Латте с кокосом и мятой.

⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ на стенах вновь мерцают огоньки, тюль взметается к потолку, подгоняемая снежным ветром в распахнутое окно, а из наушников доносится чей-то плачущий голос. чимин, закрыв плотнее глаза, мягко кружится по комнате, уже не чувствуя ног из-за лютого холода, что окутал маленькое пространство. под серую толстовку забирается костлявыми пальцами минус, добивая мурашки по коже, но блондин, самозабвенно кружится в пируэте, едва слышно подпевая знакомые строки. все говорят, у него золотое сердце. а у него из золотого лишь заколка в волосах за гроши и кулон бабушкин был. да и тот давно продан. чимин снова вертится вокруг себя, откидываясь назад и едва не касаясь коротким хвостиком пола. мышцы не разогретые ноют, но ему несомненно мало. это далеко не та боль, которую он хочет и должен терпеть. этого мало для того, чтобы заглушить то, что болит внутри. он растягивает искусанные в кровь губы в улыбке, сжимая руками толстовку и срывая её одним движением. он гол, стоя посреди комнаты, освещённой лишь карманными звёздами, разбросанными по обоям, и слаб. в точности, как и стенки за рёбрами. залетающий и не сразу тающий снег ложится смелее под его босые пятки, заставляя подскальзываться и сбиваться с неспешного ритма. чимин вдыхает поглубже и рушится на колени, мешком падая на бок и прижимаясь горячим виском к ледяному паркету. резные кристаллы покрывают едва дрожащее тело, остужая бегущую по венам кровь, что единственная заставляет сердечную мышцу работать наизнос. а в наушниках стихает пианино и плачущий голос совсем уж осип. холоднее, чем внутри, чимину снаружи уже не будет. ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