Мелочь

      На улице уже начинает темнеть, России приходится напрягать зрение, чтобы можно было всё лучше разглядеть в свете почти зашедшего за горизонт солнца. Она удручённо вздыхает, слегка кашляет из-за слишком чистого воздуха и достаёт сигаретку. Вид с этого утёса был более чем отличным и настраивал на какую-то почти романтическую атмосферу. Россия проходит чуть дальше, улыбается, а её настроение, доселе испорченное наглым американцем, вдруг начинает подниматься. Она всматривается вдаль, и голова её практически пуста от всех забот. Затягивается, напевая себе под нос мелодию и тихо радуясь тому, как никотин распространяется по организму, пусть и отравляя, но зато успокаивая и настраивая на нужный лад. Тишина ласкает уши.       Неожиданно сбоку шуршит трава и сухие ветки, отчего Россия даже вздрагивает, резко поворачиваясь в ту сторону. Где-то поодаль на бревне кто-то сидит и, судя в звукам плещущейся стеклянной бутылки, нагло и беспробудно пьёт. Девушка фыркает и напрягает зрение. Фигура кажется ей очень знакомой, а когда видит блондинистую шевелюру и руки в бинтах (1), то и вовсе понимает, с кем вдруг встретилась. В голове раздаётся тысяча голосов, мысли разбегаются, и Россия в растерянности сжимает подол куртки, не зная, что ей делать. Навряд ли Украина захочет её сейчас видеть. Особенно после саммита, где ему открыто отказали в новых санкциях в её сторону. Она этого не слышала, так как на той встрече её не было, но Италия всегда был тем ещё треплом (2).       Вздыхая, девушка решает для себя, что это всё-таки её брат и не ей его избегать, особенно сейчас, когда ему, кажется, не очень хорошо. Она подходит к бревну и плюхается рядом, морщась от твёрдости и неудобности коры мёртвого дерева. Девушка ещё раз затягивается, и это помогает успокоить ворох мыслей в голове. Россия понимает, что она сама устала от всего и от всех, и сейчас вот ей точно не до разборок с младшим братом. В конце концов, почему они не могут хотя бы просто посидеть рядом пять чёртовых минут, пока она будет курить.       Украина застывает, прибывая в немом шоке и даже протрезвев. Он косится на неё, прожигая дико злым взглядом и, кажется, даже рычит. Она тихо усмехается и продолжает невозмутимо выдыхать ядовитый тошнотворный падымок. Между ними висит настолько тяжёлая тишина, что впору её резать ножом.       — Чё припёрлась? — на удивление, он говорит не столько гневно, сколько устало и отстранённо. В его голове каша из чувств, эмоций и алкоголя, приправленный запахом сигарет и сирени. Её запахом сирени. Мозг не хочет рассуждать здраво, его опьянённое сознание хочет только ещё алкоголя и отдыха. Отдыха от всего, что произошло за последние лет тридцать, желательно. А ещё Украина только в пьяном состоянии может признаться, что скучает по семейному уюту.       — Ты стал больше пить (3), — вздыхает девушка, уставившись куда-то вдаль и напрочь игнорируя поставленный ей ранее вопрос. Она упирает локти в острые коленки, а подбородок кладёт на ладонь. Дым от сигареты щекочет рецепторы у обоих. От настолько убитого вида брата её сердце болезненно сжимается, а голову посещают совсем уж странные мысли.       — Не твоё дело.       Действительно.       Впрочем, иного ответа она от него и не ждала. Не в тех они теперь отношениях, чтобы проявлять заботу друг о друге. Удивительно, что они вообще умудрились встретиться вот так, после долгой разлуки. Россия горько усмехается. Наверное, в глубине души она даже рада его видеть. И даже может сказать спасибо этому пендосу, что собрал их на какой-то очередной дебильной неофициальной встрече.       