Дни (не)сбывшегося будущего

      Лунный свет просеивался сквозь треснувшие витражи, рассыпая по каменному полу многоцветную мозаику. Ряды скамеек вели к алтарю, где, сложив руки в молитвенном жесте, стояла статуя ангела. И в серебристом сиянии ночи она, казалось, изучала свет сама.       Чалисса опустилась на скамейку в первом ряду. Легкий ветерок влетел сквозь распахнутые двери и разметал сухие листья на полу. Эта церковь была заброшена уже много лет, но каждый раз приходя сюда, Чалисса видела ее такой, какой помнила в детстве.       Это место было для нее особенным всегда. Так же, как и для кое-кого другого.       И он тоже пришёл сюда этой ночью.       — Приятные воспоминания, да?       Голос знакомый до боли, до дрожи в руках, до слез, которых он никогда не увидит. Голос врага, чудовища и того единственного, кто может ее понять. Пусть и в своей извращенной манере.       — Воспоминания, — тихо отозвалась Чалисса, не оборачиваясь. — Но не такие уж и приятные.       — Ооо, груз памяти… — скучающе протянул Дьявол, подходя ближе. Она слышала шорох пыли под его ногами и с каждым шагом внутренне содрогалась. — Но ты же не за этим сюда приходишь, верно? Именно здесь ты узнала, что Небеса отвергли тебя, оставив вечно скитаться по грешной земле. — Он на секунду задумался и ухмыльнулся: — А затем ты связалась со мной и теперь тебе уже никогда не очиститься. Или как это у вас называется?       Каждый раз одно и то же. Чалисса до боли переплела пальцы, не оборачиваясь. Нечего ему видеть, как она отводит взгляд. Нечего открывать душу чудовищу, которое может лишь насмехаться.       — Остаться на земле было моим решением. Моим и только моим, — ровно проговорила она, чувствуя, как он подошел еще ближе. Теперь их разделяло лишь несколько рядов, и сердце предательски забилось сильнее. — Я знала, что ты не оставишь мир в покое и вернешься.       — Конечно, сама решила, — ехидно засмеялся он. — Решила остаться, чтобы набирать новых рекрутов в свое небесное войско — несчастная мелочь, которой не повезет получить твои силы, чтобы прийти в мое казино, перевернуть его вверх дном и в итоге погибнуть. Сколько их было, Чалисса? Впрочем, помнить тебе нужно только двоих.       Это была ее вина. Или нет? Она понадеялась, что частица света, подаренного ею, оградит мальчиков от необдуманных поступков.       А теперь может лишь смотреть, как их души поглощает тьма.       И не хотела оборачиваться лишь потому, что знала, кого увидит перед собой. И это вызывало такой шквал боли и надежды, что на глаза наворачивались слезы.       А он сделал еще несколько шагов и остановился за её спиной. От него веяло силой соизмеримой с ее, силой не ведающей ни преград, ни морали, ни милосердия. Силой, сметающей все на своем пути, оставляя лишь пепел и руины. И это все лишь одним небрежным взмахом руки. А она отдаст весь свой свет без остатка лишь бы подарить каплю жизни.       Его ладонь коснулась плеча Чалиссы, заставив ее вздрогнуть. Нежное, вкрадчивое прикосновение, за которым таятся острые когти, готовые впиться в самое сердце.       — Как забавно, — прошептал он, обжигая дыханием шею. — Ты не можешь без меня. Там, где я, там всегда и ты. Это так мило, что заставляет задуматься. Видно, ты не так равнодушна ко мне, как хочешь казаться. Разве нет?       Чалисса резко обернулась, сбрасывая со своего плеча обтянутую черной перчаткой ладонь. Чувство вины перед Капхедом не заставит ее молча проглотить столь дерзкое обвинение.       — Заметь, не я хожу за тобой, а ты за мною, — безапелляционно заявила она. — Разве ты не должен быть в своём казино? Не должен наведываться в ад, держа в страхе своих подчиненных?       Она открыто смотрела ему в глаза цвета пламени, и не могла понять, в какой миг враг, убивший всю ее семью и пытавшийся уничтожить ее, перестал быть таким чудовищем. Когда во тьме его существа загорелась искорка света, заставляющая ее верить и надеяться. И даже издевательская ухмылка не в силах загубить эту надежду. Капхед… не только его внешность, но неугасающая искра души, окутанная густым маревом тьмы. Настолько сильной души, что способна противостоять Аду и не сдаваться столько лет, тая в себе его прежнюю сущность.       На краткое мгновение Чалиссе почудилось, что он растерялся, столкнувшись с ней взглядом. Может быть, слабеющий огонек души и дрогнул в демоническом теле, приласканный ее светом, но виду Дьявол не подал. Потому что, поправив галстук, смахнув с рукава не существующие пылинки, Дьявол самодовольно произнес:       — Я прекрасный руководитель и в моё отсутствие все идёт именно так, как я планировал. Все знают, что будет, если мне что-то не понравится.       