Саконджи считал Сабито своим лучшим учеником: этот мальчишка был талантливее всех истребителей, которых бывший Столп когда-либо знал. Под личиной шовинистской напыщенности и строгости скрывалось доброе сердце, жаждущее вернуть справедливость в этот жестокий мир. До ужаса упрямый, но на редкость сообразительный мальчишка. Урокодаки трижды проклял себя, что оказался настолько невнимательным, что в слепоте отцовских чувств позабыл о том, что учит сирот выживать в регулярных схватках с демонами, а не воспитывает их как самых обычных детей. И все же он никак не ожидал, что это и в самом деле могло случиться.
С Гию, возможно, но не с Сабито.
За столько лет службы в рядах Истребителей Саконджи не раз встречал о`ни, по тем или иным причинам не убившим человека. Обычно демонам не хватает воли обуздать свой голод, но среди них все же встречались исключения: они невольно испытывали симпатию к тому, что напоминало им о счастливых моментах прошлой жизни. Печальный факт, который поглощенные ненавистью и жаждой мести охотники на демонов едва ли воспринимали всерьез. На самом деле очень трудно что-то разглядеть под маской кровожадного чудовища, но кому-то хватало на это сострадания, и тогда убийство превращалось в акт милосердия. Убийство всегда было единственным верным решением.
Урокодаки не знал, что собирался делать Сабито, не только пощадив эту о`ни, но еще и позволив ей жить подле себя столько времени. Задрав ему рукава и обнаружив воспаленные раны от зубов, учитель отвесил ему столь сильную пощечину, что, давясь слезами, мальчик отказался разговаривать с ним. Саконджи просто поверить не мог, что этот глупый ребенок кормил демона, что мог в любой момент убить Гию или Макомо, собственной кровью. Ругать его было бесполезно, равно как пытаться донести до него, насколько тяжкое преступление он совершил. Организация не судит посторонних людей, но, как опекун и бывший Столп, Урокодаки был обязан понести наказание вместо своего ученика.
Он отправил письмо Убуяшики, вкратце рассказав о том, что на горе Сагири в течение года жил демон, следивший за его подопечными, и, на удивление Урокодаки, Ояката-сама не приказал ему убить ее или же отправить на Финальный отбор. Саконджи должен был дождаться Столпа, что заберет о`ни и Сабито.
Расставаться с учеником Урокодаки не хотел, равно как позволять ему находиться рядом с демоном еще какое-то время. Он не сомневался, что девушку рано или поздно убьют, но Сабито был еще мальчишкой, не ставшим настоящим Истребителем, чтобы отвечать за свой поступок самостоятельно. Нынешние Столпы не будут настаивать на казни, но Саконджи все равно переживал и предпочел бы решить этот вопрос с собственным учеником один на один, не прибегая к крайним мерам. Однако если Глава так решил, то идти против его воли не было никакого смысла. Убуяшики всегда знал, как будет лучше.
Столп Ветра прибыл через два дня. Все это время Урокодаки не спускал глаз со спящей о`ни, следя за тем, чтобы яд из глицинии не прекращал ослаблять ее. Иошинори Андо (так звали нынешнего Столпа Ветра) отнесся к такой мере с неожиданной для Саконджи критичностью, но, выслушав детали всей истории, понимающе закивал.
— Если она потеряла много крови и до этого не убивала людей, понятно, почему до сих пор не адаптировалась к такой дозировке. Но ты слишком сильно рисковал, Урокодаки. Если бы эта тварь проснулась, то тут же улизнула бы, и поминай как звали.
Иошинори был известен как опытный воин, убивший десятки сильных демонов. Но также Саконджи по молодости помнил его эксцентричным парнем, что всегда охотился на демонов с особо сложными и необычными способностями. Он все еще занимался выслеживанием Низших и Высших Лун, включая самого Кибутсуджи, но находил время для воспитания своих учеников. Они с Урокодаки уже оба не были молоды и нуждались в достойных приемниках, и потому Саконджи был удовлетворен тем, что Столпом, пришедшим за Сабито, оказался именно этот человек.
