О лжи, баскетболистах и правильных словах

      — Дешёвое позерство.       Рюджин фыркнула, скривилась вся, ладони сильнее пряча в карманах школьного форменного пиджака, но не ушла и даже не отвернулась, продолжая смотреть, как и все остальные, на спортивную площадку. Та была огорожена высокой зелёной сеткой, немного мешающей обзору, но это не смущало никого из тех, кто собрался рядом, вопя и крича слова поддержки. Ей казалось ужасно глупым тратить большую перемену между уроками на подобную ерунду, но и уйти она никуда не могла. Ступни словно бы приросли к земле под ногами, и Рюджин никак не могла ни сдвинуться, ни оторвать взгляда от Чхве Ёнджуна.       Его лицо светилось азартом и каким-то непонятным лично ей предвкушением, с шеи и висков бежал пот, который парень, усмехаясь почти незаметно на визги некоторых девчонок, вытирал краем майки. Он дышал тяжело, упирался ладонями в бёдра, чуть приседая, когда выпадала секунда отдыха, а потом снова рвался вперёд, стремясь отобрать мяч у противника и забросить его в кольцо. Чхве Ёнджун на самом деле вовсе не за красивые глаза получил звание капитана баскетбольной команды старшей школы «Вонмён». Рюджин каждый раз, скрипя зубами и сердцем, приходилось признавать, что он это заслужил тяжёлым трудом, изнуряющими тренировками и толикой слишком очевидного для всех таланта. Но приятного в этом во всём было мало.       Толпа взорвалась громкими криками и улюлюканьем, а девушка снова фыркнула, неприязненно глядя на происходящее на площадке.       — Невоспитанная обезьяна.       Ёнджун повис на кольце, действительно напоминая какую-то макаку, выращенную на сплошных стероидах, а потом, спрыгнув, счастливо заулыбался, убирая со лба влажные пряди чёлки и оглядывая собравшихся. Рюджин сама не поняла, почему их взгляды вдруг пересеклись, и только строго нахмурилась, видя, как расплывается по губам парня неприлично широкая усмешка. Он подмигнул ей абсолютно фривольно, отходя назад, а потом снова задрал майку и вытер ею лицо, вызывая таким своим поведением один только поддерживающий свист и просьбы повторить. Рюджин честно постаралась думать о том, насколько сильно сейчас несло от него запахом пота, но сглотнула и закусила изнутри щёку, стремясь выглядеть по-прежнему безразличной к таким концертам. Вот только широкая спина приковывала взгляд, командирский голос почти ласкал слух, а сильные руки с бугрящимися под кожей мышцами и вовсе не оставляли простора воображению.       — Ёнджун-оппа так выделяется среди остальной команды, — протянула Чэрён, стоящая рядом, и заинтересованно наклонила голову. — Не удивительно, что он так популярен в школе.       Рюджин покосилась на одноклассницу с большим скептицизмом во взгляде, а потом хмыкнула.       — Он популярен только за счёт того, что ведёт себя, как распустивший хвост павлин. Тот же Бомгю, например, играет и выглядит совсем не хуже. И вообще, — повернулась она лицом к девушке и заинтересованно повела бровью, — с каких пор ты называешь его «оппа»?       — Со вчерашнего дня, — с готовностью ответила Чэрён, пожала плечами и улыбнулась привычно обезоруживающе. — Он запостил вечером, что считает жутко клёвым, когда девушки зовут его так. Ён-джун-оп-па, — по слогам протянула она и хихикнула, — разве не мило?       Рюджин вздохнула, искоса глянув на продолжающую тренировку баскетбольную команду, и поджала губы, глазами найдя Ёнджуна. Он на самом деле поражал своей страстью к игре, своей вспыльчивостью и — кое-где — жёсткостью. Этот парень, сидящий в классе прямо за ней, вообще иногда создавал впечатление человека, для которого этот спорт был создан. Он дышал баскетболом, наверняка просто жил им и выглядел действительно восхитительно в своей игре.       — Ёнджун-оппа, — едва слышно протянула Рюджин, пробуя звучание на вкус, и чуть усмехнулась, удостоверившись в своей правоте. — Да, это действительно звучит омерзительно.

***

      Отчасти это было даже приятно — то, как он держал в руках её лицо, большие пальцы расположив на скулах, и животом касался её живота, оказавшись неприлично близко. У Ёнджуна губы были сухими и чуть потрескавшимися, но целовался он так умело, что у Рюджин против воли закрывались глаза. Он продолжал напирать на неё, заставляя отступать мелкими шажками, и остановился только в тот момент, когда за её спиной оказалась стена школы. Рюджин не почувствовала ни боли, ни удивления, потому что прежде пяткой ощутила появление препятствия и была к нему готова.       Ёнджун приподнял её лицо сильнее, заставляя запрокинуть голову, и языком мазнул по губам, требуя ответа. Девушке странно было понимать, что он целует её — медленно и мокро, словно бы растягивая удовольствие. Она даже хотела ответить ему, податься навстречу, в пальцах сжать лацканы пиджака, приподняться на носочки и раствориться в совершенно неуместном поцелуе на заднем дворе школы. Но Рюджин в итоге только продолжала стоять, вжимаемая сильным телом в стену, стискивала ладони, находящиеся в карманах пиджака, в кулаки, и, прикрыв глаза, терпеливо дожидалась, когда парню надоест этот концерт.       Но Ёнджун не сдавался — он сминал её губы своими, толкался языком в приоткрытый рот, проходился им по дёснам, нёбу, касался её собственного, всё надеясь получить ответ, а затем вновь пуще прежнего вжимал Рюджин в стену и продолжал терзать её губы.       Несколькими минутами ранее парень заявил, что просто хочет поговорить с ней. Совершенно нагло уселся на парту, вмиг приковывая к ним двоим всё внимание класса, подхватил лежащую на учебнике ручку и усмехнулся. Она была розовой и приметной, жутко девчачьей, с белым пушком на колпачке, и Ёнджуну явно показалось это странно забавным. Во всяком случае, он коснулся ею кончика носа Рюджин, и, дождавшись, когда она поморщится и отвернётся, избегая щекотки, сказал, что им нужно обсудить нечто очень важное. Девушка отказалась, заявив, что у неё нет на это времени, но Ёнджун в ответ только спрыгнул на пол, поймал её за руку, заставляя подняться, и поволок за собой.       Рюджин на самом деле не сопротивлялась, семенила вслед за ним почти шаг в шаг и только закатывала глаза, когда ловила удивлённые взгляды окружающих. Парень не сжимал её запястье изо всех сил, не тащил за собой волоком, заставляя путаться в ногах, но всё равно не отпускал руку, даже зная, что она следует за ним. Рюджин, откровенно говоря, не знала, что ему могло потребоваться от неё, а потом, когда они остановились на заднем дворе школы, просто не успела спросить. Потому что Ёнджун вдруг оказался слишком близко, и все слова застряли в её горле.       — Я правда так сильно не нравлюсь тебе? — спросил он, ухмыльнувшись, и Рюджин спрятала руки в карманах пиджака. — Или наоборот, так сильно нравлюсь, что ты чувствуешь себя некомфортно?       — С чего бы тебе вообще думать об этом?       — Потому что ты мне нравишься.       — Это даже звучит, как бред.       Девушка показушно скривилась, одним только этим пытаясь выразить своё отношение к сложившейся ситуации, и, отведя взгляд, сглотнула. Внимание Чхве Ёнджуна на самом деле было очевидно для всех, включая её, и так же очевидно было то, что она его старательно игнорирует.       Он вдруг шагнул вперёд, и Рюджин отшатнулась, снова поднимая на него взгляд. Ёнджун выглядел каким-то странно довольным, словно кот, объевшийся рыбой, а ещё смотрел так, словно знает то, чего просто не может знать она. Рюджин заморгала часто от слишком некомфортного и долгого зрительного контакта, а потом выдохнула потрясённо в чужие губы, которые накрыли её рот.       Ёнджун — этот невозможный во всех отношениях парень — совершенно точно знал, как нужно целовать, чтобы перед закрытыми веками сверкали тысячи звёзд, а в груди глухо стучало невозмутимое обычно сердце. Для Рюджин это не было первым поцелуем, но она впервые почувствовала, что задыхается от нехватки воздуха и — удивительно — нехватки Ёнджуна, когда он на пару миллисекунд отстранялся от её губ.       Она, говоря откровенно, пропустила тот момент, когда начала отвечать ему. Когда действительно вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, когда привстала на носочки, ладоням Ёнджуна позволив соскольнуть на её талию, и когда двинула губами навстречу, не слыша ничего, кроме громкого пульса в ушах. Это было абсолютно неправильно и совершенно неразумно. Может быть, у неё именно по этой причине всё внутри трепетало и волновалось, будто в первый раз.       Когда Ёнджун отстранился, разом стало как-то холодно и пусто. Губы словно обдало морозом, а потом парень снова втянул её в череду коротких, но крайне чувственных поцелуев. Его пальцы оказались в её волосах, наверняка растрепав пряди, собранные в и без того небрежный хвост, и Рюджин едва нашла в себе силы оттолкнуть его от себя, вспомнив о том, кто она и где находится. Ёнджун довольно улыбался на одну сторону, сверкая своими тёмными глазами, а ещё словно специально выставлял на показ кончик своего языка, проходясь по губам.       — Ты отвратителен, — процедила сквозь зубы Рюджин, скидывая чужие руки со своей талии. — Дорам пересмотрел? Чего налетаешь со своими поцелуями?       Рюджин чувствовала, как отчаянно краснеет. У неё постепенно жаром покрывались кончики ушей, потом щёки, за ними — шея. И больше всего ей хотелось сбежать, потому что смущаться она не умела совсем — просто начинала выглядеть, как пугало с фермы дедушки на Чеджу. Она именно поэтому ещё раз оттолкнула от себя не сопротивляющегося Ёнджуна, развернулась и едва не бегом направилась в сторону женского туалета, рассчитывая привести себя в порядок.       — Ты слишком мило дрожала, чтобы я поверил в то, что ты считаешь меня отвратительным! — разбилось о её спину, и девушка едва не споткнулась. — Я ведь нравлюсь тебе, Шин Рюджин! Зачем тебе встречаться с Джисоком?       Она остановилась посреди пустого школьного двора и, нахмурившись, обернулась.       — Джисок оторвёт тебе голову, как только я расскажу ему о том, что произошло.       — Или я закатаю его в асфальт, — расслаблено и страшно довольно осклабился Ёнджун. — У нас игра через полтора месяца. Финал, к твоему сведению. Как насчёт того, чтобы стать моей девушкой, когда наша школа выиграет?       Рюджин фыркнула, поразившись в очередной раз его самоуверенности. Он не говорил слова «если», сказал лишь — «когда», и это вдруг показалось ей почти очаровательным.       — Ты ещё бóльший идиот, чем я думала, — кинула, однако, Рюджин. — Ведёшь себя, как придурок, а выглядишь и того хуже.       С появлением в её жизни Чхве Ёнджуна она начала врать себе и окружающим просто нещадно. И совсем не считала, что делает что-то неправильно.

***

      Скрип кроссовок, громкие столкновения мяча с полом и редкие комментарии эхом разносились по всему пустому спортзалу. Тренировка баскетбольной команды старшей школы «Хваён» закончилась уже чуть больше часа назад, и все поспешили разойтись по домам, на прощание махнув Рюджин, скупо улыбнувшейся им в ответ. Они все знали её только как девушку капитана команды, учащуюся в школе неподалёку, и редко общались, опасаясь гнева Ха Джисока. Девушка всегда скептично улыбалась подобному, потому что знала, что тому почти плевать на то, с кем она водит знакомства.       Джисок вообще и был тем единственным, кто решил продолжить тренировку в одиночку, и Рюджин в ответ на такой его шаг достала из рюкзака толстый сборник проверочных тестов и, водрузив его на колени, углубилась в учёбу. В последнее время история давалась ей как-то особенно непросто, слишком многое приходилось заучивать наизусть, терпения на это не хватало, и Рюджин злилась, засиживаясь за учебниками допоздна. Её младшая сестра, с которой они делили комнату, ворчала и возмущалась такому подходу, ненавидя спать со светом, и девушке приходилось оставлять включенным один лишь ночник над самым столом. Рюджин, если честно, с самого раннего детства ненавидела учиться и запоминать то, что не давалось само собой, но продолжала заниматься со всем возможным усердием, чтобы улыбка снова и снова появлялась на лице её немолодого отца, которому, чтобы содержать в одиночку двух дочерей, приходилось работать едва ли не сутки напролёт.       Рюджин, погрузившись в очередной вопрос, показавшийся ей каким-то слишком двусмысленным, даже не сразу заметила, что все звуки в спортзале стихли. А когда отвлеклась и подняла голову, столкнулась с задумчивым взглядом Джисока. Он сидел на трибуне прямо перед ней, расположившись на ряд ниже, и, сложив руки на пластиковой спинке сидения, смотрел прямо на неё. Девушка приподняла брови, немо спрашивая о том, что случилось и почему он решил отвлечься, а Джисок чуть видимо улыбнулся ей одними только уголками губ.       — Устала?       — Думала, что мы несколько иначе проведём этот вечер. Но всё нормально, — пожала Рюджин плечами, — у тебя Первенство в самом разгаре, я понимаю.       