Наглость - первое счастье

      Компания трикстера оказалась не такой уж и раздражающей, как Дана полагала — к ее большому удивлению. Хотя это, скорее всего, было напрямую связано с тем фактом, что трикстер сидел на месте смирнее самой послушной собаки и не открывал рта без ее разрешения. А еще носил ей напитки и закуски по первому зову. Если б от него еще было больше пользы в вопросе дополнения полученной Даной информации об асгардских и норнхеймских рунах, то она, возможно, даже поразмыслила бы над тем, чтобы в будущем относится к нему немного менее стервозно. Но, увы и ах, в магических рунах своего народа трикстер разбирался весьма плохо.       Ей было интересно, в какой магии он специализировался. Дане было достоверно известно, что он умел создавать карманные пространственные измерения и проекции — следовательно, трикстер обладал определенными задатками пространственной магии, как и она, а также иллюзорными чарами; правда, насколько широкими познаниями в этих областях магии он обладал, ей было до конца не известно. Не стоило также забывать про его вторжение в воспоминания валькирии: он был либо телепатом (что наиболее вероятно), либо использовал пространственную магию для переноса своего сознания в чужое (путь более заковыристый, но открывающий гораздо больше возможностей). Также, Дана ощущала в нем магию элементов, тесно связанную с его биологией — точно такую же, как ее собственную, позволяющую ей повышать температуру своего тела (и своего окружения). Правда, она еще ни разу не видела эту его магию в действии. Вполне возможно, что трикстер разбирался в ней еще хуже, чем в рунах — то есть, вообще никак.       Итого, асгардец явно относился к чародеям, способных использовать разные виды магии — что было не таким уж распространенным явлением даже среди богов. Оставалось только выяснить, был ли он специалистом в одной-двух областях магии, или же являлся недоучкой по всем. Дана надеялась на первый вариант: подобный расклад событий сделал бы перспективу терпеть его общество до прибытия на Землю менее неприятной. Ничто так не красит человека, как компетентность — по крайней мере, в ее глазах. And our time is running out And our time is running out       Знакомый голос Мэттью Беллами, доносящийся из кармана ее сумки, заставил Дану сфокусироваться на реальном мире вместо собственных мыслей. Она тут же вытащила свой телефон (который перестал состоять исключительно из земных запчастей уже на третий день пребывания женщины на Сакааре) и отключила будильник. Сигнал означал одно: через десять минут запищит таймер в кармане трикстера, обозначив тем самым конец его «срока».       Она тут же отыскала в телефоне необходимый номер и набрала его, поднося гаджет к уху. Спустя неприлично большое (по мнению Даны) количество гудков в телефоне послышался знакомый голос. — Дана? Это ты? — А тебе кто-то еще обычно звонит, сладенькая? — Согласна, глупый был вопрос. В чем дело? Лакей таки умудрился сбежать? — Пока нет, но скоро сможет. Я, собственно, поэтому и звоню. — Что, нужно помочь связать, пока не брыкается? — Во-первых, с этим я бы и сама справилась. Во-вторых, не в моих интересах в каком-либо смысле привязывать его к себе на еще более продолжительное время: я и так видела его сегодня чаще, чем обычно, и не могу сказать, что мне это понравилось, — скосив взгляд в сторону молча сидящего в кресле трикстера, она тут же поняла по его лицу, что он знал, о ком идет речь, и что ему это очень не нравится. Его недовольное лицо вызвало у Даны маленькую зловредную ухмылочку. — Нет, сладенькая, я звоню тебе сказать, что через десять минут буду ждать тебя на том же месте. — Зачем? — Затем, что ты идешь со мной. — Куда? — Ко мне в отель. — Эм… — протянула валькирия неуверенно. — Если тебе хочется покувыркаться с кем-то в постели, то я уверена, что там полно желающих. Тем более, как мы с тобой уже выяснили, между нами нет той искры- — Сладенькая, ты что, уже успела напиться? — перебила ее женщина. Дана порой флиртовала со своей лучшей подругой (и та порой даже флиртовала в ответ), но всерьез Брунгильда воспринимала ее флирт только в уже весьма поддатом состоянии. — Ты удивишься, если я отвечу «да»? — К сожалению, нет. — Я так и подумала… — последовала пауза. — А о чем мы с тобой говорили? — О том, что ты через десять минут приходишь в терминал, где мы с тобой сегодня попрощались, после чего мы весте направляемся в отель, в котором я остановилась, где ты поближе познакомишься с тамошним СПА, особенно с сауной и массажистами. Можешь даже переночевать у меня в номере в самом платоническом смысле этого слова. Последовала еще одна пауза. — А мы в бар зайдем? — Нет, но ты можешь выпить все, что есть в моем номере. — А что там есть и, главное, в каком количестве? — Тебе хватит, сладенькая, не переживай.       