***
Дом, милый дом. Сказали бы большая часть людей, приходя домой. Но и здесь Юнги нерадиво. — Юнги-я, это ты? — доносится голос младшего с кухни, вместе с трескающим звуком. — Да, Чимин, это я — кричал в ответ Юнги, снимая с себя обувь, так как звук тресканья был сильным — Ммм, как вкусно пахнет — говорил Мин, в блаженстве прикрывая глаза и прижимая к себе самого родного человека за талию. — Я уже 2 часа делаю эти блины, но они никак не получаются — надувая пухлые губки от досады говорил он. — Ты опять не был в университете?— заметив большое количество времени, которое сказал Пак, спросил Юнги.</I> <i>— Нет, был, просто у нас последнюю пару отменили — быстро отбарабанил парень. — Чимин-а, кто будет образование получать? Я что-ли? — осуждающе и в то же время мягко спрашивал старший. — Ну, извини, хён. Я... Сложно учиться, когда в тебя каждую минуту кидаются бумажками, харкаются и обзывают — виновато, в полголоса говорил он. Поняв, что лучше закрыть тему, Юнги выпускает парня из своих объятий и усаживается за стол. — Давай пробовать, что ты там накашеварил — с лёгкой улыбкой предложил Мин. Чимин с лучезарной улыбкой наложил несколько блинов на тарелку, подал Юнги, сказал ласковое "приятное аппетита" и сел рядом, наблюдая за тем, как старший уплетает блин один за другим. — Очень вкусно. Спасибо, Солнце.***
Юнги может долго перечислять моменты, когда Чимин вёл себя как ребёнок и немного меньше, когда взрослый человек. Но и тот, и тот Чимин нравился Мину одинаково. Нет, не так. Он любил его. Маленький Энерджайзер навсегда поселился в его сердце. Поэтому Юнги сейчас так тяжело. Юнги-я! Просыпайся! Уже утро! И тебе пора на работу! — кричал парень, запрыгивая на спящего Юнги.— — А тебе в университет — бурчал старший, любуясь самой любимой картиной в мире. В комнату робко пробирается солнце и волной накрывает Чимина лучами желтого света. Тот жмурит глаза с улыбкой, но от солнца не прячется. Младший любил купаться в его лучах, а Юнги нравилось за этим наблюдать. Когда Чимин открывал глаза, укрывая их маленькой ладошкой от солнца, то нежно и мягко улыбался Юнги, смотря прямо в глаза. Тот, в свою очередь, приподнимался, брал своё солнце за щёчки, собирал всю свою нежность и целовал его до болящих губ. — Я люблю тебя.***
В дверь вдруг стали настойчиво звонить и Юнги услышал глухой звук падающего тела. Мин вскочил с дивана и судорожными руками стал прокручивать в замочной скважине ключи. Открыв дверь парень увидел Чимина, лежавшего на полу лестничной клетки, весь съёжившийся. — Чимин, что с тобой? — крикнул Юнги, бросившись к лежавшему телу. — Т... Тело... Бол... — еле шевеля языком говорил младший. — Что? Тело болит?! — не дождавшись ответа Мин взял парня на руки и понёс в гостиную. Трясущимися руками взял телефон, начал набирать номер и лишь с третьего раза у него получилось позвонить. — Алё, скорая?! Тут парню плохо! — Не уходи...***
Встав посередине берега реки, Юнги достал из кармана небольшой сенсорный телефон, нажал на "камера" и направил на себя. — Здравствуйте, дорогие подписчики. Сегодня я бы хотел объяснить своё поведение в некоторых видео и рассказать, кому-то неинтересную, кому-то жалостливую историю и возможно кто-то был в такой же ситуации. — с лёгкой улыбкой говорил Мин своему телефону. — Ахах, хён, прекрати меня щекотать! Я же, хаха, сейчас от смеха взорвусь! Юнги на несколько секунд закрывает глаза. — У меня был ребёнок — уверенно сказал Мин, снова открывая глаза. — Смотри, Юнги-я! Я индеец из племени Пак! — крикнул Чимин, выпрыгивая из-за угла, измазанный на лице чем-то чёрным, вроде бы уголь, и одетый в, непонятно где найденный, головной убор из разноцветных перьев. Пак с серьёзным лицом прыгал на месте, как обезьянка. — Индеец ты мой — сказал Юнги с улыбкой от уха до уха — Через год ты будешь вступать в племя Мин, а я буду твоим вождём — величественно произнёс старший, потрепав волосы Чимина. — В один день... У него очень сильно заболело всё тело — немного препинаясь, с той же лёгкой улыбкой начал Юнги — И пришлось вызвать скорую помощь. Они забрали его в больницу. — Доктор! Доктор, скажите, что с ним?! — кричал