По переулкам и развилкам мыслей и души Непримиримые отряды: поджигай, туши Любовь и ненависть сорвались в рукопашный бой Я не могу ни спать, ни есть: в ушах сирены вой
(Lumen – Небо В Огне)
Раздираемый невероятной головной болью, Скотти открыл глаза и тут же громко простонал, сожалея о содеянном. Сомкнув веки обратно, он был вынужден ещё несколько секунд приходить в себя, так как яркий свет в лазарете попросту дезориентировал. «Так ли необходимо выставлять свет на максимум? При шестидесяти процентах освещения работается ничуть не хуже» - ворчал про себя инженер, совершенно не припоминая, при каких обстоятельствах он мог тут оказаться. Последнее, что ему запомнилось, это то, как он полез проверять топливные инжекторы, когда корабль сильно тряхнуло. Что, собственно, произошло? Собравшись немного с силами, болезненно морщась при каждом движении, он начал подниматься на ноги, только вот этого у него не получилось. Маленькие ручки неожиданно ухватили его за локоть, стараясь вернуть обратно на кушетку. — Очнулся? — тихо произнесли откуда-то сбоку. Скотти пришлось поискать глазами источник звука, так как до него не сразу дошло, кто с ним разговаривает. Обладатель голоса нашелся довольно быстро, стоило посмотреть вниз, на уровень своего бедра, чтобы увидеть, кто же всё-таки с ним говорил. — Кинсер? — чуть не выкрикнул Скотти. — Что ты…нет, что мы тут делаем? Лейтенант на это лишь как-то странно хмыкнул и, не ответив ни на один из вопросов, быстро засеменил куда-то вглубь лазарета. Проследив взглядом за другом, Монтгомери с волнением отметил, что сегодня у доктора Маккоя неожиданно много работы. Мест на койках не хватало, многие пациенты расположились прямиком на полу, дожидаясь, когда им смогут оказать помощь. У медперсонала не было даже возможности перевести дыхания, они кружили над больными, словно курицы наседки, стараясь действовать быстро и эффективно. — Что, чёрт возьми, тут произошло? — прошептал Скотти, стараясь не поддаваться панике. — В самом деле очнулся. — Произнес над ухом привычный грубый голос. — Я думал, что ты ещё дня три проваляешься. Резко обернувшись, Скотти взглянул в зелёные глаза доктора Маккоя и искренне улыбнулся. — Леонард! — тихо воскликнул Монтгомери, радуясь знакомому лицу. Ему хотелось поподробнее расспросить доктора о том, как он тут оказался, но кое-что привлекло его внимание. Бледный, осунувшийся вид доктора и его огромные мешки под глазами попросту удивляли. Маккой выглядел так, словно это он должен лечь на кушетку и пройти осмотр, как можно скорее. — Выглядишь как мертвец. Тяжелый день? Прищурившись, доктор Маккой придирчиво посмотрел на инженера и сказал: — Ты в курсе, что выглядишь не лучше меня? Зачем ты в одиночку полез на шестиметровую высоту? Только не говори, что хотел научиться летать. — Ха-ха, — обиделся Скотт. — очень смешно. Долго шутку придумывал? — Последние часа три — точно, — устало произнёс Леонард и совершенно беззлобно всадил в чужую шею шприц, напичканный различными витаминами. Вздрогнув, Монтгомери обиженно посмотрел на доктора, но решил ничего не говорить. Опасно препираться с человеком, который держит острый предмет у твоей шеи. Вместо этого, дожидаясь, пока доктор закончит врачевать, Скотти с любопытством принялся наблюдать за тем, что происходило в лазарете. Он не спеша рассматривал людей в помещении, стараясь определить, насколько серьёзны травмы. На удивление всё выглядело не так страшно, как ему показалось на первый взгляд: парочка переломов, ушибов и вывихов - ничего критичного. По крайней мере, Скотту так показалось, пока взгляд случайно не упал на соседнюю от него койку. Повернув голову к нише, где лежала Дженис Ренд, он быстро осмотрел её. Особенно внимательно – те места, где были прикреплены датчики. На хрупком теле девушки не было заметно никаких повреждений, но взгляд почему-то каждый раз останавливался на бледном, осунувшемся лице. Заметив то, как притих его пациент, Маккой проследил за взглядом инженера и негромко вздохнул, возвращаясь к своей работе. — С ней всё хорошо. — Прищёлкнув пальцами, Маккой махнул головой в сторону