Домашняя лаборатория 2.0

      Ни разу в жизни не ложилась под мужика специально, чтобы забеременеть. Всё время случайно залетала, а тут на тебе, производственная необходимость… Бабы годами готовятся к этому, ищут жениха, выходят замуж или просто долго настраиваются, прежде чем завести ребёночка от первого встречного. А я? Пять минут на размышление и в койку. Блин, даже не подмылась. Биороботов им подавай. Сама виновата, наплодила полный дом учёных сразу двумя, а поначалу даже тремя органами, теперь каждому стараюсь угодить, исполняю все их прихоти и похоти. Вот нафига роботам свидетельство о рождении, спрашивается? Жили бы, да жили себе в подвале. Нет, само́й ведь захотелось по-человечески всё сделать, заботу проявить. Проявила блин. Нажила проблем на свою… жадину.       Ладно, сопли в сторону, пора. Захожу. Роб уже голый, лежит на боку. Х… хобот торчит, а он смотрит и улыбается. Красивый гад, да ещё пахнет так аппетитно, съела бы. Раздеваюсь.       Беру его за ноги, поворачиваю на спину, ложусь между мощными бёдрами и беру в руки его твёрдо-тёплый инструмент. Нужно же посмотреть, чем меня робот оплодотворять будет. Мой размерчик, такой как я люблю. А запах какой…       — М, — втягиваю в себя аромат и чувствую, что киска загудела, низ живота свело…       И тут афродизиак! Да что ж вы творите со мной? И так красивый и молодой, да ещё женский возбудитель выделяет, инкуб хренов. Ты допрыгалась, птичка-невеличка. Ловушка захлопнулась. Всё, мозги отключаются, «сыыррр». Желание засунуть и ощутить этот желанно-ароматный ствол в жадинку с каждой секундой становится сильней и сильней. Сжимаю его двумя руками, и на кончике появляется капелька смазки. Просыпается неимоверная страсть. Слизываю этот нектар до кучи и чувствую, как дрын дёрнулся, разжимая мои кулачки́. Обалденный вкус. Не зря мама столько лет угробила на исследования. На папе эксперименты ставила. Вот почему она с ним до сих пор так страстно занимается сексом. Ох, мозги совсем потекли, ничего не хочу кроме секса, щель уже вибрирует. Любой предмет поднеси — засосёт и будет меси́ть, пока не кончу.       Лезу вверх, целуя каждый сантиметр превосходно слаженного тела. Теперь это уже не единички и нолики, а реальная тёплая плоть и кровь, от которой просто невозможно оторваться. Член протискивается между моими бидонами и вот уже́ кончик головки скрывается в них, а я ползу дальше, как гусеница по девственной листве. Точно, он же тоже девственник. По-настоящему его член не в одной дырочке не был. Роб, мой милый Роб. Сколько же мы с тобой…       — М, — целую его сосочки, расплющив сиськи на его животе.       Он выгибается навстречу, берёт мою голову в свои тёплые ладони. Мурашки побежали. Всё, больше терпеть не могу.       Отрываюсь от сосков, вырываюсь из рук, зависаю над ним и одним движением поглощаю этот желанный орган своей мокрушей.       Он подаётся вверх, наши лобки прижимаются, и моя промежность просто без ума от счастья. Так сильно она ещё никого не сжимала.       — М, — оба мычим и не двигаемся.       Первой не выдерживаю я. Нанизанная на такой желанный крючок, слегка отпускаю хватку, обнимаю его ляжками по бокам и начинаю плавные движения своим за́дом. Закидываю голову назад, локоны щекочут спину. От наслаждения гла́зоньки закрываются, и я взлетаю и падаю, взлетаю и…       Как же мне хорошо. Немного ускоряюсь, кладу руки ему на грудь, он хватает мои соски́, выжимает молоко и чувствую, что всё, скоро взорвусь. Что ж так быстро-то? Толком и насладиться не успела.       