Я лежу в тени большого дерева, головой на коленках любимого. Наши запахи давно слились и теперь приятно щекотят нос. Мои глаза закрыты, я слушаю спокойное сердцебиение Юнги.
Мы вместе уже три года. Познакомились, когда я учился на последнем курсе в универе. В тот день у нас в общей ванной сломался замок. Я опаздывал, поэтому даже не заметил, что замок сломан. Когда я закончил и уже сушил свои волосы полотенцем (словом, я был полностью голый), в ванну влетел низкорослый парень с мятными волосами. С минуту мы стояли молча, поражённые, потом я очнулся и закричал на него. Он, придя в себя, извинился и исчез за дверью. Я же, быстро одевшись, выбежал.
В следующий раз мы встретились спустя две недели, после случившегося. Он подошёл ко мне за обедом в среду. Я сидел один, так как именно по средам мои друзья дежурят и не обедают со мной. Он подошёл, извинился и представился. С того момента все и началось.
Мин Юнги - мой истинный и человек, которого я люблю до гроба.
После окончания универа мы живём вместе. Я очень люблю нашу двухкомнатную квартиру с кухонкой и небольшой ванной. Маленькая светлая гостиная с большим окном. Диванчик-трансформер жёлтого цвета, у стены напротив стоит телевизор, в углу шкаф с книгами, у окна сушилка, на подоконнике мои любимые цветы. Небольшая спальня: двухместная кровать занимает почти все пространство в комнате, окно с выходом на балкон рядом маленький стол с ноутбуком Юнги, у стены шкаф с вещами. Если спальня - место Мина, то кухня - исключительно моя территория. Здесь я, как рыба в воде, плаваю между кухонным гарнитуром и столом. Тихая, спокойная, размеренная жизнь и я не променяю её ни на что.
Тяжёлый шаг за дверью и громкий стук, вырывают меня из сна. И снова белые стены, окно под потолком, белая одежда и одиночество. Каждый сантиметр пропитан им, я задыхаюсь и никто не хочет мне помочь.
- Доброе утро, Сокджин. Как спалось? - снова этот тошнотворный голос. Как вчера, да и впрочем как и в другие дни - не отвечаю.
Коляска, ремни и на приём. Каждый день одно и тоже. Почему меня не могут просто отпустить, ведь я полностью здоров!
- Здравствуй Джин~а. Что сегодня мне расскажешь?
- Я не хочу разговаривать с вами. Ведь мы опять будем спорить, а потом я упаду в обморок. Вы ведь это знаете, так почему вы продолжаете это делать?
- Во-первых, это моя работа. Во-вторых, ты знаешь, что не падаешь в обморок, у тебя начинается приступ. И в-третьих, ты врешь сам себе. Ты должен понять и принять правду.
- Правду? Какую? Вы все мне лжёте. Я ни вам, никому либо ещё в этом заведении не верю, ни единому слову.
- Сокджин, Мин Юнги умер год назад.
Я закрываю уши, не желая это слушать. Опять, опять этот бред. Юнги жив. ЮНГИ ЖИВ.
Медленно начинаю раскачиваться взад и вперёд, уши закрыты и до звёздочек зажмурены глаза. А с губ слетает лишь: "Он жив. Он жив."
И так до того, пока ко мне не подойдёт врач, не возьмёт мои руки в свои. Молча. Ничего не говоря. А я уже в слезах и на грани срыва. Два слова из её губ и я снова в порядке.
- Он жив.
И снова нырок в холодную воду.
- Но лишь в твоих фантазиях.
И снова слезы.
- Джин~а, перестань врать себе. Ты был на месте аварии, ты был на его похоронах. Ты видел его смерть.
Убийственно спокойный голос, а я еле держусь чтобы не упасть в обморок. И на меня накатывает...
ROV Врач
Его снова бросает в истерику. Он вскакивает на ноги с безумным глазами, начинает крушить мой кабинет, крича, что я лгунья и Юнги жив. Уже на протяжении года я наблюдаю эту картину, он ни разу не нападал на меня или на работников клиники. Он не помнит эти припадки. Считает, что падает в обмороки.
Помню, год назад его привезли к нам в клинику. Он был в ужасном состоянии. Худой, бледный, убитый печалью. После смерти его истинного, он сошёл с ума, верит, что Мин жив. Считает, что его заперли сюда безосновательно. В первые дни, во сне он звал своего альфу, слезы текли ручьями, нам приходилось вкалывать ему успокоительное и снотворное. Потом это прекратилось и теперь, именно во сне он видит свое спасение.
Он ни в какую не хочет воспринимать реальность. Он совершенно один, его родители умерли когда ему было шестнадцать Его ростила бабушка, которой не стало, когда он учился на последнем курсе. Он потерял своих близких слишком рано, и это тоже оставило свой отпечаток на его психике. Наконец, найдя единственного близкого человека, он и его теряет. За что ему такие страдания...
