***
Мальчишка по имени Эрен Йегер был, по мнению его крестного отца, сущим дьяволом. Разумеется, он по-своему привязался к нему, потому как наблюдал его взросление, видел его достаточно часто, чтобы интересоваться его делами, но все равно нет-нет, да говорил себе, что с этим ребенком проблем не оберешься. Эрена очень сильно любила семья. Карла старалась его не баловать, действительно старалась всеми силами, но мальчишка в уже очень юном возрасте научился получать свое, да так, что и поругать не за что. Он слишком быстро понял, как надо хитрить, быстро научился выходить сухим из воды. Зик любил младшего брата, хоть и считал его тем еще злюкой. Гриша, очевидно, тоже горячо любил сына и даже не пытался быть с ним строгим, так что Эрен вырос в условиях некой вседозволенности. Что же до Крюгера, то он все так же был частым гостем в доме Йегеров и свидетелем всей жизни крестного сына. Он видел его первые шаги и слышал первые слова, так уж сложилось. Он видел его наряженным в день первого похода в школу, видел его в спортивной форме и с медалью на шее в день первой победы в смешанных единоборствах. Когда Эрену исполнилось десять лет, старший Эрен впервые уловил со стороны мальчика странный взгляд, природу которого сложно было объяснить. Этот самый взгляд напрягал до ужаса и заставлял подаваться в немыслимые размышления, и Крюгер осознал, что такой вот взгляд ему не нравится. Требовать чего-то от ребенка он не мог, а потому мужчине пришлось учиться это игнорировать. Маленький Эрен, если на то пошло, вообще на всех умудрялся смотреть как-то свысока. Он словно оценивал взглядом, что-то прикидывая, и быстро терял интерес к тому или иному человеку. И, кажется, Крюгер еще в ту пору стал тем, к кому мальчишка свой интерес так и не потерял. Впрочем, мог ли мужчина тогда вообще подумать о том, что все выльется в нечто настолько неправильное? Нет, не мог. Эрен был для него ребенком, своеобразным, конечно, но все равно ребенком, и отношение к нему у Крюгера было соответствующим. Что же до мальчишки, то он всегда держался где-то рядом, когда Эрен приходил к Йегерам, не уходил играть на улицу или в свою комнату, и это заметила Карла, которая знала, как сильно ее сын не любит гостей. Чета Йегеров списывала все на какую-то связь двух Эренов, ведь они были крестным отцом и сыном. Крюгер так и не понял, что имелось в виду, но уточнять не стал. Прошло несколько лет, прежде чем случилось несчастье. Карла попала в автокатастрофу. Благо повреждения были не опасные для жизни, но в больнице она провела два месяца. Гриша, разумеется, был рядом с ней, тогда уже двадцатитрехлетний Зик, будучи интерном, не часто появлялся в отчем доме, так что выходило так, что за маленьким Эреном некому было приглядывать. И Крюгер, не думая, тут же забрал мальчика к себе. Это даже не обсуждалось. Эрен прожил у него все то время, что Карла была в больнице. Гриша приходил так часто, как только мог, и каждый раз то извинялся перед Эреном, то благодарил его, а Крюгер лишь мотал головой, давая понять, что в этом нет нужды. Он и сам переживал за Карлу и надеялся на то, что с ней все будет хорошо. Жить с кем-то мужчина не умел вообще. Так сложилось. Выйдя на пенсию и в полной мере осознав, что он и правда слишком уж одинок, Эрен начал искать себе новое дело. Поразительно, но выбор в итоге пал на мелкий антиквариат. Оборудовав одну из комнат в своей квартире под эдакую мастерскую, он начал закупать потасканные временем ценные безделушки, приводить их в божеский вид и потом просто продавать. Некоторые особенно интересные вещи он оставлял себе, выделив для них несколько полок в той же мастерской. Такая творческая деятельность его затянула и заполнила серые дни новыми красками. Конечно, Крюгер опасался, что с ребенком дома могут быть проблемы. В конце концов — это именно ребенок, которому нужны внимание и забота, ни того ни другого Эрен дать не мог. Впрочем, оказалось, что маленький Йегер в том и не нуждался. Нужно было лишь показать, где ему спать, где умываться и где брать воду или еду, если захочется, и все на этом. Эрен был слишком тихим и спокойным для ребенка тринадцати лет. Он не шумел, не играл, не кричал, не доставал Крюгера по всяким пустякам и вообще не сильно ощущался в квартире. Вернее не так — Крюгера никак не напрягало его присутствие рядом. Когда мужчина работал в мастерской, мальчик без разрешения прошел в помещение, спокойно присел за стол и принялся смотреть, как тот чинит сломанный замок старинной шкатулки. Он казался до ужаса сосредоточенным, его зеленые любопытные глаза изучали процесс со слишком большим интересом. Знавший о его присутствии, но не подававший виду, Эрен посмотрел на мальчика лишь в тот момент, когда замок был починен. Йегер тоже поднял взгляд. — Здорово получилось, Крюгер. Это была еще одна странность. Гриша и Карла всегда называли своего друга по имени, Зик, даже став взрослым, всегда говорил «дядя Эрен», но младший Йегер отчего-то взял привычку обращаться к крестному отцу исключительно по фамилии. Карла честно пыталась его отучить, но ничего не вышло — мальчик умел проявлять упорство и немыслимую упертость, в этом ему не было равных. Кажется, говорила Карла, он принципиально не хотел называть кого-то собственным именем. Впрочем, Эрену было все равно. — Сейчас буду красить. Хочешь попробовать? Крюгер знал, что не стоит доверять серьезную работу по покраске антиквариата ребенку, но все же произнес эти слова. А мальчик, все такой же спокойный, коротко кивнул: — Да, хочу. Когда Карлу выписали из больницы, Эрен вернулся домой. Однако с тех самых пор он сам стал частым гостем в доме крестного отца. Крюгер вдруг осознал, что ему приятна компания этого мальчика. Тот был спокоен и самостоятелен, с ним не было нужды возиться, мужчине это нравилось. Более того, Эрен искренне увлекся антиквариатом и его починкой, и в этом деле он тоже проявлял привычное для себя упорство. Теперь они были не просто случайно связанными крестными узами людьми, они были, вроде как, друзьями, учителем и учеником. Эрен постепенно открывался перед крестным отцом, делился разными мыслями и собственными соображениями, рассказывал о прочитанных книгах или даже какой-то случайной ерунде, а Крюгер слушал, пока работал, и чувствовал небывалое умиротворение. Ему это действительно нравилось. Кажется, этот мальчик вдруг стал тем, кто вызывал в душе отчетливо чувство уюта и правильности, а такого с Крюгером никогда прежде не происходило. Но все же это было весьма приятное и теплое чувство, которому он сам позволил расцвести.***
Настоящие сложности начались спустя четыре года. В период полового созревания Эрен стал действительно неуправляемым, так что даже строгая Карла не могла его усмирить. Крюгер не знал точно, из-за чего возникали конфликты в доме Йегеров, но знал, что они были. Зик, женившийся на милой красавице по имени Пик, жил отдельно, работал в больнице и вообще был отрадой для родителей, а вот Эрен, уже оканчивавший школу, стал едва ли не проблемой. Он часто срывался, намеренно делал все наперекор, а пару раз приходил домой поздно ночью и пьяный. О таких случаях Крюгеру рассказывал лично Гриша. Потеряв всякую возможность усмирить сына, мужчина признался, что оказался бессилен. Кажется, именно тогда Крюгер ощутил, что его старый друг словно что-то недоговаривает, но не придал этому ощущению никакого значения. После очередной ссоры дома, Эрен Йегер заявился к нему домой. В последнее время Карла сильно наседала на него, недовольная его школьными успехами. Родители хотели, чтобы сын учился в колледже, как и его брат, но Эрен мечтал посвятить себя спорту, и это, по всей видимости, было одной из многих причин для скандалов. Крюгер, опять же, не вникал. Открыв дверь, он увидел крестного сына, облаченного в темный кардиган поверх обычной серой кофты, облегающие «по моде» черные брюки и потертые кеды. Явился парень явно налегке. — Привет. К тебе можно? В течение последнего года Эрен приходил в гости к крестному отцу все чаще и чаще. Мужчина, возможно, даже скучал по нему, тосковал по тому щемящему чувству уюта, что создавал собой этот несносный мальчишка, но никогда бы не признался в этом. Странно, но с ним у Эрена никогда не возникало никаких конфликтов. У Крюгера не было привычки воспитывать крестного сына, учить его как жить и навязывать свое мнение о том, как будет лучше для него. Наверное, в этом и была причина того, что рядом с ним Эрен всегда был таким спокойным. Свободолюбивая натура не терпела попыток что-то навязать. — Заходи. Крюгер никогда не отказывал ему. Парень мог заявиться в любое время суток и в любом состоянии, и всегда быть для него желанным гостем. Комната для гостей давно стала комнатой для Эрена, в ней было много вещей парня, будь то одежда, книги или что-то еще, и Крюгера это вполне устраивало. Едва зайдя, парень снял кеды и аккуратно поставил их в сторону, он всегда так делал, стоит заметить. Его руки были чуть покрасневшими от холода, собранные в пучок длинные черные волосы растрепаны, словно он бежал по осеннему холоду. — Почему ты так легко одет? — привычным тоном спросил Крюгер. Парень пожал плечами. — Не сообразил одеться теплее, спешил. Мужчина нахмурился. Стало быть, опять поссорился с родителями. Это происходило все чаще, и вряд ли это нормально. — Заходи и грейся, налью тебе горячий чай. Эрен не стал на него смотреть. — Ага, спасибо. За окном едва потемнело. Ветер усилился, а черные тучи ясно давали понять, что скоро пойдет дождь. Нагрев воду, Крюгер налил для крестного сына чай. Тот уже сидел за столом и с аппетитом поглощал печенье. — Ты голоден? Обычно Эрен сам лично исследовал холодильник, если хотел есть, брал что нужно и потом обязательно прибирал за собой. Так у двух Эренов было заведено, это давно стало привычкой. Крюгера всегда устраивало то, что парень не нуждается в его заботе, хотя бы потому, что мужчина в принципе не умел заботиться. — Нет. Эрен взял чашку с чаем и принялся греть о нее руки. Он вымахал в очень красивого и статного юношу. Занятия спортом одарили его потрясающей фигурой. Высокий рост, длинные ноги, узкая талия и широкие плечи. Он был ниже Крюгера, что, впрочем, не странно, Крюгер всегда был выше всех своих знакомых. В Эрене было подчеркнутое холодное изящество. Он привлекал к себе взоры людей, полные восторга, но при этом умудрялся всех пугать суровым взглядом зеленых глаз. По нему было видно, что он более чем в состоянии за себя постоять. Такие парни всегда нравились девушкам, видевшим в них потенциального защитника. Так, кажется, работает женская психология. В те редкие разы, когда Крюгеру доводилось бывать вне помещения с крестным сыном, он часто ловил устремленные на парня вожделенные взгляды не столько женщин, сколько и некоторых мужчин — чаще завистливые, но иногда и полные желания, — и замечал, насколько это неприятно Эрену. — Расскажешь, что опять случилось? Парень лишь мотнул головой. — Ничего нового. Обычно Эрен говорил, если сам того хотел. В случае, если он не горит желанием делиться чем-то, давить на него не стоит. Крюгер и не собирался, если на то пошло. Он покосился на юношу и мотнул головой. — Ладно. Я иду в мастерскую, делай, что хочешь. Можешь отоспаться. Но имей в виду, что я сообщу твоим родителям, где ты. Эрен поставил чашку на стол. — Они знают, можешь не напрягаться. Мужчина кивнул. — Вот и прекрасно. Не говоря больше ни слова, он покинул кухню, оставив парня одного. Пусть остывает после ссоры с родителями и отдыхает. Эрен Йегер не тот человек, которого надо поддерживать разговорами, ободряющими фразами и уж тем более жалостью, за последнее он вообще может послать далеко и надолго. Все, что нужно — оставить его в покое, Крюгер хорошо это знал. И что-что, а полный покой он точно мог предоставить крестному сыну. Наверное, именно поэтому парень всегда приходил к нему. Ни к друзьям, которые у него есть, ни к соседке, с которой он тесно общается с раннего детства, ни к старшему брату, до которого добираться быстрее, нежели до Крюгера, а именно к нему. Иногда Крюгер даже верил в то, что между ними и правда есть какая-то особая связь. Он часто думал об этом парне, слишком часто, он был к нему привязан и порой ловил себя на мысли о том, что ему одиноко без Эрена. Никогда ни к кому не тяготевший в принципе, мужчина и сам этому удивлялся. Кто знает, может, Эрен Йегер — особенный? Именно для него. Он нетипичный ребенок, в нем есть те качества, которые Крюгер ценит в людях, он как-то умудряется не раздражать, а создавать своеобразный уют, что ли. А еще он один из немногих людей в мире, который, по всей видимости, понимает стремление Крюгера не контактировать часто с людьми. Они в этом даже похожи. Конечно, Эрен — сущий дьявол, но по отношению к крестному отцу он не использовал все те методы, что пускал в ход для родителей, он редко на него огрызался, что уже показатель, и он его точно уважал. Дело не в том, что Эрен ни во что не ставил, например, родителей. Вовсе нет, он их любил и точно был бы готов отдать за них жизнь, но его чрезмерная эмоциональность и стремление к независимости просто не терпели опеки, особенно такой навязчивой. Даже нуждаясь в заботе, Йегер словно из принципа агрессивно не принимал ее. А вот Крюгер в принципе никогда не имел нужды о ком-то заботиться, но несмотря на это, он умудрялся именно заботиться об Эрене так, что это было совершенно не ощутимо, словно между прочим. Это не мешало ни ему, ни парню. Вернувшись в мастерскую, Эрен вновь взялся за работу. На сей раз ему на руки попало довольное интересное на вид старинное кольцо с гравировкой на внутренней стороне и причудливо переливающимся изумрудом. Камень явно не дешевый, хоть и потускневший от времени. Не сложно было вообразить, как это кольцо мог носить какой-нибудь аристократ среднего достатка в веке так восемнадцатом. Сегодня же драгоценная безделушка попала в руки Крюгеру буквально за центы. Кольцо не из цельного золота, в ювелирном примут и того дешевле, а уже бывший хозяин раритета просто хотел получить на руки денег на свои какие-то нужды. Крюгеру было плевать на чужие надобности. Он увидел это кольцо и решил его купить, чтобы самостоятельно привести в надлежащее состояние, заставить изумруд красиво переливаться, вдохнуть в кольцо новую жизнь. Уставившись на лежащее перед ним кольцо, Эрен вдруг некстати подумал о том, что оно подходит под цвет глаз Йегера. Эти самые глаза сияли, когда в них искрилась ярость, и были тусклыми, когда он был спокоен и задумчив. Однажды Йегер позволил себе заплакать в присутствии крестного отца, и мужчина в тот миг осознал, что он до ужаса беспомощный человек. Он не хотел видеть слез парня, не хотел, чтобы тому было плохо, но понятия не имел, как его успокоить и как помочь в такой ситуации. Так уж вышло, что Крюгер вообще ничего не понимал в эмоциях. Эрен вольготно прошел в мастерскую. Мужчина первым делом уставился на его босые ноги. Почти во всех