Черная Саванна

Он утешал себя тем, что любовь ощущается именно так. Как ногти, которые впиваются в его ягодицы, как запах одеколона и асфальта. Он утешал себя тем, что он всё равно никогда не хотел места, где можно было бы спрятаться ото всех и мягкого постельного белья. Что его устраивал сырой проулок и развратные взгляды любого прохожего. — Ты так хорош, котёнок. — Хриплым и глубоким голосом мурлычет Бланка ему на ухо. Эш всё ещё чувствовал вкус его губ — вкус виски и табака. Это отчего-то создавало настроение пугающее и такое непроглядно темное, а во тьме этой поблескивал ствол пистолета. «Бланка никогда бы не обидел меня.» — думает Эш, даже когда ощущает его похоть с каждым болезненным толчком бедер. «Бланка никогда бы не использовал меня.» — думает Эш, выстанывая от мучительного удовольствия, изнывая от желания прикоснуться к собственному возбужденному члену. — Больно, — хнычет юноша, следом громко вскрикнув, едва чувствует как чужой член задевает что-то внутри, вынуждая тьму под веками взорваться фейерверками. Бланка ухмыляется, грубо толкнувшись еще раз: жгучая боль сопровождалась едва ощутимым удовольствием. Эш взвизгнул, ощутив укус в шею. Снова и снова, боль предшествовала удовольствию — за агонией боли от укуса следовал исступленный восторг от нежных, ласкающих губ на том же месте. — Твое тело говорит об обратном, Эш. Тело омеги, как видишь, всегда честное. — Чего?.. Мужчина лишь раздвинул ноги мальчишки шире, тихо проронив несколько бранных слов и с каждым беспощадным толчком продолжил вгонять член всё глубже. В какой-то момент Эш смутно отметил, какое на самом деле ничтожное сопротивление оказывало его тело и как легко Бланке удавалось довести его до беспамятства. Эш отлично слышал все эти неприличные шлепки их бедер и чувствовал влагу, стекавшую по бедрам. Выражение лица мужчины было слишком развратным, чтобы походило на довольное, но Эш всё же думал, что сможет мириться с привычной похотью. Он дал обещание сделать всё, что угодно, только бы сделать своего учителя счастливым. А Бланка, в свою очередь, предложил именно то, в чем Эш был чертовски хорош. Ну, а кто Эш такой, чтобы отказываться? — Лучше, чем с женщиной? — Спрашивает парень, сжимаясь вокруг чужого члена, дрожа от такой заполненности. — Ты такой узкий, котёнок, такой хорошенький… — возбужденно выстонал мужчина, вцепившись в бедра Эша так, что грозился оставить синяки после. В один миг тонкая грань, разделявшая удовольствие и боль, разлетелась на сотни осколков — у парня слезы на глаза навернули, когда он почувствовал, как закипает кровь от желания и нужды. — Бланка… — довольно выдохнул Эш, обнимая мужчину за шею и подаваясь быстрому темпу, заданному им. — Ещё немного. Ты ведь чувствуешь это, а? Чувствуешь, как сильно я хочу тебя? Через несколько мгновений хорошо знакомое, сильное чужое возбуждение стало невыносимым. Эш только-только понял, насколько на самом деле стали медленными чужие движения, сходя на нет — Бланка мог едва ли потереться о него, когда его член уже не мог так свободно двигаться внутри. У Эша кровь в жилах застыла. Узел. — Это …? По спине пробежался холодок от улыбки Бланки. Эш теперь мог представить, как примерно чувствует себя человек, который угодил в кольца удава и оказался зажат в них. Он попытался дернуться и тут же ощутил острую боль внизу. Бланка совершенно точно повязал его. Без каких-либо сомнений. — Нет, — хрипло шепчет юноша, в чьем голосе слышится ужас, — Бланка, пожалуйста, я… — Неужели ты не любишь меня? Не хочешь быть моим? Эш захныкал, ощущая разбухший узел внутри. Пульсирующий и большой, чье трение о нежные стенки вызывало новую волну удовольствия и тут же панической тошноты, накатывающей на него снова и снова. — Не здесь. Не так, — умолял мальчик, — я не могу… — Боюсь, это уже не тебе решать. — Простонал мужчина, пытаясь примирить мальчика с его участью. Эш чувствовал слабое движение внутри себя и даже когда его сердце билось в ужасе, он все равно инстинктивно сжимался