соседней койки и невесело усмехнулся. — Многие не были готовы к тому, что корабль с чем-то столкнётся сразу же после выхода из варпа. Как и ты сам. — Не знаю, как ты, — сказал он, откидываясь на спинку кушетки, — но я бы сейчас был не прочь выпить чего-нибудь покрепче. — Придётся пострадать, — Маккой насмешливо взглянул на Скотти, — и отлежаться в постели как минимум несколько дней. Без алкоголя. Скотти отрицательно покачал головой. У него не было времени. Столько работы было ещё не сделано, нужно столько успеть. Он просто не может отлёживаться в лазарете, пока все остальные работают не покладая рук. — Капитану понадобится моя помощь, Леонард, да и корабль нуждается в ремонте. Я нужен им. Маккой кивнул. — Да. Ты определённо нужен им. Но только ты нужен им живой и в идеале — здоровый. А у тебя, друг мой, чуть мозг через уши не вытек. Ещё немного, Скотти, и ты больше никому и никогда не смог бы помочь. Начиная понемногу терять терпение, Маккой громко прочистил горло и сурово взглянул на инженера, стараясь передать всё своё недовольство одними глазами. И вышло у него довольно неплохо: инженер весь подобрался, насупился и молча уставился себе на руки, переваривая сказанное. Но видно было, что упрямство не давало инженеру отступить. — Покалеченным или мертвым ты не сможешь им помочь, — стараясь не терять терпения, начал объяснять Маккой. — Твоя команда не кучка бездарей, за которыми нужен глаз да глаз. Они такие же профессионалы, как и ты, поэтому положись на них и дай себе время на выздоровление. Как бы Скотти ни отказывался признавать, но Маккой был прав. Он настолько привык всё контролировать, настолько привык делать всё сам, что сегодня из-за эгоизма подверг свою собственную жизнь опасности. Попроси он тогда помощи, не пренебреги он техникой безопасности, и сейчас ему не нужно было бы лежать на койке в лазарете и выслушивать нравоучения от доктора. — Ты, прав, Леонард, — спустя время согласился Скотт, устраиваясь поудобнее на жесткой кушетке. — Кинсер, справитесь без меня? Услышав своё имя, Кинсер поднял голову и внимательно посмотрел на Скотти своими маленькими черными глазками. Подойдя поближе, лейтенант мягко поднял свою руку и, положив её поверх одеяла, несколько раз похлопал по чужому бедру. Не удержавшись, Скотти улыбнулся и расслабился всем телом, принимая ответ товарища. Кинсер не любил много говорить, с их первого знакомства они едва ли перекинулись парой десятков фраз, однако поступки говорили больше, чем слова. Скотти помнил до сих пор тот момент, когда смог проникнуться симпатией к этому мелкому паршивцу. Его только перевели на базу Дельта-Веги, было чертовски холодно, даже термостаты не особо помогали справиться с ознобом. Скотти сидел и грел руки рядом с портативной грелкой, проклиная весь Звёздный флот и свою незавидную участь. Подумаешь, расщепил собаку Арчера – это не повод ссылать его в такую глушь. А ведь получись у него тогда, это был бы огромный прорыв в телепортации - первый трансварповый транспортёр! Пока инженер сокрушался о своей незавидной судьбе и испорченной карьере, чья-то маленькая рука протянула ему пластиковый стаканчик с кофе. Молча, маленький лейтенант, на которого он раньше не обращал особого внимания – просто сделал для него кофе. Именно в тот момент началась их дружба, длившаяся до сих пор. Заметив нерешительность друга, Скотти улыбнулся и легонько толкнул его в плечо. Поняв, что ему пытаются сказать, Кинсер развернулся и молча проследовал к выходу, неловко перебирая маленькими ногами. — Он сидел с тобой тут всё это время, — сказал Маккой, дождавшись, пока дверь за лейтенантом закроется. — Ты важен для его. — Как и он для меня, — Хотя вслух, перед Кинсером, он никогда бы такого не сказал. — как и он для меня…***