комнатах в квартире Крюгера на полу лежали ковры, сила привычки, из-за которой над ним пару раз подшучивала Карла. Эрен привык к этим коврам и к тому, что по этому дому можно ходить босиком. Он был без своего кардигана, темная футболка с надписью «Титаны атакуют» плотно облегала красиво юное тело, выставляя на обозрение мышцы на руках. Парень молча прошел к столу и присел. Настолько обыденно и привычно, настолько уютно. Он уставился на кольцо, которое Крюгер уже взял в руки, и хмыкнул: — Продашь потом? Мужчина пожал плечами. — Вряд ли. Посмотрим. Они оба казались одинаково незаинтересованными ни в чем. Крюгер поднял взгляд на парня. Тот казался все таким же растрепанным. Стоило бы расчесать волосы и собрать их в нормальный пучок. Кажется, Эрен перестал стричься в тринадцать лет. Как бы Карла ни старалась подрезать ему шевелюру, парень проявил природное упрямство и отстоял свое право на длинные волосы. Эти самые волосы, мягко касавшиеся лопаток, ни в коей мере не умаляли мужественности Эрена, но придавали ему изящество. Вкупе с красивым скуластым лицом и благородным профилем смотрелось особенно выигрышно. Крюгер опустил взгляд. Он слишком часто думал о внешности парня, слишком часто акцентировал внимание на его красоте, и это вряд ли нормально. С другой стороны, парень вырос на его глазах, Эрен знал его с рождения, с самого дня крестин, когда он сам лично держал на руках это крикливое создание, и теперь просто анализировал изменения. — Я окончательно выбесил родителей, — сказал парень. — На сей раз действительно серьезно. Значит, он все-таки хочет поговорить о произошедшем. Крюгер кивнул сам себе и провел подушечкой пальца по гравировке на кольце. — И что именно ты сделал? Надпись складывалась в три слова «Amor vitae meae». Познания в латыни Крюгера помогли понять это как «Любовь моей жизни». Довольно романтично, если подумать. — Я сказал им кое-что, что им не понравилось. Йегер не смотрел на крестного отца, но вот мужчина все же поднял взгляд. Родители младшего сына трепетно обожали, несмотря на все его выкрутасы, Эрен прекрасно об этом знал. Оба Эрена знали, если на то пошло. Карла могла причитать сколько угодно, говорить что угодно, но она потом остывала и все принимала, просто потому, что иначе никак, просто потому, что ее сын в разы упрямее, чем она сама. С Гришей ситуация была несколько иной, с ним в принципе было проще договориться о чем-то. Он был уступчивее, легко шел на компромисс. Когда Эрен впервые явился домой пьяным, Гриша сказал, что это нормально для юноши, живущего в социуме, что у него буйный возраст, при котором хочется пробовать все и сразу. И если Карла ругала сына на чем свет стоит, то Гриша лишь дождался, пока он протрезвеет, а после спокойно обговорил с ним некоторые аспекты, помогающие избежать алкоголизма и проблем с наркотиками. — Что именно? Эрен умостил локоть на столешницу и подпер рукой лицо. Он действительно старался выглядеть безучастным. — Что я влюбился. Крюгер нахмурился. — И почему что-то подобное должно было их выбесить? Мужчина ожидал чего-то из ряда вон, мало ли что мог вытворить этот несносный мальчишка. Влюбленность — куда более естественное явление для юноши, чем желание пробовать алкоголь и наркотики. Тем более, что Эрену семнадцать лет, именно тот возраст, когда тело отчаянно просит утех. В конце концов, гормоны, все дела. Крюгер помнил себя в эти годы, смутно, но помнил, а потому и понимал, что ни Гриша, ни Карла не могли устроить скандал на подобной почве. Значит, не в самом этот факте причина или Эрен что-то недоговаривает. — Потому, что я сказал, что влюблен во взрослого мужчину, — почти спокойно отозвался парень. — Думаю, если бы они просто узнали о том, что я гей, реакция была бы не такой буйной. Это заявление Крюгера удивило. Он замер, смотря на крестного сына откровенно растеряно, а потом положил кольцо на стол и выпрямил руки. Что ж, в этом Эрен прав. Гриша и Карла всегда говорили о том, что терпимые люди, что они никогда никого не осудят за ориентацию. Кажется, Карла даже подозревала, что ее сын гей, но она никогда не делала из этого трагедию. Даже считала это милым, если Крюгер все правильно понял. Но здесь был иной аспект, который несколько возмутил всегда невозмутимого Эрена — парень влюблен во взрослого мужчину, и это при том, что сам он несовершеннолетний. Можно сколько угодно размышлять о явлении влюбленности как таковом, размышлять как Гриша, твердя что-то о химических реакциях, но если несовершеннолетний сын однажды скажет, что у него отношения со взрослым мужчиной, первым делом родитель подумает о том, что его ребенка совратили. И это естественная реакция. Даже у Крюгера первым делом мелькнула эта мысль. — Насколько взрослого? — подчеркнуто спокойно поинтересовался он. А точно ли Карла и Гриша знают, что Эрен сейчас у него — подумал мужчина мимоходом. Если сын, заявив такое, уходит из дома, родителям покоя не видать. Стоит позвонить Йегерам, чтобы хотя бы успокоить их, а то мало ли до чего все дойдет. Эрен поджал губы, смотря на крестного отца. — Отец сказал, что слишком взрослого. Он сказал, что мне напудрили мозги, если я действительно считаю, что мог влюбиться в человека, который годится мне в дедушки. Крюгер понятия не имел, как на это реагировать. Он вдруг ощутил отчетливую ярость. Многолетняя выдержка помогла сохранить каменное спокойствие, но желание уничтожить того, в кого влюбился этот маленький дьявол, стало просто баснословным. Эрен — юный красивый мальчик. Черт возьми — он ребенок. Негодование Йегеров в этой ситуации Крюгер полностью разделял. Кто тот педофил, который заставил парня думать подобным образом? — В таком случае он прав, — кивнул мужчина, сохраняя прежнее спокойствие. — Ты несовершеннолетний, это подсудное дело. Эрен фыркнул. — Хоть ты не начинай, Крюгер. Этот мужчина понятия не имеет о том, что я в него влюблен. Даже тут можно было найти лаконичное объяснение, которое Гриша наверняка уже озвучил; юноши имеют привычку кого-то идеализировать и придумывать себе влюбленность. — И кто он вообще такой? — спросил Крюгер. — Твой школьный учитель? На сколько лет он старше? В зеленых глазах Йегера мелькнула отчетливая обида. Крюгер не мог этого не заметить, а потому он удивился. Что могло задеть парня вообще? Он слишком редко показывал, что обижен. — Он старше меня на сорок лет, — отозвался парень. — Нет, не школьный учитель, — он уставился на Крюгера. — Это мой крестный отец. Но ты не переживай, об этом я родителям не сказал. Иначе бы ты уже стал для них врагом народа. Крюгер не сразу осознал, что вообще ему сказали. Он замер на долгие несколько секунд, в течение которых Эрен сохранял молчание, позволяя ему переварить информацию, а после спросил: — Ты что вообще несешь? Йегер пожал плечами. — Прости, так уж сложилось. Они снова замолчали. Парень все так же пожирал взглядом крестного отца, а тот искренне понадеялся на то, что это была такая глупая шутка. Но Эрен никогда не шутил, как правило. И сейчас он был серьезен. — Ты в своем уме? Разум начал отчаянно анализировать всю имеющуюся информацию. Если говорить откровенно, Эрен, конечно же, был привязан к крестному отцу. Как минимум, с ним он был куда более открытым, чем с Гришей или Зиком, например. И именно к нему он приходил, чтобы успокоиться и привести мысли в норму. Они часто проводили время вместе, парень испытывал по отношению к нему какой-то интерес, хотя мужчина никогда даже не пытался понять, чем это обосновано. Неужели мальчишка придумал себе влюбленность в него? Это совсем не к месту и сулит серьезными проблемами, а значит, надо вставить ему мозги на место и вытрясти из него дурь. — В том-то и дело, что да, — кивнул Эрен. — Я осознал это года два назад. Ты не заметил, я знаю, я для тебя ребенок. Ведь так? — он положил руки на стол и чуть приподнялся, дабы оказаться немного ближе. — Вот только я уже не ребенок. И я в самом деле тебя люблю. В его взгляде отчетливо мелькало что-то маниакальное, и Крюгеру это решительно не нравилось. Он вдруг осознал, что могло бы случиться, если бы Эрен ляпнул своему отцу о том, что влюблен в него. Гриша, конечно, человек здравомыслящий, но он отец в первую очередь. А для Крюгера он друг, которого совершенно не хотелось потерять. Да что там, он дорожил всеми Йегерами, у него никого нет, кроме них. — Ты — ребенок, — твердым тоном сказал Крюгер. — И ты сейчас несешь околесицу. Он поднялся на ноги, не в силах больше сидеть перед этим несносным мальчишкой. Интересно, в какой момент вообще так вышло, что он упустил некую влюбленность? Да, мужчина не умел считывать чужие эмоции, а стоило бы научиться, если имеешь дело с нестабильным подростком. Отойдя в сторону серванта, Эрен выудил деревянную шкатулку с бархатистой внутренней поверхностью. Она не была ему нужна, зато была необходимость хоть чем-то занять руки. Парнишка настиг его в тот миг, когда он вернулся к столу и собирался взять кольцо. — Тебе так тяжело свыкнуться с мыслью о том, что тебя хочет твой крестный сын? — спросил он. Его тон, прозвучавший слишком взросло и властно, Крюгеру решительно не понравился. — Ты выдумал себе влюбленность. Чистая психология, а у тебя психика вовсе шаткая. Парень застыл на месте. Он буравил мужчину взглядом, а тот впервые за многие годы ощутил дискомфорт, словно его этим взглядом давили. Не самое приятное чувство. — Выдумал, говоришь? Ты такой умный, Крюгер, но если дело касается чувств, ты наивен, как дитя. Впервые он позволял себе так разговаривать с крестным отцом. Мужчине это совершенно не нравилось. — Здесь нет никаких чувств. Объективизация — возможно. — А это по-твоему что? Крюгер совершенно не ожидал того, что парень схватит его за руку и прижмет к собственному паху. Все произошло быстро, но он не сразу осознал, что его собственная ладонь теперь касается через ткань джинсовых брюк возбужденной плоти юноши. Он резко одернул руку и едва ли не отскочил от парня на шаг. — Что ты… Все в самом деле было именно так. Забавно, что он не заметил возбуждение парня, несмотря на весьма узкие брюки. Бугорок выпирал весьма отчетливо. Просто Крюгер не разглядывал его пах, он вообще старался не рассматривать парнишку ниже пояса. — Я хочу тебя, как видишь, — сообщил ему Эрен. Теперь в его голосе проступали хрипловатые нотки, отчего тон звучал томно. Пришлось вспомнить о том, что парень и правда вырос, при том уже давно. — Мне уже надоело втайне дрочить, думая о тебе, поэтому живи теперь с этой информацией. Крюгер был потрясен. Он смотрел в глаза парню, отчаянно выискивая любой намек на то, что все происходящее неправда, но так и не нашел его. Эрен был серьезен, так что дело дрянь. Все очень плохо. — Я на сорок лет тебя старше, — выдохнул он. — Я старик. Черт возьми, я старше твоего отца. Парень, ты в себе? Это походило на дурной сон, от которого никак не очнуться. Йегер окинул его взглядом с головы до ног и обратно, а Крюгер буквально ощутил этот взгляд как нечто материальное и невольно поежился. — Да, в себе, — ответил парень. — А хочу быть в тебе. Маразм происходящего окончательно выбил Крюгера из колеи. Он сжал в ладони шкатулку, ощущая, как тело напрягается от злости и искреннего раздражения вперемешку со страхом. — Я звоню твоему отцу. Именно это и нужно было сделать. Поставив шкатулку на стол, мужчина хотел было достать из кармана телефон, но Эрен усмехнулся, заставив его тем самым замереть на месте. — Нет, ты никому не будешь звонить. Потому что в противном случае я скажу, что ты меня домогался, трогал меня в разных местах и склонял к близости. Я несовершеннолетний, притворяться жертвой я умею, а ты одинокий замкнутый мужчина. Как думаешь, кому поверит полиция, а у кого будут проблемы? Тело Крюгера сковал холод, неприятный, мерзкий и прожигающий насквозь. А ведь Йегер не шутил. Или же он решил им таким образом манипулировать? Скорее всего, но кто сказал, что он не исполнит свои угрозы случись что? Он ведь и правда может сломать ему жизнь одним обвинением. — Ты… Эрен Йегер и правда был сущим дьяволом, малолетним, но дьяволом. И теперь Крюгер окончательно осознал, что он давно вырос и, возможно, давно положил на него глаз. Почему именно на него — вопрос отдельный, суть не меняется. Парень знает, чем ему угрожать. — Просто хочу, чтобы ты не совершал глупостей, вот и все. Парень приблизился к нему. Его рука медленно потянулась к Крюгеру, пользуясь растерянностью мужчины, но едва он успел прикоснуться к лицу, Эрен схватил его за запястье. — Прекрати. Его тон не требовал возражений. Йегер поморщился от боли и вырвал свою руку из хватки. Но чувствовать себя хозяином положения он не перестал, это было очевидно. — Расслабься, Крюгер. Ни к чему психовать. Но мужчина был в бешенстве. В силу характера это выдавали только горящие огнем глаза и напряженные донельзя мышцы всего тела. Он осознал, что хотел бы ударить парня. Хотя бы отвесить ему оплеуху, вполне заслуженную. — Иди в комнату и проспись, — сказал он. — С глаз моих долой. Он не знал, послушается ли Эрен. Парень явно опасался его бешенства, хоть и не показывал этого. В конце концов, Крюгер — взрослый мужчина, державший себя в форме годами, бывший военный, как-никак. И рука у него тяжелая. — Я подожду, пока ты не успокоишься, — отозвался Йегер. — Оставлю тебя одного, — он обошел мужчину и направился к выходу, но у самого порога остановился и обернулся: — Но ты лучше не совершай глупостей. Я ведь и правда могу убедить всех на свете, что ты педофил-растлитель. Сказав это, он ушел, оставив крестного отца в звенящей тишине. Мужчина был и зол, и растерян, и напуган, и полон решимости кого-нибудь убить. Что же ему теперь со всем этим делать?***