Снова пауза. Дане казалось, что она могла слышать шевеление мозговых извилин в голове своей подруги. — Что мне с собой взять? — поинтересовалась валькирия. — Сменную одежду, если она тебе нужна. Все остальное там есть. — Как скажешь. В таком случае, встретимся через десять минут? — Не опаздывай, сладенькая, — ответила ей Дана, не особо надеясь на исполнение подругой данной рекомендации, и сбросила вызов.       Следующим, что она сделала, было начало сборки раскиданных по столику листов. Узоры, вырванные из записной книжки, были неправильными, однако она не собиралась оставлять их здесь или выбрасывать: во-первых, если какому-нибудь идиоту (ее нынешняя компания включительно) взбредет в голову испробовать одно из заклинаний на практике, то проблем не оберешься; а во-вторых, они представляли из себя хороший материал для работы над ошибками, и если их немного подправить, то можно будет получить весьма любопытные результаты. Возможно, некоторые из них даже окажутся полезными. — Знаешь, трикстер, — начала Дана, не отрываясь организации собственных бумажек, — если ты действительно имеешь желание продолжить, как ты тогда выразился, «развитие и совершенствование своих навыков» в области рунической магии, то дам тебе совет: начни с теории. Вопреки тому, во что ты, судя по набору твоих книг, веришь, уровень познаний в той или иной сфере магии не определяется количеством выученных заклинаний. Создать рунический узор способен любой, кто худо-бедно научился контролировать магию, а для того, чтобы запомнить последовательность, достаточно обладать среднестатистической памятью. Ты должен не знать заклинание, а понимать его. Символическая магия, руническая включительно, имеет множество нюансов, трикстер, и правильные последовательности начертания узоров или несовместимость с определенными материалами — это лишь одни из многих. Магические руны — это такой же язык, как и тот, на котором ты говоришь каждый день, просто этот используется в других целях. Ты должен не просто запомнить произношение и написание определенных слов, а разобраться в том, как читать буквы и слоги, а также как формировать из этих слогов слова, после чего нужно понять, как строятся предложения и как слова могут менять контекст — или же как слова меняются в зависимости от контекста. Ведь рунические заклинания — это не столько узоры, сколько слова, фразы, а порой и предложения, если не несколько; просто они записаны намного более… компактно. Если хочешь разобраться в рунической магии, то разберись в магических рунах: узнай, откуда они взялись, как развивались, как использовались, кем и с какой целью; пойми, какой смысл несет каждая из них по отдельности, и как этот смысл меняется, когда одна руна соединяется с другой; разберись в том, какие руны могут соединяться и как. Если справишься с этим, трикстер, то тебе не нужно будет часами искать рунические узоры и зазубривать его составляющие — ты сможешь сам составить нужное тебе заклинание, и это будет так же просто, как составить предложение.       Дана мысленно похвалила себя, когда из кармана ее молчаливого собеседника раздался высокий писк таймера: ее чувство времени было все таким же превосходным. Все ее вещи (в основном макулатура) были собраны и оставалось лишь дождаться опаздывающую подругу. — Итак, трикстер, к счастью, твой срок рабства истек, а значит ты теперь можешь быть волен делать, что хочешь, — она усмехнулась уголком губ. — Разумеется, кроме деятельности, описанной в третьем правиле. Помнишь такое? — Никоим образом не мстить и не отыгрываться на тебе за все то, что произошло сегодня? — трикстер усмехнулся ей в ответ. Его глаза, поза, голос — все в нем выдавало предвкушение нарушить только что озвученное правило.       Дане не терпелось увидеть выражение его лица, когда он потерпит очередную неудачу. Момент окончания его «рабства» был для нее даже более долгожданным, чем момент его начала. — Ты же не рассчитывала всерьез на то, что я просто так позволю собой помыкать, не ища лазейки и не планируя месть? — он сделал неспешный, но широкий шаг по направлению к ней.       