..maybe..

Сегодня я хороню своего друга. Здесь, на кладбище, всегда было так мрачно и тоскливо? До сих пор я никогда не замечал этого. Неужели из-за того, что ты был рядом? Но разве сейчас ты не со мной? Я вижу тебя. Гроб ещё не закрыли. Твоё очаровательное лицо выглядит так незнакомо; оно бледнее обычного, какое-то серое, будто бы прямиком из черно-белого фильма. А твои глаза. Почему твои вечно улыбающиеся глаза закрыты? Где эти милые морщинки в уголках? Почему ты спишь? Времени только 13:43. Я могу разбудить тебя? И вдруг отвожу свой мягкий взгляд от твоих искусанных губ, и замечаю их. Кто все эти люди? Кто они? Стоят вокруг твоей постели серой массой, тихо обсуждая и, я слышал, осуждая тебя. Твоя мать рыдает, обвиняя всех и вся, но в самом деле, кто виновен в твоём покойном мирном теперь уж вечном сне? Перед глазами всплывает фрагмент воспоминаний; вчерашний вечер. Кажется мы из-за чего-то ссоримся. Почему я кричу на тебя? Почему в твоих глазах так много боли? Кажется, вчера ты рассказывал мне о своих душевных терзаниях. Точно. Я вспомнил. Ты признался в своих чувствах ко мне. А я воспринял это как шутку, а после, когда ты настоял на правдивости своих слов, я отмахнулся и. О боже, что я сделал? Какую боль я причинил тебе? Я назвал твои чувства отвратительными. И вдруг я возненавидел себя. Новое воспоминание порхнуло перед затуманенными глазами. Прошлая неделя. Ты был таким странным. Кажется тебе было настолько невыносимо, что лишь взглянув на тебя, я ощущал твою боль физически. Всю неделю ты был подавленным, но улыбался так ярко, будто бы знал, что скоро тебя не станет, надеясь остаться в памяти знакомых счастливым. Почему тогда я ни разу не спросил, что с тобой происходит? Разум переносит сознание на три месяца назад. Я тихонько захожу в твою комнату и вижу тебя, сидящего на кровати, ты не отрываясь смотришь на пол. Что в нём интересного? Здесь так неуютно и от чего-то тесно. Почему ты не включаешь свет? Ты ведь боишься темноты. Я дотрагиваюсь до твоего плеча, а ты вздрагиваешь. В твоих красивых глазах изображён настоящий ужас. Ты нервно прячешь свои руки рукавами, нещадно растягивая их. Я с болезненным трепетом в груди осматриваю тебя. Когда ты так исхудал? Когда твои чистые, как июльское небо, глаза стали пустыми и мутными, будто смотришь в грязную лужу на улице? Когда под ними успели образоваться такие тяжёлые мешки? Я совсем не узнаю тебя. Воспоминание за воспоминанием проматывается назад, будто бы фильм записанный на плёнку. Я всё никак не могу найти начало твоего конца. Моё плечо кто-то задевает, из-за чего я буквально выползаю из угнетающих мыслей и потока нахлынувших воспоминаний. Разум вдруг начинает паниковать. И твердить сигнал sos. Тебя хотят запереть в этом ящике. Я должен их остановить. Это кощунство. Ты боишься и замкнутых пространств и темноты, как они могут так с тобой обойтись? Я ринулся вперёд, отталкивая этих мерзких людей от тебя. Они испуганно впиваются взглядами, отходя на несколько шагов назад и начинаю перешептываться. Мне плевать, что они думают. Мне важен только ты. Я ладонью убираю с твоего лица сбившийся локон. Ты так прекрасен. Я не позволю им забрать тебя. Почему они хотят разлучить нас? Я хочу, чтобы ты проснулся. Давай же, спящая красавица, открой свои сверкающие глаза. Я прикасаюсь своими губами к твоим. Они такие мягкие. Такие ледяные. Что это? Ты плачешь? Почему на твоей щеке появляются капли? В самой звонкой тишине меня пытаются увести от тебя, крепко сжимая мои руки и плечи, и даже талию. Что это за чудовища? Зачем они разрывают нашу связь? Я отчаянно сопротивляюсь. Махаю ногами; пытаюсь ударить как можно сильнее. И в это же время к моими серым глазам снова летит очередное воспоминание. Вчерашний день. За несколько часов до нашей ссоры. Я что-то ищу у тебя в комнате. Открываю один из бельевых шкафчиков и замечаю Вальтер Р99. Почему я не придал этому совершенно никакое значение? Я просто закрыл шкаф и вышел из комнаты. Из-за того, что я снова выпал из реальности, им наконец-то удалось оттащить меня от твоей временной пастели. Я камнем падаю на колени. Слёзы застелили обзор. Я с ненавистью размазываю их, а также сопли и слюни по своему лицу, с рыданиями наблюдая, как твоё тело накрыли тяжёлой крышкой, заколотили и стали медленно погружать в вырытую яму. Тремя днями позднее. Фигура человека спускается по битоным, обрамлёнными железной сеткой, ступенькам. В холодном помещении резко включается свет. Посередине маленькой комнатки стоит железный стол, такие ещё используются в моргах; на нём мирно покоится тело 17 летнего Уилла Байерса, недавно покинувшего этот мир: четыре дня назад он покончил собой, выстрелив себе в голову. Человек, что зашёл сюда, наклонившись к лицу покойного, мягко целует слегка зеленоватые губы, аккуратно гладит труп по голове и нежным голосом произносит: — Когда же ты проснёшься, моя красавица? Ты так устал за эти бессонные ночи? Прости, что тревожу твой сон, но я так скучаю по твоему звонкому смеху и прекрасным, как тихий океан, глазам, — 18 летний Майк Уилер , который является настоящим похитителем хоть уже и мертвого человека, в своём безумии, вслух грезел мечтами, — ответь мне, пожалуйста, ответь, если бы я забрал пистолет в тот злополучный вечер, смог бы изменить хоть что-то? — Рыдая упал он на колени, закрывая ладонями искаженное от боли лицо.

***