Успокоиться удалось не сразу. Эрену пришлось пройти на кухню и достать из верхнего шкафчика прикупленную некогда непочатую бутылку с водкой. Он крайне редко пил, настолько редко, что одна бутылка могла задержаться на несколько лет, если в гости не придет Гриша. Водка так и вовсе была самым крайним вариантом. И сейчас был как раз случай, когда она пригодилась. Открыв крышку чуть подрагивающей рукой, мужчина достал из посудомоечной машины чистый граненый стакан, налил половину и тут же махом выпил. Крепкий напиток словно напрочь прожег глотку, но это было как раз то, чего Крюгер и хотел. Он потер виски. Хотелось забыться, притвориться, будто разговора с крестным сыном никогда не было, но для подобных вещей он был слишком здравомыслящим и слишком взрослым. Сейчас это раздражало. Сколько вообще он пробыл в мастерской после того, как Эрен ушел к себе в комнату? Час? Или больше? Крюгер уже просто понятия не имел. Он все никак не мог собраться с мыслями, но едва алкоголь слабо ударил по мозгам, стало легче. Стоило думать над тем, что ему теперь делать со сложившейся ситуацией. Как быть вообще? Йегер, этот малолетний паразит, впервые умудрился вызвать в его душе такую гамму негативных эмоций. Но стоило подумать над первопричиной его поступка. Почему парень вообще пришел к тому, что он желает своего крестного отца? В какой момент Крюгер упустил нечто подобное из своего внимания? Неужели Эрен и правда с пятнадцати лет думал о чем-то подобном, а он сам в упор этого не замечал? Впрочем, в это легко верилось, Крюгер никогда особо не приглядывался. Более того, он однажды дал себе установку не обращать внимания на странные взгляды крестного сына, и это было давно. — Твою же мать… Собственные мысли носились в голове, словно рой пчел. Мужчина прикрыл глаза и к своему стыду вообразил последнее, что должен был бы вообразить здравомыслящий человек, оказавшийся в его ситуации — Эрена Йегера, стоявшего перед ним, с этим его смелым взглядом, непрошибаемым спокойствием и решимостью. Когда он вообще успел настолько повзрослеть? Почему вообще Крюгер начал думать о том, что он теперь взрослый, уже далеко не ребенок. Что он — мужчина, просто юный. Чужие шаги донеслись до него не сразу. Йегер мягко ступал по полу босыми ногами, а Крюгер был слишком сильно погружен в собственные мысли. Вдохнув в легкие побольше воздуха, а потом выдохнув, мужчина открыл глаза. Одно он знал совершенно точно — подростки, а уж тем более дети его никоим образом не возбуждали никогда. Все его отношения были со взрослыми людьми, мужчинами, но без какой-либо привязанности, без чувств, и то это было давно. О крестном сыне как о возможном объекте вожделения он бы и подавно не посмел никогда подумать. Эрен — ребенок. Он ему в самом деле годится в дедушки и приходится крестным отцом, он должен относиться к нему так же, как Гриша — как к сыну. Ведь подобное отношение у Крюгера было к Зику, а Эрена он вовсе с рождения знал. Так что же в этом золотом правиле могло дать трещинку? — Ты как? Йегер задал этот вопрос осторожно, точно опасаясь очередной бури обоснованного негодования. Мужчина вновь прикрыл глаза и открыл их, а сразу после наткнулся на свое мутное отражение на поверхности стоявшей перед ним кастрюли. У него был настолько откровенно задолбанный взгляд, точно он от жизни устал. Что ж, Эрен определенно не хотел доводить его до подобного состояния, ведь если бы хотел — сделал бы все куда радикальнее, уж он-то это умел, Крюгер знал. — Отлично, — хмуро отозвался он. Разговаривать не хотелось, но надобность в этом была, определенно. Надо как-то донести до парня, что он ошибается, пока дело не обрело совсем уже радикальный оборот. Надо подобрать правильные слова. Взрослый из них именно Крюгер, это его задача. Однако нужные слова все никак не шли в голову. — Можно мне тоже? Не дождавшись ответа, Йегер было потянулся к бутылке, но Эрен тут же не сильно ударил его по ладони, пресекая любые попытки этого несносного мальчишки добраться до бутылки. — Ни капли алкоголя в моем доме. Ты все еще несовершеннолетний. У Крюгера были собственные принципы. Он не учил Эрена жить, вовсе нет, но и потакать вредным привычкам он не намерен ни в коем случае. — Ладно, — легко согласился Йегер. Он потер ладонь. — Прости, Крюгер, мне не стоило говорить с тобой в таком тоне. Мужчина нахмурился. — Не стоило, — подтвердил он. — Но иначе бы ты не воспринял мои слова всерьез. Мне важно, чтобы ты понял, что это не шутки, и я себе не напридумывал всякой чепухи. Я бы не начал эту тему, если бы не был полностью уверен в необходимости говорить об этом. Он был предельно откровенен. Крюгеру не было нужды оборачиваться к нему и смотреть в глаза, чтобы это понимать. Ведь стоит отдать Йегеру должное — он не лжец и не лицемер, его честность часто могла ранить, потому как парень редко выбирал выражения помягче, но он говорил всегда именно то, что думает. Либо же ничего не говорил вовсе. Но не лгал и не юлил, не в его это было стиле. — И как давно ты это решил? Эрен оперся бедром о столешницу. Крюгер покосился на него, сперва на талию, потом выше. У парня были распущены волосы. Темные локоны красиво падали на плечи и струились за спиной. Мужчина невольно поморщился. — Сегодня утром. Или вчера ночью. Я не уверен. Но осознал необходимость этого два года назад, когда вообще понял, что такое влюбленность, когда понял, что со мной происходит. Крюгер поджал губы. — Ты умный парень, ты должен понимать, что это что угодно, но не настоящее чувство. Юноши имеют привычку идеализировать взрослых, иногда и в таком ключе. Йегер как-то странно повел плечом. Этот жест заставил Крюгера выпрямиться. Парень смотрел на него настолько взрослым и осмысленным взглядом, что мужчина начал сомневаться в собственных словах. А может, это он сам чего-то не понимает? — Я ведь тоже думал об этом, — признался Эрен. — Очень много думал. Я всегда восхищался тобой и сперва полагал, что дело именно в этом. У меня было два года, чтобы понять, что к чему, Крюгер. Я не идеализировал тебя, напротив, искал все минусы, убеждал себя в том, что ты староват для меня, пару раз пытался замутить с кем-то моложе, — он нахмурился и отвел взгляд. — Моложе тебя, в смысле. Но тут дело не в возрасте. Решив занять чем-то руки, Крюгер вернул стакан обратно в посудомоечную машину и закрыл крышку бутылки. — А в чем тогда дело? — спросил он. — В тебе. Я просто давно понял, что ты, вроде как, мой человек, и долго не мог с этим смириться. А потом просто принял, как данность, и стало проще, — Эрен говорил весьма уверенно, но спокойно. — Я не то, чтобы геронтофил или что-то в этом роде, меня не тянет на стариков. Я просто очень серьезно и очень давно запал на тебя. Крюгер замер на несколько долгих секунд, обдумывая эти слова. Он отошел в сторону, взяв в руки бутылку водки. Дойдя до холодильника, мужчина на автомате открыл дверцу, поставил бутылку в нужный отсек и закрыл ее. Все эти незатейливые движения были необходимы ему в тот момент, просто чтобы потянуть время и обдумать все. — Ты не можешь знать наверняка. Он действительно не знал, что ему надо говорить. Очевидно, Йегер лучше подготовился к этому сложному разговору. — Но я знаю, — сказал парень. — Я экспериментировал. Сперва пробовал переспать с девушкой, чтобы убедить себя в том, что я гетеросексуален, но ничего не вышло, мне стало противно. Потом пробовал с парнем. Все получилось, но все равно как-то не так. Без чувства полного удовлетворения. Потом я решил попробовать с более взрослым мужчиной… — Довольно. Крюгер вновь испытал прилив бешенства. Его холодное спокойствие трещало по швам слишком уж активно, вряд ли это хорошо. Эрен говорил о своем сексуальном опыте, говорил так, словно рассуждал о погоде. А при упоминании кого-то взрослого в душе Крюгера проснулась ярость. Он и сам не понимал, почему. Уж не потому ли, что хотел убить кого-то, кто допустил собственный интим с несовершеннолетним? — Ничего не получилось, — продолжил Йегер, несмотря на твердую просьбу закончить тему. — Он быстро вызвал во мне желание сломать ему нос. Что я, кстати, и сделал. Это все не то, чего я хочу. Вокруг меня много желающих, я многим нравлюсь, но мне не интересен никто из них. Крюгер снова сделал глубокий вздох, а уже потом оглянулся к парню. — И почему же? Эрен смотрел куда-то перед собой. Взгляд ничего не выражал. Казалось, он и сам устал от происходящего ничуть не меньше, чем Крюгер. — Потому, что никто из них не является тобой. Крюгер не нашелся с ответом, а Йегер не стал ничего добавлять. В воцарившемся молчании стук настенных часов начал казаться до омерзения громким. Он словно бил по мозгам, скверное ощущение. Крюгер мотнул головой. — Бред какой-то… — Уж как есть. Как же странно, все умные и мудрые слова просто улетучились из головы. Он ведь должен был сказать что-то парню, как-то наставить его на путь истинный, помочь разобраться, но в итоге оказалось, что помогать надо ему самому. Обычно в сложных ситуациях он просил совета у Гриши. Это происходило редко, и Гриша в принципе был единственным человеком, с которым Крюгер мог бы чем-то поделиться. Но вряд ли он сможет просить совета по вот такому вот вопросу. Мужчина невольно вспомнил об угрозе Эрена. Зная его характер, можно было предположить, что если забрать у него инициативу и попортить ему планы, то он все исполнит просто ради принципа. — И что дальше? Наверняка этого вопроса Йегер тоже ожидал. Он пожал плечами. — Я не знаю. Просто хочу, чтобы ты все знал, мне надоело скрывать это. Я влюблен в тебя, и я хочу тебя. Пусть это остается между нами. Крюгеру было бы куда проще и дальше жить в неведении, но если парень честен, то его желание сохранить свою зону комфорта было довольно эгоистичным. — Ты мой крестный сын, — сказал он. — Однажды это все пройдет. Парень вновь посмотрел на него. Теперь его взгляд показался пронизывающим. — Может и пройдет, — согласился он. — А может и нет. И в этом он был прав. Крюгер понятия не имел, что теперь со всем этим делать. Дело и правда дрянь. Его тихая размеренная жизнь оказалась под угрозой из-за маленького дьявола, но несмотря на общее раздражение и растерянность, мужчина понимал, что не хочет причинять боли этому дьяволу. Он был слишком привязан к Йегеру и слишком дорожил этим мальчишкой, чтобы жить с мыслью о том, что тот страдает. Так как быть вообще? Кажется, ни один ни другой Эрен этого не знали.***
Должно быть, они пришли к молчаливому согласию вести себя так, будто ничего из ряда вон выходящего никогда и не происходило. Крюгер не верил в то, что получится, но это было лучшим из возможных решений. — Домой ты сегодня не вернешься? — Нет. — А как же школа? — Завтра суббота, Крюгер, у меня выходные. Дело клонилось к полуночи. Эрен, успевший выкурить полпачки сигарет, невольно вспомнил о кольце, которое он ставил на столе в мастерской. Работа, по его планам, должна была быть окончена еще вечером, но планы слишком уж радикально изменились в итоге. Теперь они сидели на диване в гостиной перед телевизором. Йегер держал в руках пульт. Он некоторое время бездумно переключал каналы, пока не остановился на «Nat Geo Wild». Красивые зимние пейзажи, дикая природа и что-то о выживании пары койотов по соседству со стаей волков. Эрен любил такие передачи, а Крюгер решил, что для фона собственным мыслям и это вполне сойдет. Пейзажи сменялись пейзажами. Кажется, в какой-то момент волки разорвали самца-койота, а его самка спаслась бегством. Почему вообще кто-то кого-то разорвал, Крюгер не понял. Его искренне волновала мысль о том, что Йегер сидит слишком уж близко к нему. Прежде подобные мелочи его вообще не беспокоили, а сейчас он бедром ощущал чужое тепло и порывался попросить у парня, чтобы тот отсел, или хотя бы сел покомпактнее. Ноги Эрена были согнуты в коленях; одна вольготно утыкалась в Крюгера, пяткой упираясь чуть ли не в промежность Йегеру, а вторая прижималась к груди парня. Интересно, невольно подумал Крюгер, насколько вообще удобно так сидеть? Хотя Эрен часто сидел именно так, немного вразвалочку, занимая половину пусть и небольшого, но все же добротного диванчика. Просто мужчина впервые начал акцентировать на этом внимание. И все дело было именно в том, что Эрен раскрылся перед ним, поведал о своих желаниях. Это внесло настоящую смуту в душу всегда спокойного и собранного Крюгера, так что теперь он смотрел на крестного сына как-то иначе. Не так, как смотрел бы раньше, уже не как на ребенка. Он отвел взгляд от ключиц парня и уставился вновь на экран. Что там происходило на сей раз он так и не понял. Взгляд не цеплялся ни за пейзажи, ни за животных. — Крюгер? Мужчина выдохнул. — Что? Отложив в сторону пульт, Эрен как-то странно потер ладони. — У тебя были когда-нибудь отношения с кем-то? — спросил он. — Ты вообще был влюблен? Наверное, таких расспросов стоило ожидать. Так уж сложилось, что Крюгер в принципе не любил говорить хоть кому-то о своей личной жизни, которой у него объективно давно уже просто не было. Карла тоже пыталась выяснить, почему он одинок, но так и не добилась ответа. — Был, — коротко отозвался мужчина. Вдаваться в подробности совершенно не хотелось. Это все было давно — слишком давно. Его устраивала та жизнь, которая у него была минувшие годы, быть одному не так уж и плохо. Тем более, что Йегеры все равно привносили в нее что-то хорошее. Особенно Эрен, конечно же. — В кого? — парень обернулся к нему. — За последние двадцать лет у тебя точно ничего серьезного не было ни с кем, мама бы узнала. А она сказала, что ты одиночка по жизни. Крюгер нахмурился. — Ты обсуждал это с Карлой? Эрен хмыкнул. — А с кем еще-то? Она знает тебя дольше, чем я живу. Эти слова вновь напомнили Крюгеру об огромной разнице в возрасте. Вернее, о временной пропасти между ним и его крестным сыном. Как странно, с чего бы вдруг это начало его расстраивать? Казалось, даже внезапно влюбленный в него Йегер и тот заморачивался куда меньше. Или же он просто думал об этом больше. — Когда я познакомился с Карлой, мне почти стукнуло сорок, — заметил Крюгер. — Это возраст, когда уже не хочется никаких отношений. Он упорно смотрел на экран телевизора, убеждая себя в том, что не замечает в упор настойчивого взгляда. — Ты красивый, — сказал Эрен. — Умный и образованный. Ты и сейчас выглядишь молодо, намного лучше, чем многие в тридцать. Зачем ты вообще так рано себя похоронил? Крюгер невольно сжал кулаки. Он не хотел отвечать, не хотел признаваться в том, о чем он даже думать себе однажды запретил. Уж тем более признаваться в этом крестному сыну. — Это уже не имеет значения. Йегер, кажется, придвинулся ближе, теперь мужчина ощущал тепло его тела еще и плечом. — Для меня это имеет значение. Я был с тобой предельно откровенен, ответь мне тем же. На сей раз Крюгер все же обернулся к нему. Он уже устал от этих разговоров, их было слишком уж много за один вечер, но вот Йегер был готов и дальше чесать языком, по нему это ощущалось. — А мне и не требовались твои откровения. Эрен кивнул. — Я знаю, но они теперь у тебя есть. Хотел ты этого или нет — не важно, главное, что я хотел. А теперь я хочу знать о твоем прошлом. Расскажи мне все. Его тон не требовал возражения. Это было весьма в его духе, ведь Эрен рано научился всегда получать то, что хочет. Такой юный, но такой настойчивый и берущий измором. — Тут нечего рассказывать, — ответил Крюгер, ощутив острое желание снова закурить. — Это было слишком давно. Йегер нетерпеливо поерзал на месте. — А если подробнее? — Да чтоб тебя… — выругался мужчина. — Чертов несносный мальчишка, — так хотелось просто послать парня и игнорировать его, просто не обращать внимания на его расспросы, но Крюгер все равно ответил: — Начало восьмидесятых, мой лучший друг, в которого я был влюблен со школы и дружбу с которым я навсегда оборвал, когда понял, насколько это безнадежно. Доволен? Брови Эрена взметнулись вверх. Похоже, он не ожидал, что Крюгер так быстро сдастся его напору. — Ого, это и правда было давно. Извини, я иногда забываю, насколько ты взрослый. — Чего делать не стоит, — резонно заметил мужчина. Это сорок лет — почти целая жизнь. Даже Гриша был младше Крюгера. Десять лет, и уже это приличный срок. Возможно, сам себя Эрен