I Wanted To Give You The Stars

Балкон был высоким. Расположен он высоко вдоль одной из стен особняка Макдак, где-то на полпути между землей и звездами. Вид здесь был прекрасен. Но взгляд на луну только напомнил ему об утке, которая стоит рядом с ним. Луи не посмотрел на Деллу, когда начал: — Назад, когда… тебя не было. Скрудж сказал, что мы похожи. Потому что мы, — отрезал Луи, схватившись за рукава своей толстовки. Он ненавидел то, как треснул его голос. Он ненавидел казаться слабым перед людьми Особенно перед людьми, которых он не знал. Он не смотрел на Деллу, но знал, что она смотрит на него. Вероятно, обеспокоено. Но она не говорила. Это было... честно, нормальным её ответом. Из-за такого неловкого молчания, он попробовал еще раз. — Он сказал... что мы похожи. Потому что мы видим углы, которые не видят другие, — он говорил осторожно, стараясь не обращать внимания на то, насколько очевидным был его голос, когда он плакал. — Что бы это ни значило. Это принесло половину смеха - ему стало легче. Он должен был напомнить себе, чтобы расслабиться. Это не было... наказанием, это не было рутиной. В конце концов им пришлось поговорить. Это не должно быть ужасным. Делла заговорит, если он будет дальше молчать. Это не было бы хорошо. У него было много- у него было так много, что он должен был сказать. Столько всего ему нужно было задать, столько ответов, сколько ему нужно, столько запутанных эмоций, которые ему нужно было выразить, потому что держать их спрятанными глубоко в груди просто больно, а он так устал от боли. Но он не знал, с чего начать. Он не хотел начинать с эмоционального эквивалента, отрывающего повязку, но когда он открыл клюв, все, что получилось, было: — Почему ты боишься быть мамой? Вопрос был чреват хрупкостью, чем-то горьким и трусливым ,и обидным, что ему не нравилось. Он не хотел кричать или быть скупым или злиться, потому что это ничего не сделало бы. Но он не мог с этим поделать. Он просто... Он должен был знать. Эта тихая, обнадеживающая часть его, которая думала, что, может быть, они могут просто "Щелкнуть" и стать семьей с того момента, как он ее увидит... это болело внутри него. Вилли, Дилли, даже Поночка, казалось, лучше справлялся со всем этим, имея дело с мамой. И он не сделал. Он свернулся в себя. Держа колени, сгорбившись, в каком-то старом инстинктивном желании быть меньше. Сильнее ударить, легче спрятать. Инстинкт было трудно поколебать. Он на мгновение почувствовал, как ее рука приземлилась на его спину. Как .. спрашивая разрешения. Часть его скучала по дяде Дональду. Многие скучали по дяде Дональду. Он не сжимался, только глотал и надеялся, что не начнет снова плакать прямо сейчас, потому он хотел быть понятным в разговоре. Рука Деллы прослеживала успокаивающие круги вокруг его толстовки, и он все равно плакал. — Прости, — прошептала Делла. Вдали он понял, что ее собственный голос дрожал. — Я никогда..., — она умолкла. Взгляд на преданную ее позу отражал его собственный. Заправленная в себя, ее неопрятная рука обнимает за ее колени, словно она не была уверена, что останется целой, если не скрепит себя. — Я хотела подарить вам Звезды, — начала она, глядя на небо, которое раньше казалось таким свободным, на звезды, которые в конечном итоге превратились в решетки тюремной камеры. Сожаление нарисовало ее черты, такие как облачный покров, что-то уставшее, грустное и более человечное, чем ,когда упоминали о Легенде Деллы Дак. — Но... все, что я действительно сделала, это забрала от вас маму. Ха-ха. Выражение ее лица сгладилось со вздохом, обеспокоенные глаза никогда не покидают горизонт. Часть его думала, что это, вероятно, обосновало ее. Помогло ей сосредоточиться. Он задавался вопросом, смотрит ли она на конкретную звезду. Она, наверное, знала их всех наизусть. Он отдаленно сожалел, что никогда не пытался изучить созвездия. — Я не твоя мама. Нет... не совсем. В нем прозвучало некоторое противоречия, потому что - юридически она была абсолютно их матерью, и Билли, и Вилли, и Поночка, знали .Она, должно быть, видела опровержение его черт, потому что она снова заговорила слишком быстро.