Прости

      Тихонов сам не понял, как такое могло произойти: его щека горела, становясь постепенно красной от удара широкой ладонью. Да, он совершил самую главную ошибку в его жизни — признался Майскому в чувствах. Да, он предвидел множество сценариев — этот не без исключений, но в душе, он всё же надеялся на другой исход. Перед ним стоял Сергей, сжимая кулак от гнева. — Скажи… скажи, что это была чёртова шутка! — Майский перешёл на крик, что раздался эхом в коридорах здания. — Извини, я должен был это сказать раньше, чтобы всё было… не так больно, как сейчас, — Ваня достал лист формата А4, на котором было выведено неаккуратным, но более-менее разборчивым почерком «Заявление об увольнении». — Вот, передай это Галине Николаевне, вещи я уже собрал… так что… — Ваня хотел было хлопнуть Майского по плечу, но вовремя остановился — нельзя, это он уже понял. Сделав шаг в сторону, Тихонов взял сумку, ноутбук и направился к посту охраны, дабы написать свою последнюю отметку в журнале как сотрудника и сдать пропуск. Сергей не стал провожать того взглядом, лишь читая заявление чуть вслух: «… прошу уволить меня… по собственному желанию… без обязательств отработки». Сергей чуть сжал документ, слыша последние слова Тихонова, адресованные охране, и хлопок двери, что ведёт наружу.       Рогозина, да и другие работники восприняли это заявление как некую шутку, но когда Иван не появился на работе через трое суток, то все поняли, что Тихонов был серьёзен в своих намерениях. Он оставил им все программы, разработки, для того же Холодова с Амелиной, взял только личные вещи и ноутбук с мышкой, которая была ему дорога. Лишь один Майский знал, что произошло тогда, что фактически по его вине самый лучший хакер ФЭСа покинул её. Хотя он сам давал ему некую надежду: закрывал глаза на все его выходки, шалости и прочее. Хотя если бы он тогда более мягко отреагировал, может, всё сложилось бы куда лучше.       Прошло уже больше месяца, в течение которого Тихонов не объявился, хотя его искали всеми силами, а Майский впервые не находил себе места. В груди майора было невыносимо больно, сердце будто разрывалось, не видя перед собой макушки с растрёпанной причёской, которую всегда любил ерошить Майский. «Любил? Он меня любил, а я его?» — Сергей никогда не думал о таком, когда Ваня был рядом, а сейчас, когда его нет, то противоречивые мысли сами лезли в голову. Ему казалось, что сердце и мозг были настроены явно против друг друга, что делало ещё больнее, хотелось, чтобы всё пришло к единому мнению. Конечно Рогозина заметила изменения в поведении Майского, что стал более задумчивым, часто оставался наедине в лаборатории, на том месте, где он разошёлся с Тихоновым.       Иван лежал на кровати в однушке, которую снял на заработанные честным трудом деньги и прокручивал события того злополучного вечера, что изменил его жизнь на до и после. Перед глазами был образ злого Майского, и сердце стало сразу наливаться тяжестью и болью, которые разливались по всему телу. Тихонов выпил слишком много за этот месяц, но по мелочёвке: пиво, сидр, было пару раз вино — и всё это, ради того, чтобы забыть Майского, которого он полюбил, за 6 лет работы в ФЭС. Да, ему не хватало Амелиной, Холодова, Белой, Круглова, Рогозиной, что всегда поправляли его, что ему не совсем нравилось в силу характера, чуть смеялись, сильно радовались, когда Ваня делал что-то… невообразимое. Но время шло, а друзья и коллеги не хотели выходить из головы и надо было думать над этим. Не найдя лучшего средства, парень решил себя занять новой работой, входя в сеть под неизвестным никому, как он думал, нику, что стало для его секретности ошибкой.       Холодов зависал на одном из форумов, ища хоть какие-то следы Вани, но всё безрезультатно — Иван слишком хорошо умел шифроваться в сети, когда трезвый. Рядом сидел Майский, что просматривал разные заявки на поиск работы, замечая до боли знакомый ник, что видел всего один раз в телефоне Тихонова, когда тот нечаянно уснул. — Это он. Ваня, — голос Сергея впервые за долгое время чуть дрогнул, а Андрей стал быстро узнавать, где проживает Тихонов.       Майор спецназа ГРУ никогда так быстро не бежал до адреса, который дал ему Холодов, оставляя записку Гале, что это его личное дело, и именно из-за него Ваня ушёл от них, но Галина это и так понимала, поэтому не вмешивалась. Внутри парня сейчас боролось желание и здравый смысл, и последнее проигрывало: он хотел прижать только на вид хрупкое тело Ивана к себе и никуда не отпускать, запустить руку в волосы, оттянуть и извиниться за своё поведение, за свои действия, которые он совершил почти в состоянии аффекта.       Только Майский позвонил в дверь, как его сердце остановилось, отрезвляя разум, теперь был только один вопрос… Что первым делом сделать? Но как только чуть пьяный Иван открыл дверь, не позаботившись о своей безопасности, то Сергей прошёл внутрь, закрывая дверь, прижимая Тихонова к себе, сразу принимая решение по поводу дальнейших действий. — Ч-что? — Ваня слегка опешил, стараясь на автомате отстраниться, чувствуя сильные руки мужчины, что обняли его. — Ваня. Я нашёл тебя, — Сергей осторожно приподнял лицо Тихонова, заглядывая в его чуть опухшие от слёз и алкоголя глаза, вытирая несмело пару слезинок. — Но… Чёрт, как? Не стоит изображать то, что влюбился, Майский, — Тихонов старался отпрянуть с новой силой, отводя взгляд полный горечи и слез, что накатывались с новой силой. Но Сергей не дал отодвинуться Ивану, а только крепче прижал парня к себе, зарываясь пальцами в его волосы. — Прости, — Сергей наклонился к губам Тихонова и накрыл их своими, прижимаясь, как тогда, в лаборатории, чуть больше месяца назад делал Ваня. Тихонов слегка опешил от такого, раскрыв глаза, а потом допёр до сути происходящего и осторожно ответил на действия, стараясь не спугнуть, как он понял, впечатлительного Майского, чем тот и воспользовался, самостоятельно углубляя поцелуй, наконец осознавая, что сделал всё как было нужно.