девушке всем телом со спины и ещё плотнее прижимая своё оружие к её голосовым связкам. Настолько плотно, что если бы девушка расслабилась, то её кожу тут же разрезало бы лезвие. Дэвид, наблюдавший за этим, молча корил себя за это, ведь именно он взял с собой Эмму на это чёртово мероприятие. Он, как и все остальные, боялся пошевелиться. Ненормальный был настолько опасен, что угрожал даже если кто-то делал малейшее движение не в его сторону. Томас и Николас, наблюдавшие за этим с балкона, очень хотели помочь подруге, но парень с пустыми небесно-голубыми глазами был настолько бдителен, что реагировал также и на их движения. Они боялись даже смотреть Эмме в глаза, поскольку они были полны отчаяния, слёз и боли. Более смотреть им было некуда, даже поворот головы ненормальный, схвативший голливудскую звезду в заложники, считал необходимым поводом для того, чтобы сильнее прижать клинок. Эмма и сама была бы рада не давать повода для беспокойства за неё, но как только она зажмуривала глаза маньяк тут же велел ей, крича прямо в ухо, чтобы она открыла их и наблюдала за всем происходящим. Время словно бы замерло по его велению. Он чувствовал биение сердца своей жертвы, чуял её запах. Маниакально он стал обнюхивать Эмму, запрокинув её локоны на её же левое плечо. - Ты так приятно пахнешь, - сказал он и облизнулся. – Розовые лепестки? Банально, но я чую также и запах игристого шампанского. Эти слова выводили Дэвида Тарино из себя. Бокал с виски уже трясся в его руке, готовый вот-вот разбиться. Он еле сдерживал себя. Контроль своих эмоций за барной стойкой у бассейна ему давался плохо, поскольку с одной стороны нужно было вступиться за свою даму, а с другой требовалось спокойствие для её безопасности. - Хотя так ещё пахнет предательство. Неправда ли, сученька? – добавил он, свободной рукой раздевая её. По телу актрисы прошла искренняя дрожь. Слёзы беспрестанно текли, сердце словно ушло в пятки, лицо побледнело. Под джинсовым платьем у девушки был купальник, что было её единственным спасением. Однако жучки были на её теле и безумец, похоже, это прекрасно знал. Он попытался сам снять с неё одежду, но у него никак это не получалось. Девушка дрожала и хныкала, не в силах сдержать себя. Он нервно прыснул ртом, после чего сказал ей самой раздеваться. Она не могла ему перечить, поэтому послушно подчинилась. Было тяжело не отходить от безумца и контролировать расстояние между горлом и лезвием, но она смогла. Ради этого пришлось порвать любимое платье, растянуть его возле шеи. Когда одежда пала на дорогой кафель, все увидели маленькие прямоугольные тельца, облепившие всё тело девушки. - Вот она, крыса! Вот она, шпионка! Грязная подстилка капитана Джеффа! – восклицал рьяно и восторженно Рик, чувствовавший себя героем Голливуда. – Именно она докладывала ему всё о вас и о всех ваших грязных секретах! Каким же надо было быть глупцом, чтобы обсуждать это всё прямо возле меня! «Связи в полиции»? Ха! Просто дрянь, ставшая хоть кем-то! Эмма дрожала и рыдала. Она была уже не в силах это терпеть. Она словно сквозь землю провалилась. Она чувствовала на себе десятки взглядов, в том числе столь дорогих и любимых. - Эмма не предательница! – воскликнул кто-то со стороны балконов. - Да, её сто процентов заставили так поступить! – поддерживали её другие. - Она не могла так поступить с нами! Эмма не такая! – продолжали скандировать голоса. - Ха! Вы такие наивные! Она же подлая лицемерка! – кричал парень с мечом, не ожидая такой реакции публики. – Вы ещё скажите, что веселящей субстанции тут нет! Рэй заметил, что сумасшедший немного ослабил хватку. - Эмма преданная, она всем нам помогает! – воскликнул он, твёрдо встав на ноги и укоризненно смотря на бывшего актёра, сбежавшего из тюрьмы. - Она наш друг! – вскричал Томас. - Отпусти её! – поддержал его Ник, крепче обнимая своего голубоглазого блондина. - Молчать! – заверещал Рик, взяв девушку так, что одной рукой он крепко держал её руки, а второй настолько сильно прижал меч к её горлу, что на кончике мачете проступили капли крови. Вновь воцарилась гробовая тишина. - Ну и где теперь твои друзья? Вот они? А полицейские? – начал задавать, безумно хохоча, безумец. – Похоже, что всем просто нужна от тебя выгода. Видишь, никто не готов умереть за