Иошинори открыл замок ящика и резко поднял крышку кончиком меча. О`ни внутри не шелохнулась, продолжая будто бы мирно спать, подогнув колени к груди. Ее потрепанное белое кимоно с серебристым узором в виде орхидей было в почерневших пятнах крови, а один рукав отсутствовал. Она была похожа больше на покойницу, чем на демона, разве что грудь ее едва заметно вздымалась в спокойном дыхании. Урокодаки подумалось, что не будь эта о`ни так похожа на обычную девушку, то Сабито вряд ли бы так жестоко обманулся.
— Ну и ну, это и в самом деле она, — чуть присвистнув, сказал Андо, и Саконджи с подозрением нахмурился, пусть и под маской Тэнгу этого не было заметно.
— Ты с ней встречался раньше?
— Да, это демон-хамелеон. Юркая и неприятная тварь. Всегда предпочтет без следа исчезнуть, нежели вступить в серьезный бой со Столпом, и почти ничем не выдает свое присутствие. Она постоянно таскалась с каким-то очень опасным демоном. С одним из Лун, это точно, но Высших или Низших — я так и не смог узнать. Подумал, что если поймаю эту чертовку, то смогу его выследить, но лет десять назад она обхитрила меня и пропала.
— Так она не из новообращенных.
— Нет, эту девушку обратили в демона когда-то очень давно. С ней стоит быть осторожней.
Урокодаки тяжело вздохнул, уже и не зная, способен ли злиться на Сабито еще больше, чем сейчас. Однако и на себя он тоже злился, ведь не заметил присутствия демона в собственном лесу. Эта о`ни могла убить его учеников так, что он бы нашел лишь их трупы на рассвете, и от одной этой мысли становилось холодно. Этого не произошло, возможно, как раз благодаря Сабито, и Саконджи стал принимать тот факт, что у мальчика (пусть он наверняка даже и не осознавал этого) попросту не было выбора, кроме как потакать странным желаниям демона.
— Он даже отбор еще не прошел.
— Я верну твоего ученика через полгода в целости и сохранности, Урокодаки. Ояката-сама не станет приговаривать ребенка к казни, что бы он там ни натворил.
***
Иошинори-сан оказался пожилым мужчиной поразительно крепкого телосложения для своих лет. В почти серых от седины волосах еще встречались лоскутами черные пряди, а в бледно-голубых глазах блестело нечто похожее на воодушевление. Сабито почти сразу поверил, что он — нынешний Столп Ветра, один из сильнейших мечников в своем поколении и по совместительству герой всего человечества, убивший десятки опасных демонов. Нечто подобное, похожее на тяжелую ауру, исходило и от Урокодаки-сэнсэя. Опыт и сила складывали мозаикой их внешний облик. И пусть к бывшему Столпу Воды Сабито успел привыкнуть и мог отыскать в себе смелость оспаривать его мнение, то рядом с Иошинори-сан у него не получалось связать более пяти слов. Этот человек сказал, что заберёт Сутоко, но юноша пойдёт вместе с ним. Сабито едва понимал, что это значит, а за маской лицо Урокодаки казалось полным осуждения.
До этого все его попытки что-то объяснить встречались со стальной стеной пренебрежения. Учитель считал его глупым мальчишкой, из уст которого все эти горячие заявления звучали как наивный бред. Старик всегда был очень строг, и все же Сабито, любя его как второго родителя, надеялся хоть на толику понимания. Сейчас он казался ему таким чужим, а горящая от недавнего удара щека лишала всякого доверия к бывшему Столпу Воды. Однако глядя в мерцающие глаза Андо-сан, Сабито отчего-то ощутил слабую поддержку, плечо, о которое мог опереться на какое-то время, пока не укоренился бы в своих убеждениях. Иошинори не осуждал его ни словом, ни взглядом, по-доброму улыбаясь.
— Мы выполним эту миссию вместе. Ей нельзя оставаться здесь, и ты мне поможешь, хорошо?