— По данным со старых звёздных карт, когда-то давно здесь была горнодобывающая станция Звёздного флота. — Спок стоял в пол-оборота, считывая данные с компьютера в переговорной. До их прибытия на место было ещё достаточно времени, чтобы узнать врага как можно лучше. В данном случае узнать, куда же ведёт их варп-след похитителей. — После того, как ресурсы поверхности планеты были исчерпаны, станцию закрыли, а после и вовсе опечатали. Кирк хмыкнул и потёр подбородок. Он в самом деле считал странным то, что похитители выбрали в качестве своей временной базы заброшенную станцию Федерации. Ведь обычно преступники действуют скрытно, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, но тут дело обстояло с точностью наоборот. Вулканский корабль был атакован на достаточном расстоянии от базы двенадцать, чтобы вулканцы успели отправить сигнал о помощи, но при этом сканеры базы не смогли установить личность агрессора. Со стороны всё в самом деле выглядело как похищение, но такое четкое планирование и явная провокация в сторону Федерации немного удивляла Кирка. Если в этом замешан кто-то из высшего руководства, разве он стал бы привлекать к себе столько внимания? — Ручаюсь, что пленных будут держать именно на станции, — вмешался Сулу. — Планета необитаема не просто так. Из-за огромного количества метана в воздухе, будет опасно находиться на поверхности, без специального оборудования. Чехов глубоко вздохнул, прежде чем озвучить то, что крутилось у него в голове: — Если лейтенант Сулу прав и неизвестные, похитившие вулканских учёных, в самом деле решили обосноваться на станции, то подобраться к ним незамеченными будет не так просто. — Почему? — задумчиво поинтересовался капитан. — Если они смогут запустить оборудование на станции, то при приближении кораблей или шаттлов Федерации, мы автоматически будем просканированы и вычислены. — Яростно жестикулируя, Чехов старался объяснить всем присутствующим, что он имел в виду. Почему-то ему казалось, что получалось не очень хорошо. — Серийный номер на обшивке будет тут же считан и передан в центральный компьютер. А там… Ухура выпрямилась на стуле и, не дав энсину закончить мысль, уверенно добавила: — Если станция была опечатана, то большая часть компьютеров была вывезена. Едва ли там осталось хоть какое-то оборудование для распознавания кораблей Федерации. — Вы оба правы, — согласился капитан. — Но опасения Чехова весьма логичны. Мистер Спок, можно ли как-то скрыть серийный номер шаттла так, чтобы при сканировании его невозможно было считать? — Не могу гарантировать, — ответил Спок. — Для точного ответа нужно посоветоваться с отделом инженеров. Услышав ответ коммандера, Павел слегка помрачнел и, сцепив руки в замок, стыдливо опустил глаза в стол. Кирк, наблюдавший данную картину, неожиданно перегнулся через стол, не вставая с места, и несколько раз щёлкнул пальцами перед лицом Чехова, привлекая его внимание. — Справитесь с этим, Чехов? — Я, сэр? — опешив, спросил Павел. — В этой комнате есть ещё какой-то Чехов? Навигатор странно дёрнулся, как от оплеухи, и, вытянувшись по струнке, с волнением в голосе ответил: — Никак нет, капитан! Энсин Чехов принял приказ! Легонько усмехнувшись, Джим слегка расслабился, хотя странное волнение, засевшее где-то на задворках сознания, совершенно не собиралось его отпускать. С приближением к месту назначения на душе становилось как-то тревожно. Стараясь слишком сильно не накручивать себя раньше времени, Кирк хлопнул по столу и вальяжно поднялся с места, привлекая к себе теперь всеобщее внимание. — Тогда за работу. Чехов - на тебе шаттлы. Сулу, когда выйдем из варпа, спрячь корабль за спутником. По старым данным, он обладает ионным излучением, поэтому засечь нас будет сложно. Всё понятно? — Так точно, сэр! — ответил Чехов. — Вас понял, капитан, — в голос согласился Сулу. Поднявшись со своих мест, рулевой и навигатор, тихо совещаясь между собой, покинули переговорную для выполнения поручения. Дождавшись, когда дверь за ними закроется, капитан повернулся в сторону Ухуры. Та осталась сидеть на своём месте, даже не шелохнувшись. — Нийота, — елейным голосом позвал капитан, видя то, как поморщилась лейтенант. Она не любила, когда Кирк звал её по имени, и это немного задевало его. Но совсем чуть-чуть. — Мы не знаем, что преступники собираются делать, после того как обоснуются на базе. Если они останутся там, то у них должен быть зашифрованный канал, с помощью которого они