тебя. Все беспокоятся лишь о себе. А после такого, думаешь, тебя возьмут в кино? Да они все забудут о тебе! Будут молчать о связи с тобой после такого позорного разоблачения, шлюшка! Внезапно что-то ударило мужчину в затылок. Он тут же замертво свалился на девушку, которая, ощутив свободу лишь одним вздохом, упала в обморок. Последним её воспоминанием было то, что с неё посыпались мелкие механические чипы. Очнулась она уже в больнице. Возле её койки было множество цветов. Настолько их было много, что девушка на мгновение испугалась, что умерла. Было много подарков, что также напугало девушку, но следующее мигом смело все мысли молодой актрисы. - О боже мой, Эмма! – Алекс крепко обняла подругу, привставшую с подушек. Всё это время она находилась рядом и ждала, когда девушка проснётся. Следом за ней подскочила Саманта, услышавшая сквозь сон всхлипывания и слова блондинки. Бин и Эрик, также находившиеся рядом, не сразу проснулись. Очнувшись, они не поверили в то, что с Эммой было всё в порядке после всего произошедшего. Потерпевшая и впрямь была здорова, не считая того, что она получила небольшой шрам на шее. Она была безмерно рада видеть своих друзей, сумевших прийти к ней. Среди открыток, которые она перебирала с Алекс и Сэм, были красочные записки от Бёрдов, милые пожелания от Рэя и других коллег. Однако девушка разочаровалась, не увидев самой желанной. От Дэвида не было ничего – ни цветов, ни открыток, ни даже сообщений или звонков. Тогда она решила позвонить ему, но он не брал трубку. Она пыталась ему позвонить ни один раз, но абонент всякий раз был недоступен. Друзья с сочувствием наблюдали за её тщетными попытками. Они и сами пытались дозвониться до босса, со своих устройств, но попытки также не увенчались успехом. Так прошёл день. Друзьям уже надо было уходить, но они пообещали, что придут к Эмме вновь. Она осталась в одиночестве. Даже Лаки рядом не было. Оно и понятно, ведь псам запрещено находится на территории подобных учреждений. Актриса уже хотела было лечь спать, но тут к ней в палату зашёл неожиданный гость. Джефф довольно резко открыл дверь и вошёл, лишь на пару секунд придержав дверь для Джины. Джина успела прикипеть к Эмме не только как к актрисе, но ещё и как к подруге. Она была искренне рада видеть её целой и практически невредимой. Однако улыбка быстро спала с её лица, когда капитан сел напротив их тайного агента и заговорил, как обычно, жестким, стальным голосом: - Ты отлично потрудилась, агент. К сожалению, тебя раскрыли и теперь нам надо обсудить твою дальнейшую судьбу. - О какой судьбе может идти речь, если меня уже ни в одно кино не возьмут после такого позора?! – воскликнула, наконец, разъярённая актриска, не в силах более себя сдерживать. – Вы же всю жизнь мне сломали! Как мне теперь в глаза людям-! - Замолчи и слушай! – прервал её Джефф, ударив по краю кровати. – Во-первых, ты спала более суток. Во-вторых, в прессе тебя представили как жертву, на которую стоит ровняться. Не без помощи твоих друзей, которым ты помогала, но всё же считай, что бумеранг добра сработал и теперь ты героиня современности. Тем более учитывая то, что ты помогала полиции в раскрытии дел и поимке поставщиков наркотиков. В-третьих, твои труды прошли не зря. Твой поступок и эта вся ситуация всколыхнули того самого продюсера, его дружков и даже Вуда. Однако, к сожалению, их уже отпустили, и я не хочу говорить об этом. С твоим дорогим Тарино та же песня, однако он долго колебался. - В смысле? – поинтересовалась Эмма, вопросительно смотря на полицейского. - Ну, как бы тебе сказать. Он, наверное, навестил бы тебя, если бы не увидел меня на парковке. Начал выпытывать, были ли ваши отношения, длившиеся несколько лет, фальшью ради информации или же ты действительно прониклась к нему чувствами. Чтобы он тебя не донимал, я сказал ему, что я велел тебе втереться в доверие к нему не с самой первой вашей встречи. - Скажи, пожалуйста, что ты всё ему объяснил, - дрожащим голосом умоляла девушка, не в силах сдержать потоки слёз. - Как он всё понял уже не моя проблема, - сказал он жёстко, после чего Эмма закрыла лицо руками и горько заплакала. Джефф с серьёзным лицом наблюдал за всем этим, но в груди у него что-то ёкнуло. Ему хотелось обнять бедную актрису, приласкать