Конец ROV Врача
- Ты вернулся?
Сонное лицо выглянуло из спальни.
- Ты опять всю ночь работал? Я принёс сашими, мойся и садись кушать.
Спустя минуту, Юнги уже сидел за столом и внимательно наблюдал за мной.
- Что случилось?
- Я запутался... Ты... Вот же ты живой, здоровый... Но я видел... Видел твою смерть... Я не знаю чему верить...
- Малыш, успокойся... Все хорошо. Только не плачь пожалуйста, ты же знаешь, что я не умею успокаивать.
От этих слов я слегка улыбнулся.
- Ладно, давай кушать.
Уже лёжа в кровати и слушая размереное дыхание Юнги, я успокоился и решил, что буду верен своему сердцу, а раз оно говорит, что любимый жив, то так и есть. Только вот как перестать слышать голос разума?
- Доброе утро, Сокджин. Как спалось? - снова этот голос и снова вопрос без ответа.
Открыв глаза, я понял, что моя жизнь похожа на фильм "День сурка".
- Вот твой завтрак.
На подносе лежала миска с кашей, тёплый чай, ложка и стаканчик с разноцветными пилюлями.
- Сегодня ты не идёшь к доктору Хан.
А вот это уже интересно...
- Почему? - одного слова будет достаточно.
- Она отказалась лечить тебя и сейчас ищет врача, который возьмётся за твоё дело. Приятного аппетита.
Вот так, она ушла. А я принялся за еду. Безвкусно, впрочем как и всегда. Приняв таблетки, я забился в угол своей "камеры" (так я её прозвал) и сел, обняв свои калени. Я давно не слежу за временем. Ложусь спать когда хочу, бодрствую когда хочу. Лишь Чхве Юнджи (девушка которая каждый день приносит мне еду и вообще ухаживает за мной) напоминает мне о том, что время не остановилось, вместе с моей жизнью, оно идёт все также, не оглядываясь. Какое эгоистичное время, оно ни о ком не думает. Знаете, говорят время лечит, в моем же случае обо мне оно вообще забыло. Не знаю, сколько прошло, но ноги и руки уже знатно затекли, а я не обращаю на них внимание, все сижу. Реальность и мои фантазии смешались, и я не понимаю, где я. Вот я сижу на диване и смотрю фильм с Юни, а в следующую секунду в камере и все также смотрю в одну точку. Я устал. Я уже не знаю чему верить, не знаю где я, что со мной. Кто я? Ким Сокджин - омега Мин Юнги или Сокджин - пациент психиатрической больницы? Снова заходит Юнджи:
- Прими таблетки, после тебе принесут еды.
Принимаю таблетки уже на автомате. Приносят еду, съедаю и решаю, что пора спать. Снова заходят, наверное, чтобы забрать посуду, но я слышу тихое: "Джин".
Лениво поднимаю взгляд, а на пороге стоит Юнги.
Я не понимаю реальность это или мои фантазии, но тянусь к нему. Плевать на все, ведь сейчас мне больше ничего не нужно. Под пальцами чувствую мягкую ткань больничного халата. И резко притягивают его к себе шепча: "Юни... Это правда ты...". Знакомый запах заполнил лёгкие, но что-то изменилось в нем. Мой, мой запах - его нет. И к чистой мяте примешан лёгкий запах клубники. Резко отпускаю его и смотрю на него. Нет. Это не Юнги~я. Парень ещё молоденький, но в глазах столько старческой мудрости.
- Кто вы?
- Я ваш новый лечащий врач - Мин Соджун, - он протянул мне руку.
Я сжал её ненадолго и тут же отпустил.
- Вы так похожи на моего Юнги.
- Я его брат-близнец.
- Юнги никогда не рассказывал о своей семье, сказал лишь, что он ушёл из неё и больше никогда не вернётся.
- Он ушёл из семьи, потому что родители не принимали его желание работать в музыкальной индустрии.
Да, я помню как он помрачнел, когда я заговорил с ним о семье, больше я не поднимал эту тему. Сейчас смотрю на Соджуна, а сердце обливается тоской. Они так похожи, только у Джуна волосы чёрные, а не мятные и взгляд не мягкий, а спокойный и задумчивый. Он начал говорить что-то о моем расстройстве и о лечении. Но я его не слушал. Смотрел и видел Юни. Что мне делать? Я не знаю и не хочу знать.
Прошла уже неделя. У меня не было приступов, да и впрочем сны начали сниться все реже и реже. Я чувствую, что прихожу в норму. Но... Но я боюсь, что забуду Юнги, и этим предам нашу любовь. Набравшись храбрости, я делюсь с этой мыслью с Джуном.