собираются общаться. Я хочу, чтобы ты расшифровала канал связи противника, если понадобится, можешь выбрать себе помощников, но мы обязаны знать их планы. — Хорошо, капитан, я Вас услышала. — Элегантно поднявшись со своего места, Ухура посмотрела сначала на Кирка, а затем на Спока. — Мы с коммандером можем быть свободны? Изогнув брови в удивлении, Кирк слегка присвистнул про себя. Ему показалось, или тон Ухуры звучал крайне недовольно, после того как она посмотрела на Спока? — Вы свободны, Лейтенант, — мягко ответил Джим. Какие бы у них со Споком ни были взаимоотношения, мужская солидарность не позволяла бросить его на растерзание пусть и симпатичной, но крайне злой Ухуре. Выяснить свои отношения они смогут и после миссии. — А нам с коммандером предстоит обсудит ещё парочку вопросов. Странно на него посмотрев, Ухура в конечном итоге коротко кивнула и покинула кабинет, не проронив ни единого слова. Где-то в глубине души, Кирк завидовал Споку. Он так долго пытался соблазнить Ухуру, а в итоге этот лакомый кусочек достался такому сухарю. «Интересно, что за кошка пробежала между этими двумя?» - Подумал про себя Джим, без стеснения рассматривая своего старпома. Внешне Спок выглядел… Спок выглядел хорошо. Даже очень хорошо. Только характер подкачал. Вулканец ассоциировался у него с воспоминанием из детства. Когда он был совсем маленьким, его дядя как-то раз принёс в дом красиво упакованную коробку конфет. Джим до сих пор помнил ярко-зеленые конфетки с розовыми прожилками, которые он так мечтал попробовать. Но его дядя был очень жадным человеком и вместо того, чтобы наслаждаться невероятным вкусом конфет, Джим лишь беспомощно наблюдал, как они, одна за одной, медленно исчезали в чужой пасти. Тогда он не смог сдержаться и, выхватив одну конфету, тут же засунул её себе в рот. В тот день его выпороли до такой степени, что синяки не сходили пару недель, но самым обидным было то, что конфета на вкус оказалась ужасно невкусной. И вместо долгожданной радости и удовольствия, единственное, что он тогда почувствовал - горькое разочарование. Со Споком было всё так же. Несмотря на его невероятно привлекательную внешность и незаурядный ум, как только он открывал свой рот, то единственное, что хотел сделать собеседник - немедленно его заткнуть. Поэтому Джим мог понять, почему Ухура злилась. У него у самого был целый список невысказанных претензий к своему старпому. Вглядевшись в шоколадные, почти черные глаза, опустив взгляд ниже, остановившись на тонких, высеченных словно из камня губах, Кирк протяжно вздохнул и резко отвёл взгляд в сторону. И всё же внешность у этого остроухого была что надо. Определённо в его вкусе. — Капитан? Вздрогнув, Джим мысленно дал себе хороший подзатыльник, стараясь прийти в себя. Нельзя даже мысли допускать, что чертов вулканец может быть хоть немного ему симпатичен. У Спока была девушка, он был его подчинённым, а ещё этот ужасный характер… Громко втянув носом воздух, Джим не сразу обратил внимание на то, как Спок странно на него смотрит. Как дебил сидит тут, рассматривает своего первого помощника и томно вздыхает. Он точно с головой не дружит, раз допустил такое! — Думаю, ты понимаешь, почему я просил тебя задержаться, — постукивая указательным пальцем по спинке стула, Кирк сделал несколько шагов в сторону, стараясь встать как можно дальше от вулканца. — Я по поводу твоего документа о подборе команды. — Вас что-то в нём не устроило, капитан? — сложив руки за спину, спросил вулканец. В основном у Кирка не было ни единого нарекания по поводу выбора десантной группы. Офицеры, которых подобрал Спок, были отличными специалистами: лейтенант Картер в совершенстве владела навыками дипломата и легко могла подстраиваться под самую патовую ситуацию. Офицеры по безопасности Андерсон и Берч были прекрасными стрелками и не единожды доказывали свой профессионализм. Единственное имя в списке, которое волновало Кирка, красовалось в самом начале рапорта. — Спок, — наконец-то позвал капитан, переводя взгляд на вулканца. — Ты уверен, что это хорошая идея? Спок слегка склонил голову, выказывая