её, утешить, и виной тому были не злобные глаза Джины, смотревшие прямо на него. - Вам доставляет удовольствие так надо мной издеваться, да? Почему? За что вы так со мной, капитан?! – кричала она отчаянно, дрожа то ли от холода, то ли от душевной боли. Эти глаза, полные боли и страданий, ошарашили Джеффа. В его грудной клетке всё померкло, словно сердце было зажато в тиски. Он поспешил поскорее удалиться, ничего не сказав напоследок. Джина хотела успокоить подругу, но стоило ей только коснуться её плеча, как та выдавила из себя, зашипев: - Пожалуйста, уходи прочь и не возвращайся. Полицейская понимала её гнев и, оставив корзинку с гостинцами у кровати, ушла, еле сдерживая собственные потоки солёной воды, лившейся из глаз. Эмма проревела всю ночь. Она не могла уснуть. Она не могла думать ни о чём, кроме Дэвида. Да, он тот ещё старый сукин сын, оставил её без работы, без кастингов, его действия вынуждали её действовать окольными путями, позорными для любой актрисы, но со временем что-то заставило в нём изменить своё отношение к ней. Когда Джино бросил её, она нашла утешение в подругах и Рэе, но из-за работы она не могла с ним даже списываться. Тогда Дэвид стал её защищать, оберегать и направлять, и даже когда она его вежливо отшила, он не отступал, дарил ей подарки почти всегда без особого повода. С одной стороны, вроде как другу, а с другой она понимала, что он пытался тем самым доказать свою симпатию, серьёзность намерений. Он всегда был рядом, в абсолютно любой ситуации, и именно этими своими действиями он доказал, что заслуживает доверия, второго шанса, шанса на искупление. Но теперь, когда всё это не имело смысла, все эти прекрасные моменты их совместного времени, всё что между ними было, стали лишь воспоминаниями. И от этого хотелось рыдать ещё сильнее и сильнее, кричать так, чтобы хоть как-то заглушить эту душевную боль. И она кричала, всю ночь кричала и рыдала в подушку, надеясь хоть как-то заглушить эти терзания. Но тщетно. Наутро её навестил весёлый врач с хорошими новостями – её выписка состоится уже через неделю. Он словно бы не замечал серое и потухшее лицо молодой артистки. Она была безэмоциональна и слаба, постоянно смотрела в окно и даже не ела, не пила. Даже когда пришли Томас и Николас она кое-как смогла выдавить из себя грустную улыбку. Она пыталась показать им, что всё хорошо, но становилось от этого хуже не только ей, но и её друзьям. Все прекрасно знали, что Дэвид и Эмма безумно любят друг друга, буквально обожают, и после произошедшего инцидента Нику и Тому было ясно, что эти двое друг без друга буквально жить не могут: Тарино постоянно витал в облаках и пил что ни попадя, а Эмма практически без устали билась в конвульсиях и плакала, либо чудовищно спокойно реагировала на всё. Сладкая парочка, соединённая волею судеб великолепной Эммой, хотела помочь, но их подруга ни на что не реагировала. Тогда один из них вышел, а второй остался гладить и успокаивать Эмму. - Ты же знаешь, что ты хорошая, верно? – спрашивал её Томас, расчёсывая непослушные волосы девы. - Том, я ценю твою заботу, но прошу тебя, не стоит. Я сейчас не готова к ласкам, особенно после… - девушка запнулась, её вновь бросило в дрожь. – П-прости… Прошу, прости… Томас нежно обнял подругу, полностью понимая, что она не хотела своими словами обидеть его. Он понимал, каково ей сейчас. Она спасла его когда-то из похожего состояния и теперь он считал своим долгом отплатить ей той же монетой. Наконец, Николас Бёрд вернулся к своим коллегам обратно в платную палату. По какой-то неведомой причине лицо его сияло, а улыбка не сходила даже при виде напуганного Томаса. Ник подмигнул ему, после чего посмотрел на зарёванную Эмму. - Дорогая, давай мы тебе поможем? Сама встанешь? Давай приведём тебя в порядок! – сказал он воодушевлённо, предлагая подруге жестами встать с кровати. - Зачем? – спросила дева, слезая с простыней. - Тебе надо освежиться. Да, Том? - Да-да, естественно! То есть, надо привести себя в порядок! Посмотри какие у тебя круги под глазами, а голос какой хриплый – кошмар! – поддержал его голубоглазый блондин и, не без помощи своего кудрявого партнёра, затащил девушку в душевую кабинку. - Сама справишься, ладно? Потом мы тебя накрасим! – сказал Николас, поправляя свои