Его слова, его тон и его манера поведения в стиле самоуверенных киношных злодеев… Он пытался заставить ее бояться. Уморительно. — Конечно же нет, трикстер. Это было бы весьма наивно, а я этим качеством не обладаю, — она поудобнее устроилась на диване, закинув ногу на ногу. — Именно поэтому я и установила для тебя правила: чтобы исключить возможность какого-либо рода… неприятных для меня инцидентов. И ты продолжаешь следовать этим правилам безукоризненно. Хороший мальчик. — Следовал, стерва. Акцент на прошедшем времени, — поправил ее асгардец. Судя по изменениям в мимике, ему не очень нравилось, когда его называли «хорошим мальчиком». — Двадцать четыре часа только что закончились, и меня больше ничего не останавливает от того, чтобы попытать счастье во второй раз.       Материализовавшийся в его руке кинжал тоже свидетельствовал в пользу его нелюбви к тому, что в собачьем мире являлось высшей формой похвалы. — Мы с тобой, конечно, уже обсуждали мою нелюбовь к оружию, что делает его неудачным подарком, но раз уж с фантазией у тебя явный напряг, то так уж и быть… — Дана приняла максимально расслабленную позу вытянув обе руки вдоль спинки дивана. — Ну, давай, трикстер. Голова, грудь, живот — целься, куда угодно. Я в этот раз даже не буду пытаться поймать твой «подарочек».       Он на секунду замялся, слегка нахмурив брови. Очевидно, развитие событий пошло немного не по его сценарию, что явно его озадачивало. Озадаченный вид смотрелся на нем гораздо более органично, чем угрожающий — на ее взгляд.       Озадаченность сменилась шоком, когда трикстер начал поднимать руку с явным намерением метнуть в женщину ее «подарок», но в какой-то момент замер на полпути. Она наблюдала за его тщетными попытками заставить свое тело (особенно правую руку) двигаться с самодовольной усмешкой. Не будь данное зрелище таким занятным вживую, она бы наверняка записывала все на камеру, чтобы просматривать как-нибудь в будущем для поднятия настроения. — Я все еще жду свой второй подарок, трикстер. — Что ты… — он посмотрел сначала на свою застывшую руку, а потом на нее. — Что ты со мной сделала, стерва? — Когда именно? С момента нашей встречи я успела сделать много чего, так что тебе придется быть немного конкретнее. — Почему я не могу пошевелиться? — если бы взглядом можно было прожечь дыру (и если бы Дана не была жароустойчивой), то на ее месте уже давно образовалась бы кучка пепла. — Пошевелиться-то ты как раз можешь, трикстер: ты моргаешь, хмуришься, не говоря уже о том, что двигаешь языком и мышцами рта, чтобы разговаривать, — ответила женщина. — Чего ты не можешь сделать, так это отомстить мне за сегодняшний день, метнув в меня свой ножик. — Почему? — повторил он свой вопрос, опуская руку (и удивляясь тому, что та опустилась). — Потому что ты взял на себя обязательство этого не делать. Третье правило, помнишь? — Почему я продолжаю ему следовать? — процедил трикстер сквозь зубы. — Почему я вообще следовал всем твоим правилам, стерва? — Потому что таковым был мой приказ, а ты обязался следовать всем моим приказам на протяжении двадцати четырех часов. Такими ведь были условия нашего спора, разве не так? — Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Почему я ни разу даже не подумал о том, чтобы обойти твои сурторовы правила? — Потому что я запретила тебе это делать, — она пожала плечами. — Правило номер пять, если забыл. — Довольно игр! — он повысил голос. — Отвечай, как ты заставила меня следовать всем твоим правилам против моей воли. — Заставила? Против твоей воли? — ее брови медленно поползли вверх. — Я ничего не заставляла тебя делать, трикстер. И свои обязательства ты взял на себя по своей воле — иначе заклинание просто бы не сработало. Оно носит название «добровольное рабство» не просто так. — Ты наложила на меня порабощающее заклинание? — по его тону сложно было сказать, был ли он удивлен подобным ответом или же ожидал его. — Разумеется. Мне же надо было как-то гарантировать твое послушание, чтобы я могла сосредоточиться на своих делах и не отвлекаться на то, чтобы контролировать каждый твой шаг. — Я смотрю, ты не слишком верила в то, что я выполню свою часть сделки, стерва. — Верить в то, что обманщик не попытается обмануть правила? Если ты в самом деле ожидаешь от окружающих тебя людей подобного, то я даже представить не могу, в каком социуме ты вырос. — Ты не кажешься очень уж разочарованной отсутствием у