Парень протянул руку, чуть коснулся её запястья, а затем переплёл их пальцы между собой. У неё не дёрнулось сердце, не участился пульс, не покраснели щёки, и грудь не заполнило приятное томление. Рюджин решила, что всё это просто от того, что Джисок казался ей слишком привычным и правильным. И это было просто замечательно.       — Так тупо, что ты учишься в школе, с которой мы встретимся в финале, — хмыкнул он, и девушка изо всех сил постаралась улыбнуться.       — С чего ты взял, что вы встретитесь? У вас ещё по три игры. Наша команда вполне может вылететь.       — Да ладно тебе, — расхохотался Джисок. — Мило, что ты так уверена во мне, но вас нельзя сбрасывать со счетов. Этот придурок… Чхве Ёнджун хорош. Там есть ещё троица неплохих игроков, но я не запомнил их имена. Так что мы наверняка увидимся в финале.       Рюджин в ответ только пожала плечами, не зная, что в данной ситуации уместно будет сказать, а сама изо всех сил постаралась выбросить из головы неугодное имя. Ёнджун и без того занимал слишком много места в её жизни, особенно в последнее время, и меньше всего ей хотелось, чтобы Джисок заподозрил неладное. Но парень только поднялся на ноги, наклонился, чтобы смазано чмокнуть её в губы, и направился в сторону раздевалки.       Терпеть рядом присутствие Ёнджуна на самом деле стало почти невыносимо. Он сидел прямо позади неё, за задней партой, и потому слишком часто вытворял всё что душе угодно. Его длинные ноги всё время оказывались под её стулом, пальцы рук дёргали пряди волос, когда ему хотелось привлечь внимание, а губы снова и снова растягивались в довольной улыбке, когда девушка, нахмурив брови, всё же оборачивалась, не теряя надежды однажды испепелить того взглядом. Ёнджун был каким-то сборником противоречий: вёл себя совсем как ребёнок, требующий внимания, а потом, встречаясь с ней в пустом коридоре или на заднем дворе школы, делал что-нибудь, что заставляло её сердце сбиваться с привычного ритма.       Джисок с увлечением рассказывал о том, какую тактику собирается избрать в следующей игре, чтобы обойти соперника, и Рюджин искренне старалась слушать его, но все слова словно пролетали мимо. Они, держась за руки, двигались по направлению к её дому, и девушка с какой-то неоправданной грустью думала о том, что они с Джисоком вообще, кажется, не говорят ни о чём, кроме баскетбола и тренировок. У них ни разу за четыре месяца отношений не было свиданий — они не ходили даже в кино. Джисок не торопился знакомить её со своими родителями, а встреч с отцом Рюджин старательно избегал сам. Девушка понимала его отчасти и никогда на подобном не настаивала, но, глядя на пары вокруг, завидовала иногда тому, что они совсем на них не похожи.       — Кстати, — едва не воскликнул парень, когда они поднялись по высокой лестнице и остановились перед воротами её дома, — пару дней назад ты говорила, что хочешь мне что-то рассказать.       Рюджин моргнула, вспоминая об этом, и закусила изнутри щёку, не зная, как ей следует поступить теперь.       — Вообще-то прошла уже неделя, — неловко заметила она, — а не пара дней.       — А, — тупо выдавил из себя Джисок и, переведя взгляд куда-то в сторону, задумчиво почесал затылок. — Ну… Ты же всё равно хочешь мне что-то рассказать?       «Чхве Ёнджун поцеловал меня».       «Чхве Ёнджун поцеловал меня, и я ответила».       «Чхве Ёнджун поцеловал меня, я ответила, а теперь он достаёт меня»       «Чхвен Ёнджун поцеловал меня, я ответила, теперь он достаёт меня, и я боюсь не сдержаться»       — Ничего особенного, — попыталась улыбнуться она. — Просто хотела сказать, что написала прошлый тест по корейской литературе на девяносто шесть баллов.       — Вау, — выдохнул Джисок, правда, совсем не изменившись при этом в лице. — Ты у меня настоящая умница.       Рюджин подумалось, что в словах Ёнджуна, наклонившегося непозволительно близко и глядящему в листок с результатами поверх её плеча, искренности было в несколько сотен раз больше. И пусть он сказал, что в честь таких баллов грех будет не согласиться на свидание с ним, Рюджин было почему-то жутко приятно.       — Ладно, — в итоге проговорила девушка и, потянувшись, коротко коснулась щеки Джисока губами, — я пойду.       — Подожди.       Он поймал её за запястье, не позволив отстраниться, и поцеловал так, как делал это всегда. Рюджин ответила привычно легко, чуть наклонив голову в сторону, и подумала, что губы, сжавшие её, какие-то не такие.       Не те.       — Не пригласишь?       — Не сегодня, Джисок, — на грани слышимости пробормотала она. — Папа уже дома.       Рюджин на самом деле снова солгала. Но, улыбаясь поджатыми губами уходящему парню, она думала, что не жалеет об этом, потому что ощущать его руки на своём теле сегодня почему-то не хотелось.

***

      Она знала, что Чхве Ёнджун живёт где-то неподалёку. А ещё знала то, что он любит практиковаться поздними вечерами на баскетбольной площадке недалеко от её дома. Рюджин видела его почти каждый день, когда спускалась в магазин за закусками и водой, помогающими настроиться на учёбу, но всегда проходила мимо, делая вид, что совсем его не узнала или даже не заметила.       Но в этот раз что-то словно заставило её остановиться. Рюджин замерла прямо перед пешеходным переходом, ведущим на противоположную улицу, где и располагалась площадка, и уставилась на парня с баскетбольным мячом, почти не покидающим его рук. Усилившийся ветер заставлял маленький белый пакет в её руках шуршать, чуть морозил ноги, обёрнутые в привычные джинсовые шорты, и трепал волосы, мешая обзору. Ёнджун выглядел не совсем так, каким представлялся в школе. На нём была чёрная объёмная толстовка, похожая на ту, какую Рюджин предпочитала надевать для походов в магазин, и серые свободные штаны. Ему не перед кем было красоваться и выделываться, так что парень просто отдавался игре, не замечая, кажется, ничего вокруг.       Рюджин сглотнула и, решившись, сделала шаг вперёд. Ей было неловко, морально она готовилась к тому, что Ёнджун осыплет её насмешками с ног до головы, а потом ещё потопчется на раздавленной гордости со словами «Я же говорил, что ты от меня без ума». Это было не так на самом деле. Однако Рюджин чувствовала какой-то странный и неоправданный ничем интерес.       Парень обратил на неё внимание, когда она поставила пакет на скамейку, а сама уселась на самый её край, вытянув вперёд ноги. Рюджин тут же нахохлилась и сжалась вся внутри, столкнувшись с крайне удивлённым взглядом, а ещё спрятала ладони в карман, расположенный на животе. Ёнджун — удивительно — не сказал ровным счётом ничего, только улыбнулся как-то странно и совершенно особенно, безо всякой насмешки или хитрости, а потом вновь вернулся к своим тренировкам, так никак и не прокомментировав происходящее.       