Россия делает затяжку и выдыхает, задирая голову вверх, разглядывая чернеющее небо. На улице становится холоднее, и девушка сильней кутается в меховую курточку. Она косится на украинца, мысленно удивляясь, как тому не холодно в его-то тонкой толстовке. Тот, полностью игнорируя присутствие сестры, делает очередной глоток жгучей жидкости.       — Не думаешь, что много куришь? — фыркает украинец через несколько минут тишины, отмахиваясь от летящего на него удушающего дыма и морща красивое лицо в веснушках. Он не курит и России, если честно, не советовал бы, но кто они такие, чтобы указывать друг другу, что делать.       — Не твоё дело, мелочь.       Украина скрипит зубами и не понимает почему, но его нутро заполняет обида. Самая настоящая детская обида, которая дурманит мозг даже сильней, чем грёбанная водка. Украина, осматривая Россию боковым зрением, видит, как она улыбается от этого почти невинного прозвища, и, не выдержав, тычет ей острым локтём по рёбрам. Не ожидавшая этого девушка давится сигаретным дымом и кашляет. Парень чувствует, как его губы сами собой растягиваются в поистине злорадную ухмылку.       — Придурок, — отдышавшись, шипит девушка, недовольно смотря на брата.       — Нахер иди.       Русская негодующе щурит глаза, кидает почти догоревшую сигарету под ноги и тушит её носком берца. Она устало вздыхает и переводит внимание на озлобленно-удовлетворённое лицо брата. Он почти не изменился с их последней встречи, разве что кожа стала ещё бледней, да под глазами появились тёмные круги, так портящие внешний вид этого парня. Россия могла почти гордиться — её родственники по праву всегда были безумно красивыми, если бы, правда, не скверный характер некоторых. Впрочем, она сама от них недалеко ушла. В конце концов, они семья. Ну или точно были ею когда-то.       Девушка язвительно улыбается, заставляя парня недоумённо изогнуть бровь, и выхватывает прозрачную бутылку из рук украинца, тут же делая несколько глотков. Горло обжигает, а и в без того голодный желудок заливают n-ное количество этилового спирта. Рвотный рефлекс почти сработал, однако Россия сдерживается, морщась от отвратительного вкуса и смахивая выступающие на глазах слёзы. Она не пила водку уже несколько лет, однако сейчас девушка просто хочет расслабиться — пока все проблемы отошли на задний план, пока нет никаких дел, пока брат рядом и, кажется, даже не злиться на неё.       — Дура, блин, — фыркает Украина, забирая бутылку обратно и протягивая обмахивающей своё лицо России конфету — обыкновенную советскую ириску. Русская была бы растрогана этим до глубины души, однако сейчас ей было явно не до этого: от омерзительного вкуса во рту хочется блевануть. Она хватает злосчастную конфету, дрожащими руками распаковывает, кидая маты в сторону прилипших к сладости кусочков бумаги, и с наслаждением запихивает её в рот. Украина смотрит почти сочувствующе. Он прекрасно помнит, что Россия прекратила пить, кажется, лет девять назад (4), ещё тогда, когда они вполне нормально общались. Нормально ли…? На самом деле, он даже не помнит, когда именно они поссорились. Это был далеко не тринадцатый год, а, кажется, даже раньше. Наверное, сразу после смерти отца (5). Да, определённо, их отношения испортились в тот момент, когда он поставил себе цель вступить в ЕС, стать европейской державой. Чёрт, почему она просто не приняла его выбор? Хотя, чтобы связать себя с Европой, ему всё равно бы пришлось порвать все связи с русской.       Политика — грязное дело.       Порой Украина жалеет, что он является страной. Потому что твои чувства вообще никого в таком случае не волнуют. Ты воплощение целого народа, за тобой стоят люди и их судьбы.       