Роб оторвал глаза от моего лобка, где мелькал его член, прошёлся по красоте моих пышных груде́й и вдруг наши взгляды встретились. Такие бездонные глаза. Сейчас утону. Как будто читая мои мысли своим пронзительным взглядом, он стал подбрасывать свои бёдра, извлекая смачные хлопки. Ох, как я люблю эти звуки. Они наполняют меня бесстыдством и бросают в пучину сладострастья.       Ох, как. Ох, как мне хорошо! Смотрю в его глаза, хлопаю плотью о плоть, ускоряюсь, ещё. Его ладони сжимают грудь и…       — А, а, а, — кричим вместе, и чувствую сжавшимся нутром, как струйки спермы щекочут моё влагалище, наполняя живительной влагой и унося в заоблачную высь бесподобного оргазма.       Безумие. Трясусь, падаю на грудь, прижимает к себе, хватает губы…       — М, м, м, — мычу в его поцелуй, не соображая, что делаю.       Толчки снизу вверх подбрасывают меня, а на обратном пути я из последних сил держусь, чтобы не упасть. Крепкие руки держат меня. Вырываюсь из поцелуя и просто визжу от восторга ему в лицо.       Вот это да. Вот это оргазм! Так быстро и так сильно я давно не кончала. Лежу́, снова уткнулась в подушку. Дышу как после спринта, сердечко сейчас выпрыгнет. Член во мне и не думает падать. Довольная наполненная вагина обнимает его, ла́стится и подрагивает, ожидая продолжения банкета.       Фух, отдышалась.       — Ну, как тебе первый секс, Роб?       — Бесподобно, у меня слов нет. Только быстро как-то.       — Лучше, чем виртуально?       — Спрашиваешь. Это ни с чем несравнимо. Я и не думал, что делать детей так приятно!       — Ещё хочешь?       — Хочу, только сверху.       Чувствую, как он меня переворачивает и тут же подминает под себя. Боится, что убегу что ли? Вот ловелас, надо же, запомнил, как это делается. Исполнил так, что опомниться не успела. Опять берёт мою голову в ладони, у мурашек шерсть дыбом. Целует. Страстно-то как, будто всю жизнь только меня и хотел целовать. Отвечаю этим бесподобным губам.       — М, — лёгкий толчок бёдрами в меня.       Обнимаю спину, опять толчок, до донышка, ох. Внутри всё сжалось так, что чувствую головку и надутые венки на его агрегате. Напрягся, растолкав стеночки. Ох, как хорошо. Бёдра дёргаются вверх, сама насаживаюсь. С ума сойти, как приятно. Покачал бёдрами вправо, влево, мычу в губы, а он облизывает, ах, от одного поцелуя кончить можно. Задаю темп, держит. Внизу всё чавкает, а я подмахиваю, не останавливаясь ни на секунду. Охаю, ахаю, а звук всё равно один.       — М.       Полные молочные железы от толчков раскачиваются, набухшие сосо́чки брызгают капельками молока, крича о моём безкрайнем возбуждении. Как же я хочу́! Глажу, целу́ю, прижимаюсь к своему мужчине, а он методично входит и выходит. Нет, не грубо, не сильно, а нежно и ласково, всё как я люблю. На пару секунд открываю глаза и вижу того молодого человека, с которым провела в постели много…       — Ах, — вырываюсь из поцелуя от того, что Роб вошёл до отказа и круговыми движениями бёдер…       Где он так научился? Опять всю порнуху в Интернете пересмотрел? Готовился паразит мой любимый. Вновь размеренные толчки, на этот раз чуть быстрее и сильнее. Стало слышно, как он дышит, да я и сама уже́ на взводе. Просунул руки под мою попку, лицом уткнулся в подушку. Провожу ладошкой от его копчика до темечка, закопалась пальцами в коротких волосах. Слышу, как застонал, прижал к себе сильнее.       — М, — снова загнал и кружит бёдрами, клиторок набух и трётся о его лобок.       Сладкий мой, сколько раз ты меня…       — Ай, — приподнимается и задирает мои ноги себе на плечи.       Вывернул почти наизнанку. И не думала, что я такая гибкая. Так меня ещё никто не…       — Ох, — как хорошо. — А, а, а!       