никогда не ощущал стариком. Он все так же отжимался и подтягивался, как в былые годы, бегал иногда по утрам, мог потягать железо, чтобы не терять форму. Чувствовал ли он себя на свои пятьдесят семь? Нет, определенно нет. Но это никак не меняло того, что ему именно пятьдесят семь лет. — А отношения с кем были? — спросил Эрен, проигнорировав его замечание. Он и правда хотел все о нем знать. — Тебе приходилось еще кого-то любить вообще? Крюгер никогда прежде никому об этом не рассказывал. И не стоило, наверное, рассказывать, во всяком случае, точно не этому мальчишке. Да, не стоило… — Не приходилось. Я любил только один раз, а все отношения были тайными и без взаимных обязательств. Времена были не те. Да, времена были куда более суровые. В те годы за ориентацию могли избить толпой и линчевать без разбирательств. Кажется, это еще одна причина, по которой Крюгер так очерствел. Он действительно любил когда-то, своего сверстника и в свои восемнадцать лет. Но теперь он бы при всем желании не смог вспомнить лицо того парня, годы взяли свое. Когда-то в его сердце теплилась надежда на что-то, но едва он узнал о том, что тот, кого он любил, стал одним из линчевателей для двух застигнутых врасплох юношей, прежний мир просто рухнул. Именно тогда Крюгер запретил себе любить. Он имел много случайных связей — максимально тайных, дабы никто о них не догадался, дабы никто на работе ничего не заметил. Именно поэтому для всех знакомых он и прослыл «святошей». Даже его напарник, с которым Эрен проработал в органах общественной безопасности больше десяти лет, и тот подшучивал, что Крюгер девственник, не зная, впрочем, о том, что этот самый Крюгер несколько раз занимался сексом с его родным братом. В те буйные годы — в девяностые, — Эрен позволял себе подобное, но об этом никто не должен был знать. Конечно, Карла не могла обо всем этом знать, никто не знал. Крюгер ни с кем не делился. Все эти редкие связи были просто необходимостью, элементарную физиологию никто не отменял, но за последние лет семь Эрен окончательно успокоился. Именно столько у него не было полноценного секса с кем-то. Он прекрасно обходился редкими актами самоудовлетворения, и этого вполне хватало. — Времена, точно, — кивнул Йегер. — Но сейчас времена другие. Что мешает тебе с кем-то замутить? Мужчина мотнул головой. — Я уже не в том возрасте. Эрен прикусил губу. — Опять ты про возраст. Его ладонь вдруг уверенно легла на ногу Крюгера. Жест был слишком неоднозначным, а потому мужчина сказал: — Живо убери руки. Он должен обозначить границы дозволенного. Что бы ни случилось, их отношения не должны пересекать определенную черту, и именно Крюгер, как взрослый и просто как крестный отец, обязан контролировать ситуацию целиком и полностью. Но его слова не возымели никакого успеха. Напротив, Йегер словно осмелел еще сильнее. Он неожиданно подскочил с места и, не успел Эрен удивиться такой проворности, буквально оседлал его. Тяжесть чужого тела и чрезмерная близость буквально вышибли из легких весь воздух. — Что ты… — Просто молчи, Крюгер, — нетерпеливым тоном прервал его парень. — Ты однолюб, я понял. Но, видишь ли, я тоже однолюб. И в отличие от тебя, я умею получать то, что хочу. Его зеленые глаза просто горели. Слишком растерянный, Крюгер сперва упустил момент, когда полностью потерял любой контроль над ситуацией, а после уставился на Эрена во все глаза. — А ну слезь с меня. Он был готов швырнуть мальчишку прочь, но то ли удивление было настолько сильным, то ли он просто отчего-то не захотел этого делать. Так уж вышло, что Крюгер никогда не был слабаком. Он мог ударить так, что мало не покажется. Но именно поэтому не стоило применять силу по отношению к Йегеру. Что бы он не творил, это все еще несовершеннолетний парнишка и все еще его крестный сын. Эрен обхватил руками его плечи. Пальцы резко вжались, заставив Крюгера встрепенуться. — Не слезу. Я получу хотя бы малость. — Да что ты вообще несешь? Йегер буквально прожег его своим взглядом. Он скользнул длинными проворными пальцами выше, к шее Крюгера, и задышал ему в лицо. Мужчина осознал, что он подрагивает всем телом, что его дыхание сбивается. Парень действовал крайне решительно, но все равно боялся. — Ты знаешь, что. Когда Эрен уткнулся ему в шею, Крюгер распахнул глаза. Да, мальчишка привык получать то, что он хочет, чего бы это не касалось, упорства ему было не занимать. — А ну прекращай. Он целовал его в шею, вжимая в мягкую обивку дивана. Все еще растерянный, Крюгер словно очнулся в тот момент, когда Эрен вжался ему в низ живота своим возбужденным естеством. Это было сродни полнейшему безумию. Парень терся об него, ведомый явно своими желаниями, мало понимающий при этом, чего именно жаждет его юное тело. Между тем по телу самого Крюгера прошла судорога. Он схватил парня за длинные волосы и оттянул назад, дабы хоть как-то оторвать его от себя. Творилось нечто ужасно неправильное, и он сам реагировал на происходящее неправильно. Необходимо все оборвать, пока еще не стало поздно. Эрен распахнул свои глаза. — Я тебе что, совсем не нравлюсь? — спросил он с слишком явным раздражением в голосе. — Или твои моральные установки настолько крепкие, что лучше переспать с коровой, чем со мной? Крюгер действительно испугался, осознав нечто ужасное. А еще он испугался того, что Эрен это тоже поймет. Это было сродни тому, чтобы посягать на нечто святое, при том, что Йегер по сути тот еще дьявол в людском обличии. — Просто слезь и успокойся. Мы это уже обсудили. Эрен вдруг зарычал и, несмотря на крепкую хватку, настойчиво попытался снова оказаться как можно ближе к мужчине. — Ни черта мы не обсудили. И плевать я на это хотел вообще. Он снова заелозил на месте, потираясь о Крюгера, а тот рыкнул, не имея возможности это прекратить. Швырнуть парня на пол? Стоило бы, наверное, но Крюгер так и не смог этого сделать, равно как и не смог хотя бы отвесить пощечину. Это казалось чем-то неправильным, слишком радикальным и жестоким, нельзя так обходиться с Йегером. — Да что с тобой не так… Близость юного тела просто дурманила. Нет, подумал Крюгер, Йегер точно не ребенок, он слишком взрослый человек в теле семнадцатилетнего юноши. Влюбленный юноша, который не намерен мириться с тем, что его хотят отвергнуть. — Ты любишь меня, я знаю, — твердым тоном сказал парень. — Хватит уже разыгрывать из себя святого, я знаю, что ты ни черта не такой. Кажется, хватка ослабла. В любом случае, Эрен снова присосался к его шее, целуя с таким надрывом и отчаянием, что Крюгер просто замер, уже смирившись с давящим ощущением в области паха. Он не смог сохранить ту самую дистанцию, не смог не допустить неправильного, потому что собственное тело уже его предало. Как давно у него не было полноценного секса? Семь лет? Казалось, что плоть давно усмирилась, а тут вот такое. И все из-за Эрена. Этот мальчишка действительно хорошо его понимал, и его слова ранили Крюгера заключавшейся в них правдивостью. Он — извращенец, раз допустил такое. — Проклятый мальчишка. Надо было все оборвать, сейчас, ведь еще не поздно, но Крюгер просто замер на месте, все так же сжимая пятерней длинные черные волосы. Запястьем он касался лопатки Эрена, ощущая дрожь тонкого, но сильного тела. Ненавидя себя, мужчина прикрыл глаза. Но едва чужие руки вцепились в его рубашку, Крюгер, точно очнувшись от транса, схватил Эрена второй рукой за шею. Его крупная сильная ладонь сдавила так, что Йегер испугался в полной мере. Такой хваткой слишком легко можно было задушить, они оба прекрасно это понимали. — Не смей заходить так далеко. Теперь Крюгер хотя бы был честен с собой. Когда его рука отпустила шею и скользнула чуть ниже, у Эрена ощутимо перехватило дыхание. — Что ты… — Заткнись. Мужчине не пришлось повышать голос, чтобы в самом деле заткнуть парня, хватило просто его властного тона. Йегер тяжело задышал, когда Крюгер переместил руку ему на поясницу, сжал ладонью ремень и заставил парня сперва сползти чуть ниже. Все произошло слишком быстро, так что понять Эрен все смог лишь в тот миг, когда смог собственной плотью ощутить чужое возбуждение. Да, Крюгер к собственному удивлению завелся с пол-оборота, чего давно не замечал за собой, слишком давно. Йегер раскрыл от удивления рот. Он опустил взгляд вниз, точно желая убедиться в том, что все и правда так, как он подумал. Когда же он снова посмотрел на Крюгера, в его глазах было неподдельное удивление и немой вопрос. Но времени он решил не терять. Не нарушая уже установленный запрет, парень решил заняться тем, на что негласное разрешение было получено. Он вцепился в плечи Крюгеру и принялся тереться о чужой пах. От каждого рваного движения по телу мужчины проносились легкие тягучие волны наслаждения. Ощущение чужой плоти было приятным, а Крюгер успел как-то позабыть об этом с годами. Близость же крестного сына действовала слишком сильно. Мужчина позволил себе забыть на время о моральных принципах. Не только Йегер, но теперь и он сам хотел уловить хотя бы ту самую малость. Возбужденный и откровенно наслаждавшийся моментом, Эрен смотрел ему прямо в глаза. По взгляду зеленых глаз были очевидны все эмоции, под ним хотелось плавиться. Никогда еще никто не смотрел на Крюгера вот с таким всепожирающим желанием. Эрен начал дышать ртом. Он все терся и терся своим стояком о чужой пах, но практически не моргал, словно намереваясь сожрать мужчину перед собой этим взглядом. — Крюгер… — выдохнул он. — Крюгер… Он был близок к разрядке, что совсем не удивительно в силу юного возраста. Поняв это, Крюгер не думая подхватил его под бедра и заставил двигаться еще активнее. Йегер громко простонал и прижался лбом ко лбу крестного отца, слишком напряженный, чтобы продолжать смотреть ему в глаза. — Крюгер! Он сжал плечи мужчины слишком сильно, так что тот поморщился, но не стал мешать причинять себе боль. Эрена затрясло. Он кончил себе в штаны и практически беззащитно уткнулся лицом в шею Крюгеру, весь горячий и раскрасневшийся. Мужчина позволил себе принюхаться к его волосам. Он ощутил слабый запах шампуня, отдававшего яблоками, Эрен всегда им пользовался. Вопреки любым доводам здравого смысла, Крюгер испытал немыслимое желание прижимать к себе это несносное чудовище всегда. Вряд ли хоть кому-то еще приходилось видеть Эрена Йегера вот таким вот, слишком искренним и слишком хрупким. Дрожащая ладонь парня несмело коснулась острой скулы на лице Крюгера. Мужчина не шелохнулся, позволяя себе еще несколько минут не возвращаться к жестокой реальности. — Вот же черт… — хрипло выдохнул Йегер. — Даже тереться об тебя было в сотню раз приятнее, чем трахаться в полном смысле этого слова не с тобой. Это ты виноват, Крюгер. Ты. Он явно не думал, что говорит, но Крюгер все равно был согласен со своей виной. Он виноват в том, что допустил произошедшее. Не стоило подпускать парня к себе настолько близко, не стоило так сильно запускать и без того непростую ситуацию. — Как скажешь. Снять с себя полностью расслабленного Йегера труда не составило. Едва плюхнувшись задом на прежнее место, он поморщился. Крюгер не смог смотреть на него. Безумно хотелось закурить. А еще хотелось что-то сделать с оставшейся из-за Эрена проблемой в штанах. Мужчина испытал искреннее омерзение с себя же. Пришлось покоситься на парня. Тот дышал уже ровнее, перед его темных брюк был откровенно мокрым. Крюгер поджал губы. — Бросишь штаны и белье в стиралку, — скомандовал он практически спокойным незаинтересованным тоном. — Сменная одежда в комнате есть. Ложись сразу спать, уже поздно. Эрен посмотрел на него. Он все еще неважно понимал, что вообще происходит. — А говорить об этом не будем? Нельзя было не понять, что он имеет в виду. Крюгер по привычке зашарил по карманам, выискивая сигареты, а уже потом вспомнил, что оставил пачку на кухне. — Нет, не будем. Поднявшись на ноги, мужчина быстро отыскал пульт и отключил телевизор. Настенные часы показывали половину двенадцатого ночи. — Ладно, — легко согласился Йегер. Вряд ли он был готов спорить о чем-то после оргазма. — Хоть что-то. — Иди уже спать. Крюгер ушел на кухню. В паху все еще ныло, хотелось прикоснуться к себе, безумно хотелось, но в той же мере Эрен был готов мучить сам себя за то, что он сделал. Вернее за то, что он допустил. Не важно, чья тут вина, важно лишь то, что он впервые за долгие годы потерял контроль над собой, пожираемый страстным вожделенным взглядом чертового мальчишки. Все самообладание треснуло по швам. Мужчина закурил. Едкий дым заполнил легкие и позволил хоть немного расслабиться. Он прекрасно слышал, как Йегер запустил стиральную машину, а после тихим шагом направился в свою комнату. Он никогда не желал ему спокойной ночи, считая это немыслимой глупостью, а Крюгер давно к этому привык, как привык вообще ко всем выкрутасам несносного крестного сына. Едва в доме все стихло, Эрен слегка прикусил фильтр докуренной наполовину сигареты и сам направился в ванную. Заперев дверь на шпингалет, он приблизился к раковине и уставился на свое отражение в зеркале. Что бы там не говорил Йегер, он — старик. У него уставший потухший взгляд серых глаз, морщины на лбу и под глазами, слишком сухое жилистое лицо, уже тронутые сединой темно-каштановые волосы. Крюгеру вовсе порой казалось, что он уже родился стариком. — Блять… Он искренне ненавидел сам себя. Подойдя к унитазу, он швырнул в него едва докуренную сигарету, а после расстегнул свои брюки. Тяжелый ремень звякнул в томительном ожидании, и вот его возбужденного естества коснулся воздух. Член был откровенно мокрый, уже ноющий без внимания. Пока Эрен об него терся, Крюгеру было хорошо. Не настолько хорошо, чтобы потерять голову окончательно и возжелать полноценного секса, но настолько хорошо, чтобы сохранить хоть какой-то остаток здравого смысла. Но этого все равно было мало для него, хотя Йегеру хватило с лихвой. Лишь малость — вот как он сказал. Эрен получил свое, но оставил крестного отца в самых мерзких смешанных чувствах. Словно нехотя Крюгер обхватил ствол рукой и неспешно задвигал ею. Стоило подумать о чем угодно, но только не о Йегере, однако именно о мальчишке он и подумал. Его немыслимый взгляд, напряженные мышцы, то вожделение, которым он просквозил. — Чтоб тебя… Не было смысла пытаться обманывать себя. Он был возбужден из-за Йегера, и он трогал себя, думая о нем, о своем крестном сыне, которого когда-то клялся оберегать. Мальчик вырос и заставил его разгореться, точно ему снова двадцать и он снова способен искренне желать кого-то. Не потому, что физиология того требует, а потому, что сердце начинает жалобно щемить от переполняющего его чувства. Он прижал руку к лицу, чтобы чего доброго не издать лишнего шума, прошелся по члену кольцом из большого и указательного пальцев и довел себя до пика, думая о Йегере и ощущая себя худшим из извращенцев, которых когда-либо носила земля. — Твою же мать. Легче, разумеется, так и не стало. Кругом все так же стояла тишина. Хотелось верить в то, что Эрен и правда завалился спать и понятия не имел о том, что творит в ванной его крестный отец. Прежде, чем лечь спать, Крюгер выкурил еще две сигареты и выпил растворимый кофе. Мысли все так же путались и мешали успокоиться, снова и снова возвращаясь к Йегеру и всему тому, что произошло в гостиной.***
