Шахматист

      «Рождественские каникулы начнутся только завтра», — вынес сам себе вердикт Рональд. С одной стороны, это было отличным шансом остаться в Хогвартсе подольше, насладившись сполна атмосферой преддверия праздника. Огромные столы в Большом Зале будут ломиться от всевозможных яств, заставляя и так уже мягкое брюшко просто растягиваться до непомерных размеров. Вспомнив прошлое Рождество, Рон обреченно вздохнул. Блевать в туалете под вой Плаксы Миртл, уж извините за подробности, — не самое лучшее занятие под Новый год.              С другой стороны, безумно тянуло домой. Не то чтобы Рональд был маменькиным сынком, но увидеть родные лица почему-то очень хотелось. Мама — в который уже раз! — подарит собственноручно связанный свитер; отец улыбнется, потреплет нерадивого сына за ухо и скажет что-то вроде: «Ну, вот ты и дома»; близнецы опять выкинут дурацкую шутку, но никто и не будет против: все-таки, как-никак, Рождество. Может, даже Чарли приедет из своей любимой Румынии, оставив дорогих сердцу драконов ради встречи с семьей. Может, Перси сжалится над мамой и решит помириться. Может, приедет погостить Билл, а с ним и беременная Флер. Но вот кого он не хотел видеть, так это Джинни.              — И взбрело же ей в голову охомутать этого слизеринского хорька! — заорал Рон, позабыв, что находится в Большом Зале. В его сторону тут же повернулось человек двадцать.              — П-простите, — сдержанно произнес рыжик, обратившись к возникшей из ниоткуда аудитории.              Потеряв интерес, ученики друг за другом начали отворачиваться от краснеющего с ужасающей скоростью Рональда. Когда первоначальное волнение немного улеглось, уступив место голоду, Рон обратил свое внимание на Гарри, сидящего напротив и активно пожирающего завтрак.              — Ты чего-то хотел? — спросил тот, запивая всё съеденное тыквенным соком.              — Гарри, может, сыграем партию? — с надеждой произнес Рон уже, наверное, в десятый раз. Гарри всё время отказывался играть с ним в шахматы, объясняя это тем, что Рон великолепный игрок и что тягаться с ним — только зря время тратить. Отчасти Рону было приятно такое внимание к своей персоне, но играть тоже хотелось, так что приходилось искать какого-нибудь соперника «на стороне». Но из гриффиндорцев не было желающих, а со слизеринцами он и сам играть не хотел. Когтевранцы же отмалчивались, кидая сомнительные взгляды на сидящего напротив шахматной доски Рона: видимо, думали, что соперник из мягкотелого Уизли так себе. Пуффендуйцев он даже в расчет не брал: какая разница, все равно откажут.              Такие невеселые мысли крутились в голове Рона, пока он отчаянно высматривал себе соперника посерьезнее. «Ну и что мне делать?» — обреченно думал он, невольно двигая фигурки по гладкой доске.              Двери Большого Зала с грохотом и скрипом (Филч не потрудился замазать маслом древние петли) отворились, впуская растрепанную студентку. Немного всклокоченные рыжие волосы, горящие глаза, широкая поступь — всё это если не привлекало, то уж точно приковывало к себе взгляд.              «Джинни? Что это за развратный прикид?» — хотелось заорать Рону, но он сдержался. Малышка Джинни — его маленькая сестренка! — похоже, выросла. Юбочка в цвет львиного факультета едва прикрывала тонкие трусики, хлопковая блузка расстегнута на три — даже не на две! — пуговицы, кожаный ремень обвивает тоненькую талию, а про вызывающий макияж даже говорить не стоит.              Это надо было видеть: взрывная гриффиндорка гордо продефилировала через весь зал, покачивая бедрами, словно и не заметила раздевающих и буквально пожирающих её взглядов мужской половины Хогвартса. От нахлынувшей злости Рон аж зубами заскрежетал: настолько сильно его раздражало повышенное внимание, оказываемое Джинни парнями, которые сейчас просто слюни пускали.              — Играешь? — за своими мрачными размышлениями Рон и не заметил, как сестра, излучающая блеск и яркий свет, облокотилась на стол, наклонившись к нему. И без того коротенькая юбка задралась еще выше, открыв для сидящих за столом Слизерина парней упругие ягодицы девушки.              — Как видишь, — Рон недоволен, поэтому бурчит что-то непонятное и хватает с пододвинутой тарелки пирожное, дабы «подсластить» неприятный момент.              Неожиданно для всех (а особенно для Рона) на плече девушки появилась рука, а другая рука Драко Малфоя — и когда он только успел? — собственнически притянула податливую девушку к себе. Рыжая даже не обернулась: видимо, уже привыкла к внезапным проявлениям ревности у Малфоя. Почему-то только сейчас Рон непроизвольно замечает, что Малфой — тот самый Малфой, который не так давно унижал Гарри и саму Джинни у всех на глазах, называя их «Избранной парочкой», — злится. Причем, выражал свою злость, да и ревность в придачу, железной хваткой за плечо девушки. Рон уже за одно это был готов прибить мерзавца.              — Почему ушла? — шепчет Малфой ей на ухо, но слышит почему-то весь зал. Рон не оглядывается, да это и не нужно: возбужденные девчонки (и парни, кстати, тоже) начинают шептаться, как только до них долетает хриплый голос Малфоя-младшего. Через минуту зал уже гудит как улей.              Джинни молчит. Малфой напряженно вглядывается в лицо девушки, одним резким движением развернув Уизли к себе. Рон молит Мерлина, чтобы то, о чем он только что подумал, оказалось всего-навсего заблуждением. Нет, такого просто не могло случиться, чтобы Джинни Уизли, гриффиндорка до мозга костей, лучшая охотница, хорошая (относительно) сестра и добросовестная дочь, кинулась в объятия к самовлюбленному, жадному, холодному и расчетливому хорьку.              «Она хотя бы осознаёт, что делает?» — встает у него в голове резонный вопрос.              В ответ Джинни — негласно, молчаливо — перешагивает через скамейку и усаживается за стол, попутно расправив многострадальную юбку. Если Рона не подводит зрение, Малфой только что устало улыбнулся.              «Джинни, что ты с ним сделала?»— порывается сказать Рон и тут же понимает: эти двое общаются друг с другом без слов. Жесты, едва заметные действия, мимика — всё, что недоступно ему и всем остальным и так досягаемо для них.              «Это естественно, они же влюблены», — безумно хочется сплюнуть куда-нибудь от собственных мыслей.              Малфой уходит, напоследок задевая, совершенно случайно, локоть девушки. Рон готовится выпасть в осадок, когда Джинни наконец отвлекает его обычной фразой:              — Играть будем?              На что он отвечает:              — Белыми или черными?              Похоже, что они тоже понимают друг друга, пусть для этого и нужно немного слов.