А за окном кружат снежинки

      В небольшой однокомнатной квартирке пахнет мандаринами и какао, а воздух излишне прохладен. Обогреватель выключен, свет тоже, так как электроэнергия дорогая, а зарплата у актёра второго плана — маленькая. Хотя, всё же больше, чем у безработного поэта, перебивающегося случайным заработком. Иногда кажется, что Гренгуар не создан для этого мира, слишком… неприспособлен. И как только до своих двадцати пяти дожил? Клопен усмехается подобным мыслям и крепче прижимает к себе Пьера, попутно прикрывая пледом оголившуюся острую коленку. По-хорошему, следовало бы отправиться в спальню, а не сидеть на диване в гостиной, и уж тем более не заниматься всякими непотребствами перед незанавешенным окном, но… За окном в свете фонаря медленно кружат снежинки и это очень красиво, а силуэт тесно прижавшихся друг к другу любовников, замотавшихся в плед, в темноте вряд ли кто различит.       Лёгкие поцелуи, неспешные ласки. Всего три недели знакомы, а чувство — будто всю жизнь. Словно предназначены друг другу, словно вместе были ещё в прошлой жизни и просто не могли не встретиться и в этой. «Хэй, заблудился?», — недружелюбно окликает цыган, оглядывающегося в поисках чего-то (или кого-то?) парня. Тот явно не из местных и, судя по всему, понятия не имеет куда его занесло. «Д-да, — несмело отвечает тот, хотя голос дрожит скорее из-за холода, от которого не спасает ни залатанное пальто, ни тонкий шарф, несколько раз обвивший шею. — Вы не подскажете…» Слова обрываются, так как парень, сделав шаг к цыгану, не удерживает равновесия и падает, скользя вперёд. Шарф предательски за что-то цепляется, превращаясь в удавку — не вдохнуть, а все попытки его ослабить кончаются ничем. «Нелепая смерть», — проносится отстранённая мысль в голове, а следом шеи касаются обжигающе горячие руки и вновь появляется возможность дышать. Чуть хриплые слова благодарности, знакомство. Пьер приглашает Клопена в гости, а у того против воли вырывается нелестный вопрос: «И часто ты вот так незнакомых мужчин к себе приглашаешь?» «Только тех, кому обязан жизнью, — не уловив двойного смысла, улыбается тот. — Ты — второй». «А первый?» — спрашивает Клопен, не понимая, почему это вдруг стало важным. «Клод. Священник».       От мимолётного воспоминания в душе просыпается ревность, ворочается, словно потревоженная змея. Клод Фролло доверия у Клопена не вызывает, хоть и виделись они всего лишь раз — когда Пьер решил их познакомить.       — Что-то не так? — чуть обеспокоенно спрашивает Гренгуар, почувствовав, что его сжали крепче, чем обычно.       — Нет, — шепчет Клопен, скользя губами по щеке, и немного ослабляет хватку. Мысленно он старается убедить себя, что ревновать к священнику — глупо, но выходит не очень убедительно.       А за окном кружат снежинки, укрывая ночной Париж белым пледом…