Ты не имеешь права на ошибку. Ты вообще ни на что не имеешь права.       — Эй, ты чего?       Голос России раздаётся слишком резко и как-то осуждающе близко, отчего парень выныривает из мыслей и понимает, что завис, всё ещё наблюдая за сестрой. Он хмурится и делает большой глоток из бутылки, отворачиваясь в сторону горизонта. Ему бы хотелось уйти. Уйти, не контактировать, не общаться, вообще никак не пересекаться с русской. Однако сегодня он слишком пьян. А ещё часть его — та, что всё ещё помнит советские годы, помнит о братских народах, — ноет (6). Ноет и тоскует. А рядом с Россией легче.       — Я заебался.       Парень складывает руки на коленях и упирается в них лбом, тяжело вздыхая. Ему бы действительно не помешал отпуск. Лет этак на десять, желательно. Россия смотрит на брата и, кажется, в очередной раз чувствует эту щемящую боль в груди. Грусть и беспокойство. В её голове всё смешивается в такой сумбурный комок, давящий на горло, что она просто не может остаться в стороне. Россия робко касается его спины и проводит по ней, чувствуя каждый выпирающий позвонок. Украина аж дёргается от подобного, но не отталкивает её. Второй рукой девушка забирает ненавистную уже бутылку и ставит куда-то в сторону возле бревна. Она мягко берёт его руку в свою и переплетает их пальцы. Обнимает его, упираясь лбом в плечо. Другой рукой забирается в волосы, перебирая пряди. Украина не сопротивляется, наоборот, он сильней сжимает её пальцы. У России руки холодные, в то время как у парня — почти горячие.       — Лихорадит тебя, конечно, не по-детски, — вымученно улыбается Россия, чувствуя, как в уголках её глаз собираются слёзы. Она бы хотела сказать, что это всё алкоголь, вот только она выпила не настолько много, чтобы хоть чуточку опьянеть. Украина ещё сильней переплетает с ней пальцы, кажется, ища моральной поддержки. Её ладонь в его широкой кажется ещё меньше, тоньше и изящнее. Россия мягко поглаживает его по слишком худой спине, почти по-матерински, и целует в плечо, будто пытаясь забрать всю ту черноту, что скопилась в нём. Они оба устали от всего, что происходит в этом сумасшедшем мире. Устали от всей этой политики, от груза ответственности, от чёртовых обязанностей. Им хочется вернуться в детство, когда всё казалось намного легче и проще. Когда они ещё были семьёй, а одиночество и враждебность не чувствовались так сильно. Когда этих горьких чувств вообще не было. Безнадёжная привязанность душит и не даёт идти дальше.       — Херово.       Украина устало вздыхает, поворачивается и заключает сестру в объятия, крепко сжимая руки у неё на талии и утыкаясь носом в нежную шею. Он прикрывает глаза в немом желании провалиться в сон. Россия чувствует запах крепкого алкоголя и чего-то кисло-сладкого. Она почти вымученно улыбается, закидывая руки на его широкие плечи и продолжая поглаживать по спине. Оба понимают, что им не хватает духовных тепла и близости, тех самым, что всегда были с ними в детстве. Время и политика просто убили всё в одночасье. Порой, мир забывает, что они не только страны, но и люди. Во всех смыслах этого слова.       — Я помню, как ты однажды уснул в гостиной, а мы измазали тебя зубной пастой. Ты потом ещё так долго орал и обижался на нас, — неожиданно весело усмехается Россия, вспоминая такой забавный по её мнению момент из их детства. Украина фыркает и честно пытается не уснуть — слова сестры звучали практически как скрытая угроза.       — Если я всё-таки вырублюсь, и ты испачкаешь моё прекрасное лицо в грязи или ещё в чём, то я потребую ЕС закидать тебя ещё санкциями.       