В Вегасе без мальчишника

      Выход «Импровизации» на международный уровень был вопросом времени. Концерты по стране и территории СНГ, постоянные съемки, приглашения в программы и на разнообразные интервью оставались стабильными и были желанными для всех — самих парней, организаторов и, конечно, для горячо любимых зрителей и фанатов. Ребята веселились, охотно отвечали на комментарии в соцсетях, играли с ведущими в эфирах, импровизировали в каждом шоу, где были гостями — даже если в них был сценарий — говорили о скрепке, смеялись над Волей и не понимали жалости на мышеловках и шокерах, так же охотно блокировали людей из тех же комментариев, проводили трансляции и не переставали быть собой — Четверкой ТНТ, несравненной Импровизацией.       Постоянная работа, сильный промоушн и высокие рейтинги уже давно обеспечили команде и всему проекту определенный успех не только на ТНТ и в среде комедиантов, но и среди медийных личностей в шоу-бизнесе, поэтому неудивительно, что в новом туре «Импровизации» в список городов были добавлены американские и европейские города. Неясно, кто радовался больше — сами ребята или Стас с Оксаной и команда. Первое большое выступление за границей и даже (уже!) не в ближнем зарубежье — большой шаг для шоу, которое идет пару лет на юмористическом канале, не имеет сценария и состоит из актера, стоматолога, инженера и менеджера. Конечно, концерты в Америке и Европе пройдут на русском языке — больше для своей аудитории, которая живет не в России. Практика стендаперов показывала, что даже не дома своих за границей встречают так же тепло. К тому же, с поддержкой канала и продакшена не должно возникнуть никаких проблем.       Перед первым выступлением все волновались, и, как и всегда, каждый совсем по-разному. Нужно быть психологом или просто очень хорошо знать этих ребят, чтобы понять, что у них сейчас в голове и что они чувствуют, когда до выступления остается полчаса. Арс был на взводе — пританцовывал, постоянно шутил и ждал выступления, пока Антон, будучи его полной противоположностью, сидел с ногами в кресле, уткнувшись в телефон, чтобы отвлечься от нарастающего волнения. В отличие от других импровизаторов — тех же Димы с Сережей, которые давали комментарии для нового Импровлога, он своего мандража не скрывал и сейчас делал все чтобы отвлечься. Метающиеся из одной гримерки в другую Оксана и Стас не могли полноценно уделить ребятам внимание чтобы заметить, как Арсений в сотый раз поправляет волосы, Дима вновь и вновь протирает ненужные ему очки, Сережа пьет уже, кажется, третий энергетик — без сахара, конечно, здесь же соблюдают райдер! — а Антон, звенящий браслетами и кольцами, постоянно переодевает их с одной руки на другую.       Несмотря на тревоги, первый концерт прошел хорошо — об этом можно было судить по ревущей толпе и довольному как кот Стасу, который еще в гримерке сразу после выступления заявил, что такой случай необходимо отпраздновать всем вместе, «закрепить успех» — как он выразился. Когда босс говорит «едем отдыхать» никто не смеет отказаться. Когда босс говорит «мы едем отдыхать в Вегас», никто и не подумает отказаться. Когда босс говорит «вот вам фишки — оторвитесь, сорвите джекпоты», никто дальше его не слушает, берет фишки и разбредается по игровому залу то парами, то группами. Наставлений Стаса и Оксаны никто дальше не слушает, и весь вечер проходит в тумане.       Падающие на стол кости, крутящиеся рулетки, миловидные дамы, подливающие алкоголь и звенящий шум автоматов кружил голову с каждой новой розданной картой и с каждой новой ставкой, пока приятный запах казино и общее веселое настроение заставляло раствориться в себе и забыть обо всем, что происходит вокруг. По набитому залу от автомата к автомату можно было найти всю команду — не только импровизаторов — но и основной креативный состав шоу, который сейчас тоже отрывался со всеми. Что до самих актеров, они пустились во все тяжкие. Сережа, уверенно ставящий на «10, черное» и так же уверенно побеждающий, угощал всех вокруг коктейлями, пока стоящий возле него Арсений подсказывал с видом эксперта и рассчитывал следующие ходы. Дима с Антоном в это время делали ставки на другом поле, больше изучающе рассматривая казино и тоже втягиваясь в игру с каждой новой ставкой.       