Он оперся рукой о спинку скамейки, задумчиво рассматривая полутемную церковь, и протянул: — Надо же, а когда-то это место было святым. А теперь… пыль, запустение, мыши в темных углах и отголоски памяти о свете. Его так легко погасить, не правда ли? — Капхед перевёл взгляд на Чалиссу, рассматривая ее так, словно видел впервые, и от этого ей стало не по себе. — Знаешь, Челли, в аду все души уже проданы. А здесь… Вот и приходится самому искать жемчужины в горах мусора, мои подчиненные так редко приносят что-то стоящее.       Он смотрел на нее так выразительно, что Чалисса невольно прижала руки к груди, словно снова стала обычной беззащитной девочкой, боящейся потерять свою душу. И тут же рассердилась на себя — она может уничтожить Дьявола, если захочет. Если. Захочет.       Но почему-то рука не поднимается, и кроха света еще трепещет в нем, пойманной птицей. И сердце верит, что у него ещё есть шанс…       — Ты летишь на свет, как мотылек, рискуя обжечься и сгореть, — прошептала она.       — Ох, Челли, — Дьявол усмехнулся и медленно провел кончиками пальцев по ее щеке, не то издеваясь, не то с трудом веря в происходящее. — Не повезло тебе оказаться рядом с единственным демоном в мире, который может тебя коснуться и не сгореть.       Чалисса вздрогнула и оцепенела, не в силах отвести от него взгляда. В голове шумело от страха и смущения. Сейчас она была так беззащитна перед ним, что лишь неведомая воля небес защищала их обоих от гибели.       Тепло его ладони пробивалось даже сквозь перчатку. Не испепеляющий жар, а ровное согревающее тепло. И в глазах уже не плескалось адское пламя, а светилось золото раннего утра.       Невозможное мгновение. Невозможная встреча.       И еще более невозможные чувства.       Они никогда не смогут быть, даже не вместе, — вблизи. Это противоречит их сути и делам. Ей никогда не забыть боль, причиненную хозяином ада, ему — не смириться со светом.       Он всегда будет разрушать все, что ей дорого. Она всегда будет возрождать. Извечный конфликт. Безмолвное противостояние. И этому никогда не будет конца.       Они обречены стоять друг напротив друга, встречаясь лишь взглядами, и лелея надежду перевести другого на свою сторону. И лишь незримая нить серости между светом и тьмою будет залогом нерушимости их бессрочных союза и вражды.       — Я могу помочь тебе, — прошептала Чалисса. — Спасти твою душу… Дать прощение. Только пожелай этого.       Дьявол фыркнул и отнял руку, напоследок легко коснувшись ее губ, словно призывая молчать.       — Но-но-но, не надо мне угрожать, милая. — Он ехидно усмехнулся. — Давай лучше ты отдашь мне свою душу. Могу пообещать весьма неплохое местечко. Подумай, Челли.       Краткий миг чуда сгорел во вспыхнувших пламенем глазах Дьявола. И если бы не тепло от его прикосновения, Чалисса готова была поклясться, что это было видением ее тщетно надеющегося разума.       — Нет. — Она отступила на шаг и, нахмурившись, сложила руки на груди. — Даже не мечтай об этом.       — Ладно. — Легко пожал плечами Дьявол. — Тогда мне здесь делать больше нечего. Пора возвращаться, а то, как бы работники не расслабились. А ты подумай, все-таки, над моим предложением.       Чалисса гордо вскинула голову, скрывая горечь и боль от сказанных Капхедом-Дьяволом слов. Искорка света в его душе тускнела с каждой минутой под натиском тьмы, но не гасла. И она видела в нем того мальчика-чашку, которому подарила свои силы. Повзрослевшего, ставшего спокойнее и серьезнее, получившего власть над адом, но чудом сохранившего душу. И невыносимо было смотреть, как она гибнет от совершаемого зла.       — Я всегда буду ждать тебя. Надеяться и верить, — она постаралась улыбнуться, но губы не слушались, а глаза жгли слезы.       Ехидная усмешка сползла с лица Дьявола, сменившись легким раздражением. Он шагнул к ней, приобнимая и заглядывая ей в глаза.       — И почему меня окружают сплошные нытики? Ты точно как Магси в детстве — только дай повод погрустить, — он провел пальцами по ее щеке, стирая непрошенную слезинку. — Тебе не нужно меня ждать, Челли. Я всегда рядом с тобой, и никуда мы друг от друга не денемся.       Она не знала, что отвечать на это, поэтому закрыла глаза, ощущая, как в груди теплеет. Капхед наклонился к ней близко-близко, коснувшись губами ее золотистой ручки, и прошептал:       — Мы с тобой неразлучны, Челли, как день и ночь. Мы смысл друг друга, и в этом незыблемая суть нашего существования, как бы мы не хотели иного.       Так было, есть и будет — нерушимая истина, удерживающая этот мир от гибели. Вечная борьба, в которой нет победы, потому что победа любой из сторон будет означать смерть.       И этого не изменить.       Их пальцы сплелись в едином порыве, и у Чалиссы перехватило дыхание от такой правильности и естественности.       А звезды все сыпали свой нежный свет на этот уставший мир, не удивляющийся уже ничему. Краткое мгновение передышки, покоя для двоих, кто обречен вечно быть рядом, но никогда вместе.