В почти непроглядно-тёмных сумерках, в удобно-мягкой одежде и с оранжевым мячом в руках Ёнджун действительно выглядел потрясающе. Рюджин чувствовала одну только неспособность отвести от него взгляд, и это было крайне неловко. Потому что ни единого раза с таким же интересом она не наблюдала за тренировками Джисока, считая это почему-то совсем неинтересным и не увлекательным. На Ёнджуна же хотелось смотреть не отрываясь и не отвлекаясь ни на что другое.       Мяч не упал в корзину, только сделал несколько кругов по металлическому кольцу, и парень раздражённо цыкнул, скрепляя ладони за головой. Рюджин внимательно наблюдала за тем, как, несколько раз отскочив от земли, мяч покатился в её сторону и остановился затем, столкнувшись с кроссовками на её ногах. Сердце вдруг как-то совершенно особенно ударилось о рёбра, и девушка, сглотнув, медленно поднялась со скамейки и взяла тот в руки.       Баскетбольный мяч Ёнджуна был совершенно обычным: чуть тяжеловатым, с шероховатой поверхностью и туго накаченным воздухом, но Рюджин почему-то действительно чувствовала себя неловко, держа его в ладонях.       — Не хочешь составить мне компанию? — спросил неожиданно парень, и она подняла на него полный удивления взгляд. — Сыграешь со мной?       — Я не люблю проигрывать, — честно призналась Рюджин.       — Вот так заранее решаешь, что обязательно проиграешь?       Ёнджун улыбнулся привычно на одну сторону, а она почувствовала внезапно, как жаром обдало кончики её ушей. Он смотрел внимательно, наклонив голову к правому плечу, а ещё расслабленно прятал руки в карманах спортивных штанов, разговаривая почему-то так, словно они были старыми и очень хорошими приятелями.       — Я просто реально оцениваю свои силы, — пожала в итоге плечами Рюджин и кинула ему мяч.       Парень ожидаемо легко поймал его одной только рукой, несколько раз отбил со звонким звуком от земли, а потом, решив, видимо, взять реванш, сделал пару шагов по направлению к кольцу, подпрыгнул и закинул мяч в корзину. Ёнджун выглядел, как самый настоящий выпендрёжник, но она почему-то никак не могла разозлиться на такое его поведение, сколько ни пыталась. Раньше — до того злосчастного поцелуя на заднем дворе школы и череды последовавших за ним попыток снова зажать её где-нибудь — это получалось намного проще. Смотреть на Ёнджуна и убеждать себя в том, что он ведёт себя омерзительно, было прежде очень легко.       — Проигрыш — это ведь тоже результат, — снова вдруг заговорил он и повернулся в сторону Рюджин. — Пусть он не настолько приятный, как победа, зато куда более полезный. Маловероятно, что ты решишь сделать анализ своих ошибок, если победишь.       Девушка не нашлась, что ответить, и только пожала плечами, потому что честные и неожиданные слова Ёнджуна вдруг показались невыносимо правильными. Парень вновь вернулся к своей игре, чаще, однако, начиная отвлекаться на неё, но Рюджин всё же не спешила уходить, хотя и понимала, что того следует оставить одного.       — Ты, кажется, и правда обожаешь баскетбол.       Слова сорвались с губ словно бы случайно, словно бы сами собой, и девушка вся напряглась, когда Ёнджун вдруг серьёзно посмотрел на неё. Он потом, однако, усмехнулся, и Рюджин едва не выдохнула от облегчения, а ещё вновь остановился, позволяя мячу бесхозно катиться по земле.       — Я играю с семи лет. В средней школе я вообще ходил на уроки только из-за тренировок. Ненавижу учиться.       Ёнджун крайне забавно скривился и повёл плечами, выражая всё своё малоположительное отношение к учёбе, и это вызвало вдруг на лице Рюджин улыбку, спрятать которую не получилось.       — Это видно по твоим оценкам.       — Зато ты одна из лучших в школе.       — Я тоже ненавижу учиться, — пожала плечами девушка, а Ёнджун удивлённо моргнул. — Но вместе с тем понимаю, что только сама могу позаботиться о своём будущем. У меня нет богатых родителей, которые помогут поступить мне в любой университет, на который я ткну пальцем.       — Звучит так, будто ты осуждаешь меня.       Он вдруг двинулся в её сторону, и Рюджин отшатнулась как-то совершенно невольно, сделав несмелый шаг назад и остановившись. Она не боялась Ёнджуна и даже не опасалась, но совершенно глупо робела перед ним. А ещё почувствовала себя обнажённой, когда он взглядом мазнул по её голым коленкам.       — Твой отец — председатель школы. Если бы не это, ты пропадал бы на дополнительных занятиях, а ещё тебя исключили бы из команды за неуспеваемость. Так что я не осуждаю тебя, а всего лишь завидую.       Ёнджун прыснул, прикрывая нижнюю часть лица кулаком, а потом посмотрел на неё исподлобья и кинул весело:       — А я тебе нравлюсь?       — Ты опять за своё?! — Рюджин нахмурилась, чувствуя одно только возмущение, и фыркнула. — Ошибкой было подумать, что с тобой можно нормально разговаривать.       — Просто ты такая честная сегодня, — улыбнулся парень, явно не чувствуя никакой вины, — разве я мог не воспользоваться ситуацией?       — Просто забудь.       Рюджин выдохнула разочарованно, развернулась, рассчитывая уйти с площадки, но замерла, когда её взгляд упал на пакет с покупками. Она закусила губу, решаясь на нечто действительно невероятное, а потом всё же вытащила из него банку газировки и, повернувшись обратно, протянула её крайне удивлённому Ёнджуну. Он совершенно глупо и тупо хлопал глазами, взгляд переводя с её лица на алюминиевую баночку и обратно, а у смущённой собственными действиями Рюджин терпение истекало очень быстро.       — Не хочешь?       Она дёрнула бровью, стараясь выглядеть абсолютно невозмутимой, и начала уже опускать руку, когда Ёнджун поймал её запястье, не дав этого сделать.       — Хочу!       Рюджин сглотнула, в очередной раз почувствовав себя так неловко, как никогда раньше, а в следующую секунду вскрикнула удивлённо, потому что парень вдруг потянул её на себя, а потом обнял, прижав к себе и зарывшись в её волосы пальцами. Девушка замерла, ощущая себя героиней дешёвой дорамы, но двинуться не находила сил.       — Тебе следует почаще приходить сюда, — проговорил Ёнджун в самое её ухо. — Мне становится хорошо, когда я вижу тебя.       Рюджин решила, что больше ни за что и никогда не свернёт в сторону этой баскетбольной площадки.