Примерно через три часа даже зарекшийся не пить много Дима едва сохранял себя в кондиции и плохо понимал, что происходит, когда Антон постоянно вылавливал его у однорукого бандита и вытягивал покурить на улице, что-то рассказывал про стратегии, тактики, что-то про выигрыши и спрашивал про ребят, но к тому времени Поз вылавливал только «Да там Арс сидит, кажется выигрывает, но я не ебу ваще», «Дим, может сказать все-таки? А че нам, если че, скажу, что я бухой — я же выпил» — Дима только стеклянными глазами смотрел на друга и подтверждал, что он пьяный — летел мимо вопроса, будто совсем его игнорируя — «Смотри, Серый с Окс походу выиграли че-то, пойду посмотрю». В состоянии «легкого (не очень) шафе (в жопу пьянства)» вся команда находилась оставшийся вечер, который они вспомнят только по фото на одноразовых камерах, которые продавали прямо на территории Вегаса и забившейся памяти в телефонах, а когда наступит утро, все будут очень удивлены.       Удивлены хотя бы тому, где они проснулись (кого встретили и почему опоздали на работу — фить, ха!). Было бы даже интересно, если бы это было очередное «Опоздание» или «Громкий разговор», или хотя бы «Суфлер», но с учетом выпитого это больше походило на «Опции». И опции «проснуться» здесь не было.       Изначально снятые отдельные — Стас гулял на широкую ногу и был рад международному туру больше, чем кажется — номера либо не дождались своих хозяев, либо были перевернуты вверх ногами, чем еще больше смущали медленно трезвеющих и так же медленно просыпающихся импровизаторов и их команду. Возможно, если бы не телефон Димы, который трезвонил на всю комнату, они бы проспали еще пару часов в неудобных позах, мятой одежде, в неизвестно чьем номере. — Блять, я тому сейчас уебу, кто не выключит этот — блять — че это вообще? — раздается громкое невнятное бормотание из-под одеяла и летящая в угол подушка. — Кто это, бл — откуда?! — спрашивает в ответ такой же невнятный голос, которому, видимо, эта подушка и прилетела. — Вырубите телефон! — Антон отодвигает одеяло, приподнимается на локте, чтобы видеть, кто виноват в его пробуждении и тут же падает обратно на кровать, сильно щурясь от света, но его словам никто не внемлет, а телефон продолжает разрываться трелью. — Да блять, — с чувством, абсолютно заебавшимся голосом произносит Арсений, поднимаясь на ноги, но все еще рефлекторно крепко обнимая прилетевшую ему подушку, — чей это телефон? — все еще разлепляя глаза и слепо идя на звук, он подходит к столу, на котором лежал источник его головной боли и рядом — совсем непримечательно — воткнутый в яблоко провод от зарядки для телефона — немного промахнулись, — Поз, — он тупо смотрит в экран, зовя друга, — Поз, — снова повторяет он, снова перечитывая «Катя» на экране, будто проверяя, не ошибся ли он, — Дим, тебе Катя звонит, — Арс поворачивается с телефоном в руке, пытаясь найти Диму и снова трет лицо, опираясь о стол спиной — голову разрывают фейерверки боли, — да блять. Трель телефона прекращается, и Арс переводит взгляд на экран — 18 пропущенных вызовов в разных мессенджерах. — Наконец-то, — выдыхает Антон из-под одеяла, снова засыпая, пока Арсений старательно пытается справиться с головной болью и понять, что сейчас происходит, а для начала — хотя бы, где он.       