Чувства осуждаемые и невзаимные

Сбитое пылкое дыхание, сопровождающееся тихими сдержанными стонами на выдохе. Бруно сегодня активнее обычного, слишком быстрый. Элиот не привык к такому темпу, но мысль попросить друга сбавить скорость быстро вязнет и утопает в накатившем возбуждении. Шатен нежный мальчик, требующий к себе бережного отношения, и всё же иногда немного грубоватые толчки это то, от чего он не откажется. Бруно, не сразу решившись, входит в Элиота по основание и остаётся в таком положении, пока тот выгибается в спинке и сгибает пальчики ног. Шиллинг наклоняется к лицу друга. То, как горячо дышит парень, он чувствует на своих губах. Мимолётный поцелуй. За ним следует череда таких же недолгих чмоков, пока Элиот несдержанно не берёт на себя инициативу, забираясь языком в чужой рот. Поцелуи нравятся Бруно больше всего. Он безумно любит эти аккуратные, немного пухлые маленькие губы. Любит, когда из-за него они краснеют и влажно блестят. Парень старается быть нежным, но неопытность и кипящее возбуждение делают свое дело, потому в процессе он по нескольку раз забывает, что такое контроль и просто страстно делает так, как чувствует. Элиот что-то высоко мычит Бруно в губы и тот отстраняется, прекращая мокрый поцелуй. Грудь шатена часто поднимается и опускается, ему необходимо отдышаться. А ещё чтобы Шиллинг продолжил, на чем остановился. Перевозбужденный, он требует действий, ерзая бедрами. Элиот внутри себя чувствует, как пульсирует член друга, который все ещё находится в нем. Бруно сильными ладонями берётся за его задницу, немного приподнимая таз, и, начиная медленно и по нарастающей, доводит того до оргазма. Парень стыдливо накрывает рукой свой член в последние секунды, чтобы излиться в неё, а не как в прошлый раз. Последний звонкий стон, дрожь в конечностях, концентрация всех самых приятный ощущений там, внизу – и Элиот кончает. Как же хорошо. Ещё под эйфорией он смотрит на Бруно, который уже вышел из него и сидит на коленях рядом. С помощью резких движений ладонью парень и сам достигает пика, тихо прошептав единственное слово за весь процесс: - Элиот… Потом следует тишина. Единственное, что можно было услышать – это их сбивчивое дыхание. Бруно лег рядом с другом и какое-то время - никто из них не скажет сколько именно – они так и лежали молча и неподвижно. Как только пелена удовольствия окончательно рассеялась и в голову начали лезть насущные мысли, парни лениво принялись убирать за собой и поочерёдно отправились в душ. Бруно последний вышел из ванны, потирая мокрые волосы полотенцем. К этому времени Элиот уже оделся и собирал со стола свои вещи в сумку. - Может всё-таки останешься на ночёвку? Завтра же ещё воскресенье. - Не могу, - Элиот застегнул молнию и закинул весь груз на плечо, - Брату без меня весь день наверняка одиноко. Шиллинг промолчал. Парень очень хотел, чтобы друг уделял ему больше времени, но было бы эгоистично на этом настаивать и отбирать то время, что он проводил со своим братом. Хотя какой друг? Они ведь встречаются. Начали несколько месяцев назад, но продолжали называть друг друга друзьями. Сначала для конспирации, а потом по привычке. Бруно в общем-то не стесняется и, более того, хочет, чтобы все вокруг знали, что они пара, но Элиот настаивает на другом. Он говорит, что далеко не все люди принимают отношения между двумя парнями, даже если ещё по-детски невинный в некоторых вопросах Бруно не видит в этом ничего, за что можно осуждать. На самом деле причина не только в этом, но Шиллингу о ней знать не нужно. - Если я не пойду сейчас, то не успею на последний автобус, - констатировал Элиот и направился к выходу из комнаты, где стоял друг. - Тогда до понедельника? - До понедельника… - немного расстроено вздохнул Бруно и в то же мгновенье спохватился. – А.. эм.. можно, ну, поцеловаться? На прощанье. Элиот задумался о чем-то. Подойдя почти вплотную, он ещё какое-то время просто смотрел в глаза напротив, а потом осторожно коснулся стиснутых от волнения губ. По Бруно и не скажешь, но он чувствовал столько разных и сильных эмоций рядом с другом, и даже самый обычный лёгкий поцелуй создавал целую бурю внутри. Парни неспешно отстранились, без слов обменялись улыбками и очкастый ушел, спеша на автобусную остановку. А Бруно, закрыв входную дверь, пошел к себе со стойким ощущением, будто чего-то ему не хватает. Кого-то ему не хватает. Дома Элиота по обыкновению встречал брат. Переступая