Затрясло не по-детски, сжало как пружину. Держусь за его плечи, голова сейчас оторвётся. Хорошо, что подушка мягкая. Тону́ в ней и снова бросаюсь вверх. Лишь ноги на плечах Роба не дают взлететь высоко. Низ полностью открыт и приподнят, ни вырваться, ни увернуться, а проникает так глубоко, что дух захватывает. Кричу, попой верчу, а он старается пуще прежнего. Напряжение растёт с каждым толчком, чувствую сейчас взорвусь. Ещё чуть-чуть, ещё немножко, ещё пару раз…       — А, а, а, — завизжала.       Ноги отпустил, лёг на мою грудь, обнял крепко-крепко, вдавил своё орудие до отказа и задёргался. Кричит, как мужики в порнухе, дёргается. Чувствую сквозь пульсации, как толчками наполняюсь, а сама чуть сознание не теряю от удовольствия. Дёргаюсь под ним. Объятия такие крепкие, что не вырваться, я в полной его власти, а он всё наполняет и наполняет меня своим рассолом, толкая свой штуцер до донышка. До чего же я докатилась, уже с роботом в постели наслаждаюсь. Ну и пусть, кому какое дело, главное мне хорошо. Ох, как хорошо.       Чувствую, толчки семени всё реже и реже, меня тоже отпускает. Сердечко бьётся быстро-быстро. Я наполнена, до краёв. Лишь единичные спазмы тел выжимают из нас стоны наслаждения и умиротворения.       Лежим, не двигаемся. Потные, скользкие. Молока подо мной целая лужа. Переполненная жадина всё не унимается, соскучилась по своему́ виртуальному дружку́, а он теперь настоящий, и всё такой же крепкий. Видимо у Роба гормоны не просто кипят, а бушуют. Молодой, темпераментный. Полотенце так и валяется на полу, мокрое от дочек. Вытираться не чем.       — Роб, я полная. Ты в меня столько накачал, что…       — Сейчас, милая, потерпи секундочку.       Милая. Только он меня так называет, да я его. Ох, романтик, едрит мадрит. Включился проектор и вижу, как нанороботы разбирают клапан в моих фаллопиевых трубах. Несколько секунд и бурный поток сперматозоидов хлынул к яйцеклетке, утопив громадину в своей жидкой массе.       Всё, беременность неизбежна. Чувствую, как мой переполненный сосуд сдувается, и вся сперма через зев матки устремляется внутрь. Вагина сжалась от удовольствия, и остатки семенной жидкости полной живчиками Роба буквально впрыснулись в матку, как из форсунки.       Я чуть не кончила от этих волнующих ощущений. Ничего подобного я раньше не испытывала, ну или не замечала. Вернее сказать не понимала, что наслаждаюсь именно этим.       Проектор потух, а невероятно возбуждённое состояние осталось. Хочу ещё. Нет, я требую…       — Ох, Роб, ты просто чудо, — расплываюсь в очаровательной улыбке.       — Ты моя королева! — прищурился он и завис надо мной на вытянутых руках.       Приподнимаюсь на локтях, тянусь к нему. Он опускает голову, и наши губы сливаются в мокром поцелуе. Беру его нижнюю в свои, немного оттягиваю, а потом отпускаю со смачным шлепком. Он делает тоже самое, а потом мы сливаемся в страстном порыве и я выгибаю спинку, прижимаясь своей упругой грудью к его.       Задвигался, нежно толкаясь в меня. Какое блаженство. Глаза закрываются. Качаюсь, елозя сосками по удивительно прекрасной мужской груди. Какое великолепное тело, так и манит к себе магнитом совершенства. Та́ю как снедурочка возле печки или в лучах жаркого солнышка. Да, он моё солнышко лучезарное. Горячий, нежный, ласковый. Медленно опускаюсь на подушку, тянется за мной. Не разрывая контакт, не наваливается и не отстраняется. Он надо мной, на локтях. Просунул тёплые ладони под мой затылок, пальцами ласкает темечко под локонами волос. Целует, удерживая голову в руках, и гладит, ласкает, вырывая толпу мурашек. Всё, растаяла, потекла как талый снег. Какой же он нежный и тёплый. Толчок бёдрами и я взлетаю вверх по ладоням, тыкаюсь головой в его мягкие, умелые пальцы. Он нежно толкает мою голову обратно, и я снова насаживаюсь на этот самый желанный детородный орган. Снова толчок и как мячик вновь отскакиваю вверх, а он ловит меня и подталкивает обратно. Обалдеть. Это супер наслаждение. Колыхания моего тела продолжаются, и я раскачиваюсь от них, чуть задевая грудью и животиком за него. Потрясающе. Во мне всё трепещет, никогда такого не испытывала.       