Гостиничный номер все еще немного плыл в глазах, но то, что он почти полностью перевернут можно было понять и опохмеляющимся: снятая со стены картина, разоренный мини бар, раскиданные подушки, неясно как оказавшиеся в жилой комнате гели для душа и шампуни, гора фишек для казино на тумбочке, спящий на диванчике Дима и свернувшийся в клубочек из одеял Антон на кровати. Арс, все еще держа телефон Димы в руках, пробегает взглядом по номеру. — Да блять, — осознание того, как сильно они напились вчера вечером приходит очень медленно, будто пытаясь не разбудить всех тараканов в голове Арсения. — Ребят, вставайте, — зовет он, опираясь руками на стол за спиной, попутно ища глазами что-то похожее на воду. Витальные потребности, конечно, главенствуют в его сознании прямо сейчас — попить и избавиться от боли в голове, разумеется — но сознание кричит о том, что надо разобраться с тем, что вчера произошло и не натворил ли он чего лишнего — взгляд мгновенно переводится на спящего Антона. Арсению есть, что сказать парню, к которому он не совсем ровно дышит уже длительное время — надеется только, что алкоголь не развязал ему язык. Однажды он уже был близок к этому — на корпоративе ТНТ, когда все (не)много выпили, и Арсений решил, что это лучший момент, чтобы признаться. Ему (и его затуманенному рассудку) тогда показалось, что Антон даже отвечает взаимностью, но резко одернул себя, решив, что это алкогольное наваждение и с тех пор зарекся не пить много с ребятами, зная, что может сболтнуть лишнее. В своих умозаключениях и спорах с самим собой он понимает, что именно беспокоило его сейчас в этой ситуации, — Тоха. Тох, вставай, — Арсений несильно толкает его в плечо, намереваясь разбудить, — Тох, проснись. — Арс, отъебись, дай поспать, — Антон еще больше кутается в одеяло. — Мы походу проебались, — Арсений снова трет лицо рукой, надеясь, что ему кажется, — Дим, вставай, — Попов подходит к диванчику и так же толкает Диму, — Поз, вставай. Поз. — Че случилось? — хрипло спрашивает Дима, еще не открывая глаз, — че ты разорался? — Мы в жопе, — объясняет Арсений, пытаясь сохранять спокойствие, хотя это совсем не так. — Да че там? — Мы где-то Серегу проебали.       Дима медленно открывает глаза, так же щурясь от света и не сводит глаз с Арсения, который стоит между диваном и кроватью и нервно кусает губу. — В смысле мы Серегу проебали? — негромко, спокойно переспрашивает Дима, садясь будто в замедленной съемке, — прикалываешься? Арсений мотает головой — очень зря это делает — тут же хватается за разболевшуюся голову. — Шаст, вставай, — снова повторяет Арс, толкая парня, — Шаст, блин. Мы проебались, вставай. — Че там происходит? — он так же медленно, как и Дима, садится, прикрыв лицо руками, — че ты так орешь? — А ты на балконе смотрел? — Дима игнорирует вопрос Шаста и начинает с самого логичного. Несмотря на то, что он только проснулся после дикой попойки, в отличие от Арса, он уже мог соображать.       Арсений, принявшись проверять эту теорию, отправляется к балкону, распахивая дверь, но разочарованно качает головой — снова зря. — Нету, — он возвращается в номер и на ходу ерошит волосы, пытаясь взбодриться, — пиздец. — Да че случилось? — Антон медленно переводит взгляд с Арса на Поза, все еще пытаясь понять, что происходит. Доходит до всех в этом номере очень медленно. — Сережу потеряли, — Арс стоит, уперев руки в бока, — блин, надо ему позвонить! — Ты че, еще не звонил? — Дима смотрит на друга взглядом, в котором смешивается удивление и разочарование, — давай звони! — У тебя сейчас роуминг все сожрет, — Антон поднимается с кровати, накинув на плечи одеяло, — звони через мессенджеры. Арсений хлопает себя по карманам, пытаясь найти телефон, когда глаза расширяются в ужасе. — Потерял, — он снова запускает руки во все карманы, тянется к карманам куртки, которую поднял с пола, смотрит в ящиках и поднимает потерянный — совсем как телефон — взгляд на парней. — Ахуенно, — заключает Антон, потирая глаза, пока Дима, взяв свой телефон, сам набирает Матвиенко, — че ваще вчера было? — Мы заселились, — медленно начинает Арс, сев на край кровати, вспоминая, — пошли играть. Серый выигрывал, мы смотрели, потом вы с Димой исчезли, — он начинает путаться, поэтому сильно хмурится, — потом видел Оксану с Лешей, кажется. Пошел вас искать — никого не было, — он поворачивается к Антону, но ловит такой же растерянный