порог квартиры, на него мигом накатывали другие эмоции и ощущения. Мягкое улыбчивое «с возвращением» теплом отозвалось внутри и, пока родители не видели, шатен рискованно обнял Экзота, тихо прошептав: - Я скучал. Патлатый улыбнулся шире, положил свои руки ему на плечи и нежно поцеловал в макушку. - И я. Им хотелось постоять так подольше. Спокойно и очень уютно. Элиот слегка потёрся щекой о размеренно дышащую грудь и в ту же секунду оба парня резко вздрогнули от внезапного телефонного звонка. Услышав приближающиеся шаги, братьям пришлось поспешно отстраниться. Экзот сделал вид, будто с самого начала стоял здесь только для того, чтобы помочь снять и повесить элиотову куртку. Мимо по направлению в комнату, откуда доносился звук, прошла мать, вскользь поздоровавшись и спросив, как дела. Очкастый ответил обычным «нормально» и на этом их диалог закончился. Она ещё успела напомнить Экзоту, что его братец и сам в состоянии снять с себя куртку и потому не нужно его раздевать, разбалует, а потом уже полностью была занята телефонным разговором. Элиот выдохнул с облегчением, держась рукой за получившее хорошего адреналина сердце. Пока мама что-то объясняла коллеге-подруге, а отец даже не удосужился обратить внимание на приход сына домой, братья по-быстрому ретировались в свою комнату. Уже там они удобно устроились на кровати Экзота и болтали о разном. Старший - всего на год, но тем не менее - спрашивал у Элиота как прошел его день, как он провел время с Бруно, и тот рассказывал ему заранее подготовленный по пути домой вариант, избегая событий, за которые стыдно. Экзот всегда слушал с интересом, прекрасно замечая, если очкастый что-то умалчивал, но никогда не заостряя на этом внимания. Младшему нравилось с ним разговаривать. Молчать с ним ему нравилось тоже. Когда темы для разговора заканчивались, а новые пока ещё не лезли в голову, братья просто молча наслаждались приятным присутствием друг друга, как сейчас. Элиот, прислушавшись к звукам за дверью, аккуратно взял ладонь Экзота в свои ладошки, нежно сжал и так они сидели какое-то время. - Родители завтра уедут отмечать новоселье папиного друга, - вспомнил патлатый, нарушая непринуждённую тишину. Отсутствие родителей дома заметно обрадовало младшего. Он поднял на брата глаза, встречаясь с разделяющим его радость взглядом. Не часто им выпадает такая возможность. - Отличные новости. - Хочешь сходить куда-нибудь? Шатен ненадолго задумался, а потом слегка нахмурил брови и покачал головой. - Не. Хочу остаться дома, вдвоем, - и ласково погладил ладонь, которую всё ещё держал. Экзот теплее улыбнулся и сменил положение их рук, теперь держа в своих элиотовы, сцепляясь с ним пальцами. - Дома, так дома. - И чем вы тут занимаетесь? Заранее недовольный голос отца к последнему слову преобразился в гневный. Попались. Братья сначала отскочили друг от друга, надеясь, наверно, что это как-то спасет ситуацию, но когда старший Влуногорд быстрыми тяжёлыми шагами направился в их сторону, Элиот инстинктивно прижался обратно к Экзоту. Тот в свою очередь хотел было уже закрыть собой брата, чтобы хотя бы основной удар принять на себя, но не успел. Отец взял очкастого за шкирку, точно маленького котёнка, грубо поднял вверх, чтобы он встал, и потянул на себя. - Я вас в первый раз за подобным ловлю? Я спрашиваю: Я ВАС В ПЕРВЫЙ РАЗ ЗА ПОДОБНЫМ ЛОВЛЮ? Мужчина потряс парня, отчего стало больно, но самое главное – страшно. - Сколько ещё раз мне нужно объяснять вам, что я пидорасов в своем доме терпеть не намерен? ВЫ МОЁ ТЕРПЕНИЕ ИСПЫТЫВАЕТЕ? СЧИТАЕТЕ МЕНЯ НЕДОСТАТОЧНО АВТОРИТЕТНЫМ? СЧИТАЕТЕ, ЧТО ЗА МОЕЙ СПИНОЙ МОЖНО ВЫТВОРЯТЬ ВСЕ, ЧТО ВЗДУМАЕТСЯ? На шум уже прибежала мать, наблюдая за происходящим на расстоянии, а отец продолжал и продолжал сыпать вопросы, на которые не собирался слушать ответы. Он выкрикивал их Элиоту прямо в лицо и сдерживать слёзы становилось совсем тяжело. Младший боялся даже отвести взгляд от глаз человека напротив. Брат предпринимал какие-то попытки остановить отца, но его просто игнорировали. - Экзот – приличный, старательный парень. У него с девушками не выходит только потому, что он полностью сосредоточен на учёбе, держит курс на хорошую карьеру. А ты, гадёныш малолетний, - каждое слово мужчины было пропитано неприязнью и осуждением, будто перед ним не собственный ребёнок, - этим пользуешься. Сам отвратительный извращенец и из брата хочешь сделать такого же, лишив