Бесподобно! В жизни ничего подобного не ощущала. Высший пилотаж, раскачиваюсь как маятник всё сильней и быстрей. Паразит, мой любимый, где ты этому научился? Я же долго так не продержусь, я же сейчас…       — А, а, а, — кричу в полный голос от нового оргазма, а он только усиливает толчки.       — О, о, о, — слышу его и чувствую, что снова наполняюсь его семенем.       Не выдержала эти ласковые муки, прижала к себе и насадилась на член так, что иголку не просунуть между нами. Мой выдумщик, мой изобретатель, мой, только мой…       Вдруг слышу мужские крики, а затем грохот железа во дворе. Подскакиваю, как ужаленная, просто смахивая Роба с себя, как одело! Что, опять?       — Роб, что там случилось? Дети где? Посмотри в камеру.       — Старые ворота сорвались с подъёмного крана, когда на машину грузили. Придавило кого-то.       — Этого ещё не хватало.       Снова бью все рекорды по скоростному одеванию, даже Роб не успевает за мной. Бегу на улицу, на ходу накидываю шубку.       Новые ворота установлены и открыты настежь, а старые искорёженные лежат возле грузовика и два узбека, крича друг другу по-своему, стараются их приподнять, но ничего не получается. Кованое железо очень тяжёлое. Подбегаю ближе. Так и есть. Из-под ворот торчит чья-то голова и руки, пытающиеся из последних сил выдернуть своё тело.       — Роб, помоги им.       Втроём удаётся немного приподнять, а я беру бедолагу за руки и вытаскиваю. Кровь, вмятины, переломы. Переворачиваю тело на спину, и волосы встают дыбом. Это же…       — Балница нада, опа́. Скорая, скорая звани, — кричит один.       — Не успеет скорая. Берите его аккуратно и несите в дом. Роб, готовь термостол, вводи нанороботов, не дай ему умереть.       Ребята взяли узбека на руки и почти бегом понесли туда, куда я показывала.       Сняли одежду, дыхание рваное, редкое. Положили в термостол. Включаю поле и прошу всех покинуть лабораторию. Веду ребят на кухню. Там уже́ все собрались и обсуждают происшествие.       — Накормить и чаем напоить, — опять раскомандовалась.       Возвращаюсь в подвал.       — Роб, расчётное время полного восстановления?       — Два часа. Только кости не успеют срастись полностью.       — Так. Давай-ка поговорим на счёт костей. Для быстрого сращивания нужен коллаген. Остановить кровь и убрать гематому ты и так сможешь. Что там ещё нужно? Нити фибрина и матрикс костной ткани ты сможешь взять из поломанной кости. Так?       — В принципе да.       — Останется только поставить поломанную кость так, чтобы она ровно срослась, и ускорить все процессы затвердевания, — выпрямляю руки и ноги пострадавшего.       — Тогда нужно, чтобы у наноробота была ёмкость для переноса коллагена и что-то типа болгарки для забора костной ткани. Ну и закрытый кузов для перевозки отрезанных частей, — подсказывает Роб.       — Выведи чертежи наноробота на проектор, давай посмотрим на это вместе, — сажусь на колени Роба и кладу голову ему на плечо, он нежно обнимает меня, как любящий муж и прижимает к себе.       Появился макет в разрезе, я закрыла глаза и задумалась. Ёмкость и кузов в муравьишку точно не поместится.       