меня чувства долга касательно нашего спора. — О, я была бы разочарована, окажись оно вдруг у тебя, — Дана ухмыльнулась, меняя положение скрещенных ног. — Если бы ты в самом деле дал себе установку честно выполнить условия сделки, то получилось бы, что я зря потратила магию. — Когда ты успела наложить на меня чары? — поинтересовался трикстер. Сейчас он казался скорее любопытным, нежели разъяренным. — В самом начале твоего срока. — В холле отеля? — уточнил он. Дана кивнула. Асгардец нахмурился. — Я не видел, как ты колдовала что-либо. — Ну, если ты ожидал светового шоу с размахиванием конечностей и возможным завыванием, то не удивительно, ведь ничего подобного не происходило. Я предпочитаю колдовать без лишней показухи. — Сними чары. — Они были сняты в ту же секунду, как запищал твой таймер, трикстер. В уговоре говорилось про двадцать четыре часа твоего рабства, не больше — я свои обещания сдерживаю. Заклинание более не активно. И если ты переживаешь, что я могу наложить его на тебя снова, то можешь не волноваться, трикстер: в отличии от большинства других узоров, этот недостаточно просто «зарядить» магией, чтобы чары подействовали — как я и сказала, нужно, чтобы ты взял на себя обязательство добровольно. — Узор? — он уставился на нее странным взглядом. — Ты использовала руническую магию? — Символическую — рун в узоре нет. — И как можно «добровольно взять» заклинание? — морщинка между его бровей стала глубже, а глаза чуть сощурились. — Я не помню, чтобы хоть что-то сегодня делал добровольно. Ты мне даже проснуться самостоятельно не дала.       Вид асгардца становился все более и более потерянным, что не могло не радовать Дану. Она бы с удовольствием растянула их диалог, продолжая увертывать от прямого ответа и нервируя его сильнее, но прошло уже больше десяти минут, а значит с минуты на минуту должна появится опаздывающая валькирия. — В твоем случае, трикстер, «добровольно взять» означало принять из рук в руки. И если ты читал сказки, то должен знать, что с подарками стоит быть весьма осторожным, — она поднялась с дивана и встала напротив него на расстоянии полушага. — Прялка может больно уколоть палец, наливное яблочко может оказаться отравленным, а внутри маленькой безобидной вещицы может скрываться большой неприятный сюрприз.       Наблюдать за тем, как лицо трикстера приобретает сначала непонимающее выражение, затем задумчивое, а после трансформируется в полный шок, было сплошным удовольствием. Жаль, не было времени вытащить камеру и сделать пару снимков: по полупустому помещению навстречу их парочке быстро приближалась валькирия. Судя по тому, что ее ноги то и дело запинались друг об друга, выпить она успела достаточно. — Да-да, я помню, что ты говорила не опаздывать; и да — я опоздала; да — опять, знаю. Виновата, каюсь. Нотации можешь не читать, — скороговоркой выпалила Брунгильда, начав говорить еще до того, как успела приблизиться к ним хотя бы на три метра. — Ну что, пошли? — Пошли, сладенькая, — кивнула Дана, направляясь к ней. Бросив на асгардца прощальный взгляд, она вновь ухмыльнулась и помахала ему ручкой. — Пока-пока, трикстер. Еще увидимся.

***

— Возвращаю тебе твой подарок, трикстер. Я выставила таймер на двадцать четыре часа. Себе я тоже засекла время на другом устройстве, так что мы оба сможем следить за временем. Так что, держи.       Таймер. Во всем был виноват суртуров таймер. Эта дрянь наложила заклинание на его «подарок», который он весь день проносил в своем кармане. Как она там назвала свои чары — «добровольное рабство»?       — В твоем случае, трикстер, «добровольно взять» означало принять из рук в руки. И если ты читал сказки, то должен знать, что с подарками стоит быть весьма осторожным…       И ведь он действительно ничего не заподозрил — просто принял ненужную вещицу из ее рук; Локи даже в голову не пришло, что стерва может попытаться что-то подобное провернуть. Более того, у него до сих пор были трудности с тем, чтобы уложить все произошедшее в своей голове. Таймер. Заколдованный таймер. Он имел дело с множеством заколдованных предметов за свою жизнь — Локи питал слабость к магическим артефактам — но такое ему еще не встречалось. Кто, во имя Одина, накладывает чары на таймер?       