Дождсиь меня..

Вечера в августе были спокойные. Солнце еще долго висело над зелеными, покрытыми травой, холмами Ризенпула. И погода была замечательная – не слишком жарко и еще не холодно – в самый раз. Позднее, одинокие облака закрывали прекрасную, белую поверхности луны и маленькие звезды, которые одиноко светили на небе. Вокруг теплого и яркого костра летали светлячки. В Ризенпуле было тихо. Единственными звуками, которые эхом отражались в эту теплую летнюю ночь, были - пение сверчков, которые прятались в зеленой траве, и крики ночных птиц, прятавшихся в нескольких деревьях, расположившихся на лугу. Он вспоминал, как он, его младший брат и подруга детства играли на этом лугу: ловили светлячков, пытались отыскать созвездия на темно-синем небе и играли в обычные детские игры – прятки или салочки. Как много он потерял в тот день – он потерял свой дом. Он хотел вернуть тот день. Он хотел, чтобы его мама все еще была с ним. Он хотел, чтобы его рука и нога никогда не пропадали… он хотел, чтобы Ал не был таким… чтобы его тело было прежним. Эдвард хотел снова увидеть его улыбающееся лицо. Он хотел, чтобы все снова были счастливы и всегда улыбались и радовались, вместо того чтобы волноваться и плакать из-за него и его брата… если бы все были живы… и если бы все можно было вернуть. Он устал от сражений, он устал смотреть, как люди дерутся. Он хотел остаться здесь, в Ризенпуле, но он знал, что обязан получить этот Камень. Он обещал своему брату, он собирался сдержать свое слово и не важно как он это сделает. Ему было тяжело видеть, как его брата несчастен – возможно, ему не удастся вернуть себя, но он, во что бы то не стало, собирался вернуть своего младшего брата. Старший Элрик нахмурился, его золотистые глаза сосредоточились на звездном небе. Он прислонился спиной к стволу старого дуба и слушал треск сверчков, чирикавших в унисон, и долго думал о тех сложностях, которые пришлось пережить за эти годы ему и его брату. Эдвард был так погружен в свои мысли, что даже не услышал тихие и мягкие шаги позади себя. Он бы так и не заметил, если бы этот человек не сел с ним рядом, заставив блондина шарахнуться и подскочить от неожиданности. «Успокойся, пугливая кошка. Это всего лишь я», сказал подошедший с насмешкой в голосе. Подошедшей и севшей рядом с Эдом девушкой была «просто» Уинри. «Что ты здесь делаешь в такое время, Уинри? Я думал ты уже спишь», сказал он, снова уставившись на небо. Уинри пожала плечами, обняла свои колени и прижала их к груди. Оборки белой ночной рубашки щекотали ее голые ступни. «Я могла бы задать тебе тот же вопрос, Эд», сказала она и слегка улыбнулась. Эд тихонько хмыкнул, наклонил голову на бок и посмотрел на Уинри. Легкий ветерок обдувал его лицо и трепал волосы. «Вообще-то, я не смог бы заснуть. Последнее время я много думал о разных вещах», сказал он, когда Уинри взглянула на него. «Последнее время ты выглядишь очень усталым. Я за тебя беспокоюсь», сказала Уинри и скрипнула травинкой, росшей рядом с ней. «Уинри, не беспокойся за нас. С нами все будет хорошо. С нами всегда все хорошо. Иди спать», сказал Эд и положил руку на плечо Уинри, а она прижалась к нему. «Когда вы с Алом уходите, я всегда боюсь, что вы больше никогда не вернетесь. Я потеряла маму и папу. Я не могу потерять тебя и Ала. У меня больше никого нет – только вы и бабушка», продолжила она, обняла колени, закрыла глаза и тихо вздохнула. Эд нахмурился, взглянул в даль и тоже вздохнул. «Уинри…», сказал он и нахмурился еще больше, увидев, что Уинри смотрит куда-то вдаль. «Дождись меня. Обещай, что будешь ждать меня до тех пор, пока я не верну наши с Алом тела», сказал Эд, нежно взял ее за подбородок и повернул ее лицо так, чтобы она могла видеть его. «Я устала ждать, Эдвард. Я хочу, чтобы ты вернулся домой», сказала она, глядя в глаза Эду. Голубые встретились с золотыми. Эд молчал. Он нагнулся ближе, положил руку на ее щеку и погладил мягкую кожу. Эдвард прижался лбом ко лбу Уинри и на мгновение закрыл глаза. Уинри моргнула, и ее сердце забилось с бешеной скоростью; казалось, что оно пульсирует где-то в голове. Ее