И я хотел бы уйти, но мне друзей подвести Не дают ошметки чести да совести Oxxxymiron — Биполярочка
Арсений был очень рад свежему воздуху, о чём не преминул сказать на камеру. Ему до жути хотелось продышаться и размяться перед тем, как вернуться в пыльный зеленоградский ДК на концерт. На улицах было удивительно пусто и чисто, и от этой условной стерильности у Арса опять засосало под ложечкой — с самого утра его терзало невесть откуда взявшееся плохое предчувствие, которое он упорно списывал на накопившуюся за время гастролей усталость и недосып. Из задумчивости его вырвал оклик начинающего замерзать без движения оператора. Взяв себя в руки, Арсений улыбнулся на камеру и продолжил молоть ни к чему не обязывающую чепуху. Отсняв план, они направились к набережной. Сам Арс приехал в Зеленоград налегке, не захватив ничего, что защитило бы его от внезапного похолодания, поэтому сейчас он утопал в пуховике Шаста. Это проявление заботы немного выбило из колеи и осчастливило одновременно — Антон буквально насильно всучил ему пуховик и не отлипал, пока Арсений не надел его, после чего Шаст собственноручно его застегнул и обмотал шею Арсения шарфом Оксаны. «Вот теперь можешь идти на улицу, » — подмигнул, зараза, и отпустил. Арсений, обычно тонко чувствовавший людей, рядом с Шастуном ощущал себя валенком, что его дико бесило. И сегодняшняя выходка стала последней каплей — вечером, после концерта, в расслабленной и непринуждённой обстановке, он поставит вопрос ребром. И не отступится. Когда они снимали планы на набережной, Арс услышал звук смс-оповещения, на которые не обратил внимания — никто, кроме МЧС и рекламы, не мог его побеспокоить. Вспомнил он о сообщении спустя время, уже когда они почти прибежали к отелю, и был удивлен, когда увидел в качестве отправителя Антона Шастуна. В смске (боже, кто в век интернета пользуется смсками?) была короткая фраза. «Не возвращайся сюда». Арс несколько секунд пытался понять сообщение. То есть «не возвращайся»? В чём смысл? Что произошло такого, что ему нельзя видеть? Они испортили его одежду? Готовят ему сюрприз? Хотят его разыграть? Столько вопросов, и все без ответа. Что насторожило сразу — Антон себя так обычно не ведёт. Если уж есть косяк, то он его будет скрывать до последнего — мол, вдруг пронесёт и никто не заметит ничего; если это розыгрыш — то подводкой занимался бы Позов, ему это удаётся лучше всех благодаря харизме и таланту из ничего выстраивать связную историю. Серж бы ему просто позвонил, не размениваясь на смс-ки. А чтоб вот так вот, прямо в лоб заявлять… — Ничего не понимаю… — Арс развернулся к оператору. Тот отвлёкся от ковыряния в камере. — Тебе сейчас наши ничего не писали? Он пожал плечами — «не-а». — Ладно, давай дальше, — Арсений развернулся и побежал; душащее с утра беспокойство внезапно проснулось. Ещё издали Арс заметил подозрительное оживление в районе отеля, и припустил к нему. Обычно фан-клубы такими толпами не ходят, шум от множества людей было слышно аж за несколько сотен метров; волнение, которое удалось приглушить, снова начало цепкими лапками впиваться в сознание, подчиняя себе. Арс вытер вспотевшие руки об куртку, пообещав себе, что, как только они вернутся из тура, он обязательно посетит психолога. Ну или психотерапевта, там как пойдёт. Когда Попов вынырнул вместе с оператором из-за поворота, он ожидал увидеть всё, что угодно, но не оцепление из полицейских машин, кучу людей в полном военном обмундировании и вьющихся между ними репортёров с микрофонами и диктофонами. Он опешил. Оператор, оценив происходящее, спрятал камеру в кофр и попятился назад, чтобы развернуться через несколько метров и сбежать. Арсений даже не обратил на это внимание, пытаясь вникнуть в сюрреализм происходящего. Он протёр глаза, легонько ущипнул себя за ладонь. Снующие туда-сюда группки спецназовцев, обвешанных огнестрелами и приборами, никуда не делись. Простояв несколько секунд в ступоре, Арс