Да ещё механизм типа болгарки нужен для резорбции. Придётся на его основе делать другой вид наноробота.       — Роб, убери коннекторы для нервных окончаний и модуль управления ими. Нарисуй вместо них пневмокусачки. Отлично. Этот механизм проще и надёжнее болгарки. Нарисуй модуль управления к нему. Теперь ёмкости. В верхней части двигателя… нет, двигатель убираем, крылья тоже. Отсек, где были крылья уменьши, восемь лапок оставь, а вместо двигателя нарисуй один большой отсек на шарнирах с перегородкой. Из нижней части отсека с коллагеном в самом конце, сделай отверстие с двусторонним клапаном и насосом, чтобы закачивать жидкость внутрь, а потом склеивать ею кости. В другой части, сверху, сделай створки, чтобы загружать и выгружать костный материал. Весь отсек сделай больше. Ещё больше. Отлично.       — На паучка стал похож, — улыбнулся Роб.       — Ага. Красивый. Ползать по косточке он и сам сможет, а вот перемещать его на большие расстояния будет муравей. Пустой паучок должен быть лёгким.       — Через полчаса изделие будет готово. Вот и проверим.       — Как дела с новым процессором продвигаются?       — Вечером будем испытывать.       — Отлично. Знаешь, что я ещё хотела сделать? Управление нанороботами происходит твоим процессором на небольшом расстоянии. Нужно сделать так, чтобы наниты продолжали свою работу без твоего участия. У муравьишек в голове есть немного места. Нужно усовершенствовать их мозги. Установить небольшой процессор с зашитыми в него подпрограммами. Например, поиск и уничтожение вредных бактерий и вирусов, у женщин поддержание клапанов в фаллопиевых трубах в актуальном состоянии, а у мужчин чтобы член увеличивался, уменьшался, вставал и падал по желанию. Это для того, чтобы носитель нанитов не находилься постоянно рядом с тобой или Элей, а мог заняться другими делами и вообще уехать в другой город. Тогда твой процессор не будет отвлекаться по мелочам.       — Хм, Танечка, это же отличная идея, что же я раньше сам до этого не догадался? Прямо сейчас и займусь этим.       — Разработку нового процессора не останавливай. Делай всё параллельно.       — Озадачила же ты меня. Не зависнуть бы, — улыбнулся Роб и расслабленно закрыл глаза. — А, чуть не забыл.       Включились проекторы, и я увидела свою яйцеклетку, окружённую сперматозоидами. Один живчик Роба махнул хвостиком и, как только он провалился в неё, поверхность тряхнуло, и все остальные отскочили как горох от резинового мячика.       — Поздравляю, ты беременна, — не открывая глаза, сказал Роб, и выражение его лица стало таким отрешённым, как будто он спит.       Ну, вот. Опять залетела, Таня. Корова стельная блин, неймётся тебе. Хорошо хоть ходить не долго, послезавтра уже услышу плач новорождённого. Вот только возникает вопрос, а кого я рожу? Футанари или биоробота без мозгов? А может обычного мальчика или девочку?       — Эля ты сильно занята? — спрашиваю зелёную точку.       — Уже нет.       — Зайди ко мне в лабораторию, разговор есть.       Аккуратно встаю с Роба, чтобы не мешать. Через пару минут, самое красивое создание в белом халатике на голое тело село ко мне на колени и, поцеловав меня в губы, обняло за шею, прижалось и положило голову на плечо. Член опять запросился наружу, но шумно выпустив воздух, отбросила все пошлые мысли в сторону.       — Ты хотела что-то спросить? — промурлыкал золотистый голосо́к.       — Да. Хочу узнать про наши ДНК. Насколько сильно ты изменила меня, себя, Роба?       — Сильно. Очень сильно.       — Рассказывай, что мы теперь за звери такие.       — Сначала я исправила все присутствующие последствия инцеста, потом очистила от предрасположенности к болезням, а потом изменила те структуры, которые старались восстановить твои нервные окончания возле датчиков процессора. Как я тебе уже говорила, теперь все сигналы от твоего головного мозга и обратно, проходят через процессор и контролируются им.       — Меня интересует не это. Меня интересует кого рожу я, кого родишь ты и последующие поколения, если это будет возможно?       — Я рожу́ девочку, как две капли похожую на себя. Ты родишь мальчика похожего на Роба.       — В последнее время от меня рождались только футанари, а не люди и не роботы.       — Это от твоей мужской ипостаси рождались футанари, и будут рождаться, если надумаешь ещё кому-нибудь заделать. А вот как женщина ты будешь рожать людей. Причём красивых и умных. Ну, умными будут все твои дети, и футанари тоже.       — Значит я рожу человека, а не робота?       — Нет. От Роба может родиться только робот. Его ДНК устроена так, что от него любая женщина родит человека без мозгов. И если во́время не поставить процессор, то этот ребёнок не выживет. Он не сможет ни дышать, ни есть, ни пить.       — Как тебе удалось так изменить ДНК?       — Я продолжила твою с Робом разработку и с помощью микрозавода создала нанозавод. Теперь я могу увидеть не только клетку, а любую молекулу. Могу определить её характеристики со сто процентной точностью. Могу разорвать ковалентные связи или наоборот соединить их, поэтому мне не составляет особого труда выдернуть из ДНК любой участок и заменить его другим.       — Значит, зная, за что отвечает каждый участок ДНК, ты легко можешь переделать код, как в лучшую, так и в худшую сторону?       — Да.       — Умничка моя. Красотулька родненькая. Как там мой ребёночек в тебе? Яйцеклетка уже начала делиться?       — Нет, рано ещё, часа через три начнёт, — улыбнулась Элечка.       — Если от моей мужской составляющей будут рождаться только футанари, значит, ты родишь двуполого ребёночка?       — Нет, я могу только девочку без мозгов. Неважно от кого…       — Готово, — открыл глаза Роб, — первая партия паучков сейчас внедрится в организм узбека.       Роб подошёл к термостолу, с минуту постоял возле него и сел обратно.       — Ну, как? — мне не терпелось узнать результаты изобретения.       — Долетели, двигаются к переломам.       — Что-то медленно как-то.       — Медленно, но верно. Паучки хоть и лёгкие, но вес всё же имеют.       Проекторы включились, и я увидела, как они начали шустро кромсать острые края переломленной кости и складывать осколки в свои отсеки.       Затем переместились к центру и стали выстраивать из осколков недостающие части, смазывая их коллагеном. Паучки как настоящие, выдавливали «паутину» из своих по́пок и смазывая края косточек ловко склеивали их. Когда заканчивались запасы обломков, они снова спешили за новой партией и с лёгкостью кромсали пневматикой ненужные отростки.       — Роб, а коллаген где взял?       — В печени. Свеженького заправил. Он довольно быстро превращается в волокна.       Через несколько минут кость была как новая. Тут же у меня промелькнули мысли о выращивании ампутированных конечностей, об удлинении рук и ног тем, кто страдает комплексом их природной коро́ткости. Сняв Элю с колен, я подошла к термостолу и взглянула на своего старого доброго знакомого. Да, ноги у него были короче тела и кривые, нос большой и за́гнутый к верхней губе́. Давай-ка мы тебя подрехтуем.       — Роб, ты закончил с костями?       — Да.       — Видишь у него ноги короткие и кривые? Попробуй удлинить и выпрямить.       — Хм.       Через пять минут ноги стали как у балеру́на — длинными, прямыми и красивыми.       — Нос, нос сделай поменьше и загиб этот дурацкий убери, — смеялась я в ладошку.       