Боль внутри меня

Мия тяжело приоткрыла глаза, осмотрев помещение, в котором находилась. Это не её апартаменты. Не её этаж. Гостиная. Она устало потёрла виски. Сухость в горле резала болью. Из тела будто высосали все силы, а мозг не хотел запускать мыслительные процессы. Но вдруг, девушка резко села в кровати. Её словно ударило током – «Макс». Внутренний голос уверено твердил, что это не было сном, хоть и дальнейшие события мазались в памяти. Совершенно не давая себе отчёта в своих действиях, не задумываясь об их последствиях, Мия выскочила в коридор. Дом был тёмным и пустым на сколько вообще это было возможно. На негнущихся ногах волчица вошла в кухню. Её сердце билось как обезумевшее. На столе в молочном лунном свете лежало бледное и измотанное тело Макса, заляпанное засохшей кровью. Мия приближалась, едва переставляя ноги. Она знала, что он жив, чувствовала, и всё же её душа сейчас сходила с ума. Такой красивый, сильный, но пугающе безмятежный. Пушистые ресницы смыкали веки, не позволяя увидеть его выразительных насыщенно-серых глаз. Мия хотела дотронуться его щеки, но в последний миг её рука дрогнула и прижалась к собственной груди. К ней вновь начинал подбираться нервный озноб. И тут, с чуть приоткрытых обкусанных губ волка слетело едва уловимое: – Мия… Очередной разряд тока. Слеза скатилась по нежной девичьей коже. Ощутив, что находится в полушаге от глупости, Мия поцеловала кончики своих пальцев и мимолетным движением коснулась ими мужских губ, покидая кухню. *** Боль. Первое чувство, которое я ощущаю, открывая глаза, – боль. Все дни моей жизни как один. Чёртов феномен «сурка». Виктор стал мне противен. Не то чтобы я хоть когда-то питала к нему тёплые чувства, скорее я умела терпеть. Но теперь это терпение каждый день давалось мне с адским трудом. Каждый грёбанный день! Я не осознавала раньше, насколько ничтожна моя жизнь. Ничтожна я. Смирение. Вся моя жизнь была смирением. С тех самых проклятых пор, когда меня забрали из моей родной стаи. Я не держала и не держу на них зла. Нет. Я злилась на мир, что одномоментно принял тёмную сторону, позволив вампирам утяжелить свою чашу весов великой гармонии. Но, несмотря на это чувство, я была смиренна. Конечно, ведь что может поставить в противовес одна маленькая несформировавшаяся волчица изменившемуся миру? Возможно, будь я чуть старше, опытнее, свирепее, я бы предпочла биться в агонии об клетки, в итоге вырвав кусок своей свободы в обличии смерти. Но юной птице моей души обломали крылья, когда они еще не успели покрыться жёстким оперением. Итогом моего смирения стали сегодняшние события. Сегодняшнее заточение. Я опустила руки и приняла свою изломанную судьбу. Ушла глубоко в себя, не позволяя обстоятельствам добить остатки меня настоящей. Нацепила маску холодности, безразличия и привыкла к ней. Я не думала, что моя жизнь может измениться. И не верила. До его прихода. Макс Фолл. Мой демон искуситель. Тот, кто смог пошатнуть моё деформированное душевное равновесие. Тот, кто лишь своим появлением не сломал замок сознания, под которым таилась моя душа, а зверски вырвал прутья этой накрепко сваренной клетки. Я поняла, что жизнь теперь уже никогда не станет прежней. С самой первой нашей встречи... Он был поистине, как дикий зверь. Неотёсанный, не прирученный. Виктору лишь казалось, что он обзавёлся очередной игрушкой, но, на самом же деле, он ещё не понимал, что собственноручно привел в свой дом бомбу замедленного действия. Потрепанная одежда не умаляла его мужественной красоты. А глаза… этот горящий