***
Арсений не чувствует необходимости устраивать их первый раз с лепестками роз, свечами и романтиком, Антон как-то сам решает, когда все произойдёт. Просто приходит к нему в один из особенно дождливых дней июля, весь промокший с ног до головы: с волос спадают крупные капли ливня, он кидает Арсению в руки две пачки какао и снимает мокрую куртку. — А, блять, — словно неожиданно вспоминает он, доставая из кармана смазку и презервативы. — Я замёрз, согреешь? Арсений смеется, даже не чувствуя неловкости, приподнимается на носочки и прикасается к губам, продолжая улыбаться. Антон очень отзывчивый. Каждое прикосновение к его холодной коже вызывает судорожный выдох, смешанный с тихим стоном, и Арсений наслаждается, проводя кончиками пальцев по его впалому животу, вырисовывает невидимые круги и смотрит на зажмуренные глаза. Он растягивает Антона медленно, вылив на пальцы чересчур много смазки, и Антон тихо смеётся, пока Арсений наигранно качает головой. Арсений целует его шею, добавляя второй палец, прикусывает плечо, добавляя третий, нежно касается губ, когда, наконец-то, входит. Антон жмурится, комкая ладонями простыню, и Арсений накрывает его пальцы своей ладонью, не двигается, пока Антон не кивает, слабо, почти незаметно. Арсению кажется, будто бы он находится под наркотой: дышит громко, перед глазами цветные пятна из-за того, что сильно зажмурился. Двигается медленно, боится причинить боль, пока Антон прикусывает его выпирающую ключицу и пальцами водит по собственному имени на теле Арсения. — Мне кажется, я тебя люблю, — шепчет Антон, и Арсений чувствует, как тепло растекается по всему телу. Он делает пару толчков и кончает, тихо простонав и уткнувшись лицом в мокрую шею Антона. — Мне кажется, я тебя люблю, — губами повторяет он, пока Антон рвано дышит под ним.***
Арсений не думает, что будет, если через полтора года вдруг узнает, что Антон не его соулмейт, пока однажды на улице ему не дают флаер с рекламой Больницы. В их мире не всегда все радужно, и не у всех получается долго и счастливо. Арсений лично не знаком с людьми, которым не повезло. В их мире таких людей называют Лишенные. Когда на твоём теле написано имя соулмейта, а на его теле написано имя другого человека. Больница даёт возможность удалить эту метку с выполнением одного из условий, которое они выдвинут. Арсений почему-то складывает этот флаер и кладёт в свой бумажник.***
На свой день рождения, когда Арсению исполняется двадцать один, он наконец-то возвращается из командировки, в которой был месяц. Арсений даже не хочет закатывать глаза, а просто улыбается, когда видит Антона с двумя бокалами вина, виноградом на столе и кучей маленьких свечек. — Я скучал, — шепчет Антон ему в губы, мягко целуя Арсения. Его ресницы дрожат, и Арсений наконец-то касается его тёплой кожи. Он сжимает его бока, не в силах разорвать поцелуй, и надеется, что Антон через прикосновения понимает. Я тоже. Щеки Антона краснеют, а взгляд словно с поволокой, когда он садится на бёдра Арсению и целует его жадно, глубоко, надавливая на плечи и прижимаясь к груди. Арсений сжимает его ягодицы через домашние штаны, тихо стонет, чувствуя их близость. Сердце бешено стучит, и Арсений хочет стянуть с Антона футболку, когда тот отстраняется и прижимается лбом к его лбу. — Хочу кое-что попробовать, — шепчет он, смотря прямо в глаза чуть расфокусированным взглядом, и уходит в другую комнату. Они уже знают про фетиш Антона на легкое удушье, когда Арсений чуть сжимает его горло, медленно двигаясь. Знают про его фетиш на метки на теле, когда он проводит пальцами по грубым синеватым засосам, стоя около зеркала и легко улыбаясь. — Охуеть, — шепчет Арсений, когда Антон приносит шелковые ленты. Он качает головой и цокает, кидает ленты Арсению и раздевается до трусов. — Ну что? — он приподнимает брови, закусывая губу, и Арсений хватает его за талию, опрокидывая на себя. Антон пьяно смеется, запрокидывая голову, и Арсений переворачивает их, нависая над ним. Арсений, кажется, выцеловывает все его тело, не пропуская ни миллиметра, и Антон зарывается пальцами в его спутанные пряди, тихо постанывает и выгибается навстречу тёплым губам. Арсений переворачивает его на живот, мягко связывает запястья за спиной шелковой лентой и смотрит на вторую. — Это на глаза, — шепчет Антон, дышит глубоко и встаёт на колени. Арсений думает о том, что это, наверное, крайняя степень доверия. Арсений берет в руки свечу и капает раскалённым воском себе на запястье. Он слегка шипит и дёргается, но воск почти мгновенно застывает на бледной коже. Кожа на спине и ягодицах Антона особенно чувствительная, и Арсений целует ямочку на пояснице, прежде чем спросить: — Ты мне доверяешь? — Что… — он не дожидается ответа, наклоняя свечу и капая воском на тонкую кожу рядом с позвоночником. Антон дёргается и шепчет: — Блять, — когда сиреневый воск стягивает кожу. Арсений поддевает его ногтем и убирает, видя небольшое покраснение. Арсений запускает пальцы в небольшое ведерко, в котором лёд уже давно растаял, но холодная вода все равно остужает кожу. Антон стонет, когда Арсений дует на пятнышко и обводит мокрым холодным пальцем неровные края капли. Он наклоняет свечу снова, позволяя горячему воску упасть на лопатки, ягодицы, позвонки, и ногтем подцепляет застывшие капли. Кожа на спине Антона красная, и Арсений целует его угловатые плечи, медленно входя. Антон стонет в подушку, сжимая пальцы связанных рук в кулаки, и двигает бёдрами, навстречу. Антон весь покрывается мурашками, перед тем как кончить, даже не коснувшись себя, особенно громко стонет и обессиленно падает на диван. — С днём рождения, — шепчет он, когда Арсений, развязав его запястья и обтерев спину влажным полотенцем, ложится рядом, прижимая его к себе. Арсений просто целует его в макушку, одними губами произнеся «спасибо» и «люблю тебя». Уже без всяких «кажется».***