непонимание: — Я не понимаю, о чём вы хотите сказать, капитан. «Все ты прекрасно понимаешь», - хотел рявкнуть Джим, но вовремя сумел себя сдержать. Со Споком нужен особый подход, демонстрация эмоций не приведёт ни к чему хорошему. — Ты уверен, что включать себя в состав десанта хорошая идея? — А почему вы думаете, что это «плохая идея»? Стараясь скрыть своё раздражение, Кирку пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть. В самом деле, когда Спок хотел, он мог вывести из себя даже шаолиньского монаха, а сам Джим святостью никогда не отличался. Его раздражало показное безразличие Спока в начале миссии и такое яростное рвение сейчас. Сколько бы времени Кирк ни потратил на то, чтобы понять этого логичного вулканца – все без толку. Пусть он научился считывать невербальные сигналы тела Спока, его мотивы и чувства так и остались непостижимой тайной. — Разве эмоции не помешают? — не сдержавшись, спросил капитан. — Всё же в этой миссии у тебя есть личная заинтересованность. — Прошу прощения? – Приподняв вверх одну из бровей, коммандер сделал вид, будто не расслышал слов капитана. Но они оба понимали, что Спок прекрасно всё услышал. — Эмоции, как вы выразились, капитан, никак не смогут помешать мне в ходе миссии. Потому что нет никаких эмоций. Единственное, что меня волнует – это удачное выполнение задания. — Полагаться на удачу – нелогично, — колко ответил Кирк. Только это он и мог: попытаться задеть как можно больнее, чтобы он был не единственным, кому было некомфортно. У него не было ни единого шанса, чтобы переубедить вулканца. А попроси он медиков отстранить Спока от задания, и тот бы никогда ему этого не простил. Портить их отношения ещё сильнее у Кирка не было ни сил, ни желания. Он заведомо проиграл битву. — Я решил, что такой оборот речи будет вам более понятен, капитан. Усмехнувшись и сцепив руки за головой, Джим вальяжно уселся обратно в кресло. Раздражение плавно перерастало в желание продолжить бессмысленный спор, только бы их диалог не заканчивался. Но, к сожалению, их текущая миссия не терпит промедления, поэтому это глупое желание пришлось вытеснить из головы и вернуться к делам насущным. — Ладно-ладно, что тебе нужно? Моё одобрение? — сдался наконец капитан и, подхватив со стола планшет, быстро расписался в рапорте. — Вот! Молча приблизившись к капитану, Спок склонился и заглянул в документ. У Джима от такой близости даже дыхание перехватило, а в голове сразу всплыл недавний случай на мостике. Тогда они были почти так же близко друг к другу. Удостоверившись, что роспись была поставлена, коммандер мягко вынул планшет из рук капитана и, выпрямившись, сделал два шага назад, отодвигаясь на допустимое расстояние. — Если на этом всё, то разрешите приступить к выполнению задания, капитан. Несколько раз моргнув, единственное, что смог сделать Джим – это кивнуть коммандеру. Получив разрешение капитана действовать, Спок незамедлительно покинул переговорную, даже не обратив внимания на необычное поведение капитана. Впрочем, с капитаном в последнее время и так творится слишком много странностей, едва ли это достойно отдельного внимания. — Определённо стоит показаться Боунсу, со мной явно что-то не так.***
Удостоверившись, что снотворное подействовало и Скотти спокойно отошёл в мир сновидений, Маккой со спокойной совестью двинулся дальше. Работы, к сожалению, было непочатый край. Больше десятка офицеров ждали, когда же им окажут необходимую помощь. Кристин только и успевала бегать между койками и разносить медикаменты. Им не пришлось бы работать на износ, если бы хватало персонала. После того, как капитан по корабельной связи объявил о целях их миссии, М’Бенга, — которого бесцеремонно выдернули из увольнительной, потому что он был одним из лучших врачей, обладающий необходимыми знаниями о вулканцах, — в срочном порядке, отобрал себе лучших офицеров по медицине и увёл их с собой, для того, чтобы подготовить место под карантин. Нельзя было допустить контакта заражённых вулканцев с членами корабля. Чтобы такого не случилось, Кирк разрешил задействовать под карантин нижние палубы, недалеко