Россия смеётся, наклоняясь чуть назад, и сильней прижимает к себе брата. На самом деле она не планировала ничего такого, но идея звучит настолько заманчиво, что, хитро улыбнувшись, она тянет их обоих в бок. Парень успевает лишь выдавить из себя тихое «блять», когда чувствует ноющую боль в боку от соприкосновения с твёрдой и холодной поверхностью. Россия снова заливается смехом и, выпустив Украину из объятий, переворачивается на спину, раскидывая руки в стороны. Парень приподнимается, опираясь локтём о землю и морщась. Его белая толстовка, в отличие от чёрной куртки русской, наверняка стала тёмно-зелёной из-за травы и грязи.       — Ты ебанутая в край, — ругается парень, потирая свободной рукой подбитое плечо. Он закатывает глаза, когда Россия показывает ему язык. Девушку вся эта ситуация смешит и забавляет. Внутри неё всё радостно переворачивается и плывёт в дурманящем тумане. Находясь рядом с братом, она вдруг чувствует себя хорошо и спокойно, а нежные и хрупкие крылья бабочек щекотят стенки желудка. Россия улыбается, уперев взгляд далеко в ужё тёмное небо, на котором появляются первые звёзды. Она достаёт сигареты под недовольное цоканье Украины, но не обнаруживает зажигалку на законном месте. Шарит по карманам в немой надежде найти столь нужную сейчас вещь. Но не успевает — парень выхватывает пачку сигарет, пряча где-то за спиной. Девушка аж садиться от такой наглости.       — Хватит тебе курить.       Русская обидчиво надувает щёки и гневно дышит через нос. Складывает руки на груди и недобро щурит глаза в надежде испепелить брата своим недовольством. Она искренне считает, что это как минимум дико нагло с его стороны. А потому сейчас кто-то точно получит по своей самовлюблённой репе.       — Отдай, ты мне не указ, мелкий.       Украина хмуриться, потому что как она вообще смеет так с ним обращаться, но маленькая коробочка в руках позволяет ехидно улыбнуться. И быть уверенным в своей безопасности.       — Ещё раз меня так назовёшь, и твои сигареты полетят с обрыва.       Украина самодовольно лыбиться, смотря в растерянные глаза сестры. Она могла бы купить себе другую пачку позже, однако забрать эту — дело чести. Кроме того, когда она ещё успеет её приобрести. Курить захочется намного раньше.       — Ты злой, братец Украина, — тянет русская, сверкая глазами и мысленно обещая ему все муки ада. Поворачиваясь к парню всем корпусом, она мило улыбается и делает резкий выпад, забираясь холодными руками под его толстовку, проходясь просто ледяными пальцами по чужим рёбрам. Россия готова мурлыкать от удовольствия: кожа у брата тёплая и приятно согревает замерзшие конечности.       Украина дёргается, падает на спину, в немом шоке смотря на сестру и не совсем понимая, что она вообще делает. Он просто надеется, что это не то, о чём он подумал.       Однако любые мысли и подозрения вылетают из его головы, как только парень начинает чувствовать щекотку. Россия издаёт какое-то злорадное хихиканье, не без удовольствия наблюдая за тем, как брат извивается в её руках аки уж на сковородке, заливаясь диким смехом и, кажется, даже пытаясь попросить её прекратить эту пытку. Ага, так она его и отпустила.       — Отдай мою прелесть, мелочь, — наигранно грозным голосом говорит Россия, хотя сама уже тоже начинает угарать со всей абсурдности этой ситуации. Заразительный смех брата захватывает и её, заставляя самой чуть ли не корчиться в попытке сделать лицо донельзя серьёзным. Она не сразу замечает, как Украина хватает её за руку. Не теряя время, парень тянет сестру на себя, придерживая её за талию и переворачиваясь. Россия удивлённо вытягивает лицо, когда понимает, что придавлена телом брата к земле. Украина держит её запястья, прижимая к твёрдой поверхности и самодовольно улыбаясь. Его учащённое из-за смеха дыхание щекотит ей нос и щёки, а запах крепкого алкоголя врывается в лёгкие. Они молчат, смотря друг другу в глаза, пытаясь найти там что-то нужное и ценное для себя. Найти ту нить, что связывала их когда-то, но была безжалостно порвана. Россия не хочет думать о грустном: ей просто хорошо от той атмосферы, что сложилась сейчас между ними. То тепло, что они дарят друг другу в эти минуты безмятежности, сводит мышцы живота приятными спазмами. Она чувствует, как по телу, словно яд, разносится вся та нежность, что так трепетно хранилась где-то в самых закромках её израненной души.       Вдалеке слышатся чьи-то знакомые голоса. Похоже, их успели потерять.       Россия улыбается и, не давая себе усомниться в своих действиях, первая тянется вверх, накрывая губы брата своими. Парень удивлённо застывает. В его голове всё становится вверх дном, а сердце делает сальто, ухая куда-то вниз. Она целует мягко и ненавязчиво, ни к чему не принуждая и как будто показывая всё то отчаяние и любовь, что хранились в ней всё это время. Девушка сама не понимает, почему делает это. Банальное осознание того, что их сейчас прервут и уже неизвестно, когда они снова смогут нормально пообщаться, заставляет её совершить самый, наверное, дурацкий поступок в её жизни. Если, конечно, поцелуй с братом вообще можно считать «нормальным общением».       Однако тот факт, что, опомнившись, Украина начинает отвечать на её неожиданный порыв, перехватывая инициативу, вынуждает внутренности сжаться в приятных судорогах. Он целует её в ответ более грубо, сильней прижимая к земле. Сжимает девичьи запястья чуть ли не до хруста. В голове России мелькает мысль о том, что, возможно, на руках останутся синяки, однако эта мысль тонет в омуте того наслаждения, что захлёстывает их обоих.       Чужие голоса тем временем становятся ближе.       Украина почти до крови кусает её губы, высказывая тем самым всю свою скопившуюся за последние года обиду. Это заставляет девушку недовольно замычать. Он углубляет поцелуй, дотрагиваясь своим языком до её. У обоих перед глазами пляшут искры от того, насколько это круто. Однако Украина резко дёргается, прерывая столь приятный процесс и болезненно морща лицо. Россия хитро улыбается, чувствуя металлический привкус во рту: за истерзанные губа она прикусила ему язык. До крови.       — Блять, ты даже поцеловаться нормально не можешь, — шипит парень, утыкаясь носом в её шею и чувствуя, как потряхивает её грудную клетку от беззвучного смеха.       — Заткнись. Ты сам виноват.       Он яростно вздыхает, думая о том, какая же русская всё-таки дура и как вообще дошло до того, что он мог с ней так самозабвенно целовать пару секунд назад. Это же Россия, блин, его надоедливая, вредная, злобная и эгоистичная сестра, которая, на минуточку, забрала у него Крым, а сейчас опять нагло насмехается над ним, явно желая показать свое превосходство. Вспыхивая от очередного прилива негодования, он сильно кусает её за шею, заставляя девушку вскрикнуть то ли от неожиданности, то ли от боли.       — Козёл, — обидчиво тянет Россия, хмуря лицо и тяжело вздыхая. Если у неё и там будет синяк, объяснить потом остальным это чудо станет еще сложней.       Голоса тем временем звучат уже почти рядом. Родственники, кажется, даже начинают узнавать тех, кто так упорно выискивает их.       Украина проводит языком по месту укуса и с ухмылкой рассматривает образовавшиеся красные вмятины от зубов. Теперь он может быть довольным собой, потому что краем уха слышит, как яростно сестра материт его за этот поступок.