каштановые кудри. Его карие глаза так и сияли от счастья, которого он не смог утаить от своего милого друга. Он что-то прошептал тому на ухо, после чего в комнату забежала Алекс, держа сумку с вещами под рукой. Мужчины одним жестом показали, где находится Эмма, после чего каскадёрша зашла в ванную комнату, чтобы помочь подруге. Тем временем они, ожидая, не тратили времени попусту. Николас подготовил косметические средства, а Томас – одежду, привезённую Алекс. Когда подруги вышли из душевой, всё было готово. Эмма уже выглядела посвежевшей, но взгляд был всё таким же, отрешённым и полным безнадёги. Мужчины помогли с марафетом, выбором наряда, а вот в процессе надевания одежды и добавления последних штрихов они вышли из палаты, чтобы не смущать дам. Это не заняло особо много времени, поэтому они были готовы, когда Алекс выбежала с Эммой из её палаты. Они вместе побежали на парковку, сели в машины и поехали. На вопросы Эммы никто не отвечал, отчего ей было не по себе. - Скажите уже, куда мы?! – воскликнула она, отчего её друзья мигом приободрились. - Увидишь! – только и крикнули они хором, ощущая в голосе Эммы хоть какие-то нотки жизни. Они понимали, что такого рода похищение также чревато, но делали они это ради благого дела. Они мчались на всех парах и уже подъезжали к аэропорту, как вдруг машина Алекс, в которой находилась Эмма, заглохла. Бензина должно было хватить, но тут словно бы вмешалась сама судьба. Однако группа актёров словно бы предвидела подобный поворот и, пересадив Эмму в машину Ника и Тома, герои продолжили путь, оставив Алекс с её же дозволения позади. Благополучно они добрались до места назначения, где на входе с них уже спрашивали документы. И тут актёры стали действовать. - Я должен встретить своего друга, пропустите, - резко сказал Бёрд, пытаясь протиснуться. - Извините, но мы не можем пропустить даже вас без необходимых документов, - объяснялась девушка на входе. - Да как вы можете! Это вопрос жизни и смерти! – насупился Томас. - Марта, пропусти их! – мигом скомандовала очутившаяся рядом Джина. Она посмотрела на Эмму, улыбнулась и потянула её к себе. - Третья посадка, пошла, - быстро скомандовала она, но подруга ничего не поняла и обернулась в недоумении. И тогда афроамериканка скомандовала более чётко: - Беги! И Эмма побежала. Она не знала, куда бежать, но она бежала, озираясь по сторонам. Внезапно у пунктов приёма и сдачи багажа её встретил Рэй и, схватив за руку, потащил за собой. Они бежали куда-то сквозь толпу, дева не видела ничего кроме света и спины своего лучшего друга. Они остановились у одного из пунктов регистрации билетов. Как оказалось, возле последнего. Благодаря остальным своим знакомым, жизни которых были также так или иначе связаны с Эммой, они смогли догнать их цель. Рэй отошёл в сторону и Тарино встретился глазами со своей возлюбленной. Он был также плох, как Эмма тем же утром. От него также несло сигарами и алкоголем. Их отделяла лишь полоса для очереди, какие-то пять-десять метров. Рэй легонько подтолкнул свою бывшую ближе в сторону Дэвида, негромко сказав ей в ушко: - Извини, что не был рядом, что забыл о тебе. Я явно опоздал и рад, что мы остались хорошими друзьями. Желаю тебе и Дэвиду всего лучшего в этом мире. По щекам Эммы вновь покатились слёзы. Ей было плевать на всё и вся, как и всегда, поэтому она пошла напролом, снося красные ленты на своём пути. Тарино сначала был в шоке, но увидев, что идёт его любовь прямо к нему, не смог сдержать своего тела, которое так и тянулось к ней навстречу. С каждым шагом они набирали скорость, пока не встретились и не обняли друг друга. Им так много хотелось сказать друг другу, но вот между ними встала новая преграда – Джефф. Лишь Рэй и Энтони, стоявшие по разные стороны коридора, понимали, что это часть их общего плана, и потому были спокойны. Вуд впервые видел такую озабоченность своего друга какой-то мелкой сошкой, и потому согласился на такого рода веселье. Ему стоило лишь потянуть время и напортачить немного с билетами. В полицейском участке их усадили в той самой камере, в которой они сидели когда-то. Они смотрели друг на друга, сидя на скамейке, но украдкой. Они не знали, с чего начать разговор. Так много мыслей было в их головах, так много неразрешённых