Горечь

Железная дверь, после нескольких ударов кулаком, неторопливо открывается и в нос моментально ударяет знакомая смесь сильнейших запахов. Серый не знает, как вообще в этом помещении можно находиться слишком долго, как это делает, например, Юра. Кстати, он как раз-таки прямо сейчас стоит напротив, глядя в глаза Хромову слегка обеспокоенно. — Что-то срочное? — Да нет, а что, уже параноить начинаешь? — Серый сдержанно улыбается, снисходительно приподнимая брови, как будто издевается, и делает шаг в полутьму мастерской. Юра его пропускает, делая неторопливый шаг в сторону и, воровато оглядев улицу, запирает дверь обратно. Всё-таки, погода на улице тёплая, даже жаркая и кажется, всё население города сегодня превратилось в одну большую стаю сонных мух. Ну и домой можно будет пешком пойти… — А зачем припёрся тогда? — Юра отвечает презрительно и резко, как бы сразу, по привычке, вставая в «оборонительную стойку». Серый шутя приподнимает руки, будто сразу сдаваясь, и, только преодолев нагромождения из шин и какого-то строительного мусора, дойдя до неприметного дивана, стоящего в глубине мастерской, правее от входа, тут же занимает своё любимое место. И тут же по-хозяйски вальяжно закидывает ноги на противоположный себе подлокотник. Всё-таки после совершенно спокойного и очень короткого дня вступать в контры под вечер ему совершенно не хотелось. — А просто так припёрся. Ты против? Юра коротко выдыхает, выбирая оставить вопрос без ответа, и неторопливо отходит от двери в единственное более-менее освещенное место- к станку у стены. Ненадолго воцарившуюся тишину нарушает шорох железа по железу. Заново привыкнуть к знакомой помеси запахов получается у Серого достаточно быстро. А понамешано тут и вправду много: ароматы бензина и машинного масла, потёртой резины, ещё, кажется, только что разрезанного железа, даже гари, откуда-то из углов тянет сыростью и прохладой. Проветривают тут крайне редко — всё-таки, конспирация дороже комфорта, да и клиентов сегодня явно было мало. Серый закидывает руку за голову, немного ёрзает плечами по истёртому чёрному подлокотнику, цепляется взглядом за тёмные стеллажи с какими-то вещами и низкий потолок, на котором чуть покачивается люстра с выключенной лампочкой. Шорох и скрежет с противоположной стороны то беспорядочно ускоряется, то замедляется, становясь более настойчивым. — Чё ты там всё мастеришь, Самоделкин? К тебе гость пришел вообще-то, — широко зевнув, Серый всё-таки решается нарушить идиллию. Он запрокидывает голову назад, чтобы иметь возможность увидеть чужую спину, прикрытую болотно-зелёной лёгкой курткой и замечает, как Юра коротко вздрагивает от неожиданности. — А что мне, станцевать тебе? Вроде, никто не звал, если что- вон дверь, ты свободен, — Ни на секунду не прекращая работу, безучастно отвечает тот, лишь чуть поведя плечами, как будто чувствуя на себе внимательный взгляд. — Ну-у, танцевать мне, конечно, не надо… Но, может, хоть сигареткой угостишь для приличия? — Серый улыбается, демонстрируя небольшие клыки. Ну тянет его сегодня подурачиться, что поделать? Можно иногда себе позволить копировать Никиту с его непринуждённостью и беззаботностью. Или, может быть, общая атмосфера дня вместе с погодой способствует… А чёрт его знает. Возня у стены медленно, как бы нехотя прекращается, Юра с тихим ударом кладёт одну из железок на стол и, после короткого выдоха «да что ж, блять…», открывает небольшую дверцу под столешницей. Недолго покопошившись, он всё-таки выуживает оттуда пачку сигарет и, небрежно толкнув дверцу обратно, делает шаг вперёд, заставляя улыбку Хромова стать ещё шире. — Че лыбишься? Я и сам покурить хотел, — Юра едва заметно хмурится, подбирая со стола, заваленного какими-то пустыми банками из-под пива и консервами, местную пепельницу. Серый быстро кивает, как бы соглашаясь, и спускает ноги на пол, садясь скромнее, чтобы освободить место. Юра смотрит искоса и как-то надменно, слегка нахмурив брови. Иногда складывается ощущение, что такой взгляд у него просто врождённый. Смотрит внимательно, как будто в чертах знакомого лица пытается найти причину хорошего настроения, но каждый