вокруг члена Бланки, с дрожащими от удовольствия ногами. — Пожалуйста, не надо. — Я люблю тебя, Эш. — Низким, насмешливым голосом говорит мужчина, закрывая глаза и отдаваясь волне оргазма, настигшего его. Юноша чувствовал, как семя мужчины разливается внутри подобно раскаленному яду, обжигая чувствительную плоть. Эш вскрикнул, позволяя слезам стремительно течь по щекам, цепляясь за Бланку в тщетных попытках оттолкнуть его, избавиться от узла внутри. Бланка ничего не ответил, уткнувшись носом в его макушку и лениво подался бедрами вперед, выплескивая остатки семени внутри. Из-за совершенно бессознательной потребности отвлечься на что-то цикличное, Эш вдруг принялся подмахивать ему. Он считал это более интимным, нежели объятья: трение и заполненность, сладкая, успокаивающая агония, а следом искры удовольствия, которые переплетаются с болью. Невыносимый жар внутри него почти сошел на нет, превратившись в спокойную и приятную негу, которая не позволяла игнорировать явное удовольствие от Бланки внутри. Он все же был так…заполнен. Заполнен Бланкой, заполнен влагой, заполнен похотью мужчины. Покрытый его запахом, в синяках и укусах, помеченный всевозможными способами мальчик. Каков был толк в сопротивлении? Твоё тело знает, чего хочет. Прислушайся к нему. — Ещё, — бормочет Эш, ещё шире разводя ноги. На этот пошлый жест Бланка вскидывает бровь. — Что такое, котёнок? Не ты ли просил меня остановиться? — Прошу, мне нужно… я… Слова уже были выше его сил, да и бесполезны по мере того, как жар распространялся внутри него снова. Его тело не нуждалось в неуместном благородстве, подтруниваниях и стыде тем более. Эш повторил сказанное, слабо двинув бедрами навстречу и тихо простонал, когда нашел нужный угол. Юноша с дикой скоростью задергал бедрами — он готов был клясться, что чувствовал каждую каплю спермы и каждый сантиметр члена Бланки внутри себя. Заинтересованный мужчина толкнулся на пробу, а его ухмылка стала шире, когда Эш захлебнулся воздухом от такого нехитрого действия. Каждый неспешный толчок бедрами был встречен с нескрываемым удовольствием. — Ты такой красивый сейчас, — поделился Бланка и Эш отдался чувству того, как двигался внутри его член, — развращенный, отчаянный — так отчаянно нуждающийся в моем члене, не так ли? — Да, да… — всхлипывает тот, обхватывая себя руками и бессознательно поглаживая. Бланка осторожно убрал его руки, заменяя собственными. — Твоё удовольствие является и моим тоже. Ты кончишь только с моего позволения. — Ласково говорит мужчина и Эш неистово кивает, готовый согласиться на что угодно, лишь бы ему дали утихомирить этот сильный, уже болезненный жар, что, кажется, сжигал его заживо изнутри. — Умоляю, я сделаю, что угодно, пожалуйста… Вдруг два пальца опустились на его губы. — Если тебе нужно чем-то занять свой ротик, то пососи. Мальчишка подчинился, представляя, что чувствует горьковатый вкус смазки, а не резкий, металлический привкус собственной влаги и крови. Он упорно делал вид, что это было наслаждением, что тяжесть, которая скрутилась внутри тугим узлом, была сластью, а не унижением, которое пропихнули ему в глотку. И отчего-то это ощущалось…правильным — когда тебя трахают в обе дырки сразу. Привычным, вернее. Эти две горячие дырочки, которые нетерпеливо всасывают в себя, сжимаются, из которых течёт… Он был рассеянным, ему больше не нужно было вспоминать бесчисленное количество глаз, наблюдавших, как член Бланки скользит внутрь и наружу, как Эш кончает без прикосновений подобно суке в течку только от того, что его долбят. Всё, о чем ему нужно было заботиться — это чувства. Проще некуда, легче, чем просто дышать. — Хороший мальчик, Эш. Кончи для меня. И Эш подчинился. С едва слышным стоном спустил, скривившись от контраста собственной горячей спермы на своей охлажденной и влажной груди. Он утешал себя тем, что именно так и ощущается любовь. Его неистово бьющееся сердце, в такт с шагами Бланки, которые всё отдаляют их друг от друга, расширяя пропасть между ними.