Из огня

Он умер — так посчитали его бывшие соратники. Глупцы надеялись убить его ударом в спину. Хотели уничтожить его, предав огню. Патриоты думали, что смогут сжечь его дотла, как и любого другого неугодного им врага. В этот раз они ошиблись. Сталь нельзя убить сталью, пламя нельзя погубить огнём. Тело, как первоклассный металл, переплавили в нечто другое, более совершенное, более сильное. И об ограничениях говорить ни к чему. По правде говоря, он им даже благодарен. Погребальный костёр был как раз тем, чего ему не хватало. Похоронить всё, что было до, и начать заново — уже не человеком. Сначала пламя в одно мгновение охватило горючую жидкость, занялось на одежде, приласкало кожу, уничтожая её, оказалось в венах, воспламеняя кровь, поглощая все органы, добираясь до сердца — чтобы встретиться с его внутренним огнём, выпустить его наружу и усилить. И чтобы стать с ним единым целым, навсегда остаться в его сердце, подчиниться его воле. Чтобы избавить от человеческих слабостей и эмоций, выжечь саму душу, рассеяв её, словно дым. Чтобы оставить ему только пылающую ярость, холодный расчёт и жгучую ненависть. А ненависть меняет мир. Огонь открыл ему безусловную истину, сделал его воплощением самой силы. Но его сила — его проклятие. Если ослабить контроль хоть на секунду, позволить пламени вырваться — оно разрушит его, испепелит, завершит начатое. Кожа рассыплется пеплом, и огонь, который больше нечему будет удерживать, вырвется на свободу из крови и из самого сердца. Но прежде неконтролируемая стихия вспыхнет внутри него в полную силу, сожжёт все органы, расплавит кости и поглотит по праву сильнейшей, не оставив ни единого свидетельства его жизни. Впрочем, он не даст ей такой возможности, никогда не окажется слабее этой силы, кровью впишет своё имя в историю. Он не боится вернуться в ад, он знает, что сила не оставит его и там. И после завоевания этого мира, он готов будет подчинить себе и преисподнюю. Это станет закономерным итогом и достойным финалом его жизни. А если всё-таки огонь возьмёт над ним верх, то вместе с ним будет полыхать вся Япония. На меньший погребальный костёр он не согласен.