Зомби-дискотека

— Кара, спаса-а-ай! — шутливо кричу я из-под потолка. Нёхиси в обличии рыжего кота от испуга забрался на верхнюю полку, повыше. Потому что попасть под горячую руку Тони в процессе готовки — никому не пожелаешь. Хотя, казалось бы, нам-то с Нёхиси чего бояться. — Натуральный дурдом, — резюмирует Кара, обведя взглядом кафе. — Тони, я, конечно, понимаю, что ты лучший повар на Другой Стороне, но можешь ли ты объяснить, что происходит? — В том-то и дело, что это даже я не могу объяснить, — мурлычет кот. — Два часа подряд уже с ним эта дурь творится. Тони, конечно, сегодня особенно прекрасен. В этот раз превзошёл себя самого: помимо готовки элливальских пирогов по рецепту своего двойника, он ещё каким-то образом ухитряется варить белый мускатный и красный винный глинтвейны одновременно, не забывая помешивать Немилосердный суп. Вроде бы ничего особенного, да только я ещё ни разу такого не видел, чтобы Тони так упахивался. Выходит, и у него есть пределы? — Как у любого нормального человека, — строго мурлычет сверху Нёхиси. — Но вот кто ему такое шило в задницу засадил, чтобы на высоких скоростях готовить, это серьёзный вопрос. Белые волосы Тони слиплись от пота, который тугими струями льётся со лба. Лицо не то, что красное, — багровое. Хотя Тони пока в адские повара не записывался точно. Мы бы знали. И одет как кочегар — сверху жёсткий передник с трусами. — Извините, превращаться в подобие Ктулху я пока не научился, — виновато говорит он, разводя руками. — Кара, садись. Можно подумать, ты меня в пылу работы никогда не видела. — В том-то и дело, что видела, — усмехается Кара, усаживаясь перед стойкой. — Но твоя кухня никогда такой адской не была. Пекло же натуральное. И ещё свет Маяка совсем с ума сошёл. Мигает, как дышит. Нет, конечно, горожане довольны — всё-таки время катится к Рождеству, и им такая иллюминация только в радость... А вы тоже хороши, друзья-приятели! Почему не останавливаете Тони? Измотаете совсем человека, и кто нас потом кормить будет? Устроили тут натуральную зомби-дискотеку, понимаете ли, как выражалась малышка Ванна-Белл... Её тираду прерывает бокал мускатного глинтвейна, ловко приехавший прямо в руки — и ни одной капли не вылилось даром. Нёхиси подстраховал, — понимаю я. Кара пробует, и её настроение — не то что бы выправляется, но становится немного лучше. — Умеешь же ты поднимать людям настроение, — деловито ворчит она. Но продолжает более мягким тоном: — В общем, меня Стефан послал разбираться, что идёт не так со светом Маяка. А здесь, на Другой Стороне, только ты и можешь дать ответ. Тони краснеет — хотя, казалось бы, куда же больше? Красное на красном — таких чудес нам тут ещё не показывали. Наконец, вцепившись в стойку и сделав несколько жадных вдохов, он говорит: — Мне жутко неудобно об этом говорить, Кара. — Его лицо освещает заговорщицкая улыбка. — В общем, к Тони Куртейну некоторое время назад вернулся его пропавший друг. А отношения-то у них были те ещё натянутые. И делает несколько прыжков на месте. Мы втроём дружно качаем головами. — Ну, в общем, они сейчас мирятся. Довольно экстравагантным способом, как я понимаю. И, сама понимаешь, я же делю с Тони Куртейном все ощущения, которые с ним сейчас творятся... Кафе наполняет дружный взрыв хохота. Аж стены трясутся. — Прости, Тони! — отсмеявшись вдоволь, задыхаясь, сквозь слёзы говорит Кара. — Сама понимаю, что грех над тобой смеяться, но теперь-то ясно, что ты делишь с ним удовольствие. И пытаешься отвлечься, как можешь. А Маяк так мигает из-за ритма его дыхания... И понятно теперь, что за шило там у вас обоих. Тони яростно кивает — дескать, всё правильно понимаешь. — Тьфу ты, — досадно отмахивается Кара. — Стефан тоже хорош — нашёл время из-за такой ерунды меня поднимать. — Вот и всё, наконец-то, — отдувается Тони, упав на табурет рядом со стойкой. — Дайте мне полотенце и чего-нибудь прохладного, но не сильно. Три полотенца летят сверху на него. Кара качает головой. Тони подмигивает ей и скрывается в уборной. — По идее, теперь всё это надо Тони Куртейну скормить, — мстительно предлагаю я. — Столько продуктов переведено впустую! И всё из-за этого красавца, не умеющего себя в руках держать. — Ну, не настолько всё элегантно у нас устроено, — рассудительно мурлычет Нёхиси. — Смотрители сами между собой разберутся, чай, не маленькие оба. — Не переживай, мы как-нибудь договоримся, — подмигивает коту Тони, не забывая его погладить. — Зато теперь я хотя бы на какое-то время свободен — клиенты только через полчаса повалят, есть время и навернуть чего-нибудь придающего сил... Он уже успел вернуться вполне в презентабельном виде. Ну и хорошо, — думаю я. — Теперь ему не стыдно клиентов принимать, живём, короче. А Стефану я ничего не скажу, — думает Кара, потягивая глинтвейн. — Хотя нет, я ему скажу, что все Смотрители с закидонами, и сегодня мы как раз видели последствия. Подумаешь, Маяк мигает. Не навсегда же это. *** Прости, что я совсем потерял контроль, — думает Тони Куртейн, лёжа ночью в своей кровати. Где-то рядом дрыхнет уставший Эдо. — Сам понимаешь, ждать столько лет этой встречи и не пойти вразнос — невыполнимая задача, даже для меня. Как-то совсем упустил из виду, что ты тоже всё будешь испытывать. Было бы за что извиняться, — весело думает Тони. — Так быстро я ещё никогда не готовил и такого удовольствия не получал. Да и гости довольны остались. Отлично пошумели. А Маяк — так вообще дискотеку устроил, мне рассказывали. Зомби-дискотеку? — насмешливо думает Тони Куртейн. — С миганием и пляской света, да? Вот не думал, что ты тоже про зомби-дискотеку знаешь, — мысленно отзывается его двойник. — Примерно так и было. Мне на видео показывали. Та ещё красотища — твоё частое дыхание. И горожанам понравилось. Только в следующий раз предупреждай меня, хорошо? Куда я денусь от тебя, — удивляется Смотритель маяка. — Всё сделаю, что смогу. Теперь-то и развлечься можно. Оба Смотрителя погружаются в сон, каждый в своей кровати. Маяк горит ровным ярким светом, как и прежде. Всё — лучше, чем ожидается.