- Нет, ты его не предашь. Джин, пойми нельзя держаться за человека, которого нет.
- Нет, он жив. Жив в моем сердце. Я вижу его, слышу, чувствую. Он жив.
Стараюсь успокоиться. Я верю, верю, что он жив.
Соджун выдыхает обречённо. За эту неделю, он очень устал.
- Я хочу закончить приём.
Встаю со стула иду к выходу. Кладу руку на ручку двери и слышу шёпот Джуна: "Какой же упрямый у тебя истинный, Юнги. Подстать тебе". Слегка усмехаюсь и выхожу из кабинета. Сижу в центре "камеры" и жду. Я очень долго принимал снотворное, что по другому не могу уснуть.
Заходит Юнджи. С подносом еды. Осматриваю содержимое и не замечаю пилюль.
- Юнджи, а где снотворное?
- Доктор Мин сказал не давать вам сегодня. Доброй ночи, Сокджин.
Она явно издевается. "ДоБрОй НоЧи ..." Да пошла ты,
сука. Чувствую, долгая ночка будет. Забиваюсь в угол, обнимаю колени и начинаю раскачиваться туда и обратно. Стараюсь не думать, и вообще отключиться от мира, и по возможности уснуть.
Сколько уже прошло. Я не знаю. Я не чувствую рук и ног. А глаза устали от того, что я долго не моргал. В воздухе витает тишина, а в душе пустота. Тихие шаги и звяканье ключей разрывают пелену тишины. Открывается дверь и заходит Соджун.
- Так и знал. Ты не спишь.
Заходит и закрывает за собой дверь. Я не обращаю внимания. Он подходит и садится напротив меня в позе лотоса. Продолжаю игнорировать его.
- Сколько лет вы были вместе?
Тишина.
- Ты видишь его во сне?
Игнор.
- Если ответишь, я дам тебе снотворное, - говоря это, он достал из кормана заветные пилюли.
Я лишь секунду смотрел на них, а потом вновь отвёл взгляд, говоря:
- Это шантаж?
- Заговорил. Нет, это деловое предложение.
- Тогда я отказываюсь. И пожалуйста, освободи помещение. Я не хочу разговаривать.
- Хорошо. С завтрашнего дня, тебе будут урезать количество лекарств. Я считаю, что ты здоров, но из-за этих пилюль ты больше сходишь с ума. Через неделю мы поговорим.
Встал и ушёл. Я посмотрел на место где он сидел, там лежал стаканчик с таблетками. Не прикоснусь к ним и пальцем.
С меня хватит. Таблетки, камера, белая одежда - все это. Я чертовски устал, Юнги-я. Забери меня к себе, прошу...
Темнота, а в ушах звенящая тишина.
***
Прихожу в себя медленно. Перед глазами все плывёт, в ушах все тот же звон, а язык, словно наждачка. Пытаюсь сказать хоть слово, но горло режет болью. Тут к моим губам подносят стакан с водой и я впиваюсь в него так, как будто всю жизнь не пил. Открываю глаза и не верю им. Я не в камере и не в палате. Потолок нежно персикового цвета, из окна льёт мягкий свет. Пару раз моргаю и вижу Соджуна. Он убрал стакан и что-то сказал, но я его не слышу. Закрываю глаза и начинаю глубоко дышать, слух постепенно появляется, как и другие чувства, под рукой что-то мягкое и тёплое, на лицо падают тёплые лучи солнца, чему я и улыбаюсь. Открываю глаза, Соджун все также сидит и внимательно на меня смотрит.
- Что ты говорил, я не слышал?
- Я спросил, как ты?
- Немного дезориентирован, а так все хорошо. Сколько я спал?
- Три дня. Я нашёл тебя в твоей палате беспамяти. Сначала тебя перевезли в другую палату, а потом я добился разрешения забрать тебя.
- И как же это у тебя получилось?
- Сказал, что это новая методика, что вдали от клиники ты быстрее выздоровишь. Я беспокоился, ты все не приходил в себя и я уж решил, что ты впал в кому.
На этих словах глаза его стали серьёзными, а в их глубине теплилось реальное беспокойство. Я благодарно ему улыбнулся. Сил ни на что не было. Хотелось спать и я решил этому не противится, но перед тем как вырубиться, сказал, что посплю.
