О женщинах и близкой истерике

      Своенравное. Беспрецедентно оптимистичное. Упрямое… Ох, несчастное дитя.       Люцифер без особого интереса переставляет чёрную пешку навстречу белой. Подпирает голову рукой. Сколько времени прошло с тех пор, как малышка Шарлотта начала говорить? Двадцать лет? Сотня? Он даже и не вспомнит сейчас, хотя её первое «пап» до сих пор звучит где-то в закромах памяти... Воистину счастливый момент, как ему не звучать? А её первые шаги! Попытки танцевать под фортепианную импровизацию? Совместные песенки и полуночные чаепития, пока мама на репетициях... Крошка Шарлотта была его самой любимой отдушиной.       А что в итоге? Мягкосердечная девчонка, укутанная в воображение, как в шаль. С ног до головы. И раз за разом: то рано сдаётся, то слишком доверяет окружающим, то просто запирается в себе. Разве он так её воспитывал? Разве?       А уж этот Счастливый Отель, будь он неладен!..       Вторая белая пешка становится рядом с первой.       – Милорд, Ваша дочь последнее время не в духе.       – Наша дочь, – убирая с доски резную фигурку, он ставит на клетку свою, - последнее время вытворяет несусветную дикость.       Лилит, едва заметно кивнув, водит рукой над рядом фигур пожирнее. Даже совсем не улыбается, но расслабленная поза выдаёт первую леди Ада с головой. Остыла. Каких-то несколько часов назад она буквально метала яростные взгляды: просто взгляды, потому что в обществе статусных демонов давать слабину ни в коем случае не стоит. Люцифер переживал, что придётся нанимать новую прислугу.       – Она ещё ребёнок. Вы учили её, опираясь на многовековой опыт, но и баловали немало. Рассказывали истории, основанные на человеческой культуре, а людей – настоящих, живых людей – она никогда и не видела. Я не удивляюсь, что её мировоззрение так отличается от нашего.       Жёлтые глаза щурятся, провожая вражеского слона, и медленно закатываются.       – Видеть людей не надо. О них достаточно просто знать. Пусть выйдет на улицу! – за полосу из нетронутых пешек выскакивает чёрный конь. – И, Лилит, почему на Вы? Я провинился?       Всё-таки не остыла.       – Нет. Что Вы.       Спокойный голос жены холодит: если бы кровь в его венах могла менять температуру, давно бы вымерзла напрочь. И пока он мысленно стряхивает с себя иней, белый конь прикрывает слона.       Невозможно. Эти женщины окончательно и бесповоротно доведут его до истерики. Что одна, что вторая. И видит же Лилит, что хорошим инициатива Чарли не закончится! Сколько ругалась с ней, сколько пыталась объяснить на пальцах. Но то, конечно, Лилит, а вселенское зло ситуации – ОН!       Знает Бог, – а уж он-то знает, Люцифер уверен на все сто пятьдесят процентов – что учить детей уму разуму дело нелёгкое. Ты им добро, они его принимают как должное, а сами вытворяют чёрт-те что. Наказываешь – и мир уже не прежний. Сплошные подводные камни.       Чёрный слон встаёт на клетку рядом с белым.       – Она думает, что разочаровала тебя.       Ох. Ну да, кто бы сомневался.       Белая пешка настойчиво осваивает центр. Лилит, слегка наклонив голову, смотрит на мужа.       – Разочаровала? Да, чёрт возьми! Конечно, – Люцифер отводит глаза на доску и долю секунды медлит, подбирая правильные слова, – я и сам виноват. Нужно было пороть.       Скольких проблем они бы избежали, будь он жёстче с Шарлоттой не сейчас, но раньше? Если бы не прятал её от настоящего мира, если б знал, как ей это повредит?       Чёрная пешка присоединяется к вечеринке в центре.       – Я тебя выпорю, – слон шагает на клетку вбок. Шах. Лилит прожигает Люцифера насквозь. Взглядом, хоть длинные пальцы и подрагивают от напряжения.       И что ему остается? Владыка Ада тяжело вздыхает, снова натягивая на лицо улыбку. Это его успокаивает.       Ещё одна маленькая пешка встаёт на защиту чёрного короля.       – Пойми, милая. Дело не в том, что я злюсь... Да, я злюсь! Но не на Чарли. Точнее на Чарли, но не потому, что она ведёт себя как идиотка…       Белая пешка с размаха сметает коня. По гостиной разносится треск доски.       – Милая, – он кладёт свою руку поверх её, наблюдая, как катится по ковру сбитая фигура, – мне плевать что подумают в Аду. Кому вообще есть дело до кучи дегенератов?       – Кроме Чарли? – Лилит хмурится, но руку не убирает. Если тут, внизу, существуют чудеса, то именно они сдерживают настроение этой женщины. Только они.       – Да. Поэтому я боюсь, что её радужный мир разойдётся по швам. И она не оправится. Что она подставит свою спину не тем… совсем не тем личностям.       – Ты не дашь ей и шанса.       Светлые волосы задевают разыгранные фигуры. Демоница порывом встаёт к семейному портрету, хватает с тумбы сотовый, зажимая кнопку включения, и уверенной походкой удаляется к выходу.       – Ты веришь, что он у неё есть? – светлейший впервые за весь разговор повышает голос. Впрочем, больше не будет. Он не любит напрягать голосовые связки для ругани. Проще изничтожить оппонента.       – Я!.. – пытается возразить Лилит, но проглатывает слова вместе с воздухом. Экранчик телефона в руке гаснет. Она включает экран снова, перебирая по нему когтистым пальчиком, словно листая одну и ту же страницу от начала к концу несколько раз.       – Что-то случилось? – Люцифер вновь ощущает холодок где-то внутри, но Лилит уже ни при чём.       – Чарли. Не дозвонилась.       – Перезвони?       Она медленно подплывает к мужу, разворачивая экран с полученным сообщением. Успокоительная улыбка едва заметно вздрагивает.       – Пожалуй, стоит навестить.