***

      Ёнджун дышал глубоко и часто, но выглядел совершенно и абсолютно счастливым, расплывшись в самой широкой улыбке из тех, что Рюджин только видела. Он смотрел на неё свысока, чуть задрав голову и пытаясь отдышаться, и девушка не отставала от него, приглаживая растрепавшиеся из хвоста волосы.       — Так нечестно, — заявил Ёнджун, положив руки на талию, — ты сказала, что не умеешь играть.       — Не правда. Я сказала, что плохо играю.       — Но ты весьма хороша.       — Весьма хороша для девчонки, хочешь сказать? — прищурилась Рюджин, а потом почувствовала слишком непривычное желание рассмеяться во весь голос. — Только не говори, что не поддавался. Это было слишком очевидно.       — Упс, — протянул Ёнджун, совсем, однако, не ощущая вины, и девушка покачала осуждающе головой, притворно закатив глаза. — Но тебе же понравилось, а? К тому же, ты правда играешь не так уж и плохо. По крайней мере, для девчонки.       — Ох, просто заткнись. Пока ты молчишь, кажешься почти нормальным человеком.       — А ты наоборот перестаёшь выглядеть занудой, когда открываешь рот.       Рюджин фыркнула и, повернувшись к парню спиной, направилась в сторону скамейки. Сегодняшний вечер выдался удивительно тёплым, на улице почти не было ветра, а звёзды сверкали непривычно ярко. Когда Ёнджун догнал её у самых ворот школы после уроков, а затем поплёлся рядом, словно так было всегда, она сказала, что собирается весь вечер и ночь провести за учебниками. Вот только тот начал слать ей сообщения и потрясающие фотографии, самым натуральным образом выманивая из дома в очередной раз, и Рюджин снова позорно поддалась, уже через полчаса стоя на баскетбольной площадке и пряча взгляд от довольно улыбающегося ей Ёнджуна.       — Я понял, кого ты мне напоминаешь, — сказал он несколько дней назад, когда девушка наотрез отказалась играть с ним. — Ты же эталон цундере.       — Кого? — нахмурилась недовольно Рюджин и скривилась. — Если ты меня сейчас оскорбил, я…       — Правда не знаешь, кто это? — перебил её, однако, парень. — Аниме что ли не смотрела?       — Я мало интересуюсь японской анимацией, — ей вдруг стало жутко стыдно за собственную неосведомлённость, и девушка поджала губы, чувствуя себя неловко. — Так кто это?       — Лучше почитай об этом сама.       Ёнджун тогда усмехнулся, подмигнул привычно фривольно, оставил на её парте пачку шоколадного молока и двинулся дальше по классу с крайне довольным видом. А Рюджин весь оставшийся день пыталась понять, с чего он вообще взял, что у неё есть хоть что-то общее с этими «цундере».       Она плюхнулась на скамейку и привычно вытянула ноги, чувствуя приятную усталость в мышцах. Ёнджун по-прежнему носился с мячом перед кольцом, а Рюджин задумалась вдруг, с каких пор вечер в подобной компании стал для неё обычным и привычным делом, и с каких пор абсолютно нормальным стало получать от Чхве Ёнджуна шоколадное молоко, разговаривать с ним, будто они были старыми друзьями, а ещё не убегать и не отстраняться, когда он оказывался слишком близко.       — Есть хоть что-то, что ты любишь так же сильно, как баскетбол? — спросила Рюджин, когда парень, вдоволь наигравшись, уселся рядом с ней и схватился за бутылку с водой. — Или чуть меньше, но тоже любишь?       Ёнджун умел пить красиво — так, чтобы от взгляда на его подпрыгивающий кадык учащалось сердцебиение, а от вида жилки на напряжённой шее сводило живот. Он совершенно точно имел представление о собственной привлекательности, а ещё — что немаловажно — умел её правильно демонстрировать.       — Разве что музыку, — поделился он в итоге и, откинувшись на спинку скамейки, посмотрел на Рюджин с характерным прищуром. — Но я давно ничего не слушал.       — Почему?       — Не хватает времени. Раньше я мог день напролёт слушать музыку и составлять себе плейлисты на все случаи жизни, включая тренировки. Теперь… — Ёнджун замолчал на несколько мгновений, задрав голову к нёбу, а потом снова с улыбкой посмотрел на неё. — Теперь всё возможное свободное время я трачу на учёбу, потому что отец устраивает истерики и говорит, что воспитал обалдуя.       Рюджин прыснула, представляя подобное, и улыбнулась поджатыми губами, пальцами стискивая край скамейки. Занимался Ёнджун в свободное от тренировок время или нет — помогало ему это мало, потому что оценки совершенно точно оставляли желать лучшего. Она даже пару раз указала ему на слишком очевидные ошибки, случайно оказавшись рядом, а парень затем одаривал её такой улыбкой, что Рюджин отворачивалась и спешила занять своё место в классе.       У неё зазвонил вдруг телефон, и девушка потянулась к нему, лежащему на скамейке рядом и перевёрнутому экраном вниз. Секундное промедление, возникшее, едва она увидела имя звонящего, стоило ей действительно многого. Потому что Ёнджун обхватил её запястье, заставляя замереть, посмотрел как никогда серьёзно, заставляя участиться пульс, и попросил на самой грани слышимости:       — Не отвечай.       Рюджин пристально смотрела в глаза напротив, чувствуя, как продолжает вибрировать телефон в ладони, и ощущала одну только неспособность сделать хоть что-то. Лицо Ёнджуна вновь оказалось слишком близко к её собственному, и пальцы его как-то слишком приятно касались запястья. Она сглотнула, боясь лишний раз пошевелиться, а потом едва успела выдохнуть, прежде чем парень её поцеловал. Его свободная рука тут же оказалась на щеке Рюджин, придвигая её лицо ещё ближе, а губы чуть приоткрылись, чтобы сжать затем поочерёдно её: сначала верхнюю, наклонив голову и рвано выдохнув, а затем нижнюю, едва ощутимо коснувшись кончиком языка.       Девушка тут же вскочила на ноги, легко выскальзывая из рук Ёнджуна, и сжала в ладони по-прежнему звонящий телефон. У неё опять краснело лицо, бешено билось сердце, а зубы словно бы сами собой цепляли нижнюю губу, пока глаза взирали снизу вверх на поднявшегося следом за ней парня.       — Просто подумай о том, как ты выглядишь со стороны, — проговорил он, внезапно нахмурившись. — Проводишь время со мной, но готова нестись к Джисоку по первому же звонку.       — Джисок — мой парень, — попыталась защититься Рюджин, но, едва произнесла это вслух, поняла, что лишь усугубила собственное положение. — Я хочу сказать…       — Я знаю, что ты хочешь сказать, — перебил её Ёнджун, шагнув вперёд и едва не нависая над ней острой скалой. — Я даже знаю, что ты думаешь, будто поступаешь правильно. Но нельзя одновременно иметь чувства к двум людям.       — Я люблю Джисока.       — Нет. Ты любишь врать: мне, себе, окружающим. Ты думаешь, что делаешь лучше. Боишься предать Джисока, если бросишь его? Но ты предаёшь его уже сейчас, продолжая встречаться с ним без чувств.       — Не тебе говорить мне о чувствах!       — А кому, если не мне?!       Рюджин замолчала, поджала губы и, часто заморгав, отвела взгляд. Она и сама понимала, что ведёт себя крайне недостойно, но просто ничего не могла с собой поделать. У неё едва ли душу не рвало на части, а всё внутри трепетало и уходило на задний план, когда рядом с ней появлялся Ёнджун. Он не раздражал, не казался неприятным и не выглядел идиотом.       Нравился ли ей Чхве Ёнджун?       Очень.       Боялась ли она предать Ха Джисока?       Больше всего остального.