ринулся к оцеплению, где его стопорнул один из спецназовцев. — Э, куда?! Стоять, не подходите! — В смысле? — шок начал подкатывать удушающими волнами к горлу. Арс не хотел верить своим глазам. За спиной спецназовца к зданию подъехали несколько бронированных автомобилей, из которых высыпали ещё несколько полностью экипированных отрядов, моментально рассредоточившихся по периметру и взяв на мушку окна отеля. — Стрелять буду! — Там мои коллеги! Пустите меня! — Арс, наплевав на предупреждение, ринулся вперёд, врезаясь в каких-то людей и отпинываясь от пытавшихся его остановить; в его крови пылал адреналин. Внезапно в отеле послышалась стрельба и крики — снаружи все моментально оживились, кольцо военных сузилось, остальные бойцы ухватили ближайших гражданских, рефлекторно пригнувшихся. Арса железной рукой схватили за плечо и развернули. — Вы что здесь забыли? Немедленно покиньте оцепление! — Н-н-но… там мои друзья! Там вся Импровизация! Пустите меня! Пустите! Арсений дёрнулся в отчаянной попытке вырваться из захвата, за что схлопотал удар кулаком в щёку — скулу, как в дамских романах, обожгло резкой болью. Его развернули, заломив руку за спину, и повели подальше от отеля. Арс отбрыкивался и кричал; его всё ещё не покидала надежда на то, что это очень плохой розыгрыш, что вот-вот из какого-то броневика выскочит весь из себя нарядный Валдис Пельш со стайкой девушек в разноцветных платьях, которые разбросают вокруг него конфетти и споют какую-то дурацкую песенку, вручит ему букет дурацких цветов и попросит улыбнуться на во-он ту камеру, которую, естественно, не было видно из кустов. Но время шло, его продолжали куда-то вести, а долбаный Пельш всё никак не появлялся. Сил сопротивляться почти не осталось, и Попов на автомате переставлял ноги, изредка предпринимая безуспешные попытки вырваться. Бойца внезапно остановили. — Кого ведёшь? — спросил властным тоном кто-то, кого Арсений не видел, будучи согнутым почти пополам. — Не знаю, залётный какой-то, говорит, ему нужно в отель. — Я Арсений Попов, актёр шоу Импровизация, там, в отеле, мои коллеги, я должен туда попасть! — прокричал тот, пытаясь перебить окружающий шум. — Отпустите его, — приказал голос. Арс выпрямился, потирая потянутое запястье. Перед ним стоял офицер, чуть старше самого Арсения и ниже его на две головы. — Что случилось? Почему меня не пускают? Это что, розыгрыш такой? — К сожалению, это не розыгрыш. Вам необходимо покинуть зону проведения операции. — Операции? Какой операции?.. — животный ужас сковал все движения актёра. Он уже слышал это слово в толпе, но в сию секунду, из уст офицеришки, оно ушатом ледяной воды опрокинулось ему на мозги. Он боялся признаться самому себе в том, что знал ответ на свой же вопрос. Ответ военного расставил точки над i. — Контртеррористической.***
— Арс, всё хотел спросить и забываю — а ты суеверный? — С чего ты взял? — Ну, ты нитку красную носишь. — А, ты об этом. Вообще, все, кто так или иначе связан с театром, в той или иной мере суеверны. — Ага, я слышал. — Вот… Ну, мне так спокойнее, наверное. — А можешь и мне такую повязать? — Ты что, тоже суеверный? Ни за что не поверю. — Тебе чё, нитки жалко? — Нет, конечно. У меня всегда есть с собой запасная. Только её нельзя самому себе повязывать, ты в курсе? — Чего это? — Потому что повязывать должен тот, кто желает тебе добра. Искренне и честно. Обычно я прошу, чтобы мне мама её повязала. — Ну ты же желаешь мне добра, не так ли? — Не смейся, дурак. Давай своё запястье. Арс не помнил, как оказался в одном из бронированных автомобилей. В памяти были отрывки диалогов, истерика, попытки дозваться до командующих и новая истерика. Сейчас он сидел один на жёсткой лавке, рядом с ним был один из спецназовцев (кажется, тот самый, который его встретил — фиг их разберёшь под экипировкой), кто-то из офицеров командования и военный психолог — молодая девушка в штатском. Арс не мог найти места своим рукам — то