Она боялась, что он попытается вмешаться насчет ее слов. — Я не. Пока нет. Я не... Черт, я не знаю, как быть мамой. Я была пилотом, авантюристкой, астронавтом, послом пришельцев..... это длинная история - но я никогда не была мамой, — она прищурилась. — Не говори Дональду, что я сказала такую ерунду перед тобой. Луи не мог остановить смешок, который он испустил в ответ. Она, казалось, немного осветилась, слегка улыбнувшись, прежде чем вспомнила, что говорила. Она медленно и глубоко вздохнула. — Я не… пока не знаю, как быть. И я стараюсь..... и вы все очень милые, и я учусь - как мисс Б, своего рода репетитор по воспитанию, но я немного растерялась, понимаешь? Я больше не могу сказать, как я вписываюсь во все это, и должна изучать все это снова. Она снова встретилась глазами с Луи на секунду. Он действительно не знал, что сказать. Что хорошо, потому что она продолжила говорить: — И это... ошеломляюще, понимаешь? Потому что я знаю, что наступаю на пальцы. Я знаю, что не все делаю хорошо. И я знаю, что это действительно неожиданное развитие. И я знала, что собираюсь возвращаться к вам, ребята. Я знала, что у меня будет трое детей - бонусная дочь была своего рода сюрпризом, я все еще рада... так , это другая тема - но я знала, что вы будете там и ждать меня. Вы, ребята... даже не знали, что я была жива . В ее словах не было вины. Они все еще немного жалили, несмотря на это. Она выглядела уставшей. — И вдруг я здесь. И если я не знаю, как быть мамой, как я могу ожидать, что кто-нибудь из вас узнает, как это сделать? Делла тихо рассмеялась: — Все это было действительно, очень быстро. И, вероятно, действительно ,очень неожиданно! Я ушла очень рано из вашей жизни, когда вы еще не родились и потратила очень большое количество времени. Я даже не знала ваших имен! Хотя - серьезно, Бунтарь было бы крутым именем. Дилли тоже крутое, поэтому реквизит Донни, но все же, — она остановилась и покачала головой. Это напомнило ему Билли, когда он сбился с пути. Он принял некоторое утешение в отношениях. — Извини. Но я имею в виду, что я все еще не совсем мама. Я не воспитывала вас. Я на том же уровне, что и кузены, которых вы не знали, пока не встретили их. Она выглядела грустной. Часть его хотела попытаться успокоить ее, но остальная часть его была слишком уставшей, эмоционально истощенной и со слезоточивым голосом, чтобы многое сделать. Он слушал. — Мне жаль, что я не волшебная мама. Например, Пуф! Вот родитель, которого вы знаете и которому доверяете, который чувствует, что был здесь все время. Честно говоря, на это я и надеялась. Мол, очень надеялась Делла посмотрела на звезды, обхватив рукой свое колено, ее металлическая нога свободно свисала с края балкона. Он не заметила, когда она расслабилась. Он тоже не заметил, когда перестал плакать. Да. Обезвоживание, вероятно, наконец настигло его. — Я до сих пор в этом разбираюсь. Но... я хочу быть хорошим родителем. Я хочу быть твоей мамой - выпуск мамы случайного кузена действительно отстой, — она оглянулась назад. За ней сияла полная и яркая луна. Она выглядела уставшей, измотанной, и все еще довольно грустной, но... обнадеживающей. Ее улыбка была маленькой, но искренней. — Я облажалась. Много. Типа, достаточно, что я не могу сказать, офигено. Но я хочу добиться большего. Я хочу быть настоящей матерью. Так что... Она предложила руку. Она все еще заботилась о его границах, он заметил, что та часть его, которая не шаталась, оценила это. — Итак ... думаю, мы можем попробовать? Я хочу выяснить твои углы, Луи. Это займет секунду, но... ты знаешь. Утки не отступают, — он встретил ее взгляд. Она казалась почти... нервной в конце. Она была новичком в этом тоже. Он протянул руку для большего объятия. Он скучал по дяде Дональду, и он все еще не знал ее, и он не был уверен, что она когда-нибудь станет его любящем родителем настолько, как дядя Дональд , но... Черт возьми, он хотел попробовать! А также... Нечего терять. Он всегда любил низкий риск и высокую награду. Делла произнесла резкое "оомпф" и замахнулась на снасть, это застало врасплох и на полпути упала, но только через секунду засмеялась. Это было заразительно - он тоже чувствовал себя смешным, водянистым, неустойчивым и искренним. Если бы он тоже плакал, ну, может, все было в порядке. — Я думаю, что Вилли больше не монополизирует кухню. Так...... Какао? Голос Деллы был дрожащим, и он мог чувствовать теплые слезы на перьях своей головы, но он мог слышать улыбку в нем. Может быть, облегчение. Ему еще было о чем поговорить. Ему еще нужно было так много сказать, так много он должен был узнать, спросить и выразить, но... узел в его груди ослабел, и он почувствовал, что ему стало немного легче. Может быть, все будет в порядке.