Он проснулся на рассвете. Слабые лучи рассветного солнца уже пробивались в комнату, заставляя вспомнить о том, что минувшей ночью Крюгер совершенно забыл задернуть шторы. Мужчина посмотрел на окно, словно силясь понять, кто он вообще такой и где находится. Ощущение было довольно странным. Уже потом он ясно ощутил тяжесть на собственном теле. Это тоже было весьма непривычно. Оглянувшись, он наткнулся взглядом на темноволосую макушку того, кто вольготно лежал на его плече, обхватил грудь рукой и закинув на него ногу. Сперва Эрен просто замер, не зная, что и думать. На мальчишке были спортивные штаны, немного потертые, домашние, и явно великоватая ему футболка. Его, Крюгера, футболка. Йегер посапывал на его плече. Его длинные черные волосы красивой волной лежали за спиной, великоватая футболка оголяла ключицы и совсем немного плечо. Он был таким умиротворенным и красивым во сне, и, кажется, это сильнее прочего ввело Крюгера в ступор. Уже потом мужчина сам себе напомнил о том, что парня не должно быть в его комнате и в его постели, да еще и настолько рядом с ним. Минувшей ночью Крюгер точно обещал себе что-то такое, да. Потому что они уже пересекли черту. Не так сильно, чтобы это считалось критичным, но все же. От воспоминаний о том, как это было, становилось волнительно на душе, но Крюгер тут же напомнил себе о том, что это было ошибкой, и он обязан никогда больше такого не допускать. Обязан, именно так. Эрен сжимал его откровенно по-хозяйски. Его ладонь держалась за пижамную кофту мужчины, словно цепляясь за него в отчаянии, но сама поза, в которой они лежали, все равно ощущалась как потрясающе правильная. Эрен долго смотрел на парня, погруженный в свои безрадостные мысли. Интересно, когда он осознал для себя, что его привлекает и возбуждает собственный крестник? До того, как в подобном ему открылся Йегер или после? Когда Крюгер вообще успел позабыть о том, что этот мальчик для него навсегда ребенок. На ум пришли воспоминания событий семнадцатилетней давности. Крюгер хорошо помнил, как Карла протянула ему малюсенький сверток с ребенком. Мальчик, уже названный в его честь, кричал с таким упорством, что мужчина откровенно терялся, но оказавшись на его руках, ребенок быстро успокоился. Это было странно и необычно. Карла тогда широко улыбнулась и сказала: — Эрен, ты ему нравишься! А ведь Крюгер даже не сразу понял, к какому именно Эрену она вообще обращается. Спустя год Крюгер, забравший Зика после спортивной секции, дабы привести его домой, смог узреть самые первые шаги своего маленького тезки. Он просто сидел на кухне и слушал Гришу, который рассказывал о каком-то случае на работе, когда Карла громко ахнула, привлекая внимание мужчин. Малыш сам поднялся на ножки и сделал ровно восемь неуверенных шажков в сторону своего крестного отца. Крюгер помнил, как мальчик схватился за его колени и покачнулся, помнил, как сам осторожно подхватил его и усадил на колени, как Карла и Гриша восторженно говорили о том, что малыш начал ходить. Они все были рады, а Крюгер просто недоумевал. Это было так давно, но он помнил все с доскональной четкостью. — Эрен так тянется к тебе. У вас с ним точно какая-то особая связь. Это уже говорил Гриша. Крюгер упорно не понимал, о чем он, но и не спрашивал ничего. Прошло, кажется, еще около года, когда он впервые услышал из уст мальчика пока еще совсем нетвердое, но вполне разборчивое «Крюгер». Карла все пыталась объяснить сыну, что проще и правильнее говорить «Эрен», а еще лучше — «дядя Эрен», но даже малышом младший Йегер умел проявлять немыслимое упорство. Осторожно выбравшись из хватки парня, Крюгер поднялся на ноги. Поясница немного ныла, должно быть, он слишком долго лежал на спине. Наверное, стоило грубо разбудить наглого Эрена и дать ему понять, что проникать ночью в постель к крестному отцу — идея плохая, но Крюгер не стал этого делать. Разве Йегер виноват хоть в чем-то? Вряд ли. Если кто и виноват, то только Крюгер. Прикрыв парня одеялом, мужчина поднялся на ноги и приблизился к окну. Открыв его, он не без удовольствия вдохнул холодный рассветный воздух, а после отыскал пачку сигарет и зажигалку. Ему жизненно необходимо было покурить. Присев на подоконник и затянувшись, Крюгер обернулся к мирно спящему Йегеру. Почему они попали в настолько падкую ситуацию? Казалось бы, черт с ним, подумаешь, Эрен просто разок потерся о него и кончил. Об этом можно было бы забыть. Но Крюгер понимал, что ни он, ни Эрен не забудут. Йегер не тот человек, который довольствуется малым, он всегда прет с упорством танка и получает то, что хочет. А сам Крюгер попал в крайне непростую ситуацию. По логике вещей ему стоило позвонить Грише и все ему рассказать, а потом уже вместе с ним вправлять мозги парню. Они оба — родной отец и крестный отец — в ответе за парня. Но звонить Грише совершенно не хотелось. Тяжело бороться с тем, чего ты сам желаешь. Крюгер никогда не обманывал сам себя, так уж вышло. Какой бы двоякой не была ситуация, он оставался честен с собой. И в данной ситуации он честно признался себе в том, что хочет Йегера. Дело ли в долгом воздержании или привлекательности и напоре Эрена — понять сложно, возможно и то, и другое разом. Но факт остается фактом. И что же теперь с этим делать? А ведь Йегер тоже не отстанет от него так просто.***
Они не пересекались взглядами все утро. Йегер не пытался вести разговоры, не напоминал о том, что произошло минувшим вечером, а Крюгер просто радовался этому. Он получил передышку и возможность спокойно подумать. Несмотря на то, что они даже позавтракали вместе, все прошло практически без слов. Встав рано утром, Крюгер отправился на пробежку. Сорок минут на свежем воздухе его взбодрили, равно как и последовавший следом контрастный душ. Когда он закончил с готовкой завтрака, Эрен явился на кухню. Он сонно поморщился, но судя по собранным в пучок волосам, ванную посетить он успел. На нем все так же были спортивные штаны и старая футболка Крюгера. Завтракали они, чинно сидя за столом. — Помой посуду. Это все, что Крюгер сказал крестному сыну. Тот лишь кивнул, допивая кофе и поглядывая на него. Мужчина вернулся в мастерскую. Ему было жизненно необходимо занять чем-то как руки, так и мысли. На глаза попалось совершенно забытое давеча кольцо, за него он в итоге и взялся. Йегер не лез к нему до самого обеда. Чем именно он занимался все это время, Крюгер точно не знал, но слышал шум телевизора. Эрен не спешил уходить домой, а еще он, судя по всему, не звонил родителям. Странно, что они сами еще ни разу не позвонили Крюгеру, чтобы спросить, точно ли у него их непутевый сын. Ощущение того, что тут вообще что-то не так, стало невыносимым, но мужчина лишь мотнул головой. Наверное, он просто слишком много думал, пока занимался кольцом. Оно теперь сияло, точно новенькое. Презентабельный вид вполне мог позволить продать его за хорошую сумму, но Крюгер решил, что не хочет продавать. Он снова уставился на гравировку с внутренней стороны. «Amor vitae meas» — слишком романтично, пожалуй, но все равно красиво и чувственно. — Крюгер? Мужчина поднял взгляд. Йегер, все такой же босой и несуразный, уютный до безобразия, стоял в проходе, опираясь плечом о дверной косяк. — Что? Теперь Крюгер был совершенно спокоен. Должно быть, пробежка и работа в самом деле здорово успокаивали ему нервы. — Я пожарил картофель, — сообщил парень. — Ты идешь обедать? Мужчина покосился на настенные часы. Что ж, как раз самое время для обеда. Он положил кольцо на стол. Блеснув при свете лампы, оно привлекло внимание Йегера. Парень тут же приблизился, словно забыв о том, что между ним и его крестным отцом все еще оставалась негласная заминка. — Иду. Крюгер поднялся на ноги и потянулся всем телом. Эрен сперва уставился на него. Разница в росте все же бросалась в глаза, несмотря на то, что Йегер, к примеру, был чуть выше Гриши, хотя все еще ниже Зика. — Ты закончил с кольцом? Мужчина не успел ответить сразу. Он проследил за тем, как тонкие пальцы парня взяли кольцо. Да, точно, размер у кольца не самый большой, Крюгеру едва налезал на мизинец, но вот пальцы Йегера были куда более тонкими и изящными. — Да, закончил. — Можно померить? Они говорили так спокойно, словно и правда не было ничего необычного минувшим вечером. И это радовало, Крюгеру совершенно не хотелось, чтобы их отношения портились. — Валяй. Кольцо пришлось впору на безымянный палец. Оно так хорошо смотрелось на ладони Эрена, что Крюгер, непонятно почему, восторженно замер. Отчего-то показалось особенным то, что после его монотонной работы над этим украшением его нацепил на себя именно Йегер. — Оно очень красивое. Парень уставился на изумруд. Подумать только, а ведь он по цвету так подходил его наглым бесстыжим глазам. — Можешь оставить себе. Сказав это, Крюгер покинул мастерскую. Стоило помыть руки, а после пообедать. Жаренный картофель, конечно, не самая полезная пища, но Эрен мало что мог приготовить, не спалив все кругом, а когда он все же готовил, то прикладывал максимум стараний. Что бы между ними не происходило, но он постарался, чтобы крестному отцу было чем отобедать. Едва мужчина оказался в ванной, телефон в его кармане завибрировал. Крюгер сперва напрягся, думая, что это может быть Гриша, с которым он пока совершенно не готов общаться, но звонившим оказался Зик. Переведя дух, мужчина принял вызов. — Дядя Эрен? — Да, Зик? Крюгер сразу уловил волнение в голосе собеседника. — Привет. Прости, если отвлекаю, а мелкий у тебя? Мужчина кивнул в пустоту. — Да, Зик, он ночевал у меня. Насколько я понял, он опять поругался с родителями. — Это еще мягко сказано, — сказал Зик. — Карла была в настоящей истерике. Я сейчас у них, она уже успокоилась. Вот хотел узнать, все ли с мелким в порядке, а то этот беспросветный идиот телефон дома забыл, отец очень волновался за него. Крюгеру стало не по себе. Да, Эрен говорил, что ушел от грандиозного скандала, но неужели все в самом деле было настолько плохо? — Может, мне привести его домой? Зик ответил не сразу. — Не думаю, что стоит, дядя Эрен, им с Карлой обоим нужно остыть, и желательно не в одном доме, иначе они его разнесут, сам знаешь. Мелкий не доставил тебе проблем своими выходками? Крюгер едва не взялся уточнять, о чем вообще речь. Зик ведь не мог никак знать о том, что Эрен заявил ему минувшим вечером? В это хотелось верить, иначе отношения с Йегерами можно считать испорченными раз и навсегда. Карла его убьет, если узнает, какие у Крюгера возникли мысли относительно ее любимого сына. — Нет, Зик, все хорошо. — Ладно. Спасибо, дядя Эрен, твое терпение просто на вес золота. Ты присмотришь пока за мелким? На самом деле Крюгер планировал отправить парня домой, пока еще не поздно, пока еще он сам не сорвался, пока не случилось того, что важно избегать любыми путями, всеми правдами и неправдами. Но, очевидно, придется действовать как-то иначе. — Конечно, присмотрю, Зик. Не переживай. — Спасибо, дядя Эрен. И прости за мелкого, от него вечно сплошные неприятности. Я еще позвоню тебе, ладно? Крюгер слишком отчетливо ощутил, что опять упускает из поля зрения нечто важное. Понять, что же именно, не вышло. — Хорошо, Зик. Надеюсь, с Карлой все будет хорошо. Разговор предполагал, что Крюгер уже в курсе, из-за чего произошел скандал в доме Йегеров. Со слов Эрена выходило, что дело только в его признании во влюбленности в некоего взрослого мужчину. Он ведь не называл имен, верно? Мало ли кто мог быть тем мужчиной, который старше Эрена на сорок лет. Ведь если бы прозвучало имя Крюгера, Гриша и Карла точно не пустили бы сына ночевать к крестному отцу. — Да что ж за ерунда такая… Уже отключив телефон, Крюгер уставился на свое отражение в зеркале. Он ощутил себя каким-то нерадивым подростком, который скрывает от родителей факты своей личной жизни. В его-то годы. Это было настолько глупо и несуразно, что даже стыдно. Возможно, все же стоило позвонить Грише и серьезно с ним поговорить, понять, что у них там случилось на самом деле. Но звонить он в итоге так и не стал. Сложно сказать, почему, возможно, из чувства стыда, ведь он, по сути, обманул доверие лучшего друга и не особо-то и сильно уберег его сына от того, от чего должен был уберечь. Помыв руки и успокоившись, Крюгер ровным шагом направился на кухню. Йегер обнаружился здесь же, кажется, он допивал чай. Стол был накрыт, прямо по центру гордо стояла сковорода с жареным картофелем. Что ж, Эрен постарался, в этот раз даже ничего не подгорело. Едва мужчина приблизился к столу, Йегер поднялся на ноги и подошел к нему. — Оно мне нравится, — сказал он, продемонстрировав кольцо на пальце. — Я никогда его теперь не сниму. Крюгер лишь хмыкнул. — Носи на здоровье. Он хотел обойти парня и сесть за стол, но Эрен его удержал. Как только его ладонь настойчиво вцепилась ему в рукав рубашки, Крюгер напрягся. В его серых глазах была отчетливая угроза. Мальчишка должен был понимать, что больше вольностей он не допустит. — Спасибо, — шепнул Йегер совсем уже томным голосом. Крюгер отчетливо ощутил, как по его руке пробежали мурашки, это совсем не хорошо, что он вот так реагирует на парня. Ой, как не хорошо. — Я же сказал — носи на здоровье. Парень выглядел… странно. Просто странно, взгляд зеленых глаз был совершенно нечитаем, понять, что с ним да как, Крюгер бы не смог, даже если бы очень сильно захотел. — Ты никогда и ничего для меня не жалел. Я точно знаю, что ты меня любишь, и не как сына, — уверенным тоном сказал Эрен. — Но я обещаю больше никогда к тебе не лезть. Я оставлю тебя в покое, у нас будут привычные близкородственные отношения. Но только если ты позволишь мне кое-что сделать. Крюгер и сам не понял, обрадовался ли он или разочаровался, не успел об этом и подумать, потому как разум быстро уловил, что Йегер снова пытается им манипулировать. — Ты еще и условия мне ставить будешь? Эрен приблизился к нему сильнее. Крюгер отчетливо уловил его дыхание в области шеи, но отстраняться не стал. — Ничего особенного, Крюгер, самая малость. Это слово уже звучало, как раз минувшим вечером. Мужчина сохранил холодное спокойствие. — Я хорошо тебя знаю, Эрен. Ты никогда не довольствуешься малым. Парень сглотнул. — Ради твоего душевного спокойствия я готов забыть обо всех своих стремлениях. Наверное, ты сам для меня все же важнее, чем мои желания. Поэтому просто позволь мне кое-что сделать, и я от тебя навсегда отстану. Это не ложь, Крюгер, клянусь. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, но мужчина все же поинтересовался: — И чего же ты хочешь? Эрен сжал его рукав чуть сильнее. — Поцеловать тебя, только и всего. Разве мне вообще хватит духа просить о большем? Он все же не был откровенен до конца, Крюгер ощущал это. Его взгляд остановился на губах парня — немного пухлые, красивой формы, не тонкие и сухие, как у него самого. Так и не дождавшись разрешения, Йегер приподнялся на цыпочки и коснулся своими губами его губ. В его действиях ощущалась нехватка опыта, он скорее даже не целовал, а слепо прижимался, но даже это было… мило. Слишком, черт возьми, мило. Крюгер мягко оттолкнул крестного сына. — Ты закончил? Тот, кажется, был в прострации. — Здорово, — выдохнул он. — Ты подарил мне кольцо, а потом мы поцеловались. Это выглядит так, будто ты мне предложение сделал. Крюгер так и завис, откровенно не понимая, что вообще несет этот паршивец. — Ты точно ненормальный, — только и сказал мужчина. Парень отпустил его. Он как-то странно кивнул, выглядя при этом так, будто он изрядно пьян. — Наверное. Но кто сказал, что мне не наплевать… Он прошел мимо и покинул кухню, оставив крестного отца наедине с произошедшим. Слишком целомудренный и неполноценный, но все же поцелуй, кольцо на пальце Эрена, подаренное Крюгером… Кажется, мужчину опять обвели вокруг пальца. А ведь Йегеру и правда наплевать, он же опять ловко добился своего. Мужчина выдохнул. Чем дальше, тем только хуже.***