взгляд. Разбуженный и еще не проснувшийся Шаст всегда умилял его в турах, а сейчас — с пропажей Сережи — только заставляет волноваться — «А вдруг вчера что-то случилось?». — А куда мы с Димой ушли? — Антон хмурится, пытаясь вспомнить, исчезал он или нет, но Арс только жмет плечами — в голубых глазах потерянность и неуверенность, которую за годы общения Шаст видел только два или три раза, отчего хочется обнять его и не отпускать, убеждая, что все будет хорошо, но сейчас точно не время и не место. — Никто не берет, — заключает Дима, хмурясь, — ни Серега, ни Стас, ни Оксана, ни Леша, ни Крап — даже Кирилл не берет. — Че теперь делать? — Арсений запускает руки в волосы, будто это поможет ему думать. — Блять, — тянет Антон, смеясь и прикрывая глаза рукой, а на немой вопрос друзей, спешит ответить, — мы повторяем «Мальчишник в Вегасе». — Предлагаешь его на крыше искать? — заражаясь глупым смехом, спрашивает Арсений. Мотая круги по номеру, он находит пару бутылок с водой — неудивительно, что во время попойки они были не тронуты — и протягивает их ребятам, жадно припадая к горлышку с живительной влагой. — Ага. А потом в морозильнике, — язвит Шаст, за раз осушая бутылку и шаря по карманам в поисках телефона, — так, мой сдох. — Зарядка в эппл, — несмотря на ситуацию, Арс не может сдержать каламбура, указывая на провод зарядки, которую воткнули в яблоко. — Ахуенно, че, — Антон усмехается и разводит руками, понимая, что телефон ему не зарядить, так ладно, а че тогда… — Блять, — несдержанно громко восклицает Дима, до этого изучающий что-то в телефоне и прикрывает глаза руками, заблокировав телефон. — Че случилось? — настороженно интересуется Арсений, хмурясь, когда Дима переводит взгляд с него на Антона и наоборот, а потом принимается что-то искать по номеру. — Дим, че случилось? — вторит Шаст, которого такая активность друга после неожиданного озарения пугает. — Блять! — снова восклицает Дима громко, держась за голову, — мы проебались. Пиздец как.       Последующий грохот из ванной заставляет всех вздрогнуть и настороженно посмотреть в ту сторону. — Вы че разорались, блять? — Сережа с распущенной и растрепанной кичкой медленно проходит в спальню, держась за стены, которые все еще плыли перед глазами и увидев бутылку с водой на столе, так же жадно к ней припадает. — То есть, ты в ванную даже не заглядывал? — спрашивает Шаст, сомневаясь в интеллектуальных способностях Арса, — блять, а панику развел как будто… — Подожди, — Арсений складывает два и два и что-то не сходится — четыре никак не получается, — Дим, — медленно начинает он, — что ты там увидел?       Позов смотрит на Арсения нечитаемым взглядом и переводит взгляд на Антона, а потом на Сережу. — Ты помнишь че-нибудь? — с надеждой спрашивает Дима, повернувшись к Сереже, который на удивление выглядел не так заспанно, как остальные — а может, дело было в мешках под глазами Арса, которые всегда дарили ему невыспавшийся вид. Сам Матвиенко в этот момент, обнаружив резинку на запястье, снова собирал свою кичку. — Так, — Сережа делает неопределенный жест руками в воздухе, — моментами. — А это ты помнишь? — он поворачивает телефон экраном к Матвиенко, который сначала всматривается в экран, затем округляет глаза, а потом сгибается пополам от смеха. — Блять, я думал, мне это приснилось! — восклицает он, все еще хохоча и остервенело машет руками в сторону Арсения и Антона, когда они хотят подойти, чтобы тоже посмотреть. — Да че там? — возмущенно спрашивают оба, не понимая причин смеха Сережи и откровенно охуевшего вида Димы. — Где ваши паспорта? — спокойно спрашивает Дима, по взгляду которого невозможно понять, насмехается он, или серьезно оценивает ситуацию. — А, ой, — Серый шарит по карманам и кидает два паспорта растерянным парням, которые до сих пор не могут протрезветь и до сих пор не понимают абсолютно нихуя, — откройте на четырнадцатой, — он продолжает смеяться и снова возвращается к телефону. — А какого хуя мой паспорт у