Те, кто не хотят вызвать у своей жертвы какие-либо подозрения, услужливо подсказал ему внутренний голос. Она была права: при словах «заколдованный предмет» на ум первыми приходят зеркала, оружие и украшения, но никак не кусок мидгардского пластика с небольшим циферблатом и парой кнопок. О, стерва была умна, он не мог этого не признать. Очень умна. Сначала она заключила с ним спор, заранее зная, что выиграет. Потом подарила этот суртуров таймер… Она сказала, что ее целью было напомнить ему об истекающем времени, но теперь Локи подозревал, что гадина все спланировала еще тогда. И она явно спланировала все не ради того, чтобы заиметь возможность всячески издеваться над ним двадцать четыре часа, как он тогда считал. Нет, стерве от него нужны были только книги по рунам, а также пара рабочих рук и ног, чтобы выполнить большую половину того, чем вообще должна была заниматься валькирия как капитан их корабля, вроде записи на техосмотр, организации документов, а также пополнения запасов топлива и продовольствия. Большую часть своего «рабства» Локи провел вдали от своей «рабовладелицы», исполняя ее поручения и даже не думая воспользоваться ее отсутствием, чтобы схалтурить или и вовсе заняться своими делами. Мысль о том, чтобы ослушаться приказа или найти в нем лазейку, даже не пришла ему в голову. Он совершенно неправильно понял ее мотивы. А все потому, что стерва запретила ему об этом думать. Она контролировала его все это время, хотя и находилась вдали от него большую часть времени, а Локи этого даже не заметил!       Он с самого начала сделал неправильные выводы касательно ее мотивов и сильно недооценил ее способности. Стерва была очень умна. Не просто начитанна (хотя и это тоже, если судить по лекциям, которые ему довелось сегодня выслушать), а именно умна. Она умела строить планы и, что главное, умела их реализовывать. И она делала это тихо и без лишней шумихи; так, чтобы ее жертва ни о чем не догадывалась, пока не станет слишком поздно. А еще стерва явно любила демонстрировать свой триумф, упиваясь чужой реакцией. Ей определенно доставляло удовольствие наблюдать за тем, как ее враг осознает собственный проигрыш.       Подобные качества в людях ему нравились — он и сам ими обладал. Локи бы выразил ей свое восхищение и одобрение, не будь эти качества ее характера использованы против него. В самом деле, сложись их обстоятельства иначе, он бы первым попытался бы с ней подружиться. А может, и не только подружиться…       В общем, существовало множество вариантов «а что, если бы…», однако внимание Локи сейчас было сосредоточено на злосчастном таймере, который он вертел в руках вот уже несколько минут в поисках того самого узора, о котором говорила стерва. Никакой гравировки он не обнаружил, да и краски тоже. Существовала вероятность, что стерва использовала черную краску на черном пластике, и именно ее асгардец пытался проверить, вертя свой «подарочек» под всеми возможными углами, надеясь увидеть блеск краски под правильно упавшим лучом света. Пока что попытки были тщетными.       В какой-то момент, он предположил, что стерва чертила узор магией, а не на поверхности таймера, но Локи тут же выбросил эту мысль из своей головы: в-первых, символы, начерченные магией, накладывают на пространство, а не на предметы; во-вторых, магические начерченное заклинание он точно не смог бы «взять из рук в руки». Нет, Бог Лжи что-то упускал. Что-то очевидное…       — Внутри маленькой безобидной вещицы может скрываться большой неприятный сюрприз.       Локи едва удержался, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу. Ну точно! Почему же ему сразу это не пришло в голову? Похоже, он действительно расслабился без должной стимуляции своего интеллекта, раз уж начал упускать из виду очевидные вещи.       Асгардец отыскал съемную панель на задней стенке таймера и аккуратно отделил ее от устройства. Внутри была батарейка, а на внутренней поверхности съемной части синим по черному был начерчен замысловатый узор из незнакомых ему символов. Стерве явно пришлось заморочиться: узор имел довольно много деталей, требующих тонкой работы, особенно учитывая маленькие размеры «полотна». Весь узор можно было легко закрыть двумя пальцами.       И вот это крошечное художество совершенно незаметно контролировало его сознание в течении двадцати четырех часов. Подумать только! Стерва могла отдавать ему самые сумасшедшие приказы, а ему бы даже в голову не пришло перечить или пытаться увильнуть. Или она могла бы не снимать заклинание и вовсе сделать рабом на всю его оставшуюся жизнь.       