вопросов, оставшихся без ответа. Возле их камеры сел капитан, послуживший причиной их раздора. Он внимательно наблюдал за ними со стороны и понимал, что раз уж он заварил эту кашу, ему её и расхлёбывать. Тем более, как бы он ни врал себе, но он тоже любил Эмму, и причём не меньше чем тот же легендарный режиссёр Тарино или её небезызвестный коллега Рэй. Дэв и его любимая смотрели на капитана с отвращением и ненавистью, всем своим видом словно лишний раз напоминая ему, что в их истории он – лишнее звено, обуза. Однако, он как обычно не подал вида, что его это волнует. - Знаете, я тут решил некоторые лишние бумаги пожечь. Не против, надеюсь, хотя мне как-то плевать на ваше мнение. Он был невозмутим, но внутри него бушевал огонь ярости, ревности, душевной печали. Но внешне коп был невозмутим и крепок, словно скала. - Итак, что тут у нас? Заявление от некой… Кирсти? Кристи? А, впрочем, всё равно, наверное чей-то ребёнок баловался с бумагами и печатями. Хотя куда мы торопимся? Почитаем. Полицейский прокашлялся. В выражении лица возлюбленной Джефф прочитал надежду, а Дэвида – скрытый интерес. Он продолжил. - Итак, что же тут? «Эмма напала на меня, несколько раз ударила о стеллаж, издевалась, в ходе всего вышеперечисленного получила травму…» Пф! Бред какой-то! Ещё не хватало, чтобы какую-нибудь девушку заставили работать среди своих под прикрытием, пользуясь силой этого документа! Это же вы представьте, если актрису полицейский заставит шпионить за своими коллегами и друзьями, боссами, и в ходе всего этого эта самая дура влюбится в свою цель, хоть она сама и не ожидала такого! По-моему, отличная идея для какой-нибудь истории для женщин, желающих большего, или для девочек, мечтающих об простом успехе! Откуда-то из-за пазухи коп достал флягу и залпом выпил всю, ощущая, что пытаясь сказать всё правильно он сказал что-то опять невпопад. Это он предположил, ориентируясь на выражение личика Эммы, которую он ни раз силой хотел сделать своей, но её жалобные похныкивания всякий раз выбивали его из колеи. Дэвид Тарино же, в свою очередь, крепко взял любимую за руки, продолжая смотреть на Джеффа. - А ещё эта самая дура влюбит в себя не только всяких там фанатов, но и своих коллег, и покорит сердца тех, кого сама не хотела покорять, но это опущения. Во всяком случае я не понимаю, каким нужно быть идиотом, чтобы влюбиться в какую-то легкомысленную и наивную дуру. Дэвид нервно и недовольно кашлянул, давая понять копу, что он понял суть этого театра. Джефф глубоко вздохнул, сжёг бумаги прямо на глазах у мужчины и женщины, сидевших в камере, и ушёл, почти неразборчиво прыснув: - Думаю, вам стоит всё же поговорить об этом с глазу на глаз. Они наконец-то остались одни. Как иронично, ведь именно в этом самом месте несколько лет назад Дэв обещал, что Эмма не сыграет ни одной роли в его фильмах. Эти воспоминания теперь казались даже смешными, ведь теперь они всецело принадлежали друг другу. Эмма не решалась поднять взгляд на любимого. - Дэвид, я- Не успела она договорить, как режиссёр резко, но заботливо приподнял её подбородок и жадно впился в губы девушки. Страстный, жаркий поцелуй дал ясно понять деве, что слова уже ни к чему. Теперь за влюблённых говорили их действия, быстрые и ловкие, тихие и пылкие. Мужчина быстро и аккуратно снял всю одежду с них обоих, девушка только и успевала ласкать руками любимого, подталкивая его действовать быстрее. Дэвид был опытен и умел в любовных делах, но с Эммой он был аккуратен и нежен словно с первой любовью. В свою очередь его пассия была львицей – обняла своими ногами его талию и запустила свои пальцы ему в волосы, принося любимому море блаженства. Джефф понимал, что этот их «разговор» будет долгим и деликатным, так что он навестил их уже тогда, когда со стороны их камеры перестали доноситься подозрительные шлепки и странный дурманящий аромат. Когда, казалось, всё закончилось, а помещение проветрилось, капитан прошёл смело в сторону их камер. По резким шуршаниям тканей он сразу понял, что парочка лежит на полу как минимум полуголые. - Блин, швабру забыл, - пробурчал Джефф, не дойдя до нужной камеры, и повернул обратно. Когда он возвращался уже с совком и шваброй, всё было в порядке. Как он понял по языку их тел, они помирились, раз сидели в обнимку