тебя? — осведомляется Антон, пока Арсений, уже понявший, к чему ведет Сережа, спешно открывает документ. — Да блять, — с чувством выругивается Арсений, рассматривая печать в графе «Семейное положение». По волшебному стечению обстоятельств он только сейчас замечает, что вместо его печатки на безымянном пальце красуется другое кольцо — точно такое же, как у Антона, — вы же шутите, да? Антон, повторивший махинации с документом и тоже только сейчас заметивший добавившееся к его коллекции кольцо, долго смотрит на раскрытый паспорт прожигающим взглядом, будто ждет, что слова изменятся, а печать исчезнет. — Вы угараете? — тупо спрашивает он, подняв, наконец, взгляд, — это фейковый паспорт? Или печать стирается? — он перелистывает на первую страницу, проверяет все отличительные знаки, свою подпись, фото — все настоящее.       Антон поворачивается к Арсению, и они впервые встречаются взглядами, после того, как узнали, в чем дело. Взгляд у обоих нечитаемый и все еще трезвеющий. Они молчат и только изучающе смотрят друг на друга, будто впервые видят. Мысли у обоих спутаны, запутаны, перепутаны и совершенно отказываются складываться в одну линию. Будь у них возможность прочесть мысли друг друга, они бы поняли, что какие-то части этих спутанных мыслей у них сходятся. К примеру, то, что они оба неровно дышат друг к другу и оба все это время боялись признаться в этом. То, что много раз искали возможности сказать или сделать что-нибудь чтобы привлечь внимание. То, что вчера оба воспользовались своим алкогольным состоянием чтобы признаться — «если что, скажу, что был пьян и ляпнул». Но мыслей они не умели читать. — Мы че, женились? — негромко спрашивает Антон, не сводя взгляда. — Мы походу женились, — алкоголь легким эхом отдается в сознании, и Арсений начинает смеяться. Антон подхватывает этот смех, просто не зная, что еще делать.       Сережа и Дима в это время изучающе смотрят фото в телефоне и даже находят на столе четыре бумаги — сертификат о заключении брака, апостиль и два перевода на русский. Все заверено нотариусами и официальными представителями. — Ебануться, че, — заключает Матвиенко, перечитывая бумаги. — Мы с тобой свидетелями были, — Дима продолжает листать фото в телефоне, — оказывается. — Вот тебе и мальчишник в Вегасе, — Дима поднимает взгляд на новобрачных, которые до сих пор не могут принять факта брака и продолжают истерически хихикать, — нет, ну вы же еще запарились, — он подходит к ним, показывая видео, в котором трезвые только на вид Антон и Арсений требуют самой скорой регистрации по всем документам, чтобы брак был официален и легален. — То есть, чтобы развестись вам тоже официально к юристу нужно, — Серега хмурится, всматриваясь в печати и подписи, будто сомневаясь в их достоверности, все еще надеясь, что это розыгрыш или шутка. К этому моменту и Антон, и Арсений снова посерьезнели. — И тогда у вас в истории официально будет то, что вы — разведенные мужики, — заключает Дима, прогуглив.       Антон хмурится и стоит, скрестив руки на груди, Арсений смущенно смотрит на кольцо вместо печатки, Дима смотрит на Антона сведя брови, потому что он единственный из всех, кто знает тайну о чувствах Шастуна к Попову. По иронии судьбы — похоже, именно в Вегасе она решила оторваться на парнях — именно Матвиенко — единственный, кто знает о секрете Арсения. — И что будем делать? — негромко спрашивает Арсений, обнимая себя за плечи.       