от места, где обычно располагался изолятор. После того, как Маккой узнал от коллег, где хотят разместить ослабевших вулканцев, он посчитал, что Кирк спятил. Поместить больных в одном секторе с самым опасным преступником двадцатого века казалось сумасшествием. Но вскоре, получив от Кирка гарантию того, что даже суперсолдату не пробить сверхпрочные стены изолятора, Маккой немного успокоился. Позднее даже сам М’Бенга хвалил идею капитана: их новое место под карантин было достаточно далеко, чтобы кто-то по неосторожности не мог забрести в их крыло, что само по себе защищало их от неопытных офицеров, которые могли бы стать причиной эпидемии. Так что Маккою пришлось смириться и перестать ворчать, ведь про себя он тоже думал, что идея, на удивление, оказалась весьма разумной. Тем более что времени на препирательство не было. Из-за столкновения с обломками, многие на корабле получили повреждения. Скотти не был единственным, кто пострадал довольно серьёзно. Ренд, которая ударилась головой о край стола на обзорной палубе, всё ещё не пришла в сознание. В остальном были несерьёзные переломы, гематомы и ссадины, но работы это нисколько не уменьшало. Учитывая, что выкручиваться приходилось своими собственными силами и силами тех немногих, что остались, Маккой готов был самостоятельно, без посторонней помощи, выйти в открытый шлюз. — Полегче! — застонала лейтенант Зара, стараясь перехватить руки доктора, которые аккуратно срезали её брюки. — Очень болит. Отложив в сторону лазерные ножницы, Маккой поднял взгляд и внимательно осмотрел девушку. Она спокойно сидела на одном из кресел, слегка подрагивая всем телом, словно было очень холодно, а её бледный, слегка синюшный оттенок лица не на шутку обеспокоил доктора. Не удержавшись, он сдёрнул с плеч свою синюю форменку и аккуратно накинул на плечи лейтенанта. Убедившись, что девушка немного согрелась, он послал медсестру за чем-нибудь потеплее. — Сколько ты уже сидишь тут? — поинтересовался Маккой. Девушка неоднозначно пожала плечами: — Часа два, может, три. Я не следила за временем. — Головокружение есть? — Есть. — Тошнота, сухость во рту? Чтобы ответить, лейтенанту пришлось слегка призадуматься, но вскоре она несколько раз заторможенно кивнула, подтверждая сказанное доктором. Маккой, что всё это время внимательно наблюдал за состоянием пациентки, вынул из сумки трикодер и внимательно изучил все необходимые показатели девушки. Остановившись на ноге, он внимательно просканировал перелом и, не удержавшись, тихо выругался. К счастью, он сделал это настолько тихо, что никто, кроме него самого, этого не услышал. — Говоришь, нога сильно болит? — Да, — согласилась девушка. Маккой был очень недоволен лейтенантом Зарой. Как она могла так легкомысленно поступить по отношению к своему здоровью? Пока он лечил несерьёзные повреждения у других пациентов, прямо у него перед носом сидел человек, который нуждался в этой самой помощи сильнее остальных. Перебирая в голове с десяток нецензурных фраз, Маккой очень обрадовался, что ни единого слова не вылетело у него из рта. Потому что едва ли девушку хоть как-то мог успокоить вид доктора, брызжущего слюной и матерящегося не хуже сапожника. — Кристин, — Позвал Леонард, принимая из рук медсестры тёплый плед. Укрыв им девушку, он поднялся на ноги и пальцем подозвал Чапел поближе. — Подготовь палату для вытяжения и позови сюда санитаров. Выслушав указания, Кристин коротко кивнула и тут же скрылась из виду, отправившись незамедлительно выполнять поручения доктора. — Что с моей ногой, доктор? — не смогла удержаться лейтенант от вопроса, зарываясь подбородком в плед. — Всё очень плохо? — Если бы ты задала мне этот вопрос ещё каких-то сто лет назад, то я ответил бы тебе: «Да, всё очень серьёзно». Но на сегодняшний день, ты отделаешься лишь лёгким испугом. Произнеся эти слова, Маккой отвернулся от девушки, прошёл несколько шагов до ящика с медикаментами и, выудив оттуда искомое, немедленно вернулся обратно. Присев перед лейтенантом на корточки, он вытянул вперёд руку и, развернув ладонь, продемонстрировал ей две ампулы, которые крепко