Мин женщине, которая вышла из кабинета, куда положили Чимина. — Доктор сказала мне: "пациент Пак болен лихорадкой Эбола" — Что... Что это такое?! Что будет с Чимином?! — Для тех, кто не знает что это, рассказываю. Заболевший представляет огромную опасность для окружающих. Передача вируса возможна и через плохо простерилизованные иглы и инструменты. Инкубационный период продолжается от 4 до 6 дней. Больных беспокоит непрекращающаяся головная боль, понос, боли в животе и мышцах. Через несколько дней появляется кашель и острые боли в груди. На пятый день возникает сыпь, которая позже исчезает, оставляя за собой шелушение. Развивается геморрагический синдром, появляется кровотечение из носа. В большинстве случаев следует... летальный исход, примерно на второй неделе болезни. Больной умирает от обильных кровотечений и шока — до двух последних предложений парень говорил всё с улыбкой, но на них он сломался. Кажется, Юнги заучил это, как молитву. — Юнги-я — хриплым, еле слышным голосом сказал Пак. Когда он увидел Юнги, вошедшего в палату, то сразу начал улыбаться. — Привет — всё, что смог выдавить из себя Мин, когда увидел Пака таким болезненным. У него была бледная кожа, обтягивающая выпирающие кости. Чимин не мог шевелиться, двинется — всё тело пробьёт жгучей болью. — Хён, скажи мне... Я умру? — теми жалостливыми глазками смотрит. — Нет... Нет, Чимин. Ты... Ты выживешь. Ты поправишься. Ты пойдёшь в университет, у тебя появятся друзья, много друзей. Через год мы обвенчаемся и будем жить долго и счастливо — Юнги и сам не верит в то, что говорит. Врачи сказали, что шансов выжить у Чимина почти нет. От этого на глаза наворачиваются слёзы и не сдержавшись Мин начинает рыдать. — Хён, пожалуйста, не надо плакать. Если я умру — ты найдёшь себе другого человека, которого полюбишь даже больше чем меня — с мягкой улыбкой успокаивал Пак. — Он... уходил у меня на глазах. Знаете, так сложно смотреть на его улыбку... Он и сам прекрасно понимал, что умрёт, но всё равно улыбался — вновь Юнги плачет. — Я ещё полон сил! Бежим быстрее, хён! — бодро кричал парень где-то впереди, а Юнги плёлся за ним сзади, выдыхаясь. — Чимин... Постой! Я не успеваю за тобой! — Давай давай, Юнги-хён, тебе нужно сбросить вес! — Сел на диету я, а бегаешь ты — чуть слышно буркнул старший. — Потом его не стало... Это было весной, моё любимое время года... — Неееет! Пустите меня к нему! — судорожно кричал Юнги, вырываясь из крепких рук санитара. — Сожалею вашей утрате. Вы ничего не сможете с этим сделать. Примите это и живите дальше — говорил безэмоционально доктор. — Нет! Вы врёте! Он не умер! Отпустите меня! — как только мог, Мин выкручивался из сильной хватки, но всё тщетно. — Принесите успокоительные! — крикнул доктор медсестре, которая стояла рядом и наблюдала за этой картиной. Юнги кричал во всё горло, вырывался. Он не мог поверить в то, что его Чимина больше нет. Он не представлял дальнейшей жизни без него. Мин больше никогда не увидит его улыбку с глазами-полумесяцами, не услышит звонкий смех, не почувствует его объятия на своём теле. Но Юнги не был таким эгоистом, думая только о себе. Чимину было всего 17 лет. Он столько всего не успел сделать, увидеть, почувствовать. Он не прожил полноценную счастливую жизнь. Если бы только Юнги знал о том, что случится... — На основе этого случая у меня иногда случаются приступы. Я... не могу контролировать свои эмоции, то что я делаю, свои слова. Я, будто переношусь в те моменты, проведенные с ним. И никак не могу это контролировать. — Ах, хён, я так люблю тебя! — С тех пор прошло три года — снова с лёгкой улыбкой, но уже с капельками слёз на щеках говорит Юнги — А я так и не успел сказать ему, что люблю его. У меня до сих пор происходят приступы от которых я ещё больше схожу с ума — улыбается шире — хах, как классно. — Надеюсь, ты потом послушаешь это сообщение. — Я не могу избавиться от мысли о нём, не могу полюбить другого. Пока у меня всё плохо — несмотря на то, что творится у Юнги в душе — он улыбается — Но... надеюсь, когда-нибудь всё будет хорошо. Пока. — И да, я звоню тебе просто чтобы напомнить, что я люблю тебя, хён.