День прошел, словно в тумане. Крюгер просидел около часа на подоконнике, снова и снова вдыхая в легкие тягуче-терпкий дым. Голова уже просто разрывалась от противоречивых мыслей. Кажется, внутри него шла борьба — борьба взрослого состоявшегося мужчины с его моральными устоями. И, кажется, моральные устои начали сдавать позиции. Он успел подумать слишком много. Едва осознав, что наступила ночь, а его собственные ладони уже окоченели от холода, Крюгер потушил докуренную сигарету о пепельницу, слез с подоконника и закрыл окно. Наверное, самое лучшее решение в его случае — просто дождаться, пока крестный сын вернется домой. Пока он здесь, в одной квартире с Крюгером, он даже думать толком не может. Интересно, размышлял мужчина, это он всегда ненароком допускал мысль об интиме с несовершеннолетним мальчишкой или его довели до состояния исступления действия Эрена? Сложно, слишком сложно об этом судить. В какой-то момент Крюгер рыкнул. Почему он вообще не может взять себя в руки. В его-то почти преклонном возрасте разве можно поддаваться желанию плоти? Он ведь не подросток какой. Йегеру это простительно в силу возраста; когда ты юн, ты в самом деле не в состоянии отвечать за свои действия, гормоны могут управлять тобой, требуя свое. Но это ведь не случай Крюгера. Часы показывали половину первого ночи. Эрен давно спал в своей комнате, а вот к Крюгеру сон не шел точно из принципа. Хотелось снова выйти на воздух и побегать, но этого лучше не делать ночью. А еще хотелось хоть на ком-то сорваться и выпустить пар. Этого Крюгер не делал действительно давно. Когда-то, еще в возрасте, который можно считать поздней юностью, он часто дрался, либо по причине, либо просто ради того, чтобы размяться. Второе происходило на ринге, в сфере боев без правил. Эрен любил такой способ расслабиться — драка с мужчиной, а потом и секс с мужчиной. Как же давно это было? Лет двадцать назад? Он сорвался с места. Мозг еще не придумал до конца, что же именно он собирается делать, но уже вел его в сторону двери комнаты Йегера. Когда-то это было просто помещение для хлама. Карла однажды заявила ему, что в его доме точно должна быть комната для гостей. Кажется, она не оставляла надежду на то, что вечно нелюдимый Крюгер все же найдет себе кого-то, заведет семью, не будет одиноким. Как бы то ни было, именно с ее легкой руки комната облагородилась и обзавелась хорошей мебелью. А уже потом в ней обустроился Эрен. В шкафу были его вещи, на столе лежали его письменные принадлежности и какие-то книги, в отделах шкафчиков было полно его белья и носков, а на прикроватной тумбе стоял светильник, который Йегер однажды привез с собой из отчего дома. Эрен мог в принципе всегда жить у Крюгера и ходить в школу от него. Порой же Крюгер позволял себе заходить в эту комнату и просто сидеть на кровати, в этом выражалась его тоска по Йегеру. Не то, чтобы он сам лично обозначал это тоской, просто долгое отсутствие Эрена под боком заставляло чувствовать себя снова одиноким. Казалось бы, в этом нет ничего странного, ведь они с крестным сыном близки, но теперь, после пережитого минувшим днем, Крюгер начал чувствовать себя настоящим извращенцем. Словно все это время он на самом деле испытывал к парню нечто, чего испытывать нельзя ни в коем случае. Уже поздно думать о моральных аспектах. Именно так решил для себя Крюгер, открыв дверь комнаты и переступив порог. Сердце забилось, как бешеное. Эрен спал на своей кровати. Он прижимал к себе одеяло, зажатое у него между ног, из одежды на нем были только трусы и все та же футболка. Эту футболку Крюгер давно перестал носить, где вообще Эрен ее отыскал — вопрос отдельный. Парню она была велика. Задранная, она обнажала бедра парня и совсем немного низ живота. Зрелище — чистая провокация, иначе и не скажешь. Крюгер медленно приблизился к кровати и застыл на месте. Тусклый свет от светильника слишком хорошо позволял рассмотреть потрясающе красивое тело Эрена. Он действительно очень красивый, весь целиком и полностью, и иногда даже мерзкий и сложный характер его только красит. Собственные мысли вновь разозлили Крюгера. Он вдруг ясно осознал, что именно собирался сделать. Надо поступить плохо по отношению к Эрену, припугнуть его так, чтобы он сам разочаровался и больше никогда не возвращался к мыслям о том, что он хочет своего крестного отца. Да, именно так и надо поступить. Крюгер столкнулся со слишком непосильным искушением, и явное желание крестника только подстегивало его желание. Если же Йегер осознает, что открылся явно не тому человеку, он сам успокоится. Тогда все прекратится. Мужчина присел на кровать и уставился на парня. Распущенные волосы закрывали ему половину лица. Протянув руку, Крюгер медленно подхватил пальцами один локон и убрал его, закинув за плечо Эрена, а после, словно чуток осмелев, просто убрал волосы с лица. Ощутив прикосновения, Йегер заворочался. Он быстро открыл глаза, но спросонья толком и не понял, что к чему. — Крюгер? Тот не успел и подумать толком. Ладонь резко очутилась на тонкой шее парня и сжала ее, так что Йегер испуганно ойкнул и уставился на него во все глаза. В этих самых глазах застыл немой вопрос, так что Крюгер ощутил, насколько же все неправильно. Все его нутро было решительно против того, чтобы причинять боль этому парню. — Удивлен? — спросил он холодным тоном. — С чего бы это? Он сжал шею сильнее, но Эрен даже не попытался вырваться. Его руки все так же сжимали одеяло, словно он хватался за него, как за спасительную соломинку. — А… что ты… Прозвучало откровенно сдавлено. Нет, Крюгер вовсе не хотел его душить, только напугать. — А ты чего ожидал? Кажется, тебе хотелось секса со мной? Что насчет того, чтобы я тебя поимел? Никаких нежностей, парень, и не ругайся потом, если останутся синяки. Интересно, подумал мужчина невольно, а это вообще может как-то помочь? Чего ему вообще ожидать от Эрена? Возможно, он на самом деле никогда не знал крестного сына, хотя очевидно, насколько хорошо он знает Крюгера. Йегер словно чувствовал его. Кажется, это называется эмпатия. Та самая вещь, связанная с чувствами и ощущениями, которой Крюгер напрочь был лишен. Эрен не без труда сглотнул. — Ладно. У Крюгера едва глаз не задергался. — Что ты сказал? Он чуть ослабил хватку и ощутил, как бешено и неровно бьется сердце Йегера. Но едва его палец медленно скользнул к подбородку парня, тот настолько громко и откровенно пошло втянул в легкие воздух, что Крюгер ощутил, будто душат сейчас именно его самого. — Делай со мной, что хочешь, Крюгер. Мужчину эти слова только взбесили. — Почему ты ведешь себя, как шлюха? Тот, кажется, даже оскорбился. Он настолько резко изменился в лице, что Крюгер вновь упустил важный момент перехода из одного состояния в другое. — Не смей называть меня шлюхой, Крюгер, — властным и уверенным тоном сказал Йегер. — Я только тебе позволю делать со мной что приспичит. Понял? Уроду, который уже пытался меня трахнуть, я сломал нос. И я переломаю конечности любому, кто посмеет… — Так почему? — прервал его пламенный монолог мужчина. — Почему ты мне не дашь отпор? Почему ты мне не сломаешь нос? Зачем ты вообще так унижаешься передо мной? Эрен уставился на него так, словно перед ним сейчас был не взрослый и умудренный опытом мужчина, а какое-то неразумное дитя. — Неужели не ясно? Я люблю тебя. — Да чтоб тебя! Крюгер резко отстранился от парня и отвернулся. Он больше не мог смотреть на это ходячее недоразумение. Просто не мог. Все пошло не так, как он планировал. А он точно что-то планировал? Нет, скорее поддался порыву, совершенно необдуманно, и вышло действительно глупо. — Крюгер? Стоило уйти прочь. Просто умчаться к себе в комнату, на всякий случай запереть дверь и дождаться утра. А уже утром думать, как быть дальше. Да, определенно, так и стоило поступить. Эрен приподнялся. Он словно по привычке согнул ноги в коленях и осторожно коснулся рукой спины Крюгера. Прикосновение ощущалось слишком остро. Мужчина почувствовал себя голым и беспомощным, несмотря на то, что был одет и выглядел твердым, как гранит. — Что с тобой не так вообще… Йегер мотнул головой. — Не знаю. Наверное, я просто влюблен. Прости, я вот так нагло навязываюсь тебе. Хочешь верь, хочешь нет, но я правда не хотел причинять тебе неудобств. Просто это сильнее меня. Крюгер не кстати вспомнил себя в его годы. Примерно столько и было ему, когда он впервые влюбился. Чувство было сильным, но не взаимным, и Крюгер сам лично решил задушить его в зачатке. Было больно, разумеется. Желание забыться в итоге сильно потрепало его. С этим и правда очень тяжело бороться. Но Йегер не тот человек, который молча отступает. Он борется за то, что хочет, он ломает вдребезги любые сложности. А еще он слишком искренен в своей упертости. — Хотел бы я не верить. Но Крюгер верил. Он попал в ловушку и даже не попытался найти из нее выход, просто не захотел — вот в чем правда. — Я тебе совсем не нравлюсь, да? — спросил Эрен. — Или дело только в том, что я твой крестный сын? Дело в моих родителях? В том, что ты старше на сорок лет? Не думай, что меня это не напрягало никогда. Ситуация паршивая, знаю, и я виноват, но мне не легче, чем тебе. И это Крюгер тоже понимал. — Дело не в этом, — хмуро отозвался он. Не позволяя Йегеру что-то спросить, мужчина обернулся, избегая, однако, того, чтобы смотреть в лицо парню. Он коснулся рукой коленки Эрена, заставив того опешить от удивления, а после приблизился и коснулся чужой кожи губами. Наверное, это очень странно — целовать кого-то в коленку. Целовать кому-то ноги вообще странно, но Крюгеру было настолько плевать на условности в тот миг. От кожи Йегера пахло все тем же яблочным шампунем, самый домашний и уютный запах, который только вообразить себе мужчина. — Крюгер? Эрен был потрясен, это чувствовалось по голосу. Наверное, Крюгер бы и сам сильно удивился подобному. — Ты свел меня с ума, маленький дьявол. К Йегеру хотелось прикасаться, хотелось чувствовать тепло его тела, гладить все изгибы, вырывая из уст сладостные стоны. А еще хотелось наплевать на условности и мораль. Последнее, впрочем, Крюгер уже сделал. На душе стало легко и хорошо, словно упал большой камень. Он понимал, что к утру его сожрет совесть, но это будет уже утром. — Крюгер… Эрен запустил пятерню в волосы мужчины, так что тот вынужден был поднять на него взгляд. Он снова не сумел прочитать чужих эмоций, просто потому, что те сменялись слишком уж активно. Парень потянулся к нему, и на сей раз Крюгер был совершенно не против. Он тут же обхватил Эрена руками и прижал к себе так, чтобы тут же накрыть его губы своими. Это было совершенно не так, как еще днем. Крюгер сперва чуть всосал нижнюю губу Йегера, а потом ткнулся языком, заставив парня приоткрыть рот. Целоваться взасос Эрен явно не умел, а вот у Крюгера было как умение, так и опыт. Крюгер прошелся кончиком языка по ряду передних зубов Йегера, а после по небу, ощущая себя хозяином положения. Парень в его объятиях трепетно расслабился, дыхание выровнялось, но сердце бешено колотилось о ребра, Крюгер отчетливо это ощущал. В поцелуе Йегер тоже решил проявить упорство, сначала неумело отвечая, а потом, войдя во вкус, он принялся ласкать чужой язык своим. Когда дыхания в легких стало отчаянно не хватать, Крюгер оторвался от губ парня. Тот был весь раскрасневшийся и потрясающе соблазнительный. — Вау… — выдохнул он. — Это было так… круто… Ему хватило одного лишь поцелуя, чтобы возбудиться, кто бы сомневался. Крюгер прикрыл глаза и приблизившись к лицу Йегера, провел кончиком носа по щеке парня, а после скользнул к виску. — Ты все еще думаешь, что хочешь сделать это со стариком? Эрен сжал его волосы. — Ты не старик, ты самый офигенный мужчина в мире. И я совершенно точно тебя хочу. Крюгер, кажется, еще надеялся на то, что найдется хоть один повод, чтобы отступить. Поводов не было. Моральный аспект просто исчез, словно его вообще не было, а совесть куда-то ушла до утра. Мужчина снова вспомнил о том, что в его жизни никогда не было взаимной любви. Он любил, слишком много лет назад, а теперь, когда ему пятьдесят семь, кто-то любит его. Кажется, вполне взаимно. Он не имел никакого этического права вступать в половой акт с несовершеннолетним парнем, который к тому же приходится ему крестным сыном, но он, пожалуй, мог хотя бы один раз просто наплевать на правильность как таковую и сделать то, что хочется. — Ты сам на это напросился. — Поцелуй меня так еще раз. Эрен сам отыскал его губы. На сей раз даже попытался вести. Будь то иная ситуация, Крюгер бы сказал, что он отличный ученик. Теперь уже парень запустил язык ему в рот, словно копируя чужие действия, и мужчина был совершенно не против. Где-то на фоне слышалось мерное постукивание стрелок часов, все так же горел светильник. Крюгер зарылся в длинные волосы парня, ощущая их гладкость. Трогать Эрена в самом деле было приятно. В какой-то момент они снова оторвались друг от друга. Йегер уставился на Крюгера широко распахнутыми глазами, точно он лишь сейчас осознал, что теперь возможно все, о чем он фантазировал. Когда его руки вцепились в рубашку Крюгера, мужчина оказался совершенно не против. Уже нет пути назад, хотя бы потому, что он решил, что не отступит. Будь что будет, оно все равно будет потом. Эрен подрагивающими руками расстегнул пуговицы на рубашке и тут же спешно стянул ее с чужого тела, а после уставился на торс Крюгера. Стоит отметить, что тот выглядел более чем достойно для своих лет, сказывались регулярные физические нагрузки и просто привычка держать себя в форме. Йегер прошелся по нему настолько жадным взглядом, что Крюгер едва ли не ощутил этот самый взгляд как нечто вполне