теребил край шарфа, который стянул с себя, то дёргал язычок молнии на куртке вверх-вниз, то доставал телефон, проверяя, не было ли новых сообщений от Антона, несмотря на то, что громкость оповещений на телефоне была вывернута на максимум. Кажется, ему разрешили остаться после того, как он сказал, что у него есть связь с одним из заложников, но точно он не помнил. Из того, что ему рассказали, Попов понял, что отель захвачен то ли исламистами, то ли просто радикальными дебилами, что их внутри немного, но они вооружены, в том числе взрывными устройствами и огнестрелами, и что из отеля пока никто не выпускали. Благодаря сообщению от Антона, удалось установить время захвата здания и наметить примерный план действий. Арсению оставалось только надеяться, что кто-то из ребят всё-таки успел покинуть отель до того, как в него вломились радикалы. И что Антону удалось спрятаться вдали от всех. Сердце физически рвалось на части. Голова, казалось, вот-вот взорвётся от давления, как кровяного, так и ментального. На звук входящего сообщения в вотсаппе Арсений среагировал молниеносно — со второго раза разблокировал телефон, чуть его не выронив, и запустил приложение. Ему пришло голосовое сообщение от Антона. Арс от счастья не поверил своим глазам — «Боже мой, хоть бы это был он, хоть бы он был жив…» Несколько раз нервозно прожав кнопку повышения громкости для гарантии, он включил запись. Все остальные, находившиеся вместе с ним в автомобиле, столпились вокруг него, напряжённо вслушиваясь. Сначала не было слышно ничего, кроме шорохов, гулкого топота и очень далёких голосов. Через несколько секунд молчания раздался сбивчивый шёпот. «Арс, я надеюсь, что ты прочёл моё сообщение и не пришёл в отель. Тут какая-то хуерга творится, блядь, куча вооружённых бородачей в балахонах, они согнали всех наверх, в люксы, там наши почти все, Оксанку, кажется ранили, но я не уверен. Я сам сижу на нашем этаже в каморке уборщицы, успел сюда заханыриться, но, походу, меня ищут. Арс, мне пиздец как страшно, я не знаю что делать, поэтому буду сидеть здесь, пока меня не освободят, или не убьют, хер его знает. Не приходи сюда, ни в коем случае, слышишь меня?» Арсений откинулся назад, его пробила крупная дрожь. Хорошая новость — Антон жив и более-менее надёжно спрятался. Плохая новость — он всё-таки внутри. «Тоха, я рядом с отелем, но в безопасности. Держись.» — набрал он в ответ. Офицер, чуть отойдя от Арса, докладывал услышанную информацию начальству по рации, спецназовец уселся напротив, и только девушка-психолог — Марина, кажется, — не отходила от него ни на шаг. — Скажите ему, чтобы ни в коем случае не покидал своего убежища, — посоветовала она. Телефон звякнул. На экране было короткое текстовое сообщение. «ДБЛ БЛТ» Арсений истерично засмеялся. «Сам такой. Скажи, на каком ты этаже? И на каком этаже держат заложников? Сколько там бандитов, хоть примерно? Не выходи из своей каморки никуда.» На это сообщение Антон долго не отвечал, и схлынувшее было напряжение постепенно возвращалось. Арсений триста раз успел себя укорить в том, что его сообщение могло привлечь ненужное внимание, и разве что волосы на голове не рвал. Перед глазами мелькали непрошенные картинки того, как Антона схватили и пытают. Нервов сидеть не хватало — Арсений ходил туда-сюда по броневику, покуда ненависть и страх наэлектризовывали его. Через десять минут телефон снова просигналил. Пришло новое голосовое сообщение. «Блядь, пиздец ты долбаёб, Арс. Я и не собирался никуда идти. По моим прикидкам, террористов штук двадцать, но может быть и больше, я видел только две группы. Я сижу на пятом этаже, если не ошибаюсь. Всех остальных держат в двух-трёх номерах надо мной, я хз, сколько людей в отеле было… сука, кто-то идет». Антон на этом не отключил запись — Арсений и находившиеся рядом с ним несколько секунд слушали сначала приближающиеся, а потом — удаляющиеся шаги. Услышав, что на улице оживились, Арсений