раз натыкается на глаза напротив, за несколько секунд ставших из чересчур озорных какими-то задумчивыми. Белая пепельница опускается на полу со стороны Серого, сам Юра садится как можно дальше от него, при этом расслабленно закидывая ногу на ногу. — Твою мать… — Внезапно шипит он, похлопав себя по карманам. Очередная зажигалка, купленная буквально два дня назад, и снова куда-то делась. Может, проклял кто-нибудь, раз они пропадают так часто? — У меня с собой. Специально на такой случай купил. — Серый запускает руку в карман своих новёхоньких армейских штанов и, чуть прищурившись, вытягивает чёрную зажигалку «крикет». Юра, удивлённый таким раскладом событий, непринуждённым движением большого пальца открывает смятую бело-красную картонную коробочку и «расстроенно» пожимает плечами. — Тут одна осталась, — Как бы невзначай наклоняет голову вбок, малость сощуриваясь, и демонстрирует Хромову одинокую сигарету, жалко перекатывающуюся от стенки к стенке пачки, после чего ловко достаёт её двумя пальцами и как бы увлечённо начинает её рассматривать. Хромов, сидящий напротив, коротко хмыкает, прокрутив в пальцах зажигалку. После же, чуть наклоняется вперёд, изображая полную концентрацию внимания на сигарете. Юра, не сводя с него взгляд, совершенно спокойно подносит сигарету ко рту, после чего, слегка ухмыльнувшись, зажимает её меж губ. — Вот всё у тебя не слава Богу, — Резко подняв глаза произносит Серый, чиркая зажигалкой, над которой в ту же секунду загорается небольшой огонёк, то и дело подрагивающий и вновь выпрямляющийся как по стойке «смирно». — Не поделишься по дружбе? — Ну куда же от тебя денешься, — Юра ненавязчиво наклоняется к нему, следя за огоньком, двинувшимся ему навстречу. Он знает, к чему это ведёт, знает, что Серый сейчас откровенно пялится, пробегаясь взглядом то по его губам, то по полуопущенным длинным ресницам, то по руке, почти рефлекторно потянувшейся обратно к сигарете, уже начавшей дымиться небольшой серой ниточкой, стеснительно тянущейся вверх. Юра вдыхает дым и откидывается назад, обратно на подлокотник со своей стороны, после чего выдыхает терпкий дым куда-то в потолок. К общему коктейлю запахов моментально добавляется ещё один- сладковато-горький запах курева, кажется, дурманящий ещё больше. Хромов неспешно скользит рукой по спинке дивана, как бы намекая, что сейчас наступает его очередь, и Юра нехотя передаёт ему сигарету. По большому счёту, Серый не курит. Он вообще заядлый любитель здорового образа жизни, но в такие моменты мысли об этом улетучиваются из головы, вместе с дымом, почти тут же рассеивающимся вокруг. Наверное, не встреть он Юру, и в жизни курить бы не начал. Всё же, сейчас для него это было скорее не потребностью в никотине, а просто нуждой в дополнительной порции расслабления, в многозначительном моменте, который можно считать в какой-то степени их частным, если вовсе не интимным. Наверное, именно этого не хватало сегодня для полного счастья. Хромов делает свою первую затяжку и чувствует, как фимиам моментально обжигает нёбо и горло, слышит очередную накатившую волну запаха, и протягивает сигарету обратно, снова зацепившись взглядом за своего соседа, сидящего напротив и чуть ли не жадно сглатывающего слюну. Юре, конечно, нужнее, он зависим, но от чего в большей степени- не ясно. Может быть от никотина, а может… Юра благоговейно выпускает изо рта облачко дыма и расслабленно закрывает глаза, почти рефлекторно, будто не замечая, передавая сигарету в чужую руку, еле-заметно прикасаясь к чужим ладоням пальцами. Он дышит размеренно, спокойно, полностью расслабленно, то и дело беззвучно усмехаясь каким-то своим мыслям, отчего по спине и рукам Серого в момент пробегает стремительная волна мурашек. Вторая затяжка оставила после себя дрянное, горькое послевкусие, заполнившее весь рот целиком. Но Серому нравится. Что ему нравится больше: незаметно подступающее чувство лёгкости в теле, горький, но приятный вкус во рту или атмосфера в целом… Он и сам не до конца понимает. — Нам на двоих не хватит, — слышит он тихий и слегка подохрипший от долгого молчания голос Юры и в недоумении приподнимает