да ещё и помятые какие-то. - Можете быть свободны, - сказал Джефф и отпустил сладкую парочку на все четыре стороны, оставшись прибирать пепел от бумаг. Теперь ничто не сдерживало Эмму и Дэвида. Их тёмное прошлое отказалось от них и теперь они могли быть свободны и счастливы вместе. Так они и поступали: Эмма, как верная жена, ни разу не изменяла любимому и доверяла ему, и Дэв также был верен своей супруге, с которой расписался на закате на Гавайях через неделю после примирения. Он не хотел тянуть, потому что итак слишком много времени прошло, их любовь выдержала все всевозможные преграды, и мистер Тарино был готов доказать своей любимой, что готов с ней идти дальше, подарив ей чудесный титул, прекрасное звание миссис Тарино. Через пару месяцев начались съёмки нового фильма Дэвида Тарино, в котором просто не могла не принять участие его любимая супруга. Тем более учитывая то, что главной героиней картины должна была стать беременная женщина. Натуральная беременность в картине всегда была лучше наигранной, поэтому эти съёмки Дэвид особенно любил. Иногда, конечно, перегибал палку, но не без оснований, ведь это нормально для отца бояться за своего ребёнка, тем более ещё не родившегося. Он всячески пытался скрыть свою озабоченность в данном вопросе, но все его коллеги видели, что за сценарием он прячет книжку по воспитанию или уходу за детьми. Волею судеб, произошло следующее. Когда пришло время снимать последнюю сцену фильма, Эмма должна была взять Рэя, игравшего роль её мужа, за руки, посмотреть в глаза и улыбнуться. Пока они стояли, у женщины отошли воды, но она осознала это только тогда, когда её муж воскликнул радостно «Снято». Она аккуратно повернула голову в его сторону и улыбнулась, слегка дрожа. - Милый, вызывай скорую, - только и донеслось с её губ, после чего она упала. Рэй подхватил её и, поняв в чём дело, с максимальной аккуратностью сел на пол, положив девушку на себя таким образом, что она удобно касалась спиной груди Рэя. - Эмма, дыши, главное не забывай дышать, - как можно спокойнее говорил ей встревоженный мужчина с пепельным блондом, держа её руки в своих. – Всё будет хорошо, держи меня за руки. Не бойся, скоро за тобой приедут. Ты молодец. Пока Дэвид вызывал скорую помощь, вторая беременная на площадке, коей была Бин, пыталась успокоить своего мужа, привести его в чувства. Он сильно перепугался, для него всё происходившее было неожиданностью. - Эрик, соберись, как же мои роды переживёшь, - говорила ему рокерша, и только её муж стал потихоньку приходить в себя, привстал, как Эмма начала кричать от боли, из-за чего Эрик вновь упал на прежнее место. Дэвид был на взводе. Он все эти девять месяцев старался, чтобы его милая ни за что не стала второй Шерон Тейт. Меньше смерти своего ребёнка и его матери он не хотел быть вторым Полански. - В смысле пробка?! У меня жена рожает прямо на съёмочной площадке! – воскликнул взбешённый Дэвид, после чего Эмма вновь закричала, чуть не выламывая руки бедному Рэю. Собравшись и взяв себя в руки, Дэв вновь прильнул к телефону: - Ладно, хотя бы скажите, как принимать роды вне родильного отделения, без специального оборудования, с помощью подручных средств и без помощи медиков? Тщательно усвоив информацию и переработав её в своей голове, Дэвид немедленно приступил к действиям, ещё даже недослушав инструктаж дежурного врача. Не без помощи коллег он набрал воды во все ёмкости, которые смог найти, подготовил полотенца и другие чистые ткани. Крики Эммы в какой-то момент стали слышны и за пределами дверей площадки. Арчи и Вуд, на удивление, также участвовали в поддержке молодых родителей. Они любили семью Тарино и поддерживали их даже тогда, когда от них стремились избавиться их общие влиятельные знакомые. Благодаря связям и поддержке, им удалось убрать прицелы со лбов Дэва и Эм. Им пришлось немало поработать, чтобы доказать большим шишкам, что эти ребята безобидны и теперь не работают на полицию. Впрочем, даже если бы это далеко зашло, то продюсер и режиссёр не были бы против подставить себя под удар, ведь речь шла бы о ни в чём неповинной жизни. Эмма уже тряслась, готовая вот-вот отключиться. Голос её мужа всякий раз возвращал её к реальности. - М-мне… Т-так стыдно, - шептала она, пока её язык заплетался. - Всё