выглянул в открытую бойницу — на одном из верхних этажей распахнулось окно. Кто-то — лица не было видно — одним резким движением развернул скрученный в трубочку флаг и закрепил его на подоконнике. Чёрный флаг с белой арабской вязью на нём. Окно закрылось так же резко, как и открылось. Арс крепко зажмурился и снова открыл глаза — чуть колыхаясь на ветру, флаг висел на месте. Чёртово происходящее не желало оказываться дурным сном. — Арсений Сергеевич, — снова подала голос Марина, заправляя выбившуюся из аккуратного хвоста прядь за ухо, — пожалуйста, спросите у заложника, не запомнил ли он особых примет нападавших, и есть ли среди заложников врач. — Врач есть, это я вам и без него могу сказать. «Димка… Господи, помилуй, хоть бы его помощь не понадобилась.» Арс написал сообщение, но Антон, если верить статусу, был в сети пять минут назад. Попову оставалось только надеяться, что он просто решил схорониться и поберечь заряд смартфона. С улиц слышались обрывки торопливых репортажей. Несколько раз особо ретивые журналюги стучались в двери автомобиля, дабы добиться комментария от единственного незапертого внутри отеля актёра Импровизации (было наивно полагать, что его никто не заметил, учитывая, какой концерт он устроил, когда пришёл), за что получали по шапке от охранявших броневик бойцов. Арсений почувствовал себя ватной куклой — ему по-прежнему не хотелось верить в происходящее, но, набегавшись по автомобилю, он вымотался. Ему предложили воду и какой-то сухпаёк, но Арс отказался — ничего не лезло в спазмированное горло. Арсу вспомнилось, как пару дней назад Антон попросил его повязать красную нитку на руку, как у него самого. Арс исполнил его просьбу, ментально сгорая от распирающих его ощущений. Было принято, повязывая этот оберег, желать человеку добра — Арсений до боли в душе желал ему этого, отчаянно концентрируясь на касании кончиками пальцев тонкого напряжённого запястья. И нихуя его не спас кусок ёбаной нитки. Арс размахнулся и впечатал кулаком в стену — на моментально покрасневших костяшках проступила кровь. Удар вышел гулким — все, находившиеся внутри, оживились и обратили на него внимание. Боль в разбитых суставах немного взбодрила и вернула ощущение реальности. Он посмотрел на часы — время подходило к пяти. По идее, через два часа у них должен был начаться концерт, мелочно подсказал ему мозг. Сейчас они бы разогревались, пробовали звук, разминали мозги незамысловатыми играми и всячески веселились. Вместо этого он сейчас сидит без малейшего понимания, что произойдёт в следующую секунду. Сама судьба, сука, решила сыграть с ним в импровизацию. Снова заслышав оживление на улице, Арс прильнул к бойнице и, присмотревшись, тихо вскрикнул. В распахнутых дверях отеля стояли двое мужчин, и, к ужасу, Арс узнал в одном из них Позова.***
Террорист — коренастый мужчина с короткой бородой — громко вещал что-то на плохом русском; Арс уловил слова «самоопределение», «обман», «власти», «вывод войск». Дима держался достойно — на его бесстрастном лице не дрогнула ни одна мышца. Захватчик говорил и говорил, размахивая рукой с чёрно-белым флагом, второй рукой он, видимо, придерживал Диму за связанные за спиной руки. Арс от волнения до крови прокусил губу, дыша через раз. Ладони взмокли моментально. Террорист закончил речь и окинул взглядом толпу. Затем он толкнул Позова в спину — тот, спотыкаясь, шагнул вперёд. И ещё раз. Медленно пошёл вниз по лестнице, не оборачиваясь и смотря перед собой. Арсений было дёрнулся выйти ему навстречу, но девушка-психолог удержала его на месте, покачивая головой. Арсений вернулся к бойнице как раз в тот момент, когда боевик внезапно сдвинулся с места и в несколько шагов нагнал Диму на последних ступеньках лестницы. — Что он делает? — спросил Арс полушёпотом. — Мне очень жаль, Арсений Сергеевич, — на лице девушки застыло выражение глубокой скорби. — Что… Что вы имеете в виду… Дима остановился, услышав звуки за