От последней мысли Локи передернуло. Он, казалось, только сейчас в полной мере осознал, чем для него все могло обернуться, преследуй стерва другие цели. Несмотря на то, что заклинание более не было активным, Бог Лжи продолжал невольно следовать третьему правилу, которое запрещало ему мстить ей после истечения срока — их со стервой прощание было тому прекрасным примером. Чары порабощения и всего прочего в таком роде не были для Локи новинкой, однако ему еще не встречались случаи, чтобы порабощенный продолжал исполнять полученный ранее приказ и после своего освобождения тоже.       Это заставило его задаться вопросом: а какие еще чары были припрятаны в голове этой женщины? Он мог с уверенностью сказать, что стерва была весьма натаскана в символической магии, включая руны. Даже если не брать в расчет узор на крышке таймера, который Бог Лжи продолжал держать в руках, то достаточно было вспомнить то, с какой скоростью и легкостью она чертила узоры в своей записной книжке. Она также создавала абсолютно невидимые тропы в пространстве, так что нельзя было исключать и других появлений пространственной магии, вроде телекинеза или телепортации. Про способность стервы повышать температуру он узнал еще в первые дни их знакомства, причем самым неприятным для его языка способом. Манипуляция температурами обычно свидетельствовала о наличии элементальной магии, так что Локи был где-то на девяносто-девяносто пять процентов уверен, что женщина обладала и парочкой пиро-фокусов тоже. Ну, и самое первое открытие — превращения в четырехлапый комок шерсти и злорадства с очень острыми когтями. Либо она была перевертышем, как и он, либо — оборотнем.       «Ну почему она? — мысленно обратился он то ли к самому себе, то ли ко всей вселенной. — Огромное количество живых существ, даже если брать в расчет только лишь наш корабль… Столько вариантов… Но нет, это обязательно должна была быть самая раздражающая и стервозная женщина во Девяти Измерениях и за их пределами, да еще и родом из Мидгарда.»       Норны определенно над ним издевались, раз уж позволили ему встретить эту стерву. Когда-то Локи мечтал о том, что у него появится друг. Не один из друзей его брата, а именно его друг. Кто-то, с кем он сможет разделить любовь к знаниям и магии; кто не посчитает хитрость знаком слабости; кто способен будет по достоинству оценить победу, добытую умом, а не мускулами; кто-то, с кем ему будет действительно интересно. И вот он наконец-то встречает все эти качества, но их поместили в самую стервозную особу, одно лишь присутствие которой выводит его из себя (впрочем, в этом аспекте их отношений у них была абсолютная взаимность). Это было просто несправедливо.       К счастью, от дальнейшего внутреннего монолога на тему разрушившихся надежд и вселенской несправедливости Локи отвлек тот факт, что его прогулка от аэропорта назад до отеля подошла к концу. Вернее, это он подошел к месту своего назначения в виде семидесятиэтажного здания. Теперь оставалось построить для себя новый маршрут: в ресторан или же прямиком в собственные покои.       Оба варианта включали в себя ужин — то, что Локи планировал заполучить себе в ближайшем будущем. В любой иной день он бы даже не размышлял, а сразу заказал бы еду в номер — подальше от компании незнакомцев и сопровождающего их шума. Однако в этот раз было необходимо принять во внимание один фактор: в соседнем номере поселилась самая раздражающая его особа, которая, к тому же, пригласила на ночевку свою закадычную подругу, которую Локи ненавидел сегодня, пожалуй, даже сильнее, чем ее. Вряд ли в отельных номерах была стопроцентная звукоизоляция, а слушать, как те двое напиваются прямо у него за стенкой, ему совершенно не хотелось. Разумеется, рано или поздно ему придется вернуться в собственный номер, и вполне возможно, что к тому моменту гулянка в соседнем номере еще не закончится, но так у Локи будет хоть небольшая отсрочка.       В этот раз в ресторане было больше народу, чем когда он был здесь за завтраком. Локи инстинктивно попытался определить, представляет ли кто-нибудь из них угрозу. Большая часть посетителей, если судить по внешним параметрам, была коренным населением если не Юинбьерга, то Блюина в целом. Была еще пара семей с розовым оттенком кожи. И несколько зелено-оранжевых инопланетян. Враждебных асгардийцам рас обнаружено не было. Это было хорошо.       