сжимал до этого. — Вот это лекарство, — Леонард взял в руку синюю ампулу и зарядил её в гипошприц. Протолкнув ампулу дальше, словно заряжая пистолет, он вставил в шприц лекарство красного цвета, — поможет нормализовать твоё артериальное давление. Вторая ампула остановит твоё внутреннее кровотечение и даст возможность срастись кости как можно быстрее. Ничего страшного, так ведь? Лейтенант уверенно кивнула и, терпеливо переждав инъекцию в бедро, все же спросила: — Так что с моей ногой? Вы так и не ответили на вопрос. — Травматический шок в результате диафазального перелома бедра, — ответил Маккой, но, заметив замешательство в глазах девушки, тут же исправился. — Проще говоря: шок из-за перелома бедренной кости. — Спасибо… — Поблагодаришь, когда встанешь на ноги. Скосив взгляд в сторону, Маккой заметил сестру Чапел в компании двух санитаров с носилками, поэтому, поднявшись на ноги, он тут же отошел в сторону, чтобы не мешать чужой работе. Пока санитары аккуратно перекладывали девушку на носилки, Леонард и Кристин негромко обсуждали дальнейший план лечения. — Кость срастётся где-то через пару дней, до того момента нужно внимательно следить за её состоянием, — сказал Маккой. — Не думаю, что будут какие-то ухудшения в её здоровье, но пару анализов и тестов провести всё же стоит. — Согласна с вами, — ответила Кристин, что-то помечая в отчёте. — Хотите, чтобы я лично этим занялась? — Да, это было бы просто чудесно. — Хорошо. — Убрав ПАДД за спину, Кристин утвердительно кивнула головой. — Я займусь ей. — Спасибо, Кристин, — благодарно произнёс доктор, сдерживаясь, чтобы не наброситься на сестру с объятиями. Всё же она очень сильно ему помогает. — Как состояние Дженис Ренд? — Состояние старшины стабильно, — твёрдо ответила Чапел. — В ближайшие часы ожидаем её пробуждения. Следуя вашим указаниям, мы… Договорить Кристин не дал вдруг оживший коммуникатор. Слегка удивлённый тем, что кто-то решил оторвать его от рабочих обязанностей, Маккой откинул крышку и принял вызов. — Доктор Маккой, слушаю. — Наконец-то вы ответили, доктор! Это офицер по безопасности, Бакер! — он как-то грубо рявкнул прямо в динамик, и от неожиданности Леонард чуть было не выронил трубку из рук. — Вы срочно нужны нам в изоляторе, у вашего пациента случился припадок! Несколько раз моргнув, Маккой не сразу смог припомнить, что за пациент мог быть у него в изоляторе. Однако, когда до него всё же дошло, что под стражей, кроме Сингха, никого нет, он тут же, не медля, двинулся в сторону турболифта. По пути лишь подхватив с пола свою сумку со всем необходимым. — Он в сознании? — не сбавляя шага поинтересовался доктор. — Нет, — всё так же раздражённо ответили в трубку. — Его несколько раз стошнило, а потом он начал дёргаться, словно его током шандарахнуло. На заднем плане Маккой услышал второго офицера, который взволнованно произнёс: — Он остановился. — Ну и прекрасно, — ответил офицер Бакер, с которым Леонард общался ранее. — Значит, он приходит в себя. — Не уверен, — парировал его коллега. — Мне кажется, он не дышит. Перейдя на бег, Маккой не удержался и громко выругался: — Блять, немедленно приступайте к непрямому массажу сердца, иначе он умрёт! — Мы не можем! У нас нет разрешения открывать камеру. — Вашу ж мать, немедленно откройте карцер и окажите ему необходимую помощь! — во все горло орал Маккой, стараясь не замечать того, как многие с удивлением смотрели ему вслед. Сейчас его это не волновало. — Как офицер и лечащий врач заключённого я разрешаю вам открыть камеру, под свою личную ответственность. Подкрепив своё недовольство ещё парочкой крепких слов, он на всей скорости влетел в открытый турболифт и, не успев вовремя затормозить, больно приложился плечом о стену. — Вас поняли, лейтенант, — крайне уважительно ответил Бакер, видимо, очень впечатлённый его отборной речью. — Мы немедленно приступим к выполнению ваших указаний, конец связи. Прикрыв глаза и сунув коммуникатор в карман брюк, Маккой устало прислонился лбом к прохладным створкам лифта и принялся ждать. Почему-то именно сейчас ему казалось, что лифт едет чертовски медленно.