Антон садится на край кровати. Немного протрезвев, он осматривает номер, который изначально, видимо, предполагался для Арсения — его чемодан стоял в углу комнаты нетронутым. Один из стульев был перевернут, один каким-то образом попал на балкон. Шастун смотрит на ребят: Арсений сильно хмурился, уперев взгляд в пол, Сережа все еще пытался разобраться с бумагами, попутно сидя в гугле, чтобы удостовериться, может ли этот брак вообще считаться законным и будет ли действителен на территории РФ, а Дима продолжал листать фотографии в надежде найти что-то, за что можно зацепиться, пока сам Антон пытался справиться с бурей. Арсений перестал быть для него просто коллегой уже очень давно, и с этого «очень давно» прошло много времени и много стадий принятия самого себя, за которые Антон убедился, что не сможет перестать смотреть на него как на предмет воздыхания, не сможет вернуть «как раньше», потому что Арсений будил в Антоне то, чего не было никогда раньше, ни с кем больше — чувство восхищения, когда смотришь на него с открытым ртом, пытаясь понять, как вообще можно быть настолько… Настолько Арсением. Здесь можно иметь в виду все сразу — умный, оригинальный, неповторимый, прекрасный, замечательный, превосходный — это всегда приходит на ум, когда мысль о нем или он сам появляются на горизонте. Он будил в нем желание самосовершенствоваться — быть лучшей версией себя не только на сцене, не только перед камерами, но и в жизни. Он будил в нем самые теплые и самые нежные чувства. Чувства. Антон понимал, что никуда не сможет деться от того, что он влюблен в Арсения, и сцена была единственным местом, где он мог сказать это открыто — являясь не собой, а персонажем.       Арсений имел поразительное свойство влиять на человека. Человек по имени Антон абсолютно безнадежно влюбился в человека по имени Арсений и постоянно топил в себе эти чувства, потому что был уверен в их невзаимности.       Арсений корил себя за то, что ему не хватает храбрости чтобы подойти и сказать человеку, в которого он так неосторожно влюбился, о своих чувствах. Что не может обнять, что не может защитить, что не может снять напускную маску и сказать все как есть. Не может, но так хочет. Хочет как в импровизациях на сцене — взять за руку, признаться в любви громко и открыто, увидеть ответную улыбку и искрящийся взгляд, убедить в том, что все будет хорошо и уйти вместе, так же держа за руку. Почему жизнь — не импровизация? Все было бы намного проще. Какая же глупая ситуация, в которой никто не может никому ничего сказать из-за условностей и обещания держать секрет в тайне.       Дима включает видео, звуком которого привлекает внимание всех — Марш Мендельсона заиграл на всю комнату. Антон, Сережа и Арсений отвлекаются от своих раздумий и подходят к Диме, всматриваясь в маленький экран, на котором счастливые Антон и Арсений стоят у алтаря в одной из церквушек Лас-Вегаса и обмениваются кольцами — если не знать, что в этот момент они пьяны и не вспомнят ничего под утро, можно назвать этот момент очень нежным и наполненным любовью. Дима смотрит на Антона, а Сережа на Арсения и оба надеются на то, что эти двое озвучат свои чувства — пускай и они тоже думают о невзаимности, но не теряют надежды — когда голоса Позова и Матвиенко из динамиков начинают орать «Горько!», чем удивляют всех собравшихся у телефона. — Мы же не… — Да нет, походу, смотрите!.. — Мы че… — Ага.       Многословный и очень информативный диалог прекращается вместе с самим видео, остановившись на моменте, когда парни начинают тянуться друг к другу чтобы поцеловаться. В номере повисает неловкая тишина. — Мне кажется, вам надо поговорить, — изрекает, наконец, Дима, убирая телефон в карман, — мы пока поищем Стаса с Оксаной, потом вернемся. Дима с Сережей уходят, оставляя новобрачных в номере. — Ахуеть, — выдыхает Серый, — я, конечно, хотел на их свадьбе погулять, но не так. Дима согласно кивает. — Я думал, что я ее хотя бы помнить буду. Еще смеялся Шасту, что буду бабочку поправлять. — Да нет, галстук же. Арс хотел чтобы... — Матвиенко резко останавливается, не договорив и поворачивается к Позову.       Это было единственным случаем за весь день, когда нетрезвость сознания сыграла на пользу обеим сторонам. Поняв, что только что спалили секреты друзей друг другу, Дима и Сережа бегом ринулись обратно в номер Арсения, чтобы случайно стать свидетелями их первого поцелуя - теперь уже на трезвый ум (более-менее) - и так же быстро ретироваться.       Пьянка превратилась в мальчишник, а то, что было в Вегасе — остается в Вегасе.