***

      Рюджин чувствовала острую потребность в том, чтобы извиниться перед Ёнджуном. А потом каждый раз останавливала себя, напоминая, что всё сейчас именно так, как и должно быть. У неё был Джисок, у Ёнджуна — толпа поклонниц. Им вообще даже разговаривать никогда не стоило, и всё в том случае было бы проще, понятнее и правильнее.       Она всё это прекрасно знала и понимала, однако всё равно понеслась зачем-то в сторону раздевалок, когда закончилась очередная игра, являющаяся пропуском в финал Первенства по баскетболу среди старших школ. Команда Ёнджуна обошла соперников со счётом сто три к восьмидесяти восьми, и Рюджин готова была закричать от радости, когда результаты были зафиксированы. Она в ладонях спрятала нижнюю часть лица, ощущая широкую улыбку на губах, а потом кинулась обнимать удивлённую подобным всплеском чувств Чэрён. Рюджин и сама была поражена собственным поведением, а потом ещё и покраснела до самых корней волос, когда, стоя возле раздевалки, начала ловить на себе заинтересованные взгляды проходящих мимо парней. Они все были из другой школы, и девушка изо всех сил старалась слиться со стеной, испытывая стыд за то, что находится здесь. Ей отчего-то казалось, что все знают, почему и для чего на самом деле она тут стоит.       Рюджин едва не подпрыгнула на месте, когда нужная дверь открылась, и из неё едва не высыпала толпа парней, оглушительно громко смеющихся и толкающих друг друга в плечи. Ёнджун правда выделялся среди них — высокий, сильный и красивый. Он привычно улыбался на одну сторону, чуть морщась, а ещё убирал с лица чуть влажные после душа пряди волос. Девушка сглотнула, почувствовав себя совершенно лишней на этом празднике жизни, а потом, когда её заметили все, включая Ёнджуна, очень сильно захотела исчезнуть.       — Рюджин? Ты чего тут?..       — Ого, пришла поздравить нас с победой?       — Впервые вижу тебя на матче!..       — Ты не заболела? Чего такая красная?       — Давайте, валите уже, — неожиданно проворчал Ёнджун, отодвигая в сторону сразу всех, а команда синхронно заулюлюкала, смущая Рюджин пуще прежнего. — Я же сказал свалить! Идите уже! Ва-ли-те!       Девушка вцепилась пальцами в ремешок сумки, перекинутой через плечо, и краем глаза заметила ещё, как продолжают ребята из её школы оборачиваться на них с Ёнджуном и присвистывать, капитана команды слишком очевидно выводя из себя. Когда они всё же исчезли с горизонта, и в коридоре, показавшимся страшно пустым и узким, остались только они вдвоём, Рюджин смогла поднять взгляд и почти смело встретиться с глазами Ёнджуна. Он смотрел на неё безо всякой злости или презрения, только привычно щурился и неустанно поправлял ремешок спортивной сумки на плече. Пауза затягивалась, и Рюджин, переборов себя, достала пачку клубничного молока и протянула парню.       — Поздравляю с победой. Это была красивая игра.       Ёнджун усмехнулся, принимая своеобразный подарок из её рук, и взглянул уже совсем иначе — намного теплее, чем за всю прошедшую неделю, пока они старались лишний раз даже не смотреть в сторону друг друга.       — Я был рад увидеть тебя на трибунах сегодня. Ты редко ходишь на игры.       — Чэрён притащила, — пожала деланно безразлично плечами Рюджин, а парень прыснул.       — А если попробовать не обманывать?       — Хотела увидеть игру своими глазами, — на одном дыхании проговорила она и чуть вздрогнула, когда Ёнджун сделал ещё шаг по направлению к ней.       — А ещё?       — Хотела убедиться в том, что вы выиграете.       — А ещё? — парень снова приблизился, и Рюджин сглотнула, предупреждающе выставляя перед собой руки.       — Да, я хотела тебя увидеть, — призналась она и подняла голову, почувствовав, как под её ладонями оказалась чужая грудь. — Но это ничего не значит, ладно? Я просто не хотела, чтобы мы с тобой были в ссоре. Я… не могу бросить Джисока.       Лицо Ёнджуна словно окаменело на несколько долгих секунд, а потом парень фыркнул как-то странно, снова посмотрел на неё и поймал её пальцы, сжав в своих ладонях. Рюджин сглотнула, чувствуя, как снова перевернулось всё внутри, и закусила изнутри щёку.       — Ладно, — согласился вдруг Ёнджун и, всё так же обнимая её пальцы, опустил их руки вниз. — Ладно, как скажешь.       — Правда?       — А что не так?       — Ты не будешь злиться на меня? И не будешь игнорировать? Я очень хотела бы просто дружить с тобой.       — А я не хочу дружить с тобой, Рюджин, — покачал головой парень, и она почувствовала, как переплёл Ёнджун пальцы их рук. — Я не хочу быть во френдзоне, как какой-то идиот. Я хочу быть твоим парнем. Хочу целовать тебя, обнимать, ходить с тобой на свидания, провожать до дома, помогать всем, чем только смогу. Хочу говорить с тобой по телефону до поздней ночи, хочу научить тебя играть в баскетбол, хочу, чтобы мы готовились к тестам вместе… Я много чего хочу. Но дружить с тобой — точно нет.       — Прости.       Рюджин на самом деле очень сильно захотелось заплакать: громко, навзрыд, размазывая слёзы по щекам и растирая по ним сопли. Но она вместо этого только постаралась улыбнуться, поджав губы, и высвободить свои ладони из чужих рук.       Ёнджун не отпустил.       — Если правда сожалеешь, не отказывайся от приглашения на мой день рождения. Это будет в воскресенье. Поедем на природу.       — Хорошо, — согласилась легко девушка и кивнула. — Не откажусь. ***       Народу было действительно много: приглашёнными оказались большинство их одноклассников, ребята с параллели, несколько человек из младших классов и других школ. Ёнджун привычно купался во внимании, громко смеялся и так же громко шутил, всегда находясь в плотном кольце людей, а ещё смотрел иногда на неё, отвлекаясь от разговора и чуть улыбаясь своими прищуренными глазами. У Рюджин сердце было не на месте, всё казалось неправильным и странным, а ещё до ужаса стыдно было признаться в том, что она сильно скучает по тем нескольким неделям, когда между ними с Ёнджуном словно бы не было никаких преград. Они на самом деле всегда были, никуда ни на миг не исчезали, просто чуть стирались и становились прозрачнее.       Рюджин в очередной раз заблокировала телефон, когда он завибрировал в ладони, оповещая о входящем вызове, и поджала губы, чувствуя себя совершенно особенно, но, вместе с тем, совсем не плохо. Джисок звонил уже третий раз за один только час, а девушка продолжала это игнорировать, потому что уверена была — заслужил. Они поссорились впервые за почти пять месяцев отношений, и Рюджин была на самом деле этому рада. Так они хотя бы отчасти напоминали настоящую пару, а не одно только цирковое представление. Джисок хотел увидеться в воскресенье, а у Рюджин уже были планы в виде дня рождения Ёнджуна. Выбор оказался неожиданно простым, и парень вдруг разозлился, когда она сказала, что не сможет составить ему компанию. Он говорил грубо, называл её эгоисткой и повышал голос, так что Рюджин просто сбросила вызов, неприязненно фыркнув, и больше не брала трубку, чувствуя в душе какое-то необъяснимое торжество справедливости.       