Уйти в след за ним

      На теле странные красные знаки, глаза полностью белые, в них можно увидеть безумство и боль. Чуя надеялся на то, что ему успеют помочь, именно поэтому активировал порчу, лишь потому что доверяет Дазаю. Силы были на исходе, а противник довольно улыбался, глядя на то, как тело медленно умирает, не выдерживая напора божественной силы разрушения. Вот он настоящий Арахабаки — бог, которого не подчинить никто на этой жалкой планете. Безумная улыбка, за которой спрятана надежда, это такое зрелище, которое навряд ли можно увидеть где-то ещё. Тело Накахары качнулось, голова опрокинулась и он выдавил дикий вой, что, возможно, услышала вся Йокогама. Страх сдавил сердце рыжеволосого, он понимал, что это конец, но всё ещё ждал своего напарника, с глаз капала кровь, так же как и с уголка губ, волосы были испачканы ей же. По всему телу прошла волна дикой боли.        — Чуя! — рука Осаму, осталось только касание, но…              Тяжёлое тело не слушает, бог захвативший этого человека наигрался и ему больше не нужен столь слабый сосуд. Накахара не успевает задеть руку темноволосого друга, только сейчас он понимает, что вовсе не хочет чтобы тот исчез, чтобы сам он исчез. Последний вдох, выдох и пустота, которая к сожалению, не для всех, а лишь для обладателя столь опасной способности. Дазай падает на колени рядом с напарником, точнее с его телом, надменная улыбка на лице врага, только Достоевский виноват в смерти Чуи, он же смеет улыбаться. Ярость и обида охватила сердце кареглазого, но он не мог пошевелиться, мозг всё ещё не осознавал случившееся.        — Он был так наивен до последней минуты своей жизни, — хитро прищурив глаза, проговорил Фёдор. — Ждал, что ты за ним придёшь, так надеялся, — русский сделал короткий смешок и продолжил. — Какого знать, что ты опоздал, а Дазай?        — Заткнись, — рыкнул парень и закрыл глаза руками, не смея трогать тело рыжеволосого, он понимал, что назад вернуть ничего не получится, но безумно хотелось. — Чертова крыса!       

***

             Прошёл месяц, месяц с того дня, что Дазай отчётливо помнил. Чуя находился в коме, но напарник надеялся на его выздоровление и молился всем богам, которых только знал, за исключением Арахабаки, этого бога он ненавидел больше всего. Темноволосый закрыл глаза, уложив голову на живот рыжика, он помнил, что раньше парень положил руку на его волосы и погладил их, но сейчас он безжизненно лежит на кровати. Детектив вздохнул и открыл глаза, как бессмысленно всё это было, врачи осуждающе смотрели на него, пытались уговорить не мучить человека и отпустить, но Осаму был уверен, что рыжеволосый не хочет умирать и всеми силами бороться со смертью.        — Как же я соскучился по тебе, коротышка, — улыбнулся Дазай, но с глаз скатилась искристая капля. — Ты бы сейчас злился, потому что я тебя так назвал, — парень сжал руку напарника в своей и дал волю слезам, он очень хотел увидеть голубые глаза, ухмылку на губах, хотел вновь услышать его голос.        — Агх…- тяжёлый вздох, рык… — Кха!              Накахара тяжело задышал, после чего прибор измеряющий ритм сердца противно запищал, Осаму не верил в это, не хотел верить, месяц усилий был напрасен. Перед глазами замелькали белые халаты, чужие непонятные голоса что-то говорили, пытались даже что-то ему объяснить, но получилось плохо, потому что кареглазый отказывался верить в происходящее. Был же шанс. Почему Чуя не справился? Почему Чуя не выжил? Почему?       

***

             Спустя год, тяжело вдыхая воздух, Дазай стоял на коленях около могилы своего лучшего напарника, друга, человека. Он не знал как дальше жить, он дал себе год на обдумывая и принятия ситуации, понимая, что выхода нет. Он не мог жить зная, что не успел спасти любимого человека, он не мог жить зная, что понял слишком поздно, что любит Чую. Как бы сильно Осаму не опасался за жизнь своих друзей без него, единый раз он решил поступить как эгоист, потому что не видел смысла в жизни дальше.              Темноволосый сел, спиной прижимаясь к холодному могильному камню, он закрыл глаза и подставил к виску пистолет. На лице детектива была улыбка, он точно знал, что в этот раз нет смысла останавливаться, в этот раз суицид будет удачным и его никто не спасет.        — Я скоро буду, Чуя, — прошептал кареглазый и выстрелил.              Громкий звук спугнул всех птиц неподалёку, лёгкий ветер поднял лепестки сакуры к небу, словно сообщая что-то своё. Где-то вдали поднялся лай собак, рядом с телом Дазая легла кошка пятнистого раскраса, начиная мурлыкать и шоркаться о руку, по своему прощаясь. Этот мир не стоил этого человека, все знали что когда-нибудь Осаму его покинет, но лишь сам парень знал, что именно его держало. Хоть ничего не изменилось, всё тот же воздух, те же люди, в глубине души, друзья Дазая поняли, что тот уже не вернётся в офис.