Ася.

      Я люблю цветы. Порой, когда наступает поздняя осень, и вот-вот должен выпасть снег, я срезаю последние соцветия данного времени года, отношу их отогреваться в дом, а спустя пару дней отправляю сушиться на гардину. Жестоко? Я так не считаю, ибо… Таким образом я увековечиваю красоту последних цветений каждого года.       Однажды в один из вечеров на цветке ещё живом поселилась гусеница. Я боюсь гусениц, а потому свою новую сожительницу восприняла враждебно и даже хотела выставить на улицу. Там было холодно. Снег уже покрыл замерзающую землю своим пушистым покрывалом. Жалко. Она ведь умрёт от голода и холода, так почему бы не оставить её дома? Дать съесть те цветы… Пусть живёт.       Каждый день я наблюдала за тем, как моя неприятельница росла, как поедала любимые и дорогие моему сердцу соцветия. Но ей это нужнее. Вскоре она стала большой настолько, что замечать её стало намного легче, но в кокон она всё так не обращалась, а лишь переползала с одного цветка на другой и на каждом оставляла проеденные кружочки. Жалко цветы, но если ей нравится, то почему бы и нет? Пусть кушает.       Неприятельница становилась приятельницей. Смотреть на неё каждый пять минут становилось моей привычкой. Мне было интересно: повзрослела ли она, какой цветок сейчас она кушает, что вообще делает.       Она меняла свою окраску. Была серой, стала вдруг оранжевой, а это затрудняло порой её поиски в цветах. Но, признаюсь честно, я подолгу искала её и с первоначальной окраской. Не знаю даже, как так получалось.       Проходило время. Приятельница становилась подругой, и смотрела я на неё уже не только минутами, а часами. Назвала её Асей, рассказывала все свои секреты, но пока не решалась тронуть и отказывалась выкидывать. Цветы заканчивались, и было страшно за то, что в скором времени, если она не станет коконом, то от голода помрёт. Это было печально, навевало грусть, но гусеница не думала ни о чём, поедая оставшиеся розовые лепестки.       Она снова стала серой, а размером была уже сантиметра три, если не больше. Пять миллиметров в ширину. Ну разве не прелестная?       Иногда ночью меня пробуждал скрежет. Оказалось, что моя Ася пытается прогрызть пластиковую коробку — контейнер с последними цветами осени. Увы, у неё это не получалось, но мне было интересно смотреть, как она это делает. Порой я дула на неё, и подружка сворачивалась в клубочек, как эмбрион. А ещё она умела ёжиться.       Однажды я подошла к контейнерам, но не увидела Асю. Я думала, что она спряталась. Но прошёл час, а она так и не появилась. Ещё час. Её нет. Ещё. Ещё. Аси не было. Я не знаю, что с ней случилось. Превратилась ли она в кокон? Уползла, пока я была занята повседневными делами, а уже потом забилась в какую-то щёлку? Или умерла с голоду?       Я правда не знаю. Но за те три недели, которые она жила со мной в одной комнате, за те три недели, которые я любовалась ей… Она стала мне дороже всего на свете, а потому, исчезнув из моей жизни, оставила глубокий печальный след на душе. Не хватает мне её? Да, конечно. Мне не хватает скрежета её челюстей о контейнер. Мне не хватает её окраски хамелеона. Мне не хватает её игры в прятки. Не хватает того, как она сворачивается в клубочек и иногда забавно фырчит. Я скучаю по ней.       Бредово звучит, да? Скучать по гусенице. Но она стала мне дорогой. Она так внезапно свалилась на мою голову, так внезапно влилась в мою жизнь и незаметно её покинула, что становится тоскливо. Наверное, поживи она у меня ещё несколько дней, я бы уже не боялась взять её на руки. Но она не захотела.       И… Я искренне надеюсь на то, что Ася весной станет бабочкой и порадует меня своими детками. Она ведь может любить меня так же, как её люблю я?..       Наверное, мне нужно было лучше заботиться о ней и проявлять больше внимания. Тогда бы, возможно, она бы была ещё со мной.