спиной. Обвёл взглядом толпу и остановился на бойнице, из которой Арс смотрел на него, как заворожённый. Воцарилась мёртвая тишина. Боевик ухватил Позова за шкирку и начал нараспев читать что-то на арабском. Послышались щелчки снимаемого с предохранителя оружия — спецназовцы были наготове. Арс не сводил взгляда с происходящего, с трудом сглатывая вязкую слюну и шепча «нет-нет-нет-нет-нет», как заведённый. Закончив читать молитву или вторую речь, боевик достал из кармана нож и приставил его к горлу Димы. Арс, отпихнув от себя психолога и офицера, выбежал на улицу из автомобиля и замер, не в силах сдвинуться с места. Напряжение буквально звенело в воздухе. Попов застыл с раскрытым ртом. На глаза навернулись слёзы. Дима едва заметно качнул ему головой и отвернулся. — О Аллаху акбар! — вскрикнул террорист и одним резким движением вскрыл заложнику горло. Позов вздрогнул, судорожно захрипел, упал, завалившись набок, ещё несколько раз содрогнулся и замер. Ярко-алая кровь била фонтанчиком, забрызгивая ступеньки и обувь боевика. Арс заорал на всю площадь что-то нечленораздельное и ринулся к телу Димы. Спецназовец с офицером силой утащили его вовнутрь автомобиля, пока остальные провожали взглядами уходящего внутрь отеля террориста. — Выпустите меня! Выпустите! — Арсений метался по автомобилю, его глаза налились кровью, он тяжело дышал и то сжимал, то разжимал кулаки. Казалось, ещё чуть-чуть, и из его ноздрей повалит дым. — Арсений Сергеевич, держите себя в руках, сейчас ваш гнев вам не помощник. — А что помощник?! Вы, блядь, видели, что он сделал?! Они его отпускают?! Неужели его так запросто отпустят?! Вы же всё видели! Он только что зарезал Диму, сука! Диму, блядь! — Мы не можем рисковать оставшимися заложниками… — Да… да вы… Слова кончились. Арсений сполз по стене на пол броневика, закрыв лицо руками и содрогаясь в рыданиях. Мысли спутались. А где-то там, в какой-то каморке на одном из верхних этажей, дрожа от страха, сидел ничего не понимающий Антон. И ему наверняка душно и одиноко. И дико страшно. — Арсений Сергеевич, пожалуйста, посмотрите на меня. Я сожалею о вашей утрате, но гнев сейчас никому не поможет, тем более вам, — снова подала голос психолог. — У вас на глазах убивали одного из лучших друзей? — глухо пробормотал он, не поднимая головы. — Нет. Но это не первый невиновный, которого убили на моих глазах. И поверьте, если бы бойцы застрелили террориста, велика вероятность, что остальные его сообщники не пощадили бы всех оставшихся внутри. Мне действительно очень жаль, Арсений Сергеевич… — Марина опустилась на колени рядом с Арсом, рискуя запачкать светлые джинсы, и положила ладонь ему на плечо. Некоторое время они сидели молча, не двигаясь. Тишину нарушил звон оповещения. Арс выудил телефон из кармана. Это было новое коротенькое голосовое от Антона. «Они вроде ушли наверх, почти все…» — Антон часто дышал прямо в динамик, — «здесь очень душно и мало места, мне не хватает воздуха, Арс, помоги, пожалуйста…» По влажной дорожке на скуле скатилась новая слезинка. Дрожащими от стресса пальцами Арсений, не раздумывая, набрал ответное сообщение. «Держись, солнце, тебя скоро вытащат.»***
Прошло уже несколько часов — на улице стемнело окончательно, большая часть репортёров разъехалась, остались только самые выносливые представители федеральных каналов. У Арса во рту не было ни маковой росинки, и его организм будто перешёл в режим экономии энергии — каждое лишнее движение давалось с трудом. Даже на переживания не осталось никаких сил, отголоски тревожных мыслей, как отблески сирены проезжающих авто, мелькали где-то на грани сознания. Всё, что ему оставалось делать, это закутаться посильнее в куртку, сидеть, никому не мешая, в уголку и молиться всем существующим богам, чтобы всё разрешилось хорошо. Врачи ещё попытались побороться за жизнь Димы после того, как игиловец зашёл в отель, но безуспешно. Тело, укрытое белой простынёй, увезли буквально