Домашняя лаборатория 2.0

      Проснулась. Как же не хочется открывать глаза. Зелёная точка еле заметно светит в уголке правого глаза, подмывая пожелать ей доброго утра. Солнечный зайчик, крадущийся из окна к моему уху под локоны золотистых волос, уже не обманет меня.       Бум! – спрыгивает кто-то из детишек с одной из шести кроваток, я даже догадываюсь кто. Босые ножки быстро прошлёпали по тёплому полу и через секунду одна из моих молочных сисек оказалась в плену двух ручонок. Сосок тут же набух, всасываясь в умелый ротик и отдавая струйки тёплого вкусного молока. Это Мариночка, одна из моих до́ченек. Самая сообразительная и самая умная из всех. Ей уже полтора годика, как и всем остальным моим малышам. Её папаня – мой сын Витенька, сейчас, наверно дрыхнет в моей бывшей комнате вместе с Юлькой, а может и нет, может ещё в нашей домашней лаборатории, колдует с ней над биомассой. Обошлось без кесарева, сама родила. Конечно, не без помощи нанороботов под управлением Роба и Эли.       Бум! Бум! Бум! Ещё три очаровательные обладательницы босых ножек спрыгнули со своих кроваток, и возле моей свободной сиськи началась возня за тёпленькое местечко. Даже не сомневаюсь, кто победит в этой схватке, конечно же Галька. Я вот думаю, может ещё пару сисек отрастить? Нет, лучше четыре, что б сразу всех шестерых… Одно смущает — буду похожа на свиномамку. И как потом носить такие шары? Эти-то еле таскаю.       Мамаша Галочки — пышка Танюха — дочь Галины Сергеевны. Бабушка всё-таки выполнила своё обещание и назвала нашу девочку в мою честь, сейчас эта дева́ха заканчивает медицинский институт. Все её зовут Тан Таныч, а мой сын Витя эти пышные формы кличет Танк Таныч, за что иногда получает, если не успевает убежать. Галя, Галочка, Галчонок — наша с Тан Танычем доченька, названная в честь бабушки. Пухленькая, как мама и красивая как папа. Ох, от скромности точно не умру. Она самая сильная и шустрая из всей мелюзги. Мой сладенький колобочек.       Вместе с Тан Танычем заканчивает учёбу и вторая Танюха — Светкина дочь. Они с Максимкой тогда не надеялись, что я выживу, поэтому назвали первенца в мою честь. А когда у маленькой Танечки помимо девчачьей стала расти мальчишеская пиписька, Максимка догадался, от кого этот ребёнок. Погоревал несколько дней, попил горькую, но остался в семье с тем условием, что Светка родит ему мальчика. Родила, вырос, служит в армии. Хочет там по контракту остаться.       Наша со Светкой дочь — худышка Таня. Сын прозвал её толи Хутаныч, толи Худаныч, так и не поняла, а спрашивать как-то неловко. При ней эту кличку он не произносит, может боится, может уважает, а может заигрывает. Кто их поймёт, эту молодёжь. После родов Худаныч посоветовалась со мной, и мы решили назвать нашу малышку в честь бабушки, чтобы хоть как-то умаслить её закидо́ны по поводу залёта нашей дочери от меня. Уж больно сильно она переживала по этому поводу.       Дочурке, названной, в честь Светки, моя сиська всегда достаётся в последнюю очередь. Слабенькая, худенькая, но красивая девочка. Люблю её, сладенькую дюймовочку. Сейчас обе Танычи на преддипломной практике и все ребятёшки в моём полном распоряжении.       Наша с сыном дочурка наелась, и её место заняла дочь моей дочери — Наденька. Эта маленькая любознайка обшарила все потаённые уголки дома. Однажды еле успела перехватить на лестнице в лабораторию. А какие пирамиды из кубиков делает — диву даёшься. Ох, как к сиське присосалась, аж в глазах потемнело. Сладенькая моя, бриллиантик точёный.       Галюня — обжорка маленькая, пока от сиськи не оторвёшь, так и будет сосать. Куда в неё столько лезет? Отрываю. Куксится, но не плачет. Её место заняла Светочка, а сытые и довольные мордашки в ожидании уставились на меня голубенькими пуговками.       