Арсений не считает дни до решающего в его жизни дня, Арсений просто живет и наслаждается Антоном. Весёлым Антоном, расстроенным Антоном, злым Антоном, спокойным Антоном. Он совершенно не умеет скрывать свои эмоции, все написано на его лице, и Антон, наверное, чувствует, что Арсения беспокоит дата, которая наступит уже через полгода. В их мире считается, что связь с соулмейтом слишком сильна, и подавить ее невозможно. Все чувства, которые у тебя были к другому человеку до появления имени на коже под сердцем, пропадают в один момент. И что-то правда в их отношениях меняется. Как-то со временем нет искренней улыбки по утрам, нет нежных прикосновений, нет мягких поцелуев, но Арсений — хороший актёр. Те мелочи, которые добавлял в их отношения Антон, Арсений умело заменяет инициативой со своей стороны, и изображает на своём лице такое искреннее счастье и любовь, что Антон невольно улыбается в ответ. Боль, пронизывающая имя Антона под сердцем Арсения, уже давно не заставляет ни единый мускул Арсения дрогнуть.***
Перед своим днём рождения Антон напивается, заваливается в их квартиру и прижимает Арсения к стене. Он целует как-то жадно, дыхание сбивается, и горячие капли текут по его щекам. Поцелуй солоноватый, как будто бы прощальный, и имя Антона снова жжёт его кожу. Арсений привычным движением связывает руки шёлковой лентой за спиной Антона, когда тот опускается на его член и запрокидывает голову, сдержав стон. Он двигается быстро, больно кусает плечи Арсения и стонет. Арсений чувствует, как слезы Антона касаются его кожи, и закусывает губу. Понимает: это прощание. Антон знает, как двигаться, чтобы оргазм был сильным: медленно приподнимается, оставляя в себе только головку, и опускается, входя на всю длину. Дышит через рот, чуть ускоряется — бёдра наверняка уже горят, но Арсений сжимает его ягодицы, направляя, заставляя двигаться быстрее, и Антон слушается, двигается, стонет и не смотрит на Арсения. Надпись на теле горит как никогда, но Арсений кончает, дрочит Антону, пока белесые капли не появляются на его животе, и рвано дышит. В полночь, когда наступает двадцатый день рождения Антона, Арсений лежит у него на груди, чувствуя тихое дыхание на своей макушке. Он уже готов провалиться в сон, когда под его пальцами, на коже под сердцем Антона, начинает жечь. Арсений не хочет видеть эту надпись, не хочет, чтобы завтра наступало. Он уже знает: там не его имя. Он проводит пальцами по выпуклым буквам имени: их всего пять.***
Антон смотрит виновато, когда Арсений заходит на кухню и как ни в чем не бывало обнимает, шепча: — С днём рождения, любимый. Антон отвечает: — Извини. И не обнимает Арсения в ответ. Арсений сжимает губы, чувствуя, как в уголках глаз появляются слезы. Их долго и счастливо закончилось. Таких как Арсений в их мире называют Лишенный.***
Арсений оставляет подарок на столе, не оборачивается, завязав шнурки на кроссовках, и выходит из квартиры, понятия не имея, куда идти. Он уже даже не ощущает боль под сердцем, корябает ногтями имя до крови, желая, чтобы оно исчезло, не считает количество пропущенных от Антона, выключает телефон и смотрит расфокусированным взглядом на бутылки за спиной бармена. Бесконечный ворох дней отель — бар — отель заканчивается, когда однажды, расплачиваясь за очередное огромное количество алкоголя, из его потряхивающих рук не выпадает бумажник, из которого вылетает сложенная бумажка. Флаер Больницы. Арсений не знает, сколько прошло дней с их последней встречи. Антон не сможет его найти: в их мире подать заявление о пропаже могут только родители и соулмейт. Доказательств о том, что Арсений его соулмейт, у него, конечно же, нет.***
Арсений идёт в Больницу, даже не запоминая путь, девушка на ресепшене улыбается и достает договор. Говорит, что конверт с Условием придёт ему на почту в течение трёх дней, и прощается. Арсений по привычке указал их с Антоном адрес.***
Приходить в их подъезд странно, подниматься на этаж странно, доставать письмо из почтового ящика странно. Это уже давно не его дом, не его квартира, не его соулмейт. Это не его жизнь, в которую он врывается вот так, без предупреждения. Когда Арсений открывает конверт из Больницы, надеется на самое меньшее из всех зол, что придётся ему пережить, чтобы надпись, его личное проклятие исчезло с груди. Арсений аккуратно разрывает бумагу, чувствуя, как колотится сердце, как жжёт метка, медленно раскладывает письмо и задерживает дыхание. «Договор на удаление метки с именем соулмейта возможен при одном условии. Вы должны убить Антона Шастуна.» — Арсений? — слышит он голос Антона и зажмуривается. Сейчас или никогда.