недавно, теперь о случившейся трагедии напоминала только подсыхающая на ступеньках тёмная лужа. Тонкие густые струйки стекали по ступенькам, исполосовывая их. Воспаленный мозг Арса сравнил их с этими дурацкими ниточками, повязанными на их запястьях. В порыве минутной ярости он дёрнул свою нить — качественная шерсть вонзилась в кожу, даже толком не растянувшись, заставив его зашипеть от боли. Он отпустил нитку — на коже моментально проявилась алая бороздка. Антон берёг заряд своего смартфона и вот уже несколько часов не выходил на связь. Арс мог лишь надеяться, что с ним сейчас всё в порядке, что он уснул и никак не выдал себя тем ублюдкам, что слонялись по отелю. Попов снова схватился за нитку и начал перебирать её пальцами, прокатывая между подушечек и изредка цепляя краем ногтя. Тонкая красная нить тянулась от его сердца аж туда, на пятый этаж долбаного отеля. Тонкая красная линия отделяла всё происходящее от неизбежного пиздеца. Куртка перестала греть, плечи и пальцы замёрзли окончательно и задеревенели. Спецназовец уснул прямо сидя, девушка-психолог что-то увлечённо читала в смартфоне, изредка с кем-то созваниваясь и покидая автомобиль. Офицер ушёл несколько часов назад и иногда заглядывал к ним, справляясь о самочувствии и о наличии новой информации, с каждым разом выглядя всё помятее и помятее. Арс не заметил, как и сам стал периодически проваливаться в тошнотворную дремоту. Ему виделся лес, густой и непроглядный, в котором он блуждал, ища выход. Между скрюченными ветвями мигали тусклые огоньки, кто-то звал его по имени и постоянно убегал вперёд. Арсений пытался догнать обладателя загадочного голоса, но только ещё глубже заходил в непроглядную чащобу, цепляясь за ветки и спотыкаясь на каждом шагу. Вынырнув из неспокойного сна, Арс несколько секунд просто пытался прийти в себя и успокоить дыхание. В душе была пустота и усталость. Он посмотрел на часы — было чуть больше трёх часов ночи. Вроде как, несколько часов назад внутрь отправляли двух переговорщиков, но они вернулись ни с чем. Целые и невредимые, конечно, но консенсус не был достигнут. С тех пор всё снаружи будто впало в спячку, лишь изредка сменялись караульные, да пара-тройка людей бегали из штаба в штаб. Антон написал ему час назад — пожаловался на то, что у него затекли ноги и что ему дико хочется в туалет и пить. «Помоги себе сам», пошутил он тогда, но Арс даже не улыбнулся. И даже не сразу ответил на его сообщение — просто смотрел будто сквозь экран, на свои дрожащие от холода и истрепанных нервов руки. Внезапно захотелось выпить чего-то очень крепкого, чтобы хоть немного согреться и сбросить переливающее через край напряжение; гневная гиперактивность давно схлынула, оставив после себя опустошение и пульсирующую боль за грудиной. К Попову пришло понимание — похер на все условности, самое важное сейчас — выжить, остальное — такая шелуха… «Ты справишься, скоро всё кончится. Я с тобой.» В голову отравленной стрелой вонзилась мысль — если Антон погибнет, от него у Арса останется только эта куртка. Вонзилась и выбила ещё одну шальную слезинку из глаза. Плотный воротник ещё хранил смесь запаха туалетной воды и сигарет, ими же пахло от концов рукавов — дешёвыми и крепкими, аж горький привкус заплясал на языке. Арс подтянул один из рукавов и всеми лёгкими вдохнул этот запах, представляя, что на самом деле Антон сейчас где-то рядом, он просто отошёл, он сейчас вернётся, будет сидеть рядом, ржать над мемесами из ленты соцсетей и пихать его под локоть, пересказывая всякую чушь. В ушах зашумело от предвкушения — наконец-то к нему вернулась хоть толика оптимизма. Арс почувствовал, что начал согреваться, и снова задремал.***