взгляд невозможно стереть из памяти. Он плавил всё, что было внутри меня, порождая тысячи мурашек и заставляя их галопом мчаться по моей коже. Этот волк всегда смотрел так, что казалось, будто бы на мне пылает одежда. Но когда Виктор, представив, подвёл меня к нему, вот тут и произошел настоящий переворот во мне – я уловила его запах. Древесная смола, свежесть зелёной мяты и дымка шелковистых листьев фиалки уносили в просторы горного леса, а смесь ароматов мякоти грейпфрута и ананаса заставляли желать захлёбываться ими в попытке утолить жажду разгоряченного тела. Лёгкий оттенок корицы и чего-то мускусного. Свежий, терпкий, мужской. Нереальный. У меня даже голос пропал. Что с тех пор, когда Виктор пополнил свою диковинную коллекцию, стало твориться со мной, знают только бог да дьявол. Я не хотела есть, не могла нормально спать. Желала встреч, но панически боялась покинуть комнату. Боялась самой себя. О ночных встречах с Виктором и вовсе думать было тошно. Впервые за долгое время появилось уже забытое чувство, будто меня насилуют. Больно, жестоко, противно. Не помогала даже наркота. После каждой такой ночи я лихорадочно оттирала мочалкой своё тело, в тщетных попытках хоть немого смыть с себя ощущения грязи. И начинала себя тихо ненавидеть. Везде был он. Этот чёртов Макс. В душе, в голове, в доме. Стоило мне приблизиться к окну, как он тут же бросал на него взгляды, если был во дворе. Будто чувствовал. Это было невыносимо. Я даже сдохнуть не могла! Он не позволил... Когда я открыла глаза после падения в бассейн, то ни на йоту не удивилась, увидев перед собой безумно перепуганные серые глаза. Лишь разразилась истерикой, ибо это, почему-то, было ожидаемо. Где-то на задворках разума я знала, что он не позволит этому случиться, во что бы то ни стало. Такой большой, горячий. Он держал крепко, прижимал к себе так бережно, успокаивающе шептал. И я потерялась в моменте. Уткнулась носом в его шею, пытаясь заполнить себя этим запахом. Мои губы горели в дикой жажде поцелуя, но больше всего мне хотелось ощутить вкус его кожи. Сама не поняла, как коснулась пульсирующей артерии. Разряд, подобный сотне молний, прошиб меня с ног до головы, перекинувшись крупными мурашками на его тело. Я слышала, как бешено и гулко билось его волчье сердце. Пока меня не отцепили от него противные ледяные руки. Бар у старины Джо. Пожалуй, это самый счастливый вечер за всю мою жизнь. Единственный. Так легко, так хорошо и уютно мне не было ещё никогда. Самые близкие, по-настоящему родные люди, музыка, океан и он. Я никогда не доверяла мужчинам, к какому бы виду они не принадлежали. Пожалуй, это было издержкой моего горемычного прошлого. Люди слишком лживы и мелочны, вампиры слишком жестоки, волки слишком грубы. Макс же был исключением. Он будто боялся причинить мне боль, как-то задеть, обидеть. Ловил каждый мой взгляд, каждый мой вздох, каждое движение. Почему-то там, с ним, я ощущала себя хрупкой и защищенной. Я захотела ему довериться. И меня прорвало. Он молчал, но не был безучастным. Я ощущала его сопереживание. А затем… Поцелуй. Обжигающий. Сладкий. Я никогда не думала, что может быть так: нежно, чувственно, страстно. Так хорошо. Внутри меня разгорался огонь. Живот млел, а бедра сводило липкой тяжестью. Я хотела ЕГО. Впервые в жизни я по-настоящему хотела. И ощущала, что это было взаимным. Но разум Макса работал как идеально слаженный механизм. Он однозначно был прав в отношении Виктора. Поддавшись искушению, мы могли навлечь на себя кару апокалиптического масштаба. Нам было плевать