возможности завести нормальную семью. ТЫ мне сыны портишь, ТЫ! Элиот только и мог надрывно рыдать, еле дыша. Страшно, больно, обидно. Мужчина отпустил его загривок, но только для того, чтобы замахнуться для удара, предположительно по лицу. Однако его опередили и щека от боли горела не у очкастого, а у него самого. Экзот закипал от злости на отца и очень боялся за брата. Не вытерпел. - Успокойся ты уже! Экзот быстрыми, но очень аккуратными движениями, боясь напугать или навредить брату ещё сильнее, примял к себе Элиота и крепко сжал в объятиях. Шатен продолжал плакать навзрыд и дрожать, но в родных руках , в которых чувствовалась такая необходимая защищённость, становилось лучше. - Мы всего лишь держались за руки. Ничего большего, только это. Здесь нет причин реагировать так агрессивно. Патлатый пытался держаться стойко и по возможности контролировать свои эмоции. - Если мы и делаем что-то, то только потому, что каждый этого хочет сам. Никто никем не пользуется. Здесь нет виноватых, но если ты думаешь иначе, то справедливо будет винить нас обоих, а не вымещать всю злость на одном только Элиоте. Мужчина молчал, сурово глядя на сыновей, прежде чем ответить. Впервые его ударил кто-то из них. Это было поводом задуматься. - И не смей больше трогать Элиота, - спустя паузу добавил Экзот, крепче обнимая успокаивающегося младшего. - Я брата в обиду не дам. Родители давно стали замечать проявления слишком трепетных для братьев отношений между парнями. Так было всегда: с самого детства они были вместе, с самого детства они были самыми близкими друг для друга людьми. Экзот, несмотря на то, что был всего на год старше, заботился о младшем с ранних лет, а Элиот все время тянулся к старшему даже сильнее, чем к матери, отвечая на заботу благодарностью и здоровой привязанностью. Между ними не было какой-то конкуренции и детских обид, только искренняя братская любовь. До поры до времени. Одно дело - когда братьям по три года и они частенько лежат вместе на одной кровати, держась за руки или обнимаясь, и другое - когда им год-другой остался до совершеннолетия, а всяких нежностей между ними только прибавилось. Очевидно, что родителям это не нравилось, особенно отцу. У него были категорические консервативные взгляды и просто невыносимый характер. Он не в первый раз взрывался из-за подобного и устраивал переполох, направляя агрессию в основном на младшего. Наверно потому, что не такого сына старший Влуногорд ожидал получить: немного феминного, не со всеми общительного, со странными, по мнению мужчины, интересами, мнением насчёт разных вещей и планами на будущее. Он считал его слабым и бесполезным, плохо влияющим на такого хорошего и перспективного брата. Мать же просто во многом соглашалась с мужем, иногда перенимая его точку зрения как свою, а иногда просто не решаясь ему противостоять. Даже сейчас она стояла поодаль и смотрела, не предпринимая ровным счётом ничего. - Я все сказал, - продолжил отец уже спокойнее, но не менее сурово. - И ясно вас предупредил: чтобы больше в моем доме всего этого не было. Повторится - и пеняйте на себя. Так легко, как сейчас, вы в следующий раз не отделаетесь. Либо вы сами избавляетесь от всей этой дури, либо от неё избавлюсь я, - а потом вышел из комнаты, хлопнув дверью. Братья так и остались стоять в обнимку, только уже одни. На переставшего недавно плакать Элиота снова накатывали слёзы, но теперь из-за облегчения. Экзот с двери перевёл все внимание на брата и начал размеренно поглаживать его по спине. - Все хорошо, - тихо говорил он, - теперь все хорошо. Элиот немного отстранился, чтобы посмотреть парню в глаза. Шатен знал, что он тоже боялся и что ему тоже все ещё больно от сказанного отцом. Но Экзот старался быть сильным, не давать себе слабину, улыбаясь самой доброй, самой родной на свете улыбкой, с которой ничего уже не было страшно. Все это ради Элиота. Младший встал на носочки и со всей благодарностью поцеловал его в губы. Кажется, братьям было около двенадцати-тринадцати, когда обычные детские нежности между ними приобрели другой оттенок. Объятия становились осмысленными; дольше, чувственнее. Потом были другого вида касания. Сначала «случайные», потом и открыто намеренные, в разных местах, но нисколько не пошлые. Границы приличного они нарушат позже. Ими двигало простое любопытство, желание узнать друг друга лучше и через телесные ощущения тоже. Парни тогда были достаточно взрослыми