Еще одной позитивной чертой данного заведения было отсутствие толпы снующей туда-сюда прислуги. На весь зал (который считался большим даже по асгардским стандартам) приходилось всего четыре официанта. Они не принимали заказы: на каждом столе располагалась сенсорная панель, содержащая функции от «сделать заказ» до «вызвать трансфер». Работа официантов заключалась в том, чтобы с помощью пульта управления левитировать заказы в нужные места. В Юинбьерге, похоже, даже изготовлением посуды занимались технари.       Впрочем, Локи не жаловался. Наоборот, технические инновации, которые избавляют его от необходимости общаться с кучей лишних людей, воспринимались им очень радушно. Интересно, а была ли на этой планете какая-нибудь штуковина, которая позволила бы ему проучить одну стерву и ее оборзевшую подругу?       Его настроение снова ухудшилось. Он не мог отомстить. Физически не мог. Хелевы правила. Хелева стерва. Хелева умная стерва, обладающая стратегическим мышлением. Он так злился на эту гадину, что не мог выбросить ее из своей головы. Даже сейчас ему казалось, что он мог слышать ее раздражающий голос…       Локи понабилось несколько секунд, чтобы понять, что ему не казалось — знакомый голос не просто возник в его голове вместе с мыслями, а проник туда через уши. Его бывшая «рабовладелица» неспешным шагом направлялась к одному из свободных столиков.       «Помяни зло — и вот оно…» — вспомнил Локи старую поговорку, провожая ее недовольным взглядом. А ведь он надеялся устроить свой вечер так, чтобы раздражающие его особы не мозолили глаза. Ну, хотя бы валькирии здесь не было. Вместо закадычной подруги компанию стерве составляла ее вчерашняя знакомая с татуировками.       Первым, что бросалось в глаза, была их разница в росте. Блюинка была на несколько сантиметров выше самого Локи, а потому на ее фоне стерва выглядела крошечной, даже несмотря на ее высокие каблуки. Но ни одну из женщин данный факт, похоже, не волновал. Они о чем-то болтали… Вернее, одна из них о чем-то болтала, а вторая слушала. Стерва явно любила слушать собственный голос. Впрочем, ее компаньонка, кажется, не возражала. Со своего места Локи видел, как блюинка достает откуда-то небольшую коробочку, вытягивает из нее сигарету, поджигает и расслабленно откидывается; взгляд ее, при этом, ни на миг не покидал рассказчицу.       Ему вдруг стало интересно, о чем был разговор. Точнее, о чем была лекция (в том, что это была именно лекция, он почему-то не сомневался); была ли там полезная информация. Что бы он о ней ни думал, стерва была источником просто огромного количества информации — факт, который Локи пришлось отметить про себя уже не единожды. К тому же, исходя из наблюдений, стерву мало волновало, какой именно и с кем ею делиться. Так что, было вполне возможно, что в этот самый момент курящая женщина с татуировками получала информацию — совершенно ненужную ей, но весьма интересную для него. Например, что за символы входят в узор внутри таймера и как именно работает заклинание. Ему было настолько интересно, что его любопытство в данный момент перекрывало раздражение и злость, которые часто сопровождали его воспоминания о сегодняшнем дне (особенно те его части, где фигурировали две смуглявые заразы). По крайней мере, именно этим Локи объяснял себе, почему продолжает буравить женщину взглядом вместо того, чтобы как можно быстрее закончить ужин и подняться в свои покои.       Впрочем, в этом плане он был не одинок: многие присутствующие в зале то и дело бросали на стерву взгляды, даже если для этого приходилось поворачивать головы чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Она притягивала к себе внимание, как магнит — железо. И ей даже не нужно было ничего делать: достаточно было просто присутствовать. Больше всего поражало в ней… все. Абсолютно все, вдруг понял Локи. Не было какой-то детали, которая выделяла бы ту женщину из толпы — вся она была настолько… выделяющейся, что толпа казалась не более, чем блеклым фоном.       «И это при том, что каждый в этой толпе выше ее почти на голову», — произнес он про себя, усмехаясь. По какой-то причине воспоминания о том, какая стерва на самом деле невысокая, веселили его каждый раз. Огромное самомнение и взрывной характер как-то совершенно не вязались в его голове с маленьким ростом: как если бы маленький щенок возомнил себя вожаком стаи и начал рычать и нападать на взрослых особей, в пять раз больше его самого. Хотя в данном случае «котенок» был бы, наверное, более подходящим словом, чем «щенок», учитывая, о ком шля речь…       Локи был так занят мысленным перебором всех мелких пушистых зверьков, которых знал, что не сразу ощутил на себе знакомый взгляд, который, казалось, мог видеть тебя насквозь не хуже кузни души. Объект его размышлений теперь тоже не сводил с него глаз.       