на самих себя, но не друг на друга... Когда Виктор лапал меня у открытого окна, я проклинала всё на свете. Мне было всё равно на остальных, Ван Арт и не такое вытворял со мной, устраивая те ещё зрелища. Мне было стыдно. До ужаса стыдно перед Максом. Хотелось провалиться сквозь землю. Сделать всё что угодно, лишь бы только он этого не видел. Но он смотрел. И сколько злого отчаяния и боли было в этом взгляде. Отныне, мы не могли удерживать свои эмоции... В ту ночь, я продержалась только благодаря Максу. Я закрывала глаза и представляла его. Из раза в раз воспроизводила в памяти наш поцелуй на берегу океана, ощущения своего тела и старалась перенести их в воображение, дорисовывая им горячего волка в моей постели вместо холодного вампира. Наркотики здесь только сыграли мне на руку. Каким чудом я ни разу не простонала имя Макса для меня остаётся загадкой. Виктор сказал, что этой ночью я была особенно горяча, а после, мне было особенно погано. Высовываться из комнаты не хотелось абсолютно. Двигаться как-то тоже. Как в принципе и существовать. Грань в очередной раз была близка. Эллис. Она молчала, но будто бы всё знала. Это было видно по её взгляду. И каждый раз она твердила, что бы я была осторожна. Ведя свой внутренний монолог, Мия сидела на пуфах близ открытой части панорамного окна, выходящего к террасе, и смотрела в небо невидящим взором. В её руках была чашка давно остывшего кофе. Ван Арт уехал со своей группой поддержки ещё в ночи, и хоть в последние дни вампиру было не до Мии, ей это облегчения не приносило. Покидать свой маленький уединенный мир волчица так и не решалась. Она жила воспоминаниями и съедала себя тяжелыми депрессивными мыслями. Ближе к концу дня внимание девушки привлёк странный звук – тишину в её хоромах нарушило какое-то шуршание. Не придав этому особого значения, Мия не сразу поняла что именно произошло, но спустя время её взгляд привлекло нечто возле входной двери. Конверт. Большой, плотный, увесистый. Не торопясь, она прошла вглубь комнаты, медленно вскрывая эту находку. В следующий миг девушка замерла. В её руке лежали ключи с брелоком сигнализации. На внутренней стороне конверта всего несколько строк: «Парковка. Карта. Доверься. Не бойся и будь смелой.». Узкие ладони женских рук задрожали и покрылись холодным потом. В ногах поселилась слабость, заставляя искать опору. – «Что это? Что это может быть? …Какая-то неудачная шутка? Ловушка? …Рискнуть проверить? Или меня хотят похитить? …А так ли плохо мне здесь на самом деле? ...Плохо! Чертовски плохо! Чувствую, что вот-вот окончательно сломаюсь. Я устала... Уж лучше смерть. К чёрту всё! Будь что будет.». Прервав поток хаотичных мыслей, Мия резко подорвалась с кровати и, порывшись в шкафу, нашла какие-то джинсы и майку, которые шли в разрез со всем её гардеробом и не понятно каким вообще образом затесались и сохранились среди благородных тканей дорогих вещей. Накинув олимпийку, волчица схватила конверт с ключами и пулей выскочила из комнаты. В доме царила абсолютная тишина. Парковка. Точнее автопарк Ван Арта. Мия нерешительно нажала на брелок сигнализации. Одна из машин резво отозвалась. Последняя в правом ряду. Девушка осторожно подошла к автомобилю и внимательно осмотрела его. На первый взгляд ничего не обычного либо подозрительного. Открыв дверцу, брюнетка села за руль. На приборной панели лежала карта с отметкой на пути, пролегающем через знакомый район у конца границы владений Ван Арта. Оушенсайд. Первым порывом Мии было пулей вылететь из машины и броситься в свою