детьми, чтобы понимать, что они делают что-то такое, что братья делать не должны. Им было боязно, что об этом узнают, но стыдно ни перед другими, ни перед друг другом не было никогда. А потом и первые, совсем невинные поцелуи за пределами одних только щёк… Как парни не старались скрывать от остальных свои чувства, а через пару лет родители все равно уже вовсю подозревали неладное. В день, когда братья потеряли бдительность, обращая внимание только друг на друга, они очень тесно лежали на диванчике, лицом к лицу. Экзот поглаживал Элиота по волосам, пока тот в полголоса рассказывал что-то, грея свои ножки о ноги брата. А потом их в таком положении застал отец. Крики, слёзы - скандал. После этого случая за парнями и начался вестись контроль. Гулять вместе им отныне запрещалось, ведь тогда бы они не были под постоянным родительским взором. Отец даже хотел перевести одного из них в другую школу, чтобы максимально ограничить их во времяпровождении друг с другом, но это, слава богу, обошлось. Экзот часто задумывался и задумывается до сих пор, как было бы хорошо, будь он старше брата лет на десять хотя бы. Тогда бы он давно уже смог выучиться на психолога, работать по профессии и давным давно забрать Элиота жить у себя, чтобы все его детство не проходило рядом с такими людьми, как родители, и чтобы они могли хотя бы дома без удушающего давления любить друг друга. Из-за рисков братья часто сдерживали себя в своих желаниях. Элиоту очень не хватало нежностей от Экзота, и как раз тут появлялся Бруно. Хотя они и дружили все втроем, Шиллинг был лучшим другом только для Элиота. Очкастый, не задумываясь о последствиях и правильности своих действий, попробовал однажды сделать с Бруно то же, что делал с братом. Тогда тот был совсем ещё невинным ребёнком, в общем-то он и по сей день такой, поэтому не сопротивлялся и даже отвечал взаимностью, поначалу думая, что все друзья так делают. Элиоту нравилось нежничать с другом, но это было совсем не так, как с братом. Когда Экзот касался своими губами его губ, он чувствовал невероятный шквал эмоций и разливающуюся по всему телу теплоту. Когда что-то подобное делал Бруно - это было приятно, да, очкастый чувствовал к нему какую-то не просто дружескую симпатию, да, но не больше. Со временем Элиот начинал все яснее осознавать, что то, чем он занимается, называется измена. Шатену было очень стыдно перед обоими, но, снова и снова цепляясь за оправдывающие мысли, он шел на поводу у своих желаний и потребностей и все никак не мог это прекратить. Ситуацию усугубляло и то, что Бруно начинал постепенно влюбляться в него и искренне думал, что чувства в самом деле взаимны... Элиот видел это, винил себя, но продолжал держать друга в заблуждении. Тем временем Экзот же был всецело предан брату. Он не менее тяжко переживал ограничения в проявлении своих чувств, но никто другой ему нужен не был. Сейчас, истощённые недавней перепалкой с отцом, братьям хотелось только побыстрее завалиться в постель и заснуть. Вместе. Раньше в их комнате стояла большая двуспальная кровать, но после того, как их спалили в первый раз, родители заменили её на две односпальные, ещё и поставили в разные углы. - А если мы закроем дверь и ляжем спать вместе, отец сильно ругаться будет? - хотя Элиот знал ответ, он с какой-то безосновательной надеждой задавал вопрос. - Сильно, - с огорченным вздохом подтвердил Экзот. - А будет ли это того стоить? - Навряд ли. Элиот расстроился. После всего произошедшего он как никогда нуждался в брате и его близости. - Но я могу полежать с тобой, пока ты не уснешь, - спустя небольшую паузу предложил старший и очкастый, немного взбодрившись, согласно закивал. На кровати, предназначенной для одного человека, лежать с кем-то было тесно, но никто из братьев не чувствовал неудобства. Экзот лег сзади младшего, обнимая его со спины и слегка утыкаясь носом в мягкие волосы, а Элиот снова взял в свои руки ладонь брата, но на этот раз сжал крепко, почти отчаянно. Ему не хотелось отпускать её, не хотелось, чтобы Экзот уходил, когда он уснет. Весь эмоциональный груз, находившийся у него в голове и на душе, постепенно исчезал только в трепетном тепле лежавшего рядом Экзота, освобождая место для желанного спокойствия и напуская сонливость. Младший засыпал с мыслями о том, что ему ведь просто хочется беспрепятственно быть с братом, любить друг друга без страха и быть счастливыми. Разве Элиот так много хочет?