По выработанной на этой неделе привычке он тут же натянул на свое лицо самое довольное выражение, на которое только был способен. Нахмуренные брови и напряженную осанку Локи заметил даже на расстоянии. Его довольная ухмылка стала искренней: ему доставляло огромное удовольствие быть источником плохого настроения этой женщины.       Ее собеседница тоже бросала на него взгляды — правда, она смотрела на него с недоумением, а не с раздражением. Похоже, стерва не рассказывала своей новой подружке о природе их отношений. Сама зараза не прерывала с ним зрительный контакт даже для того, чтобы моргнуть. Он подозревал, что всему виной особое строение ее глаз, ибо ни один нормальный человек не способен не моргать настолько долго. Ее голосовые связки, вполне возможно, тоже имели особое строение.       Стерве все же пришлось отвести взгляд первой (что сделало его улыбку только шире), когда ее собеседница погладила ее по руке и что-то ей сказала. Та кивнула, и в следующее мгновение блюинка уже протягивала ей упаковку сигарет. За столом вдруг стало на одну курильщицу больше. Причем, обе женщины явно демонстрировали, что это не был их первый опыт.       Это стало для него неожиданностью. За все время их знакомства Локи ни разу не видел стерву с сигаретой во рту и не слышал упоминания об этой ее привычке от валькирии. Не то, чтобы данный факт представлял для него какую-то особенную ценность (на жизнь этой женщины ему было плевать), но его несколько беспокоило то, как он умудрился это проглядеть. Локи уже давно привык составлять в голове досье на всех своих знакомых, а потому всегда подмечал такие, обычно, очевидные вещи, как зависимости и навязчивые привычки других. Однако сигареты стали для него сюрпризом. Отсюда следовало три возможных вывода: первое, стерва очень хорошо умеет скрывать свои привычки; второе, она не скрывала своей привычки, а просто только что возобновила ее после длительного перерыва; ну, и третье, Локи слишком уж сильно расслабился и совсем растерял бдительность.       Последний вариант не нравился ему сильнее всех. Ведь если он и правда перестал подмечать даже очевидные вещи, то стерва выиграет… что бы между ними ни происходило (а то, что между ними определенно что-то происходило, отрицать не было смысла). Пора было отвыкать от того, что его противники могут иметь превосходство разве что в грубой силе, и принимать новую реальность. А новая реальность была таковой: его противник значительно уступает ему по физическим параметрам, однако почти равен ему по силам в умственных способностях, а также имеет широкие познания в области магии и ее применения. Вполне могло оказаться, что его противник даже превосходил его в последнем, однако это еще нужно было доказать, так что на данном этапе предположение отбрасывалось.       «Что ж, вызов принят», — произнес про себя Локи, чувствуя резкий прилив сил и заметное улучшение настроения. Соперничество всегда хорошо его мотивировало и не давало заскучать.       Дождавшись, когда стерва скосит в его сторону взгляд, он отсалютовал ей чашкой чая (его самый любимый напиток на этой планете и, возможно, в этой галактике), одарив следом улыбкой самого счастливого человека во всех измерениях. Локи не мог знать наверняка, но был уверен, что женщина на него зарычала — настолько недовольным выглядело ее лицо. Его это только подзадорило. Приводить ее в бешенство уже успело стать привычкой, но теперь он будет использовать свой донедавна неизвестный талант стратегически, чтобы достичь конечной цели: по прибытию в Мидгард счет игры должен быть в его пользу.       Каким именно способом будет вестись счет, Локи еще до конца не решил, но разобраться с этим можно будет и позже. А вот что он не может отложить на потом, так это свой ответ на трюк стервы с «добровольным рабством». Она, может, и уверена в своей окончательной и абсолютной победе благодаря тем хелевым правилам, но Локи в свое время умудрялся находить лазейки даже в прямых приказах Одина. И наблюдая за тем, как блюинка в очередной раз переводит на себя внимание своей собеседницы, у него в голове начала формироваться многообещающая идея, которая позволит ему проучить двоих виновниц одновременно.