комнату. Закрыться на множество замков в месте её бесконечных пыток. Таком знакомом. Понятном и до безобразия изученном. Но уже в следующий миг перед её мысленным взором встало издевательски ухмыляющееся лицо Виктора. Дёрнув головой в попытке подавить тошнотворное чувство, вызванное столь ярким образом сальной улыбочки вампира, волчица упёрлась своей маленькой ступнёй в педаль газа. Сердце участило удары, давя на барабанные перепонки. Глубокий вдох. Аккуратно, медленно автомобиль выехал во двор. В ушах звенело. – «А если кто из охраны заметит? Что говорить? Захотела вдруг прокатиться в одиночестве? Пока Виктор в отъезде? Впервые?! Да меня тут же на лоскуты пустят! Хоть я и любимая игрушка, но всё же лишь только подстилка их хозяина. И не перестаю быть оборотнем...» Чувство адреналина смешивалось с настоящим животным страхом, наравящим подобраться ближе и объять всё её тело и разум. Взгляд упал на конверт, лежащий на пассажирском сиденье. «…Не бойся и будь смелой.» Время словно остановилось. Резкий выдох. Нога вдавила педаль газа в пол. Руки резко выкрутили руль. Не понятно почему, но почерк внутри конверта заставлял успокоиться, призывая довериться. Когда Мия оторвалась от дома и увидела, что никакой погони за ней нет, она перевела дыхание и с визгом сорвалась с места в направлении указанных координат. *** Подъезжая к месту назначения, Мия увидела знакомый внедорожник и напрягалась, готовая резко развернуть автомобиль в обратном направлении, но тут из него вышел знакомый силуэт. Сердце пропустило удар. Макс. С другой стороны дороги стоял ещё один автомобиль, невзрачный седан цвета мокрого асфальта. Пустой. Девушка заглушила двигатель и озадаченная выпорхнула из салона. Лицо Макса не выражало никаких эмоций. Абсолютно. – Что происходит? – Брюнетка настороженно бросала косые взгляды на пустующую машину и возвращала их блондину. – В багажнике необходимая одежда и еда на первое время. Документы на машину в бардачке. Паспорт, мед.страховка и прочее там же. – Фолл старался не смотреть на неё. – Макс? – Каре-зелёные глаза встревожено пытались перехватить его взгляд. – У тебя будет фора в пару дней. – Макс! – Мия, ты должна сесть в эту машину и… – А ты? – Робкий вопрос тихим голосом в боязливом ожидании ответа. – Я вернусь и замету следы. Подчищу всё. Буду тянуть как можно дольше. Желательно до приезда Виктора. – Макс... – Шёпот шока. – Там ещё Эллис и Зак... – Нарочито спокойный, чрезмерно нейтральный тон медленно, но верно, начинал просачивать колким раздражением. – Макс! – Голос Мии дрожал срываясь. – Уезжай! – Наконец-то парень поднял глаза с холодным решительным взглядом, – Уезжай как можно дальше! На север! Там колония повстанцев. Одна из сильнейших. Они поймут. Они примут. Девушка застыла как вкопанная. Стояла не в силах шелохнуться. Казалось, её ноги залили бетоном, закатав в асфальт. С минуту не происходило ничего. Они просто сверлили друг друга глазами. А затем… Макс схватил Мию за локоть, силой посадил в машину, пристегнул её ремнём безопасности, включил замок зажигания и захлопнул дверь. Постучал по крыше. Пару мгновений Мия медлила. А после, автомобиль с визгом сорвался с места, оставляя позади себя столб дорожной пыли и уносясь в закат. В зеркале заднего вида отражался блондин, навсегда отпечатывая свой облик в её памяти. В её сердце... Мия неслась по трассе, не веря в то, что происходит. Она могла ожидать чего угодно, но только не этого. Адреналин перехватывал дыхание. Когда первая волна шока отступила, детская радость начала заполнять салон