в порядке, рядовая ситуация, с кем не бывает, - подбадривал её Дэвид, взяв её руки в свои, поскольку одна рука Рэя уже была сломана, вторая отделалась сильным ушибом, но сам он уже не мог находится рядом и тихонько поддерживал Эмму, стараясь не повторять подвигов одного из женатых операторов. Сотрудники больницы прибыли как раз вовремя. Они вломились в студию ровно в тот момент, когда всё пространство наполнилось криком младенца. На руках Дэвида, сидевшего подле своей жены, дрожал слабый комочек его с Эммой любви. Маленький мальчик, который тяжело дышал и явно боялся мира, в который попал. Настолько, что не мог открыть глаза. - Здравствуй, Дэмиэн, - тепло произнёс Дэвид, ощущая солёные слёзы гордости и радости в глазах. Тарино уже давно выбрали имя для него, так что он был бесконечно счастлив наконец произнести его прямо своему потомку. Он бережно укутал сына в пелёнки, уже было хотел приласкать его и передать жене, как вдруг над ухом одна из врачевателей накинулась на него со словами: - Папаша, куда вы? Пуповину нужно отрезать! В следующее мгновение Эмму вновь окутала боль. Внезапная, страшная и колющая во всём теле. Это напугало не только мать, но и всех присутствовавших. Один из врачей заглянул под простыню. - Готовьтесь, тут ещё один! – воскликнул он, после чего Дэвид чуть не рухнул с ребёнком на руках прямо на спину. Тут не выдержал не только он, но и Эмма, и Рэй, и очень многие присутствовавшие. Пока родителей приводили в чувства, лишних сотрудников студии выпроваживали за дверь. Очнулся Дэвид Тарино уже когда его жена, укутанная в тёплые ткани, кормила детей. Всё было как в тумане, голова кружилась, но Дэв не сводил глаз со своей семьи. Эмма была уставшая, голос её был ещё более охрипший, чем тогда, когда они ругались. Но её улыбка была широкой, милой и ласковой, как она сама. - Мистер Тарино, поздравляю, у вас мальчик и девочка, родились с разницей в двадцать минут, - задорно и весело произнёс один из врачей, помогая режиссёру до конца прийти в себя. - Сажать таких врачей надо, говорили же, что один, - бормотал себе под нос Тарино, но потом сразу же добавил. – Хорошо хоть не убили их, и на том спасибо. Отдышавшись, он пододвинулся к Эмме. Она прильнула к его плечу, потёрлась носом о грудь, вытирая слёзы об уже испачканный дорогой костюм. Дэв приобнял жену и смотрел на детей. Так они сидели около минуты молча, пока Эмма не мотнула головой в сторону мужа, спрашивая его немного уставшим голосом: - Как вам, мистер Тарино? Хороший подарочек по случаю окончания съёмок? - Несомненно, миссис Тарино, - сказал он, целуя жену в висок. – Только вот для девочки мы имён не подбирали, так? - Может, посоветоваться с остальными? - Неплохая идея. После Эмму перенесли с детьми в трейлер, облагородив его переносными люльками, пелёнками и всякой другой мелочью, вроде игрушек для малышей и одежды. Когда мать с детьми уснула, отдыхая после тяжёлого труда, Дэвид устроил голосование среди своих коллег. Он собрал каждого, кто так или иначе принимал участие в рождении его детей, в одной огромной комнате, самой большой в «Тод Пикчерс». - Я безмерно благодарен вам за содействие, коллеги, - начал свою речь он, уже переодетый в новый, праздничный костюм дорогого пошива. – Благодаря вам я не умру в одиночестве и теперь есть те, кто сможет подать мне стакан воды в старости, которая, к огромному сожалению, уже не за горами. Чтобы хоть как-то отплатить вам, я решил устроить небольшой фуршет по этому поводу, а также провести голосование за имя для моей дочери. Да, мы с Эммой ждали только мальчика, но, похоже, я платил врачам зря. Не подумайте неправильно, я очень рад, что у меня есть аж двое маленьких сорванцов, но выбирать имя для Дэмиэна для меня было той ещё мукой, а тут ещё и для его сестры имя выбирать… - Может Молли? – предложил Вуд, поднимая бокал с вином. – Звучит как амфетамин, но твоя радость от её появления была примерно похожей. - Предлагаю Рэйчел, - укоризненно смотря на Энтони произнёс продюсер с фамилией Милтон и повадками мафиози, чуть задев ковбойскую шляпу коллеги. – Банально, но красиво. И тут начались горячие споры, продлившиеся с самого утра нового дня и до позднего вечера. Детям Дэвида стукнуло ровно сутки, когда Рэю в голову стрельнула мысль: - Дэвид-Дэвид, а