Если бы

—Ты мёртв для меня, — фраза слетает с губ охотника, холодная и беспощадно жестокая.       Слова режут больнее любого ножа, сейчас Кастиэль понимал это. Внутри всё, что строилось годами, рухнуло в момент. Ноющая боль в груди, так давно затихшая, вернулась вновь. Сердце билось с бешеной скоростью, а ноги внезапно отказались держать тело. «Почему?» — крутилось в голове снова и снова. Да, он виноват перед братьями, но… После того, что Кас сделал для Винчестеров, что сделал для Дина…       Ангела бы не задела подобная фраза так сильно, если бы её сказал Сэм. Но нет, злополучные слова слетели с губ Винчестера старшего, и это уже никак нельзя было исправить.       Сломленный, Кастиэль предпочёл оставить братьев. Он переместился в широкое поле. Вдалеке виднелась мохнатая крона летнего леса.       Ангел просто шёл, погрузившись в воспоминания, никуда не направляясь. Подобные чувства он испытывал лишь однажды. Когда Дин стал демоном, чувство всепоглощающей вины не могло оставить Кастиэля в покое долгое время. Он отлично понимал, что это не его прокол, но перестать убиваться не выходило. Теперь же ответственность полностью лежала на нём. Это он не рассказал Винчестерам о Джеке и Пустоте, так что подобные слова ангел вполне засуживал. «Теперь-то эта тварь никогда меня не заберёт», — грустно ухмыльнулся Кас.       В кармане лежал недавно заточенный ангельский клинок. Он уже знал, что сделает сегодня. Кастиэль переместился в бункер. Хотелось посмотреть на место, с которым связано столько положительных воспоминаний, в последний раз. Он медленно шёл из комнаты в комнату, стараясь запомнить абсолютно все мелкие детали. Дольше всего ему хотелось задержаться в комнате Дина. Ангел пристально разглядывал каждую из немногочисленных вещиц Винчестера старшего.       Обойдя всё жилище охотников вдоль и поперек, Кастиэль принял окончательно решение. Конечно он понимал, какую боль причинит Сэму и тем более Дину. Но сражаться с чувством непоправимой вины и стыда больше не было сил. Мэри умерла безвозвратно, и Дин не сумеет простить потерю матери никому. Даже ангелу, который любил его сильнее всех на этой грешной земле.       В бункер ворвались, сбивчего дыша, Винчестеры. Поздно. —НЕТ! — крик Дина утонул во тьме, в которую упал ангел. Теперь уже навсегда спящий

***

      Братья стояли неподалёку от бункера. Огонь забирал в своё царство самое дорогое и любимое, что было у братьев. Больше никто не одарит их своей солнечной улыбкой, никто не утешит. Не подарит с утра «доброе утро» и не поддержит в тяжёлое время.       Дин впервые не мог сдержать свои чувства. Дать волю эмоциям было так приятно. Это словно бы избавляешься от страшного секрета, но тебя понимают и прощают.       Сэм вспомнил о простых беседах с матерью с теплотой, ведь много лет был уверен, что больше никогда не сможет её увидеть.       Дин тоже вспоминал те вечера с Мэри, но гораздо острее в памяти всплывали моменты объятий с ангелом, этот внимательный, будто бы всё знающий, пронзающий насквозь взгляд голубых глаз и конечно же те «случайные» касания. Ведь он так и не сумел признаться ангелу в своих чувствах.       Теперь старший Винчестер осознавал, что Кастиэль испытывал к нему тоже самое. «Идиот!» — корил себя Дин, — «я ведь видел и понимал, к чему всё идёт. Может, я сумел бы обрести настоящее счастье рядом с ним»       Но теперь всё было навсегда потеряно. Непрошеные слёзы непроизвольно стекали по щекам от понимая своего бессилия. —«Если бы я не сказал тех слов…» Как удары в барабан, в голове снова и снова звучало: «Ты мёртв для меня» «Ты мёртв для меня» Было слишком поздно, но Дин ещё неоднократно представлял себе то самое «Если бы…»