автомобиля. – «Свободна! Наконец-то свободна.» На лице девушки расцветала улыбка. Пальчики сильнее сжали руль, пытаясь прочувствовать этот волшебный момент. Глубокий вдох. Щенячья радость пыталась прорваться наружу. Медленный выдох. – «Больше никакого надзора.» Улыбка становилась ещё шире, оголяя ряд белоснежных зубов и начиная сводить щеки. Глаза наполнялись лихорадочным блеском. – «Больше никаких гормонов. Никаких наркотиков.» Смех. Радостный. – «Больше никаких вампиров.» Смех. Счастливый. – «Никакого Виктора.» Смех. Истеричный. Руки довольно лупили руль. – «Макс.» Смех. С примесью горчинки. – «Больше. Никакого. Макса.» Смех. Разрывающий лёгкие. Остро сдавливающий грудь. – «Никогда.» Смех. Перешедший в рыдания. – «Виктор убьет его. Уничтожит. Сразу как узнает. А он узнает. Обязательно узнает. И меня найдёт. Никогда не оставит в покое.» Боль стянула душу терновым жгутом. Словно сама душа взвыла истошным воплем. Удары в руль становились более ожесточённые, свирепые. На щеках блестели слёзы. Сердце стучало где-то в горле, вызывая лёгкое головокружение и тошноту. Даже сама природа будто стала индикатором её состояния. Закатное небо заволокли тяжелые грозовые тучи, грозя вот-вот обрушить на грешную землю ливень библейского масштаба. Порывы ветра метались загнанным зверем, закручивая песок обочин маленькими вихрями. Своей костлявой рукой молния расцарапала почерневшее от небесных слёз небо, проливая первые потоки холодной воды на пыльный асфальт. Мия резко развернула автомобиль на полном ходу и, не сбавляя скорости, рванула в обратном направлении. Нет! Она не могла оставить его! Не хотела! Это слишком не позволительная роскошь! Она не сможет спокойно жить, зная, что бросила его на растерзание в логове врага, и каждый день ожидать, что двери её дома распахнутся, впуская душегуба. Волчица вытирала солёные дорожки со своих щёк, постепенно успокаиваясь, и всё больше убеждалась в верности принятого решения. Потому что теперь, получив шанс на реальную свободу, она могла бы самостоятельно распоряжаться своей жизнью, которая уже не представляла никакой ценности без стальных глаз. Ей хотелось как можно быстрее увидеть этого волка, заглянуть в его душу сквозь серый омут, вдохнуть манящий мужской аромат. Мия давила на газ, в нетерпении добавляя скорость. Машину заносило на мокрой дороге. Дождь лил как из ведра, мешая что-либо отчётливо рассмотреть, но вдруг на горизонте показался знакомый силуэт. Макс. Он не уехал. Оборотень был на том же самом месте, где они расстались. Подобно миражу, он стоял, прислонившись к машине, с засунутыми в карманы джинсов руками и запрокинутой к небу головой, подставляя своё прекрасное лицо под безжалостные порывы ливня. Мия вдарила по тормозам. Машина с визгом остановилась, стирая шины об асфальт, и выпустила свою заложницу. Макс опустил голову. Сколько боли и отчаяния она увидела в этих глазах. Их степень не была соразмерна даже с той, что наполняла серые океаны злополучной ночью, когда он видел её в объятиях Ван Арта. Бездна горя плескалась в глазах Макса. Волчица бежала к нему, неслась как обезумевшая, словно боялась не успеть. Будто могущественная стихия могла украсть, отобрать его насовсем, размывая лишь мнимый образ. Миг. Она бросилась ему на шею, жадно впиваясь в поджатые губы, моментом отозвавшиеся на её касания. Их поцелуй был настолько пропитан тоской и жаждой, что казалось невозможным восполнить этот дикий голод. Страстный. Жаркий. С привкусом недавних слёз. Руки Макса крепче прижимали тонкую талию к своей всё жарче распаляющейся