***
Следующий раз я проснулся уже ночью. Было темно, но света от уличного фанаря, который лил в окно, хватало. Когда глаза привыкли к темноте, я встал. Из комнаты выходило две двери. Открыв первую, я понял, что это ванная. Я зашёл и включил свет. Ванная была в тёмных тонах, что мне очень понравилось, над раковиной висело зеркало. Как давно я смотрел на себя в зеркало? Год или даже больше. Медленно подхожу и с долькой страха смотрю на себя. Из зеркальной глади на меня смотрит Сокджин, пациент, у него потерянный взгляд, немного отросшая щетина, я ожидал длинные волосы, но потом вспомнил, что нас частенько постригали, но они все равно торчали в разные стороны, большие синяки под глазами занимали пол лица, щеки впали, кожа бледная из-за того, что я давно не бывал на солнце. Аккуратно притронулся пальцами к лицу, чтобы убедиться, что это действительно я. Помывшись и более менее уложив волосы, я вышел и двинулся к другой двери. Я вышел в коридор, он был не длинный, налево вела дверь в подъезд (думаю не сложно догадаться, по обуви и верхней одежде), я пошёл направо. Прямо по коридору была кухня, по бокам вели три двери. Я решил их не открывать и пошёл прямиком на кухню. Пройдя дальше, я понял, что кухня здесь совмещена с гостиной, разделены они длинным барным столиком. Было темно, поэтому я не смог разобрать, где что стоит. Осторожно подойдя к холодильнику, я его открыл. Холодный синий свет упал на пол и осветил меня. Я принялся осматривать содержимое, и как только я потянулся к йогурту, включился свет. Я перепугался и повернулся к двери. Там, опершись на косяк, стоял сонный Соджун.
- Так-так, я поймал воришку.
Я в шутку поднял руки, мол "меня поймали, я сдаюсь"
Он, тря глаза тыльной стороной ладони, подошёл ко мне и достал кастрюльку. И поставил на огонь, на мой вопросительный взгляд он ответил:
- Каша.
И сел за стол. Он был в пижаме, поверх которого был халат. Я невольно посмотрел на себя, на мне тоже была пижама, она была в бело-розовую полоску, а на грудном кармашке было какое-то странное облако с глазами и ртом. Я постоял ещё чуть-чуть и присел рядом.
- Знаешь почему я взялся за твоё дело? - вдруг спросил он.
- Потому что я истиный твоего брата? - ответил-спросил я, недоумевая к чему это.
- Ну и поэтому тоже. На самом деле твоя история очень похожа на мою. Я очень рано встретил истиного. И так же рано его потерял, - грустный смешок, - Нам тогда было по восемнадцать. Молодые, полные сил, только на пороге жизни стояли. Это был последний год школы, он тогда перевёлся к нам в середине четверти. Я сразу понял, что он мой. Добивался я его не долго, он тоже сразу признал во мне истиного. Наше счастье длилось недолго. В один день он возвращался от друга поздно вечером, когда он подходил к дому, его поймали, - глубокий вдох, было видно, что ему трудно это вспоминать, - его изнасиловали. Трое. И оставили его там. Он умер. Говорят, что спустя час или два после изнасилования. Тех уродов нашли и посадили. А я... Я ушёл в себя... Можешь представить, такой молодой, а уже обречён на вечное одиночество. Его звали Пак Мино. Я тогда еле-еле сдержался, чтобы не наложить на себя руки. Отец нашёл хорошего психолога, что помог мне. Именно поэтому я с головой ушёл в психологию. Помогать людям. Я не смог пройти мимо твоей истории, потому что знаю, каково это.
Его рука опустилась мне на плечо. Пока он разлаживал кашу, я раздумывал над историей, что он мне поведал. Как он вообще справился? В таком раннем возрасте... Вот откуда такой не по годам мудрый взгляд. Я посмотрел на него из под чёлки, все уже было готово, он подал мне приборы.
- Спасибо
- Да не з...
- Спасибо, что поделился со мной своей историей. Сожалею.
Я взял его за руку и крепко её сжал. Он посмотрел сначала на неё, а потом прямо мне в глаза и они говорили лучше всяких слов.
Потом мы долго сидели и болтали ни о чем. Только под утро мы разошлись по комнатам, но я все никак не мог уснуть. Встав и укутавшись в одеяло, я направился к Соджуну. Перед дверью я остановился, и никак не мог решиться, пока не услышал:
- И долго ты будешь там стоять?
Глубоко вдохнув, я все же вошёл.
- Прости. Не могу уснуть. Можно...
- Ложись, а то ещё час там простоишь, - сказал он и пододвинулся.
Сильно краснея, я прошёл и лёг на кровать. Я долго не мог нормально лечь и все ёрзал.
- Господи, я уже жалею, что впустил тебя, - проворчал Соджун и повернулся ко мне. Он взял меня в охапку, укрыл и задышал куда-то в шею. А я боялся даже дышать.
- Успокойся и просто спи, - сказал он и походу окончательно отрубился.
Я же, устроившись поудобней, вдыхая сладкий аромат мяты и клубники, впервые почувствовал себя дома. Последней моей мыслью перед тем, как я проволился в царство Морфея было то, что все будет хорошо.