материальное. — Знаешь… — выдохнул парень. — Я несколько раз подглядывал за тобой, когда ты мылся в душе. К чему такое признание в такой момент, Крюгер не понял, хотя это его даже немного позабавило. — Зачем? Эрен пожал плечами. — Не удержался. Хотел бы я так выглядеть лет через двадцать, ты просто невероятный. Эти слова придали Крюгеру уверенности, хотя он даже не шелохнулся, чтобы хоть что-то сделать, отдав ведущую роль Йегеру. Пусть парень делает, что захочет. Словно услышав его мысли, Эрен встрепенулся, оторвался от созерцания чужого тела и, подхватив края футболки, что висела на его худом теле, потянул ее вверх. Элемент гардероба отлетел куда в сторону, равно как и рубашка Крюгера. Не теряя ни секунды, Йегер тут же прижался к нему. Соприкосновение кожи с кожей, кажется, обескуражило их обоих. Парень обхватил мужчину руками и потерся о него, и этот обыденный жест вызвал волну томительного удовольствия во всем теле. Очень приятно, но все равно этого было мало. Они вновь поцеловались, но на сей раз поцелуй вышел не медленный и тягучий, а полный страсти и даже толики борьбы за право вести. Йегер с немыслимой пошлостью застонал в губы Крюгеру в тот момент, когда тот слегка прикусил ему губу. — Я хочу тебя… — выдохнул он. — Хочу… Мужчина лишь кивнул, это было слишком очевидно. Разорвав объятия, он чуть отстранился от Эрена, но лишь для того, чтобы скинуть с ног комнатные тапки и забраться на кровать. Йегер смотрел на него заворожено, но он точно не ожидал, что Крюгер уляжется на спину и потянет его на себя. — А? — парень уперся рукой в грудь Крюгеру. — Погоди, ты серьезно? Едва мужчина чуть развел ноги, Эрен оказался меж них. Но он был слишком обескуражен решением крестного отца. — А ты разве не этого хотел? — хмыкнул Крюгер. Он был совершенно спокоен внешне, хотя внутри уже бурлило бушующее пламя. — Сам же сказал, помнишь? Да уж, брошенная словно вскользь фраза о том, что Йегер хочет быть в нем, до сих пор заставляла дичайшее смущаться, но в том порыве парень был привычно искренен. А Крюгер же решил, что он даст крестному сыну то, чего тот хочет. В этом их желания даже совпадали. Все еще растерянный и ошарашенный Йегер схватился за ремень на брюках Крюгера и замер. — Точно можно? Должно быть, он опасался, что понял все неправильно и можешь схлопотать потом за это. Но Крюгер под его взглядом просто расслабился. — Точно. Ему прежде приходилось бывать в пассивной позиции, равно как и в активной, все зависело только от его собственного настроения и иногда от пожелания партнера, кем бы он ни был. На сей раз было просто не принципиально, ведь Йегер хотел именно этого. — Ох… Руки парня задрожали. Он не без труда расстегнул ремень, на это ушло несколько томительно долгих секунд, но Крюгер нахмурился. Едва парень попытался взяться за молнию брюк, мужчина приподнялся и осторожно обхватил ладонями плечи Йегера. — Эрен. Тот уставился на него. — А? — Успокойся, — серьезно сказал Крюгер. — Ты весь дрожишь. Это было правдой. Охваченный волнением и нетерпением, Йегер в самом деле дрожал всем телом и даже сам этого не сильно замечал. Он сглотнул и опустил взгляд. — Я… просто… — Все хорошо, — тем же спокойным тоном продолжил мужчина. — Не нужно спешить. Я здесь, с тобой, и у нас впереди вся ночь. Так что дыши глубже, ладно? Его слова подействовали. Йегер рассеяно кивнул, но постарался привести дыхание в порядок. Он приблизился к Крюгеру и уткнулся лбом ему в подбородок. — А ты точно не передумаешь? Вопрос явно вырвался помимо воли Эрена. Он не хотел показывать, насколько сильно переживает, но все же открылся перед человеком, которому доверял полностью. — Не передумаю, — заверил его Крюгер. — Так что просто успокойся и дыши глубже. Йегер вновь с шумом сглотнул. — Ага. Почувствовав, что парень в самом деле успокоился, Крюгер вновь улегся на спину. Дальнейшие действия Йегера выглядели куда более уверенно. Он неспешно расстегнул брюки мужчины и потянул их вниз. Тот приподнял бедра, а потом и ноги, помогая избавить себя разом и от штанов, и от белья. Лишь оставшись полностью обнаженным, он снова поймал себя на мысли, что все происходящее неправильно и нужно остановиться. Ведь потом придется объясняться перед Гришей на тему того, что он, его лучший друг, переспал с его сыном. Крюгер выдохнул. Интересно, откуда в нем вообще появилось такое непреодолимое желание послать к черту здравый смыл? В какой момент он решил, что готов раздвинуть ноги перед крестным сыном? Этот момент он вообще как-то упустил. Склонившийся над ним Эрен снова принялся изучать своим взглядом его тело. Это было одновременно волнительно и стыдно. Что бы там не говорил парень, а Крюгер и правда старик, комплексы на этот счет все еще никуда не делись. Впрочем, мысли об этичном тут же выветрились из головы, когда парень коснулся пальцами соска на его груди. — Ты просто нечто… Его член так и выпирал из трусов. Такая реакция юного тела определенно льстила. Крюгер обхватил своей ладонью руку Йегера и тут же нащупал на пальце кольцо. То самое, с надписью на латыни про любовь всей жизни. Как символично. Этот жест точно стал толчком для дальнейших действий парня. Он вполне осторожно для находящегося в перевозбужденном состоянии юноши опрокинулся на мужчину под собой и тут же скользнул губами по коже на груди. Его руки вцепились в бицепсы Крюгера, а после скользнули к плечам, а губы накрыли второй сосок. Мужчина невольно встрепенулся, когда по чувствительной коже прошелся кончик шершавого языка. — Ты уже делал это прежде? Да, опыта у Эрена мало, если верить его словам, но что именно могло произойти в его первый раз с кем-то, Крюгер не мог знать. — Нет, — признался Йегер. — Но я постараюсь. И он действительно старался изо всех сил. Его проворные губы скользили по коже, ниже, к животу, а после парень прильнул к бедру Крюгера. Он не стеснялся того, что делал, и наслаждался процессом настолько откровенно, что мужчина мог лишь удивляться. — Если готов перейти к основному, то используй вазелин, — тихо шепнул Крюгер, уловив момент, когда Йегер сам замер, подумав ровно о том же. — Я знаю, что он у тебя тут есть. Эрен потрясенно уставился на него снизу вверх. — Откуда? Ситуация была воистину странная: крестный отец, обнаженный, с раздвинутыми ногами и напряженным членом, и его крестник, выцеловывающий ему внутреннюю часть бедра. Для полного безумия не хватало лишь разговоров о вазелине. — Ты часто оставлял баночку на тумбе, — заметил Крюгер. Стоит отметить, он и сам уже был в нетерпении, хоть и держался куда лучше, чем Йегер. — Зачем он тебе вообще? Парень приподнялся. Он покраснел, бросив взгляд на возбужденный член Крюгера, значительно больший по размеру, нежели его собственный. — Я просто иногда дрочил, — признался он. Словно испытывая его выдержку, Крюгер подкинул бедра. Парень среагировал на это тяжелым дыханием. — Вот, значит, как. Ты дрочил здесь, пока я дома? Вот же несносный мальчишка. Потребовалось немного времени для того, чтобы извлечь из выдвижного ящика тумбы ту самую баночку с вазелином. Крюгер понимал, что по-хорошему еще бы презервативы не помешали, но их в его доме не было ввиду отсутствия как такой активной половой деятельности. Спрашивать же у Эрена, не приберег ли он резинку на вот такой случай, мужчина просто не стал. — Давай мне. Процесс растяжки, как правило, не всегда легкий и не всегда приятный, особенно если речь идет о неопытном парнишке, который вряд ли уже делал что-то подобное. Однако Йегер уверенно мотнул головой. — Нет, я сам. Крюгер нахмурился. — Уверен? — Еще бы. Открыв баночку и зачерпнув на пальцы вазелин, парень особенно шумно сглотнул. Что ж, он в самом деле упорный человек, не стоит с ним спорить. Крюгер уже дал понять, что намерен позволить ему сделать все то, что парню так хотелось. Мужчина выглядел вполне расслабленным, должно быть, его спокойствие несколько передалось и Йегеру. Он немного нерешительно коснулся пальцами чужой промежности, а сразу после обхватил левой ладонью возбужденную плоть. Крюгер выдохнул. Давно его никто не касался вот таким образом, слишком давно. Действия парня были неумелыми и нерешительными, но он, очевидно, старался и наблюдал за скудной реакцией на лице всегда спокойного крестного отца. — Такой горячий, — выдохнул Йегер, смотря на член. — И такой твердый. Крюгер не стал как-либо это комментировать. Палец толкнулся в сморщенное отверстие. Парень не спешил. Сперва он просто прошелся по коже гладкими от вазелина пальцами, а после толкнулся кончиком указательного еще раз. — Можно чуть решительнее, — подсказал Крюгер. Йегер мотнул головой, словно пытаясь тем самым сказать, что ему не нужны советы, но он все же надавил чуть сильнее и постепенно ввел палец на одну фалангу, не прекращая ласкать чужой член. Крюгер снова уловил шум часов уже позже, когда осознал, насколько спокойно бьется собственное сердце. Он был в полном смысле этого слова расслаблен. Его мышцы легко поддавались напору, внутри было уже три пальца Эрена. Мужчина первым осознал, что на этом с подготовкой можно заканчивать. А еще он понимал, что хочет ощутить Йегера в себе. Вот уж действительно, скинул лет тридцать и снова стал молодым и готовым заниматься сексом с кем угодно. Но в данном случае с конкретным человеком. — Достаточно, — скомандовал он. — Войди сам. Терпения парня хватило лишь на то, чтобы чуть приспустить свои трусы. Ему не было нужды просить дважды, он и так был на пределе. Понимая это, Крюгер лишь шире раздвинул ноги и сам прижал к себе Йегера, позволяя парню улечься на него. Он все же немного растерялся, но Крюгер не колебался ни секунды. Опустив руку и обхватив член парня, кончиком большого пальца он провел по головке, размазывая выступившую из уретры естественную смазку. Эрен невольно простонал от такого прикосновения, но едва мужчина направил его член в себя, он легко пристроился к его промежности и сам толкнулся вперед. На сей раз Крюгер издал невнятный стон, а после прикусил губу. Было больно, несмотря на то, что Эрену хватило выдержки входить медленно. Но терпеть боль Крюгер умел. Как только парень вошел в него полностью, а ягодиц коснулись подтянувшиеся яички Йегера, мужчина выдохнул. Нужно лишь совсем немного потерпеть, и тогда станет легче. Парень над ним задрожал. Крюгер тут же обнял его и провел ладонями по спине, успокаивая и помогая взять себя в руки. — Так… горячо… Черт возьми, Крюгер, в тебе так хорошо… Йегер в самом деле слишком много болтал, но это здорово отвлекало от не самых приятных ощущений. Мужчина чуть вскинул ноги и обхватил ими бедра парня. — Давай, — скомандовал он. — Двигайся. Только медленно. Эрен закивал. Его волосы тут же защекотали лицо Крюгеру, но мужчина не обратил на них внимания. Парень двинулся чуть назад, вышел на половину, а потом снова вперед. Ему явно хотелось просто сорваться и сделать все быстро, но он держался. Еще движение, а потом еще. Боль немного притупилась, а потому Крюгер скользнул руками по спине Йегера ниже и сжал его ягодицы, подталкивая вперед. Кажется, руки парня оказались у головы Крюгера. Он прижался щекой к его шее и задвигал тазом чуть активнее, позволяя себе двигаться быстрее. Теперь звук часов оказался перекрыт пошлым звуком, с которым о кожу Крюгера бились чужие яйца. Зажатый между их телами член мужчины приятно ныл, парень громко дышал в ухо крестному отцу, дыхание вновь стало срываться. Йегер был близок к разрядке. Поняв это, мужчина вновь сжал его ягодицы, подталкивая двигаться быстрее. Ему самому было все еще больно, довольно естественно, если учитывать, как давно он вообще не занимался сексом, но удовольствие парня стоило того, чтобы терпеть. Эрен громко вскрикнул. Он чуть приподнялся и резко вошел в последний раз, зажмурив глаза и раскрасневшись, уже явно ничего не соображая от настигнувшего его оргазма. Парень задрожал, толкнулся еще пару раз, но уже не так сильно, а после снова повалился на мужчину. Он кончил в Крюгера, а тот оказался не против, хотя и не допускал прежде подобного по отношению к себе. Промежность откровенно ныла. Едва Эрен из него вышел, мужчина помог ему опрокинуться рядом, а после отдышался сам. Он свел ноги, уже ощущая горячую влагу. Наверняка это малоприятно, когда из отверстия вытекает чужая сперма. А впрочем, и не важно. Собственный член Крюгера все еще стоял, томящийся без внимания, но мужчина лишь прикрыл глаза. Вот теперь точно уже ничего не будет, как прежде. Он допустил это сам, вполне умышленно, и он более чем готов за это ответить. Отдышавшись, Йегер обхватил его за плечо и придвинулся к нему. — Крюгер, — шепнул он. — Повернись. Тот даже не сразу понял, что к чему. Видать, у парня на самом деле много сил, если он оказался готовым ко второму заходу так скоро. Впрочем, противиться Крюгер не стал. Он приподнялся, а после просто повернулся и занял самую, как ему прежде казалось, унизительную из возможных поз в сексе — коленно-локтевую. Впрочем, именно в тот миг она ощущалась как вполне себе хорошая и подходящая. Все еще разгоряченный и все еще горящий от желания, Йегер быстро пристроился к нему сзади. Он вошел в него уже без всякой опаски и сразу начал двигаться, обхватив ладонью изнывающий член Крюгера. На сей раз даже боль не шибко ощущалась, потому как удовольствие ее полностью перекрывало, а в тот миг, когда Эрен умудрился задеть своим членом простату, Крюгер и вовсе забылся окончательно и позволил себе томно простонать. Он полностью отпустил себя, в полной мере наслаждаясь процессом. Йегера и на второй раз хватило ненадолго, но он кончил практически одновременно с Крюгером. Ощутив горячую влагу на ладони, он сжал второй рукой талию мужчины и снова излился в него. Несмотря на пережитый оргазм, Крюгер подумал о том, что на теле останется синяк. Определенно, стоило наплевать на все устои ради такого вот оглушительно жаркого секса. Отстранившись от Йегера, мужчина вновь повернулся на спину. Руки немного затекли от не самой удобной позы, но это было таким сущим пустяком на фоне того, что все тело просто пело от восторга, а мысли все еще путались. Он уловил взглядом парня, который уселся рядом с ним и принялся разглядывать свою ладонь, на которой, как не сразу понял Крюгер, осталось его семя. Простыни под ними уже были откровенно мокрыми и, кажется, это сейчас вообще никого не смущало. Эрен сделал то, чего его крестный отец точно не мог ожидать — он прошелся языком по своей ладони, слизывая сперму. Это было до ужаса странно и несуразно, но Крюгеру не хватило сил сообщить, что он об этом думает. — Несносный мальчишка… — только и выдохнул он. Тот лишь кивнул. Он тут же повалился на Крюгера и прижался к его телу, все еще немного разгоряченный, но полностью удовлетворенный. Едва его голова прижалась к плечу мужчины, Крюгер прикрыл глаза и обнял парня. Ему, опять же, было слишком хорошо, чтобы вообще цепляться за внешние раздражители. — Мне было так хорошо… — голос парня был откровенно хриплым. — Как никогда раньше… Крюгер, ты просто нечто… Мужчина молча провел рукой по его макушке. Он испытывал то самое чувство удовлетворения от осознания того, что партнеру было хорошо с ним. Давно забытое, точно закопанное однажды в землю без права на возвращение, но вот Эрен нагло пришел и все раскопал. А могло ли быть иначе, если речь идет об Эрене Йегер? Явно нет. Крюгер попал в ловушку, эта ловушка захлопнулась навсегда. Несмотря на сладостную негу во всем теле, Крюгеру каким-то чудом хватило здравомыслия не засыпать на запачканных простынях. Чуть сорвав ее с кровати, он утер и себя, и вяло реагирующего Йегера, а после поднялся на ноги. Эти самые ноги держали весьма неважно, в заду откровенно саднило. Скорее всего, к утру будет еще хуже, но это такие пустяки. Он не без труда дотащил Эрена за собой в собственную спальню. Едва они улеглись на его кровать, Йегер снова обхватил его всеми конечностями. — Сперва кольцо, — шепнул он. — Потом поцелуй, а потом первая брачная ночь. И только попробуй сказать, что мы теперь не женаты. Он вырубился едва ли не сразу после этих слов, а Крюгер просто прикрыл их одеялом. Никогда еще ему не приходилось спать в обнимку и голым после секса с кем-то из своих любовников, не в той стадии «отношений» они были. С Йегером же все было по другому. Просто по другому. Думая об этом, Крюгер и сам уснул, впервые за два дня совершенно довольный и умиротворенный.***