бровь. Видит, что тот как бы нехотя подсаживается немного ближе, протягивая руку к сигарете. Серый реагирует, отводит руку чуть подальше, спуская её с дивана вовсе, и стряхивает пепел в пепельницу. Затуманенный взгляд Юры на пару секунд проясняется, выражая недовольство, граничащее с каким-то присущим презрением, выраженным через приподнявшийся краешек губы, и какой-то детской обидой. Хромов оценивающе обводит его лицо взглядом и снова садится немного выше, давая Юре больше места. Тот понимает, что его тактику раскусили, но отступаться и не думает. Пододвигается ближе, снова несильно наклоняя голову в бок, будто испытывая, интересуясь, что дальше. Серый делает очередную затяжку, нагло наблюдая за своим же мутным отражением в ярких голубых глазах напротив. Кажется, разум его окончательно туманится и на ум приходит достаточно привлекательная идея. Он аккуратно протягивает свободную руку к чужой, тут же напрягшейся, шее, осторожно, будто боясь спугнуть, проводит пальцами от так удобно подставленной артерии до чуть подбритого затылка, и, едва ощутимо надавив, притягивает Юру к себе, сам в свою очередь подаваясь вперёд. Юра, на удивление, не сопротивляется, а вовсе наоборот, поддаётся почти сразу, чувствуя мягкий, но повелительный импульс. Он уже неприкрыто смотрит на чужие губы, осторожно приоткрывая рот, и в последний момент снова заглядывает в глаза Серого, произнеся короткое "сука". Серый выдыхает. Тонкая струйка дыма, слегка рассеиваясь, проникает в чужие лёгкие. Юра медленным вдохом принимает дым, как будто смакуя, не отрываясь от чужих глаз, а наоборот двигаясь чуть ближе, навстречу, не желая упустить ни капли. Сейчас он выглядит… По-другому. Как будто открывшийся, позволивший Хромову сделать ещё один шаг и не пытающийся препятствовать. Даже, в какой-то мере беззащитный… Серый относительно резко подаётся вперёд, притягивая и так готового Юру ближе к себе, вовлекая его в поцелуй. Горький, едкий, требовательный. Плечи Юры забавно вздымаются на долю секунды и почувствовавший это Серый, незаметно даже для самого себя, улыбается ему в губы, но улыбка быстро гасится ещё более требовательным поцелуем. Чтобы не потерять равновесие, Юра упирается руками в подлокотник, по обеим сторонам от Хромова, и с каждым разом всё больше подаётся вперёд, будто передавая через это целый ураган эмоций совершенно разного оттенка. Накопилось, видимо, не мало, а выплёскивать некуда… Буквально на пару секунд Серый отстраняется, чем вызывает чуть ли не жалостливый выдох со стороны Юры, после чего заботливо подаёт ему сигарету, истлевшую уже больше чем на половину. После его глубокой и быстрой затяжки, Серый снова подаётся вперёд, чувствуя запах, с новой силой ударяющий в ноздри, но до этого никому нет дела. Им обоим нравится чувствовать эту горечь, дышать общим тяжелым воздухом, слегка удушающим, перегонять его от одного к другому. Отрываются они друг от друга только когда понимают, что дышать становится почти невозможно. Юра отстраняется первым, Серый (хоть и нехотя) отпускает его шею, напоследок успев провести тыльной стороной ладони по тёмной щетине. Хромов видит, как быстро и глубоко тот дышит и снова подносит к губам сигарету, чтобы вдохнуть её последний дым. Распробовав последнюю затяжку, Юра снова наклоняется к Серому и… Выдыхает дым ему в лицо. На его губах появляется уже привычная ехидная улыбка. — Всё-таки, податливым ты мне нравишься больше, — Ворчит Серый, собирая руки в замок и нерасторопно потягиваясь, чтобы до конца отогнать от себя негу и появившуюся дремоту. — Не дождёшься, уж поверь, — Юра торжествующе наклоняется к пепельнице, чтобы затушить бычок. — В следующий раз если захочешь покурить- приноси свои. — А ты больше делиться не собираешься? — Серый снова улыбается, обнажая клыки, и осторожно проводит рукой по плечу Юры, поправляя его сползшую куртку, кажется, уж точно пропахшую насквозь этим запахом… Его запахом… Их… Ответом служит взгляд. Надменный прищур и слегка нахмуренные брови. Иногда складывается такое ощущение, что такой взгляд у Юры просто врождённый и неизменчивый. Но Серый видел его другим. И обязательно увидит ещё не раз.