Вооот. Красавчик. Более-менее видок стал получше.       — Скоро очнётся?       — Уже очнулся.       — Мо́ем его в ду́ше, одеваем, ведём на кухню.       Лялька быстро соскочила с колен узбекского собрата, а он, увидев своего работодателя, глаза выпучил, чирикнул что-то своему второму сотруднику и начал сердятся. На меня уставился.       — Эля сможешь перевести, что он говорит?       — Он говорит, что это не натя́льника, что ты другого хочешь подсунуть.       — Скажи ему, что если он не узнает его, то я на него тоже ворота уроню. Тогда у него нос будет лепёшкой, а ноги ещё сильнее загнутся, а от члена останется маленькая пипка.       Эля перевела, парни переглянулись, а потом ещё раз внимательно посмотрели на своего шефа. Через минуту заулыбались и снова зачирикали по-своему.       — Рахмат, опа. Спасибо, сестра. Я тебе должен теперь. Скажы чё зделять — я зделяю, — как будто проснулся помолодевший узбек и затараторил.       — Хм, я подумаю, а потом тебе позвоню.       — Яхши. Хорошо.       Выхожу из кухни. Мама стоит в коридоре и громко разговаривает по телефону.       — Я Вам сказала, что не буду продавать центр косметологии, сколько можно Вам повторять? Не звоните мне больше. Сколько бы Вы не предложили, я его не продам. Всё, — она нажала отбой, а её лицо выражало явное недовольство.       — Мам, что случилось?       — Да достали уже. Третий день звонят и предлагают продать им центр косметологии.       — Не волнуйся, мам, не первый же раз.       Захожу в свою комнату. Ребятня уже проснулась, и вовсю кувыркается с родителями. Танычи, Юлька и Витька весело играют каждый со своим отпрыском.       — Пап, — увида́ла меня Тан Таныч, — нам пора обратно, присмотришь за нашими?       — Конечно, присмотрю, не переживай. Удачи на экзаменах.       — Мы же с тобой договорились, да? Сдаём всё на отлично, а ты рожаешь нам таких же прекрасных роботов?       — Может тебе замуж выйти или жениться? А, доча? — возмущаюсь я.       — Замуж? Только за тебя, а жениться только на тебе! Я же тебя люблю! И ты меня любишь, — вот же язва, нашла, чем уколоть.       — Да, вы итак уже меня почти всю истёрли, ещё и жениться на вас и замуж за вас? Совсем меня зае… кхм, затрёте. До дыр! Нет, уж лучше роботов вам родить, что б от меня отстали, — блин, кто меня за язык-то тянет?       — Вот и ладненько, — Танычи чмокнули детишек, потом меня и усвистали, виляя задницами. — Значит, договорились.       Да, что же такое? Я ещё только-только забеременела, а они уже́ новых заказывают. Я им что, мать героиня, отец героин, или станок по производству биороботов?       — Мам, — перебил мои мысли сын.       — Что, сынок? Тебе тоже родить?       — Ну, я бы не отказался. Пойдём в мою комнату? — нежно обнимает меня за талию и целует шею.       — Ой, нет, нет. Меня сегодня уже столько раз имели, что я больше не выдержу, давай завтра. Я устала. А что Юлька тебя уже не хочет?       — Да мне Танычи уже натёрли там всё, они ж неугомонные, им только давай, давай, — услышала наш разговор доча.       — Вить, на кухне Лялька сидит одна и скучает. Узбеки уже ушли. Может, к ней сходишь? — предлагаю альтернативу.       — Нет. Не хочу я её, она киской зажимать не умеет, никакого удовольствия.       — Когда ж ты успел, паршивец?       — Секрет фирмы. Ладно, я тогда к бабе Гале поеду, навещу стариков, давненько у них не был.       — Роб, ты нанитов заменил в нём? Он же уезжать собирается, — спрашиваю зелёную точку.       — Да, уже у всех заменил и всем объяснил, как пользоваться, — услыха́ла ответ.       — Передавай привет старикам, сынок, — целу́ю его в щёчку.