Он не стал ни о чем спрашивать. Кажется, они вообще ничего не обсудили, точно решив негласно, что в этом просто нет никакой необходимости. Проснувшись утром, Йегер по обыкновению не стал желать доброго утра, он ведь никогда этого не делал. Зато он без лишних колебаний и по собственной воле сделал Крюгеру минет. А после они вместе принимали душ. Крюгер не без удивления осознал, что ему было приятно проводить пальцами по коже головы парня, улавливая теперь особенно настойчивый запах яблочного шампуня, а Эрен просто позволил мыть себе голову. Странно, но в этом был такой немыслимый уют, что вопреки любым доводам здравого смысла Крюгер ощущал, насколько же все происходящее правильно. Испытывал ли он стыд за то, что произошло минувшей ночью? Пока еще нет. Возможно, когда придется столкнуться с суровой реальностью, окружающей его уютный отдельный мирок, он и пожалеет, но пока столкновения еще не произошло и ему было просто спокойно на душе. Бросив запачканные простыни в стиральную машину, Крюгер принес в комнату Эрена уже постиранные брюки и белье парня, а после быстро прибрался. За это недолгое время Йегер успел приготовить им глазунью. И за все утро они в самом деле не сказали друг другу и слова. Зачем, если в словах вообще уже нет никакой необходимости? Конечно, Крюгер прекрасно понимал, что все не сможет длиться долго. Эрену скоро идти в школу, ее он окончит только через три месяца, выпускные экзамены на носу. Он вернется домой, когда они увидятся снова — непонятно. Захочет ли сам Йегер снова увидеться — тоже непонятно. Узнают ли обо всем Карла и Гриша, и если да, то как они на все среагируют? Слишком много вопросов и ни одного ответа. — Ты завтра должен быть в школе? Этот вопрос прозвучал в тот миг, когда они вдвоем, снова устроившись на диване в гостиной, смотрели новости. Вернее, телевизор снова служил фоном для их собственных мыслей, не более того. — Должен, — подтвердил Йегер. — Но все мои вещи дома. И это правда, он пришел к нему даже без верхней одежды. Крюгер посмотрел на парня. — Значит, вернешься домой сегодня? Не то, чтобы он хотел отпускать Эрена. Вообще-то нет, не хотел, но Крюгер никогда бы не поставил собственные пожелания выше, чем необходимость для Йегера быть с его семьей и ходить в школу. У парня и так не все хорошо с успеваемостью, пропускать ему сейчас точно нельзя. — Я не хочу, — признался парень. — Не хочу пока соваться туда. Крюгер мотнул головой. — Прогуливать школу ты тоже не будешь. Парень цокнул языком, но спорить не стал, хотя и хотел. Он все так же не сводил внимательного взгляда с телевизора, явно толком и не понимая, что вообще происходит на экране. Так и не дождавшись никаких комментариев относительно сложившейся ситуации, Крюгер хотел было сказать что-то еще, но его отвлекла вибрация телефона, лежавшего как раз на подлокотнике дивана. На экране высветилось имя Гриши. Йегер обернулся, увидел это самое имя и тут же поднялся на ноги. — Вот же черт… И в который раз Крюгера охватило ощущение, что он явно где-то что-то упустил из виду. — Ты чего? Парень нервно зарылся ладонью в распущенные волосы. — Не злись только. Он умчался прочь из гостиной, а откровенно недоумевающий Крюгер испытал желание не поднимать трубку. Но так нельзя было поступать, однажды разговор с лучшим другом должен состояться. С этими мыслями он взял телефон в руки и принял вызов. — Ало. — Эрен, здравствуй. Я тебя не разбудил? Голос главы семейства Йегеров звучал вполне ровно, но немного обеспокоено. Если подумать, его младшего сына не было дома почти два дня, и это после явно очень непростой ссоры. Грише должно быть непросто. — Нет, не разбудил, — отозвался Крюгер. — Мы давно бодрствуем. Он едва не прикусил себе язык. Стоило ли использовать это «мы» вообще, говоря с отцом Эрена? — Да, точно, у тебя же строгий режим, — кажется, Гриша улыбнулся. — Как там Эрен? Он не сильно тебя доставал? Интересно, почему и Гриша, и Зик задали именно этот вопрос? Разве Эрен прежде вообще доставал Крюгера хоть раз? Нет, скандальный и в высшей степени непростой дома, с Крюгером он всегда был спокойным и даже послушным, Йегеры прекрасно об этом знали. — Нет, не доставал. Он никогда меня не доставал. — Это хорошо. Мы позавчера сильно повздорили, но я обещал Эрену, что не буду звонить тебе в ближайшее время. И судя по тому, что ты сам не звонил, все в итоге хорошо, да? Кажется, Крюгер перестал улавливать, о чем вообще идет речь. Он напрягся, зачем-то покосился в сторону, в которой скрылся его крестный сын, а после вспомнил слова парня. Неужели Эрен сказал ему не всю правду? Или он все же где-то его обманул? — Гриша, я что-то не понимаю, о чем ты, — признался он. — Да уж, Эрен всех нас запутал. Он тебе ничего не говорил о нашей ссоре, да? Вернее, о ее причинах. Карла на него сильно разозлилась, да и я тоже. Эрен порой просто невозможный человек. Вообще не понимаю, в кого он такой проблемный. Яснее не стало, но Крюгер решил, что именно сейчас надо выяснить, что вообще происходит. — Он мне ничего не объяснил, — сказал мужчина. — Может, ты сам донесешь до меня, что да как? Гриша выдержал недолгую паузу. — Ладно, но это будет сложно. Ты ведь не знал, что Эрен влюблен в тебя, да? Вернее, он помешан на тебе. Меня это сперва дико пугало, да и Карлу тоже. Мы даже подумывали о том, чтобы поводить его к психологу или запретить ему пока бывать у тебя, но когда вообще политика запретов помогала контролировать Эрена… Крюгер широко распахнул глаза. Так Гриша все знал? Черт возьми, даже Карла знала. Так какого черта они вообще пустили своего сына к нему, да еще и на несколько дней? — С каких пор вообще это… Адекватно сформулировать вопрос не удалось. О своей влюбленности Эрен ему говорил, но вот о том, что об этом знают еще и его родители — нет. Однако Гриша понял, о чем он пытается спросить. — Уже целый год. Я не говорил тебе, не хотел напрягать, надеялся, что все само пройдет. А Эрен словно всем назло постоянно уходил из дома к тебе. Прости, мне стоило сразу поговорить об этом с тобой. Его одержимость так и не прошла. Крюгер просто застыл, не понимая, как на все это реагировать. Год? Целый год Гриша знал об этом и просто молчал? Как вообще можно молчать о подобном, понимая, что твой шестнадцатилетний сын влюблен в человека, которому давно перевалило за пятый десяток лет? Как можно спокойно отпускать сына к этому самому человеку, прекрасно понимая при этом состояние сына? — То есть, уже целый год? Целый год, в течение которого, кажется, все знали о том, что Эрен влюблен в Крюгера. Все, кроме самого Крюгера. — Да. Но он говорил, что у него это началось уже давно. Я честно пытался его угомонить, но не сильно преуспел. А тут он заявил, что признается тебе во всем. А потом просто ушел из дома, хлопнув дверью. Крюгер потер лоб кончиками пальцев. Вся полученная информация отказывалась укладываться в голове. — И ты позволил ему прийти ко мне? — У меня не было особо выбора, — Гриша хмыкнул. — Да, мне стоило либо попытаться удержать его, либо прийти за ним к тебе, но тогда было бы только хуже. Не хотелось бы выяснять отношения еще и перед тобой, моя семья и без того потрепала тебе нервы. Йегер говорил вполне внятно и на знакомом Крюгеру языке, но тот все равно никак не мог его понять. — Ты вообще о чем сейчас? — выдохнул он. — Эрен признался мне в своих чувствах. И еще вчера я хотел как можно скорее отправить его домой и рассказать об этом тебе. — Я понимаю. Но, судя по тому, что ты так и не позвонил мне сам, Эрен своего добился, да? Крюгер завис. — Добился своего? Гриша, мы о твоем сыне говорим. Ты понимаешь, что произошло между ним и мной? Он не смог прямо сказать о том, что именно переспал с сыном лучшего друга, но намек был жирнее некуда. Кажется, Йегер вздохнул. — Я все понимаю, Эрен. Я хорошо знаю своего сына, и очень хорошо знаю тебя. Нашей дружбе слишком много лет. Так что я скорее поверю в то, что это мой сын совратил тебя. Тем более, что Эрен сам мне все рассказал, уже давно. Прости, я должен был понимать, что он никогда не оставит тебя в покое. И я сейчас так спокоен лишь потому, что успел привыкнуть ко всему этому. Мы с Карлой больше о тебе переживали. Ты столько лет одинок и это твой выбор, понравилось бы тебе то, что до тебя начал домогаться совсем молодой парнишка? Крюгер просто замер. Это что получается, Гриша все знал, но даже не думал винить его в чем-то? И Карла знала, но в этой ситуации переживала не за своего сына, а за взрослого Крюгера? Это что же, все Йегеры какие-то ненормальные, что ли? — Ты обвиняешь своего сына? — Я просто знаю его, Эрен. И если вы до сих пор вместе, то, наверное, он своего добился. Я ведь прав? Происходило черт знает что. Крюгер, кажется, вполне понимал, что ему говорят, но умудрялся одновременно ничего не понимать при этом. Полнейшее безумие, которое просто вогнало в ступор. — Почему ты настолько спокоен вообще? Ведь ты прекрасно понимаешь, что происходит. — Понимаю. Но знаешь, Эрен, мне спокойнее от мысли о том, что мой сын с тобой и счастлив, чем от мысли о том, что он может податься во все тяжкие, не сумев бороться со своими чувствами. Считай меня безумцем, но счастье сына для меня важнее, каким бы порой несносным он ни был. Он — мой сын, а ты — мой друг, которому я полностью доверяю. Куда больше меня сейчас беспокоят проблемы Эрена с тригонометрией. Крюгер все еще ничего не понимал. Он прикрыл глаза, мысленно посчитал до пяти, а потом выдохнул. — Мне нужно поговорить с тобой лично, с глазу на глаз, — сказал он. — И я могу позаниматься с Эреном тригонометрией. — Замечательно, — с воодушевлением отозвался Гриша. — Я приеду сегодня вечером, привезу его школьные принадлежности и кое-какие вещи. Ты не против, если он побудет у тебя ближайшую неделю? Все еще происходила полнейшая неразбериха, но Крюгер, словно находясь в прострации, кивнул: — Не против. — Спасибо тебе. Кстати, Я ведь не говорил еще — жена Зика беременна. Крюгер снова кивнул. — О, поздравляю. — Спасибо. Увидимся вечером, Эрен. И прости, пожалуйста, еще раз за все. Я не знаю, как бы моя семья вообще жила без тебя. До встречи. — Ага. Послышались гудки. Крюгер на автомате положил телефон обратно на подлокотник и снова впал в размышления. Что это вообще, спрашивается, было? Что не так с Йегерами? Со всеми. Ведь судя по вчерашнему звонку Зика и его брошенным словно между прочим фразам, он тоже прекрасно понимал, что происходит. Понимал и общался с Крюгером совершенно спокойно. Нет, мужчина решительно ничего не понимал. Эрен вернулся обратно в гостиную. Судя по всему, уходил он не шибко далеко и разговор отчасти слышал. Крюгер никак не среагировал на него. Теперь перед его глазами была полноценная картина произошедшего. Эрен сказал о своих чувствах к крестному отцу еще год назад, сказал своим родителям. Возможно, Зик тоже давно все знал. А вот Крюгер был не в курсе. И весь этот год Йегеры вроде как пытались повлиять на Эрена, не ставя, однако, Крюгера в известность о происходящем и регулярно отпуская сына к нему. А тут вдруг парень решил признаться, и из-за этого разразился скандал. И дело было не в том, что сын любит взрослого (слишком взрослого) мужчину, а в том, что такое признание может нарушить спокойствие того самого мужчины. Почему вообще Гриша и Карла больше переживали за Крюгера, а не за сына? В чем тут логика? Что ж, им определенно есть о чем поговорить с Гришей. А Эрен, очевидно, поживет пока у него. Кажется, Карла как-то упоминала, что намерена настоять на том, чтобы Зик и его жена переехали жить к ним, когда Пик забеременеет. Она что-то твердила о том, что интерны — совершенно беспомощные люди, когда речь заходит об их собственном здоровье, так что она просто обязана будет заботиться о состоянии Пик самостоятельно, чтобы и малыш родился здоровым. В идеале Карла хотела, чтобы Зик с женой жили у них всегда, равно как и будущий внук. Интересно, это вообще связано с тем, что Эрен теперь, кажется, живет у крестного отца? Или тут дело только в том, что парня надо подтянуть по тригонометрии? — Ты не злишься? Услышав голос Йегера, Крюгер мотнул головой. — Нет, я просто не могу понять, что с вами, Йегерами, вообще не так. Он машинально достал из кармана пачку сигарет. Ему просто жизненно необходимо было закурить. Чиркнув зажигалкой, мужчина сделал первую затяжку и тут же выдохнул дым. Эрен смотрел на него, словно завороженный. В какой-то момент он выдохнул, слишком громко, чтобы не привлекать внимания. — Возможно, мы просто все очень любим тебя, — предположил он. — Хотя я все равно люблю сильнее всех. Он вольготно опрокинулся на колени Крюгера и устроился на нем поудобнее. Близость этого парня вновь ощутилась невероятно правильной и уместной, несмотря ни на что. — У тебя скоро родится племянник. Эрен кивнул. — Круто. — И ты остаешься тут на ближайшую неделю. — Еще лучше. Парень просто прижался к нему плотнее, откровенно наслаждаясь такой близостью, а все еще сбитый с толку Крюгер просто провел ладонью по его волосам и затянулся снова. Гриша в одном прав точно — Эрен добился своего. Не то, что Крюгер был против. В жизни каждого человека наступает момент осознания, когда он приходит к выводу, что что-то пошло не так. Все радикально меняется, привнося в жизнь новые краски. Все оказывается не тем. В такие моменты происходит полная переоценка ценностей, приходится пересматривать вообще все. Это сложно. Сложно, но вполне посильно и элементарно, если смириться и принять произошедшие в твоей жизни изменения. Особенно если эти изменения были к лучшему.