ведь Дэмиану вы имя выбирали, ориентируясь на первые буквы ваших с Эммой имён? - Да, - уже совсем безнадёжно и холодно произнёс Тарино, потирая переносицу. - Мэдэлин! – в один голос тут же выдали Алекс и Сэм, буквально засветившись своей совместной идеей, словно фейерверки новогодним огоньком. Воцарилась тишина. Все взгляды были устремлены на них. - Вроде, Мэдди – это как безумство, неожиданность, сюрприз, - задумался вслух Дэв, продолжая гордо стоять на пьедестале над гостями. – Можно было бы назвать её Мэдисон или Мод, наверное… - Мне кажется, что Мэдэлин в самый раз, ведь она дочь Дэвида Тарино, а не сын безумства, - украдкой сказал глава студии, отпивая последний бокал пунша. Большинство поддержали его. - Может, подумать ещё над вторыми именами? – предложил кто-то из толпы киношников. - Спасибо, нам основных пока хватает! – выдал резко Дэвид, после чего поправил себя. – Что ж, решено. Спасибо за содействие. Думаю, Мэдэлин очень понравится её имя. После этих его слов люди стали потихоньку расходиться. Они и раньше уменьшались в количестве, но не так заметно, как после разрешения данного вопроса. С тех пор Мэдди и Дэм были частыми гостями в «Тод Пикчерс». Поскольку многие сотрудники переживали за своих детей, оставляя их на нянечек, руководство сделало отдельную детскую комнату для ребятни работников данной студии. Именно там познакомились папина принцесса и мамин маленький мужчинка со своими верными друзьями, Гленом и Леммом. Глен был лишь на неделю младше двойняшек и был больше похож на своего отца, нежели на мать. Тем не менее, от Бин он унаследовал неимоверную любовь к драме, готической культуре и странным причёскам с длинными волосами. Чуть ли не с самого начала средней школы он ходил с жёлто-чёрными африканскими косичками. Лемм был самым скромным из всей их компании. Он был одним из первых «детей пробирки». У него было два биологических отца, но матери, как таковой, не было. Он отличался грацией, артистичностью и, вместе с тем, непомерной скромностью. Его часто обижали сверстники за его семью, но ему явно повезло подружиться ещё с самых пелёнок с отважной Мэд, бесстрашным Дэмом и дерзким Гленом. По внешности своей он сводил с ума многих: идеальное сочетание генов Николаса и Томаса Бёрдов, семьдесят процентов одного и остальные тридцать другого. Он был бледнокожим, темноволосым парнем. Кудрей у него не было, зато были прекрасные вьющиеся локоны, которым завидовали даже женщины всех возрастов. По сути он был больше похож на Ника. Даже скулами и другими чертами лица в него пошёл. Однако гены Тома тоже сыграли свою роль – Лемм вырос высоким, статным, коренастым, вполне атлетичным, длинноногим, вытянутым мужчиной. Хоть с возрастом вся его романтичность и любовь к розовым соплям не увядала, он оставался хорошим и преданным другом. Дэвид и Эмма вместе со своими друзьями с радостью наблюдали за взрослением своих детей. Новое поколение уже подавало новые надежды: Мэдэлин неплохо пела и танцевала, Дэмиэн – руководил процессами и копировал отца, Глен – составлял звуки в единую музыкальную дорожку, Лемм – играл вампиров, тёмных духов и прочих неоднозначных персонажей. Были и взлёты, и падения в их жизнях, но их узы были прочнее. Таким образом Дэмиэн всегда поддерживал свою сестру-двойняшку, которая в детстве тайно любила Глена, а повзрослев вышла замуж за Лемма по взаимной любви. Глен был рад за друзей, но ему было больно от осознания, что он был влюблён в девушку и не замечал её намёков на чувства. Тем не менее, он и Дэм дали обещание, что не дадут в обиду своих друзей. Особенно их клятва была крепка, когда они поддерживали Лемма в тот момент, когда он признался своим родителям, что он не такой, как они. Бёрды, к счастью, поддержали его брак с Мэдэлин и были абсолютно не против породниться с Тарино, дочь которых была точной копией матери, а брат её полностью походил на отца. Время беспощадно текло, оставляя поток из незабываемых воспоминаний. Какие-то из них были плохими, другие – хорошими, третьи – неоднозначными. На то жизнь и дана, чтобы прожить её не только с пользой, но и с интересом. Если бы были только счастливые или только плохие моменты, то жить бы было абсолютно скучно. Это Дэвид и Эмма Тарино поняли, пройдя жизнь вместе рука об руку.