*
И все случается так, как она и предполагала… почти так. Снежные вихри отрезают ее роту от остального полка, и сколько они ни рубятся, пытаясь прорваться к своим, – все без толку; в очередной раз взмахивая неподъемным мечом, Хельга прокручивает в голове обрывки когда-то заученных молитв, даже в мыслях перемежая их бранью, – когда вдруг прямо перед ней с сиплым стоном и хрипением раздираемой плоти открывается Портал, окровавленная рука хватает ее за запястье и с силой затягивает на Аллеи, так быстро, что Хельга едва успевает зажмуриться. А миг спустя ее вышвыривает обратно – едва не под ноги полковнику Марии дю Ландри. – Что за?.. – Хельга устало поднимается и смотрит в глаза – чистенькой, свежей, ни мазка грязи на округлых щечках, ни пятнышка на белоснежных манжетах. Хельга ее в этот момент почти ненавидит – настолько, что не замечает, как сверкают серые глаза. – Отойдите, капитан. – Полковник говорит неожиданно жестко, и ее голос, звонкий, явно привыкший к пению, удивительно отрезвляет. – Вашей роте нужно место. Хельга не успевает задать вопрос – рядом разрываются Порталы, и из них один за одним с Аллей вываливаются ее солдаты, айзенцы и монтеньцы – все вперемешку. И снова, и снова, и снова, и так до тех пор, пока последнего не втаскивают под руки двое магов Порте – сами измочаленные переходами, похожие на собственные тени. Полковник осматривает прибывших и уходит, бросив: – Отдыхайте. Ошибки операции разберем позже. Позже в ответ на упреки в нерасторопности, из-за которой пришлось привлечь магов для вызволения роты из окружения, Хельга огрызается: – Могли бы и не вызволять. И это правда – обычно наемников спасать не стремились, отдавая предпочтение своим. Полковник, сложившая на стянутой мундиром груди изящные ручки, смотрит на нее внимательно и внезапно усмехается. – Вы слишком плохого мнения о нас, капитан, – произносит она певуче-насмешливо, но в глазах ее внезапно сверкает металл. – Его величество тратит на ваше жалование столько казенных денег, что мы не можем разбрасываться такой драгоценностью по пустякам. Хельга передергивает плечами, замечая про себя, что птичка оказалась совсем не так проста. И кто знает, хорошо это или плохо.*
Время идет, идет проклятая бесконечная война со снегами. Полк не продвинулся вперед ни на шаг, но ни на шаг не отступает, и это, в сравнении с «достижениями» других полков, настоящий прорыв. Полк стоит, как вкопанный, закрепляя отвоеванные позиции и лишь время от времени огрызаясь атаками. Этот переход от активных, хоть и бессмысленных действий к защитным понимают не все; Хельга и сама не понимает, пока однажды не слышит случайно в штабе, как полковник дю Ландри шипит на кого-то раздраженной змеей: – Это мой полк и мои люди! Кончатся они – с кем будете воевать? Или у вас люди бесконечные, а я не в курсе?! Может, подскажете, где таких берут?.. Хельга усмехается, отступая от двери, и качает головой. Возможно, их полковник –изрядная идеалистка, но не уважать ее за стремление сохранить людей нельзя. Чем больше Хельга наблюдает за ней, тем больше Мария напоминает ей рачительную хозяйку, которая обустраивает свой дом. Стоило полку обосноваться, полковник запустила свои изящные пальчики в его дела, да так лихо, что все забегали, как тараканы от веника. Хельга только усмехалась, оглядываясь вокруг, пока однажды не поняла, что и сама подтягивается и украдкой проверяет опрятность формы, стоит только цепким серым глазам остановить на ней взгляд. Это не страх – это желание быть лучше, чем есть. Едва не впервые ей начинает нравиться монтеньский командир, пусть и с купленным званием. И кажется, это взаимно – во всяком случае, серые глаза полковника выцепляют ее из строя слишком часто.*
И вскоре Хельга получает подтверждение догадкам – правда, не так, как хотела бы. Когда ночью ее вызывают в штаб, она предчувствует: грядут неприятности. А увидев напряженную, как струна, спину полковника у окна избушки, понимает: они уже здесь. – Капитан Майер, вам поручается доставить письмо генералу Монтегю. – Полковник протягивает запечатанный конверт и смотрит пристально, выжидающе. – Он сейчас на пути в полк дю Солей, его необходимо перехватить и вручить послание. Хельга письмо не берет. Кем угодно могла быть капитан Майер, но не дурой – не настолько, чтобы ввязываться в монтеньские игры. – Его ждет заговор, – наконец произносит значительно тише Мария. – Это надо предотвратить. Если кто и может завершить эту войну, так это Монтегю. Хельга смотрит и впервые замечает, как давит на хрупкие плечики непосильная ноша мундира, как тяжело ей одной воевать – не с Уссурой, а со своими. Как трудно – беречь людей на войне и не терять покровителей. И сколько решимости в этих серых глазах, сверкающих, как драхенайзен. – Мне не на кого положиться, кроме вас, – заканчивает Мария почти неслышно. Забирая письмо, Хельга, не удержавшись, на несколько мгновений сжимает в намозоленной ладони тонкие изящные пальцы, проводит по запястью, успокаивая. И, почувствовав ответную дрожь, поспешно уходит, пряча письмо под мундир.*
Седлая коня, Хельга думает о том, ради чего всю жизнь воевала. Выходит, что ради семьи, друзей, их спокойствия, а по факту – всего лишь за драгоценный металл. Так почему бы и не повоевать за этот кусочек хрупкого на вид, но такого стойкого драхенайзена в уссурских снегах. За серые глазки своего полковника.