груди. Пальчики Мии тянули и комкали мокрую рубашку Фолла, так развратно облепившую его напряжённые мышцы. Откровенные поцелуи под светом фар давно перешли за рамки приличия, становясь более требовательными, губы жадными, языки распущенными. Оборотни утопали в своей жажде и в проливном дожде подступающей осенней ночи. И даже холодная вода не могла остудить пыл двух разъяренных страстью существ. Казалось, что от их тел шёл пар. Огонь желания, что так долго копился в заточении их разумов, просачивался наружу, обещая испепелить всё вокруг подобно лаве. *** Ливень бесновато бился о стёкла панорамных окон. Лишь полная луна окрашивала ночной мрак комнаты отеля у побережья Оушенсайда в серебро. Её молочный свет, играя с потоками воды, устраивал на стенах танец теней. …Он тихо подошёл сзади. Едва касаясь кончиками пальцев её плеча, мужская рука аккуратно спустила тонкую лямку насквозь промокшей под дождём майки. Макс вдохнул запах её волос, в наслаждении прикрывая глаза. Горячее дыхание щекотнуло тонкую шею. Он не торопился. Он наслаждался ею. Заветная мечта сбывалась. Прижавшись, Мия упёрлась затылком в крепкую мужскую грудь и обмякла в объятиях Макса, подливая податливостью своего тела ещё больше масла в разгорающийся костёр их страсти. Пламенной волной его рука прошлась по девичьему бедру, переползая на талию, и поднявшись к упругой груди, стала ласково её оглаживать через тонкую вымокшую ткань, чуть ли не прорывающуюся от твердости сосков. Волчица закинула руку, пропуская меж своих пальчиков ещё мокрые волосы блондина. Другой она поглаживала его бедро чуть сжимая, и, притягивая к себе плотнее, ощущала ягодицами жёсткое возбуждение парня. Тяжёлое дыхание резало ночную тишину. Нежный поцелуй пылких мужских губ в её висок, в скулу, подбородок. Макс нашёл её губы, даря им самый трепетный и жаркий поцелуй. Потемневшие глаза изголодавшегося хищника скользнули по её телу, от чего девушку бросило в дрожь. Его руки неторопливо потянули лямки майки ниже, к локтям, оголяя идеальную женскую грудь. Пальцы Макса, подобно крылышкам огненного мотылька, прошлись от острых ключиц по плотным холмикам и застыли на розовых горошинах. В следующее мгновение мешающая ткань полетела в сторону. Его язык. Такой влажный, горячий. Её стон. Такой откровенный, развратный. Острые коготки впились в широкие плечи. Мия выгибалась, подставляясь навстречу ласкам и едва удерживаясь на ногах. Тонкая ручка прошлась по каменной груди, насладилась рифлением мышц пресса и проворной змеёй скользнула к брюкам парня. Легла на член, наровящий вот-вот выбраться наружу, безжалостно вырвав ширинку. Чуть сжала, надавила, провела по всей длине. Макс закусил губу и, нервно выдыхая, уткнулся носом в шею Мии. Ещё раз. Снова вверх и обратно вниз. – Ммияя… – Хриплый стон. Руки Макса стиснули девушку в страстных объятиях, жадно гуляя по её спине, спускаясь ниже и сжимая упругие ягодицы. Вверх и вниз. Его чуть дрожащие руки потянулись к ремню на её джинсах. Медленно опустившись перед Мией на колени, Макс без спешки стягивал с широких бёдер плотную ткань, осыпая жаркими влажными поцелуями девичий животик. Тело под его губами вздрагивало, посылая обратными импульсами мурашки по его рукам, его спине, его ногам. Нарастающим цунами возбуждение било по ним обоим оголённым проводом. Даря свободу бархатной коже, Макс пожирал её глазами. Любовался изящными линиями её фигуры, как фанатеющий художник ликом истинного шедевра, перенесенного на холст рукой великого творца. Потерявшись в чувствах и ощущениях, Мия не