Я всегда радуюсь, когда вся моя мелюзга собирается у меня дома. Хоть троим из четверых я являюсь отцом, но инстинкт материнства у меня просто зашкаливает. Наверно ещё отцовский плюсуется, надо бы исследовать этот феномен.       Первой разродилась Светкина Танька — Худаныч, второй — бабушкина Тан Таныч, затем моя дочь Юлька. Перед своими родами я не отходила от этих новорожденных крох. Меня просто не могли оторвать от них. Я по очереди брала на руки этих роднулек, вдыхала их запах, целовала их розовые пяточки, бархатные попки, зелёные от зелёнки животики. Их мамочки умилялись, как папа их детей в моём лице не может нарадоваться детишками. Я чуть ли не языком их вылизывала. Светка аж прослезилась. Мой материнский инстинкт разыгрался с такой силой, что когда Роб и Эля перед моими родами захотели сделать себе тела́, я попросила выполнить их в виде новорождённых детей. Они так обрадовались этому предложению, что буквально за несколько дней, используя мою околоплодную оболочку, с помощью папы, мамы и нанороботов, сделали таких чудесных детишек, что все не могли оторваться от них — нянькали, тискали, не спускали с рук.       Когда сын пришёл навестить меня после родов, у него чуть глаза из орбит не выпрыгнули. Я лежала на большой кровати в вип палате. Вокруг меня шесть детишек плачем просят сиську, Светка носится как угорелая от одного к другому, а потом берёт его дочурку и суёт ему в руки.       — Ну, что встал, папаня? Детей делать научился, теперь учись нянчить.       — Это что, все твои? — ошарашенно спросил он меня.       — Нет! Твои! — ответила я и увидела, как он покачнулся. — Светка, держи ребёнка!       Не уронил, устоял, молодец. Хорошего мужика родила двадцать два года назад.       Ну, вот и Светочка с Наденькой наелись, сажусь на попу и сгребаю всех в охапку. Прижимаю к себе и с упоением слушаю визжащие голоски и чувствую копошащиеся ручки, ножки, головки и, конечно же, попки, пытающиеся вырваться, залезть на меня со спины и уронить.       Как говорится — серёдка сыта и краешки играют. Хватаю Мариночку, целу́ю нежную попку, и её звонкий заливистый смех разливается по всей комнате. Играть. Как же они это любят.       Сигнал прозвучал, и тут же примчались ещё два сорванца — Роб и Эля. Для них это как минута славы. Тут же включаются в борьбу за моё внимание. Конечно, это придумала Элечка для развития детишек, но меня это так забавляет, что не могу удержаться. Хватаю и их, целую всё подряд и не могу оторваться.       — Всё, всё, сдаюсь, — нарочно падаю и слегка прижимаю Роба. Писк, визг, задорный смех… Вот это зарядка на весь день и мне и детям.       — А теперь марш умываться и чистить зубки, — командую и со счастливой улыбкой на лице веду весь свой выводок на водные процедуры.       Роб и Элька у меня тоже сосут молоко. Они теперь настоящие живые организмы в облике настоящих детей, причём моих. Вот только мозги у них электронные. Светка даже справки им выписала в роддоме, чтобы получить свидетельства о рождении. Роберт Танович и Элеонора Тановна. Смешно, но это не я придумала, это Светка немного поиздевалась, до сих пор беременность дочки простить не может. Вот и растут теперь так же как остальные. Покормлю их чуть позже. Сиськи пока пустые, а носить бидоны сразу для шестерых мне сил не хватит, я и так как дойная корова с выменем больше головы.       Кроме человеческих тел у моих искусственных интеллектов есть и железные, причём не в единственном экземпляре. Их создали для двух групп учёных. Первая и самая занятая — это Виктор и Юлия, мои любимые папа и мама. Куда ж я без них. Вторая — Витя и Юлька, мои старшенькие детки. Обе группы работают в нашей домашней лаборатории во благо наших знаменитых комплексов — хирургического и косметологического. Как я скучаю по научной деятельности, как мне хочется снова окунуться в этот фантастический мир, но дети для меня – всё. Это моя жизнь, моё счастье.       — Эля, проверь, самочувствие Светочки, что-то она бледненькая сегодня, — переживаю, глядя в зелёную точку.       — Таня, успокойся, а то молоко пропадёт. С ней всё в порядке, это бабушкины гены проявляются. Такой она будет всегда, не переживай.       — А Галочка не слишком полная, мне кажется у неё ожирение?       — Всё с ней в порядке, это нормальный вес здорового ребёнка. Все дети здоровы, температура 36 и 6, никаких отклонений и патологий нет. А вот у тебя начинается паранойя и маразм, хорошо хоть не старческий. Если будешь заморачиваться по таким пустякам, буду тебя лечить.       — Ладно, ладно, не заводись. Что вы с Робом решили? Где жить будете? В моей голове или в детских?       — Во всех.       — Как это?       — А очень просто. Роб уже заканчивает разработку нового процессора. В каждой голове теперь будут свои независимые блоки, включающие полный комплект модулей искусственного интеллекта и дополнительный модуль синхронизации. То есть каждая голова будет думать самостоятельно, но синхронизировать память с остальными, как одно целое. Синхронизация будет автоматическая, на расстоянии не более ста метров или через Wi-Fi.       — Другими словами в каждой голове будет копия того, что в других? Дай-ка угадаю. Это для того, чтобы если одна голова сломается, то любая другая сможет её отремонтировать?       — Совершенно верно. Но это не только в целях безопасности, но и в целях поиска наилучших решений при разработках. Как говорится одна голова хорошо, а семь лучше.       — Три я знаю, где будут, а вот про остальные, пока только догадываюсь.       — Да. Ещё две головы у помощников твоих родителей в виде железяк с манипуляторами и две такие же у помощников твоих старших детей. Там пока тоже железки, но Юля с Витей уже пытаются сделать биологические.       — Вот как. Тогда они твою мечту осуществят быстрее, чем я?       — Какую? Иметь своё тело?       — Да.       — Нет. Эти тела будут выглядеть так, как захотят они, а я мечтаю выглядеть так, как вижу себя сама. Поэтому вид твоего ребёночка меня устраивает больше. Как хочу, так и выгляжу.       — Сладкие мои, — прижала их ротики к своим сиськам, и моё молоко побежало тонкими струйками, насыщая их детские организмы.       — А не будет ли утечки данных через Wi-Fi? Или всё будет зашифровано?       — Утечки не будет. Никто не сможет догадаться, что данные в тысяча двадцати четырёхричной системе исчисления, — услышала я голос Роба внутри своей головы.       — Ого, я так полагаю, ты и количество ядер увеличишь? — изумилась я.       — Конечно. Давно об этом мечтал.       — А как же охлаждение, энергопотребление?       — Там всё на молекулярном уровне, так что охлаждение не понадобится, а энергии нужен самый мизер. К примеру, батарейки для часов хватит на десять лет, — похвастался Роб.       — Молодцы, мои сладенькие. Будем теперь думать быстрее, и резервных копий будет больше. И когда эта задумка осуществится?       — Через неделю будут первые испытания.       — Таня, меня всё ещё беспокоит твоя память. Ты всё вспомнила или пробелы в памяти ещё есть? — снова Эля беспокоится о моём здоровье.       — Да, как тебе сказать? Про свою жизнь я вспомнила почти всё. Остались некоторые моменты в Африке и то, как меня пристрелили. Говорят, это было ужасно. Скорее всего, я боюсь это вспоминать. Помню, как будто это было не со мной. И это… то, что заливала в мозги папиным прибором, тоже как-то не очень вспоминается. Всё какими-то урывками. В общем, не полностью. Да и, честно говоря, не хочется.       — Понятно. В принципе это нормально. Сработала безусловная блокировка памяти и то, что может навредить твоей психике — заблокировала. Такое бывает, это даже к лучшему, а то, что не помнишь чужие воспоминания с жёстких дисков — можно залить снова, но пока не рекомендую,— сделала заключение Эля.       — Ну, что, идём гулять? — громко произношу я.       — Да, — шесть писклявых голосков хором отвечают мне.