Чэрён появилась словно из-под земли, улыбнулась своей обезоруживающе яркой улыбкой и протянула новую баночку пива, тут же стукнув по ней своей. Девушка в ответ улыбнулась тоже и, переведя взгляд, снова уставилась на смеющегося Ёнджуна, сидящего в окружении ребят из команды. Они по очереди вручали ему подарки, и Рюджин почувствовала себя неловко, потому что её излишне скромный бюджет не позволил приобрести ни такие же дорогие кроссовки, на которые парень смотрел с диким восторгом в глазах, крутя их в руках, ни сувенирный баскетбольный мяч с автографами неизвестных девушке людей.       — Ты сейчас глазами его съешь, — прыснула Чэрён, а Рюджин, покраснев, тут же отвернулась и, распечатав баночку, сделала несколько больших глотков. — Ну и чего сразу смущаешься? То, что вы глаз друг с друга не сводите, абсолютно нормально. В конце концов, люди, которых мы любим, всегда кажутся самыми красивыми.       — Чэрён, — выдохнула девушка и коротко посмотрела на одноклассницу, — если не знаешь — лучше молчи.       — Опять начнёшь говорить про Джисока? — скривилась она и фыркнула. — Зачем обманывать саму себя? Тебе же всегда нравился Ёнджун-оппа, а не он. Просто признайся, что ты даже согласилась с ним встречаться назло ему.       — Прости, но ты бредишь. Может, стоит остановиться? — она кивнула на алкоголь в руках подруги, а сама сглотнула как можно более незаметно и попыталась изо всех сил успокоить разбушевавшееся сердце.       — То, что я молчала всё это время, не значит, что происходящее между вами не было очевидным, — Чэрён, вопреки её грубым словам, только снова улыбнулась и, ласково заправив волосы Рюджин за уши, торжественно кивнула. — Вы были почти не знакомы, прежде чем Джисок предложил тебе встречаться. Ты бы ни за что не согласилась на это, если бы Йери не накинулась с поцелуями на Ёнджуна. Ты сделала это, потому что жутко приревновала его, а потом начала упорно убеждать себя в том, что влюблена в Джисока. Вот только Ёнджун отшил Йери, а ты всё ещё не можешь разобраться со своим так называемым парнем.       — Всё было совсем не так. Ты ошибаешься.       Рюджин проморгалась, сильнее натянула на запястья рукава тёплой толстовки и, оставив на невысоком столе баночку пива, двинулись в противоположную от всего веселья сторону. На улице было уже совсем темно, но удивительно яркие звезды прекрасно освещали небольшую поляну, а огонь двух костров и вовсе создавал особую романтическую атмосферу. Кемпинг на самом деле был отличной затеей и казался лично Рюджин намного более привлекательным, нежели обычная закусочная, караоке или клуб. Ёнджун и его друзья отлично позаботились о том, чтобы всё прошло как надо: еды хватило всем, закусок было целое множество, никто не нуждался в воде, да и холодное пиво всё ещё лежало в небольшом переносном холодильнике. Они установили, кажется, около десятка больших палаток, взятых в аренду вместе со спальными мешками, а ещё притащили барбекю и гриль, решив, видимо, поразить всех размахом.       За её спиной вдруг кто-то оглушительно громко закричал, раздались аплодисменты и смех на грани истерики, а Рюджин едва не упала, оступившись от удивления. Она коротко оглянулась, замечая всеобщее веселье в приятном, совершенно волшебном отблеске света, и, коротко улыбнувшись, снова отвернулась и запустила руки в карманы толстовки. Пальцы тут же нащупали небольшую коробочку, криво перевязанную уже смявшейся лентой, и Рюджин вздохнула, закусив нижнюю губу. Она всё ещё не подарила Ёнджуну подарок и понятия не имела, когда следует это сделать, чтобы не было так отчаянно стыдно. А ещё она думала о словах Чэрён и отчаянно злилась на подругу, которая почему-то оказалась права почти во всём, хотя просто не могла ничего знать.       Ёнджун понравился ей на самом деле почти сразу. Всего лишь помог новенькой Шин Рюджин достать нужную книгу с верхней полки, до которой у неё не получалось дотянуться, улыбнулся на одну сторону и поразил этим едва ли не в самое сердце. Она не была особенной, как говорила ей Чэрён, просто не демонстрировала своей симпатии и смотреть предпочитала издалека. Сестра всегда смеялась, что Рюджин похожа на принцесс с ледяными сердцами из сказок, но та только пожимала плечами, оставаясь привычно невозмутимой. Она тихо радовалась каждому знаку внимания Ёнджуна, не злилась на то, что он обнимал её за плечи, втягивая в разговор одноклассников, послушно оборачивалась, когда парень дёргал прядь её волос, и даже не отказывалась провести время вместе, когда они одной большой компанией зависали где-нибудь после школы.       Это уже потом Рюджин узнала о Чон Йери, это уже потом увидела, как Ёнджун целует свою девушку, расположив ладонь на её бедре, это уже потом начала снова и снова вырываться из его рук, едва парень позволял себе излишнее, это уже потом стала кривиться и плеваться ядом в его сторону, это уже потом замерла с удивлением перед Ха Джисоком, который признался ей в чувствах, и, краем глаза заметив то, как поблизости врезалась Йери с объятиями в Ёнджуна, сказала тому сухое «Да, я буду встречаться с тобой».       — Бу!       Рюджин вскрикнула совершенно позорно и наверняка бы подпрыгнула, если бы смеющийся за её спиной парень не поймал её за талию и не развернул затем лицом к себе. Ёнджун выглядел совершенно счастливым и довольным, а девушка обиженно сопела, взирая на него снизу вверх. Рюджин даже мягко ударила его в плечо, намекая на то, что ему следовало бы успокоиться и не хохотать так громко, но парень ожидаемо это проигнорировал, только сцепил вдруг пальцы в замок прямо за её спиной, и Рюджин застыла, не ожидая подобного. Они почти не говорили в последнее время, хотя, кажется, помирились после неожиданной ссоры на баскетбольной площадке, а ещё вроде как решили, что она не бросит Джисока.       И тем страннее и не разумнее казались эти слишком своеобразные объятия.       — Ты что тут делаешь?       — Разве ты не собираешься мне что-то сказать? — удивлённо моргнул Ёнджун и как-то неловко убрал руки с её талии. Сразу стало невыносимо холодно. — Чэрён сказала, что ты хочешь поговорить со мной.       — Вот же ж… — шикнула Рюджин и поджала губы, не зная, как выкрутиться из сложившейся ситуации, а парень как-то оглушающе громко сглотнул и почесал затылок, отведя взгляд куда-то в сторону.       Она впервые видела смущённого Ёнджуна, и это зрелище так сильно смутило её в ответ, что девушка вцепилась в его запястье и, пообещав коротко:       — Я украду тебя буквально на пару минут, — потащила за собой.       В ближайшей палатке оказалось ожидаемо темно, и Рюджин ойкнула, запнувшись за что-то. Ёнджун с коротким «Осторожнее» помог ей остаться на ногах, пусть и в полусогнутом положении, а потом девушка, разблокировав экран телефона и чуть разогнав темноту, заставила его сесть на спальный мешок, плюхнулась напротив и, достав из кармана коробочку с подарком, наигранно смело протянула её крайне удивлённому парню.       — Вот, — припечатала она и тут же поспешила оправдаться: — Да, я знаю, что это просто мелочь, но…       Слова закончились в тот же момент, когда Ёнджун протянул руку и принял подарок, тут же принимаясь его распаковывать. Рюджин сразу начало казаться, что бантик был слишком нелепым и кривым, что обёрточная бумага совершенно несуразной, а подарок — и вовсе провальный затеей. Особенно в сравнении со всеми остальными, какие парень успел только получить за сегодняшний день.       — Это…       — Да, — кивнула несмело Рюджин и порадовалась, что в почти полной темноте наверняка не было видно её красного лица. — Он не самый дорогой и не самый крутой, но у него большой объём памяти. А ещё он хорошо держит зарядку. К тому же… на нём четыре плейлиста по три часа каждый. Большая часть музыки, конечно, из моих любимых песен, но… У меня вроде неплохой вкус, так что… В общем… Это ерунда, но я подумала, что напульсники, суппорты и крутые майки тебе подарят в любом случае, и…       — Спасибо, Рюджин, — перебил её Ёнджун, сжимая в ладони плеер, обёрнутый наушниками, с такой силой, будто ничего важнее в его жизни не было. — Правда. Спасибо, что запомнила такую мелочь.       Девушка поджала в очередной раз губы и, набравшись смелости, посмотрела ему прямо в глаза. Их разделяли на самом деле считанные сантиметры, а в палатке стоял приятный полумрак. Где-то словно бы нестерпимо далеко раздавался громкий смех и голоса старшеклассников, а между ними двумя была звенящая тишина, наполненная чем-то очень важным, но не сказанным и не сделанным.       — Рюджин…       Ёнджун коснулся её пальцев, заставляя вздрогнуть всем телом, а ещё придвинулся так близко, что они столкнулись лбами, оставив между губами одни только миллиметры.       — Иди, — шепнула девушка, а он в ответ только сильнее сжал её ладони. — Иди, они потеряют сейчас виновника торжества.       — Почему каждый раз, когда я решаюсь на то, чтобы отказаться от тебя, ты делаешь что-то, из-за чего я не могу этого сделать?       Его дыхание не разбивалось о её губы — оно словно бы впитывалось в них, и Рюджин закрыла глаза, судорожно выдыхая в ответ. С минуты на минуту должен был начаться маленький салют, на который они складывались всем классом, чтобы сделать Ёнджуну сюрприз, но тот торчал в палатке вместе с ней, сжимал в руках её ладони и дышал с ней в унисон, не торопясь никуда уходить.       — Прости.       — Хватит извиняться передо мной.       — Хорошо.       Они вновь замолчали, вновь прислушались к тишине в палатке и нескончаемому веселью за её пределами, а потом Ёнджун положил её ладони на свою шею, накрыв своими, чтобы она не вздумала бежать, и Рюджин выдохнула. Он кончиком своего носа как-то по-приятному особенно провёл по её собственному, словно огладил, а экран телефона потух, погружая их двоих в полную темноту. Сердце у Рюджин стучало, словно бешеное, грозясь выпрыгнуть из груди, а внутри всё дрожало от какого-то неясного ей предвкушения.       — Знаешь, это лучший подарок, который я только мог получить, — поделился с ней Ёнджун. — Но в твоих силах сделать его самым особенным.       — Что?       — Поцелуй меня.       — Нет, — покачала головой Рюджин, насколько позволяло ей их положение.       — Пожалуйста.       Дыхание у Ёнджуна было обжигающе горячим, и Рюджин хотелось плакать от всего этого.       — Я не могу.       — Почему?       Девушка открыла глаза, чуть отстраняясь от лица Ёнджуна, а ещё самыми подушечками пальцев мазнула по его шее, оглаживая. Между ними происходило странное и непонятное. Рюджин боялась этого до ужаса, но почему-то только продолжала стремиться, летя самым настоящим мотыльком к обжигающему пламени.       — Мне кажется, — призналась она честно, — что если я поцелую тебя, то сделаю шаг в пропасть.       — Ну и что? — хмыкнул Ёнджун, убирая ладони с рук Рюджин и обнимая ими её лицо. — Думаешь, находясь в этой пропасти, я тебя не поймаю?       — Ты всегда такой философ, или только когда выпьешь?       — А ты всегда такая разговорчивая, или только когда тянешь время?       Рюджин показалось, что она с головой погрузилась в толщу ледяной воды, когда всё же подалась вперёд и губами коснулась губ Ёнджуна. Он отзывчиво двинулся в ответ в тот же миг, приблизился к ней ещё сильнее, и девушка обняла его шею откровеннее, прижавшись всем телом к чужому. Парень касался её как-то хаотично, отпустив лицо и вцепившись сначала в талию, потом — в бёдра, а затем — снова в талию. Он словно пытался пересчитать рёбра Рюджин, не отрываясь при этом от её губ, а она в ответ только льнула всё ближе, будто боялась умереть от нехватки его рядом с собой.       Значения не имели ни салют, начавшийся без них и громыхающий где-то словно бы далеко, ни снова зазвонивший телефон с горящим на дисплее «Ха Джисок». Рюджин просто наслаждалась близостью человека, которого, кажется, действительно любила, и впервые не думала больше ни о чём, кроме потрясающе больших рук, смело касающихся её тела, горячих губ, заставляющих забыть обо всём, и по-приятному тяжёлого тела, навалившегося на неё и вжимающего в спальный мешок.       Это уже потом будут шутки одноклассников, заставших их вновь целующимися у костра посреди ночи. Это уже потом будет сообщение от Джисока с коротким «Думаю, нам лучше расстаться». Это уже потом будет совершенно нелепое признание Ёнджуна в своих чувствах и ещё более нелепое знакомство с её отцом, которого тот с первых секунд начнёт называть «папаня». Это уже потом будет серебро в Первенстве по баскетболу среди старших школ, потом будет злость и раздражение, вызванные получением сразу нескольких фолов подряд и удалением с площадки, и потом будет крепкое объятие, говорящее и поддерживающее куда лучше всяких слов.       А сейчас были только он, она и чувства, которые слишком долго ждали своего часа.