заметила, как сильные мужские руки подхватили её и придали объятиям прохладной постели. Звук рассыпавшихся по полу пуговиц. Мужская рубашка полетела на пол. Расквитавшись с остатками своей одежды, Макс, подобно охотящемуся зверю, подкрался к своей долгожданной добыче, накрывая тонкий стан своим мощным телом. Его глаза неистово светились диким голодом, смотря в её, сгорающие от ответного желания. Снова тоскующие губы нашли друг друга в ночной тьме. Макс упивался запахом цитруса и бергамота, исходящим от её тела, что так сладко обжигал его лёгкие, а Мия захлёбывалась ароматом горного леса. Вышедшее из-под контроля влечение усилило их обоняние. Теперь они чувствовали друг друга ярче, насыщеннее, острее. Опираясь на одну руку, Макс, едва сдерживая порывы животной страсти, сминал упругую грудь, скользил ладонью по животу, облизывал её шею, прижимался возбуждённым членом к шёлковым трусикам и обтирался об них. Мия рвано дышала, иногда срываясь на лёгкие стоны, выгибалась вслед за движениями его руки, подставлялась под эти звериные поцелуи, мешающиеся с покусываниями. Их тела горели, словно брошенные в пучину ада. Она видела жизнь, знала её самые неприглядные краски. Не раз она взывала к похоти, умышленно отдавая той право властвования над своим разумом и телом, и наркотик здесь был её лучшим другом. Да, её тело было развращено. Но никогда ещё в своей «красочной» жизни Мия не испытывала такого. Рядом с ним, в его руках, она будто превратилась в совсем не опытную, юную девушку, наивно доверившую ему себя. Его горячие ладони приносили очищение. Каждая клеточка тела Мии сотней импульсов реагировала на ласку прикосновений Макса. Желание огненной лавой растекалось по красивому, загорелому телу, мешаясь с малой долей смущения. Его руки были везде. Они жадно блуждали, изучали, но вместе с тем дарили столько нежности, что это было едва ли терпимо. – Ммакс… – Сорвался чувственный шепот с её губ. Властная рука Макса осторожно спустилась к её бедру. Чуть ниже. Край белья. Чуть дальше. Палец внутрь. Женский всхлип. Нездоровая мужская дрожь. Жарко. Мокро. Лёгкие отказываются работать. Подушечки горячих пальцев вдоль набухших половых губ, прижали клитор, чуть потянули вверх. Его протяжное утробное урчание. Её сладкий стон в рот. Макс перехватил звук, впиваясь в пухлые губы. Не прекращая сочный поцелуй, Фолл стянул маленький лоскуток трусиков Мии. Она стала ещё более мокрой. Впервые в жизни всё натурально, без тонны искусственной смазки и психической перезагрузки, от чего душу волчицы наполняли трепет предвкушения и радость. – Прошу… Толчок. Слишком медленный. Мучительно медленный. Жар. Неистовый. Испепеляющий все преграды. Макс заполнял собой Мию полностью. Он хотел прочувствовать её всю и насладиться этим моментом сполна. Каждой своей клеточкой. Каждую её частичку. Что бы ощутила его. Впитала в себя. Глаза в глаза. Взрыв вулкана. Максимально глубоко. Качнулся. Вверх и вниз. Движение. Размеренное, тягучее в своей липкой сладости. Её поясница изогнулась, прижимая живот к животу. Ещё ближе. Ещё откровеннее. Они вжимались в друг друга, будто старались срастись. Макс постепенно наращивал темп, осыпая лицо Мии ласковыми поцелуями. Зарывался носом в каштановый шёлк волос. Перебивающееся дыхание щекотало его ухо. Горячие губы Мии мазали поцелуями по мускулистым плечам, замирали на шее, позволяя языку оголодавшим движением облизывать испарину страсти на его коже, доводя Макса до исступления. – Крышу… сносишь… – Хриплые слова сквозь рваное дыхание. Острые ноготки, впиваясь