Сабито не вымолвил ни слова, лишь согласно кивнув. Он понимал, что для Сутоко не будет никакого милосердия, пока он не найдёт способ доказать все хотя бы этому человеку. И это имело смысл, пока она оставалась в живых.
На столь неожиданный уход друга Гию отреагировал по-своему — глядя на него широко распахнутыми неверящими глазами, будто бы он бросал его одного навсегда. Сабито в любой другой ситуации отругал бы его за девичью сентиментальность, наказав ему быть самостоятельным, но сейчас сердце его было полно самых разных противоречивых чувств, разрывающих изнутри грудную клетку.
— Почему ты должен уйти?
— Как мужчина, я обязан сдержать данные мною обещания, — ответил Сабито, ласково улыбнувшись, на что Томиока лишь недовольно поморщил нос. На такую реакцию было бы в пору возмутиться, ведь это значило, что не так уж и часто Гию всерьез прислушивается к его словам.
— Будешь давать слишком много обещаний, в конце концов ни одно сдержать не сможешь.
Ощутив нарастающую в Томиоке обиду, Сабито крепко обнял его, в который раз подметив, насколько же сильно этот вечно плачущий и жаждущий себе казней всех времен мальчик привязался к нему.
— Я ведь обещал, что мы вместе пройдем отбор и станем Истребителями, что защитим людей от боли, которую познали сами. Вот увидишь, так и будет, — прошептал Сабито, и Гию, чуть помедлив, осторожно обнял его в ответ. — А ты обещай мне, что станешь сильным к моему возращению.
Попрощавшись с Томиокой и обняв тепло улыбающуюся Макомо, Сабито сделал пару шагов в сторону Андо-сан, прежде чем остановиться и посмотреть на молчавшего Урокодаки-сэнсэя. Маска Тэнгу все так же грозно взирала на мальчика, но когда он уже собирался уйти, учитель все-таки сказал ему вслед: — Обязательно возвращайся.
***
Андо-сан нёс тяжёлый ящик на спине, но, несмотря на свой возраст, ступал бодро и с неким воодушевлением, будто бы там не спал кровожадный о’ни. Сабито помнил, как много весит Сутоко: несмотря на свое хрупкое на вид девичье тело в приступах ребячества она наваливалась на мальчика с тяжестью булыжника. Выносливость Столпа Ветра вызывала уважение.
— Что вы с ней хотите сделать? — все же нашел в себе силы спросить Сабито, на что Иошинори-сан глянул на него, улыбнувшись.
— Лично я был бы не против выпустить ей кишки, немного пожарить на солнце, пока язык не развяжется, а потом отрубить голову.
Сабито точно не знал, мутит ли его от смысла слов или же от весёлого тона Столпа. Старик в одно мгновение вдруг стал серьёзным, и эта перемена колыхнула выдержку юноши сильнее всего.
— Глава приказал привести её к нему. Хочет взглянуть на демона, что смог контролировать свой голод в течение целого года.
— И что потом? Вы убьете её?
Сабито уже знал ответ и не питал к нему иллюзий, лишь примерно рассчитал, сколько у него времени до того, как это произойдёт. На крайний случай у него даже родился в голове безумный план, как он поможет Сутоко сбежать и скроется вместе с ней где-нибудь подальше от Организации Охотников. И в тот же миг здравый смысл отверг эту идею, как бельмо на глазу.
— Тебе её жалко? Почему? Она такое же чудовище, как и все остальные. Ничем от них не отличается, — поинтересовался Андо-сан, и Сабито опустил взгляд себе под ноги, наблюдая за тем, как кузнечики прыгают в стороны прочь от него. Все приходящие на ум слова казались такими нелепыми.
— Демон когда-нибудь плакал, глядя на вас?
— Не припомню, порой они плакали, когда умирали, — пожав плечами, ответил Столп Ветра.
— Тот, что убил моих родителей, выглядел омерзительно и заливисто смеялся, поедая их у меня на глазах. А когда Урокодаки-сан отсек ему голову, то тот лишь сыпал проклятьями до тех пор, пока не исчез.