***

      — Вы на время вообще смотрели? И кто валяется на земле при всего лишь плюс пяти? Вы совсем ебанутые?       Очень-очень злой голос Беларуси звучит последние десять минут как надзирательная речь их отца. Казахстан, держащий включённый фонарик, стоит рядом и уже сочувствующе смотрит на двух провинившихся, но помогать не спешит, потому что попадать под горячую руку не очень хочется. Россия и Украина, сидя на бревне, делают очень обиженные выражения лица, но настойчиво слушают негодования младшего брата. Перечить ему себе дороже.       — Россия, ты же, блять, девушка, не боишься простудиться? — уперев руки в бока, Беларусь прожигает сестру взглядом злой мамочки, пока Казахстан прикрывает рот ладонью, скрывая лукавую улыбку, а названная фыркает, складывая руки на груди и отворачиваясь.       — Она-то девушка? — наигранно недоумённо спрашивает Украина, изгибая бровь. И тут же получает локтём по рёбрам. Сестра шипит в его сторону.       — Совсем берега попутал?       — Я что-то не так сказал? На тебя посмотришь — ведьма, не иначе, — фыркает украинец, отворачивает от неё голову и делает презрительное выражение лица: — Тебя Италия ещё сжигать на костре не пытался (7)?       Россия вспыхивает негодованием, хватая его за толстовку на груди и встряхивая, одновременно не очень цензурно поясняя, куда он может идти со своим мнением. Украинец в долгу не остается, поливая сестру в ответ грязью.       Завязывается перепалка.       Беларусь, раздраженно выдохнув, потирает переносицу и отходит к Казахстану, спасаясь от возможности быть задетым этими долбаёбами.       — Ты тоже заметил? — задумчиво спрашивает казах, наклоняя голову в бок и с интересом наблюдая за почти дерущимися братом и сестрой. Он любопытно рассматривает красные следы на шее и запястьях девушки, и хмыкает. Когда они пришли сюда, эти двое тупо молча валялись на земле в метре друг от друга и, если честно, в начале Беларусь даже испугался: а вдруг действительно пришибли друг друга?       А потом оказалось, что просто беседовали.       Ага, беседовали.       То-то наполовину пустая бутылка из-под водки лежит тут рядом, а у этих двоих такой вид, будто они реально устроили очередные разборки со всеми вытекающими последствиями.       — Заметил, — кивает белорус, хмуря брови, — и даже не знаю, радоваться мне или переживать из-за этого.       — В смысле? — недоумённо изгибает бровь Казахстан, переводя взгляд с родственников на Беларусь. Тот пожимает плечами.       — С одной стороны, они вроде как помирись (в чём я крайне сомневаюсь, на самом деле), а с другой, ты представляешь масштабы того пиздеца, если они реально сойдутся?       Казахстан с несколько секунд хлопает глазами, переваривая слова младшего брата, а затем начинает откровенно ржать, сворачиваясь пополам и представляя ошалевшие лица ЕС и Америки на такой крайне неожиданный поворот событий.       — А я о чём, — закатывает глаза белорус, складывая руки на груди и продолжая наблюдать за тем, как упорно Украина пытается выдрать России клок волос, пока та в ответ заламывает его вторую руку за спину. Белоруссия улыбается: — Хотя, наверное, я преувеличиваю.       Казахстан, отсмеявшись и утерев выступившие слёзы, разводит руками:       — Зато Украине не нужно будет просить скидки на газ.       В ответ тот издаёт смешок, кивая в знак согласия. А потом вдруг удручённо вздыхает. Эту шумную парочку пора разнимать, а то что-то они сильно разошлись.       — Россия, тебя там ООН ждёт, — спокойно произносит младший, хватая сестру за руку и невозмутимо отдёргивая от Украины. Эти двое застывают, удивлённо хлопая глазами. — Он, кстати, очень злой и угрожает санкциями, потому что ты там что-то по безопасности ему не сдала.       Русская с минуты тормозит, а потом как ошпаренная подпрыгивает с бревна:       — Ё ма ё, я же отчёт по госбезопасности не отправила!       — Лошара, — довольно тянет Украина, потирая несчастную побитую руку. По голове ему тут же прилетает подзатыльник, после чего русская стремительно мчится вон с обрыва в отель, где они остановились на время встреч.       Повисла тишина. Казахстан поворачивается к младшему брату и, изогнув бровь, иронично произносит:       — Но ведь отчёты нужно будет сдавать только через две недели, а ООН ещё утром улетел в Вену.       — Я знаю.       Украина и Беларусь очень язвительно улыбаются, давая друг другу пять. Казахстан устало вздыхает, представляя, сколько потом будет криков.       Втроём они возвращаются обратно в отель.