под кожу, резали широкую спину. Её имя в протяжном мужском стоне. Макс вцепился в простынь, прикусывая ключицу и сильнее врываясь в Мию. Скользко. Горячо. Хорошо. Его пальцы прорвали ткань, ставшую влажной от потных тел. Член входил резче, чаще, жёстче. Волчица горела под его телом. – Мия… посмотри на меня… Мия пыталась сфокусировать взгляд, концентрируясь на таких тёмных от возбуждения глазах Макса. Проваливаясь в эту штормовую бездну, она едва удерживалась на тонкой грани безумства. Когда наслаждение стало агрессивно ярким, её зрачки вдруг сильно расширились, практически перекрыв радужки глаз, и сразу же сузились, вытягиваясь в тонкую нить. В это самое мгновение, Макс почувствовал, как близко его внутренний зверь подошёл к поверхности, разрывая грудь парня вожделеющим рыком. Плотные стенки влагалища туго сжали пульсирующий горячий член, подгоняя излиться вязким семенем вибрацией своих мышц. Вспышка взрыва. Землятресение. Дрожь тел в унисон. Они будто попали под обстрел тысяч героиновых игл. – Моя девочка… мой малыш… – Макс чуть перевернулся, увлекая девушку за собой, ни на секунду не размыкая объятий. – Макс… – Тихий шёпот. – Тшшш… ничего не говори… – Сиплый голос раздавался едва слышно, но Мия различала каждое ласковое слово, что продолжали шептать его уста. Ощущала каждое нежное касание разгорячённых пальцев по её коже. Каждый лёгкий поцелуй, наполненный трепетом, в её висок, в волосы, в каждый пальчик. *** Утро настигло слишком стремительно, щекоча своими радостными лучиками мои ресницы. Сознание ещё не запустило свою работу на полную мощь, но обоняние уже успело подкинуть воспоминания о былой ночи. Губы сами растянулись в улыбке мартовского кота. Я приоткрыл глаза. Мия. Она спала, уткнувшись носиком в моё расцарапанное плечо что-то мурлыча во сне. Боги! Как же волшебно она выглядит. Растрёпанная, сонная, довольная. Я вижу это впервые. Сердце радостно ухает где-то в висках, а дыхание перехватывает. Мои пальцы, чуть касаясь, проходятся вдоль её тела, от лопаток по талии и до бедра. Вслед за ними по её коже расползаются мурашки. Разве бывает что-то более чудесное? Я тянусь к её виску, целую. Вдыхаю запах волос. Голову вновь начинает кружить сладким дурманом. Аккуратно высвобождаюсь, накинув на неё тонкое одеяло, и иду в душ. Прохладная вода приятно ударила по телу, быстро приводя в тонус мышцы. В теле была такая невообразимая лёгкость. Казалось, будто и не было всех этих страшных бед, безумных лет. Словно я дома, мне снова пятнадцать и жизнь только начинает приоткрывать передо мною двери со всеми своими дарами. Был ли я счастлив в эту минуту? Безусловно. Как щенок, получивший сахарную косточку без всяких на то причин. Но это безмерное счастье имело горький оттенок боли. И на то были причины. Я должен сделать всё правильно. Обернув бёдра полотенцем, я вышел из душа и замер на месте. Сердце сделало кульбит. …Мия сидела вполоборота на огромной кровати, среди белоснежного шёлка простыней. Белая мужская рубашка спадала с её плеча, оголяя бархатную кожу, открывая вид на замысловатую татуировку в виде горящего феникса в ошейнике на цепи, в лапах которого покоилась луна, начинающуюся чуть ниже лопатки. Она обернулась, рассыпая по спине, чуть спутавшиеся, волосы цвета горького шоколада. Её припухшие губы тронула лёгкая улыбка и томный взгляд каре-зелёных глаз блеснул счастьем, а сквозь светлые, развивающиеся от легкого ветра, воздушные шторы виднелось панорамное окно, за которым распростёрся океан. Она смотрела на меня. Девушка моих грёз. Сон стал явью…