Начало штурма Арсений проспал. Что, в принципе, было показателем его успешности — военным удалось пробраться по пожарным лестницам на крышу отеля практически неслышно, не обращая на себя внимания. Вторая группа забежала с заднего хода и притаилась там, а вот третья зашла с шумом со стороны холла. Некоторое время был слышен только гулкий топот, доносящийся из отеля. Затем раздалось несколько несвязных криков на непонятном языке, и отель осветился вспышками. Из окон повалил дым, затараторили огнестрелы, где-то из глубины здания раздался громкий хлопок светошумовой гранаты. Он-то и разбудил Арсения. Он подорвался и некоторое время пытался понять, что происходит, затем прильнул к бойнице. — Эй, товарищ! — он повернулся к спецназовцу, намереваясь его растолкать, но увидел, что тот уже на ногах, будто и не спал только что. — Что происходит? — Штурмуют, — шевельнув плечом, ответил мужчина. Мол, какой вы недогадливый, Арсений Сергеевич, по какой ещё причине в отеле, захваченном террористами, может быть шумно в такое время. Раздалось ещё несколько автоматных очередей, очередной взрыв осветил окна на лестничном пролёте. — О, растяжка сработала, — прокомментировал военный, пристроившись к соседней бойнице. — Хреново. — В смысле «штурмуют»? Почему сейчас? — Чтоб не затягивать. Вон, когда Беслан штурмовали, там эти суки окопаться успели, поэтому наших много полегло. Да вот даже сейчас — ещё суток не прошло, а эти уже на лестницах растяжек наставили. Смышлёные, бляди, в рот их етить. — Но ведь… заложники… — Не боись, юморист. Хуже точно не будет. А сейчас, пока эта шваль сонная, самое то их загасить. Расслабленный тон военного выбесил Арса, но тот не подал виду, от греха подальше держа себя в руках. Насколько он вообще мог держать себя в руках, понимая, что сейчас на нескольких этажах ведутся боевые действия, со стрельбой и взрывами. И что Антона могут зацепить в любой момент. Тут Арсения накрыло. Он наконец-то осознал, что происходит прямо сейчас. На ватных ногах он вышел из автомобиля, кое-как подобрался к выходу из отеля и замер, задрав голову. Сердце в груди разве что наружу не рвалось, отбивая чечётку о рёбра. Он поймал себя на том, что вслух читает «Отче наш» — божечки, в каких же глубинах его подсознание вырыло знание этой молитвы. Перед его глазами, будто в замедленной съёмке, падали на землю хлопья пепла, планируя и мягко приземляясь на окружающие поверхности; пару раз его ощутимо задели пробегавшие мимо в суете бойцы, но боли он не почувствовал. В нескольких десятках метров над ним лопнуло накалившееся оконное стекло и осыпалось на холодную землю шипящими осколками. На предпоследнем этаже распахнулось окно одного из номеров. Тут же с крыши, как игрушки на резинках, спрыгнули спецназовцы, и, ловко перебирая ногами, съехали на страхующих верёвках прямо к оконным проёмам, по очереди слаженно и умело в них забираясь. Раздались женские крики и громкие, но неразборчивые команды военных. Стихшая на несколько секунд перестрелка возобновилась, криков стало больше, как мужских, так и женских. Арсений, как заведённый, бормотал строки молитвы, не сводя глаз с горящего здания, всё его тело было напряжено настолько, что он не заметил, как прорвал пальцами подкладку куртки в карманах насквозь. Завибрировавший в кармане телефон в который раз вывел Арсения из забытья. На экране светилась фотография Антона. Не в силах побороть тремор, Арсений провёл по экрану и непослушной рукой поднёс телефон к уху. — Арс? — донеслось оттуда полушёпотом. На фоне был отчётливо слышен стрекот автомата и топот нескольких десятков ног. — Антоша… — Арс, это штурм? Наши в здании? — Д-да, Антош. — Арс, блядь, я хочу отсюда уйти, но мне страшно. Арс, помоги мне, пожалуйста. В голосе слышалось ничем не скрытое отчаяние. Попов проглотил нервный ком и откашлялся. — Антош, п-пожалуйста, не волнуйся. Если т-ты ув-верен, что ты сможешь выйти, то вых-ходи. — Я ни в чём, сука, не уверен! — Антон сорвался на крик. — Я просто, блядь, задыхаюсь в этом дыму и пыли, и боюсь, что меня могут нахуй подорвать! Или пристрелить, причём как наши, так и эти… — в трубке послышался надсадный кашель. — У меня просто не осталось сил, Арс, я хочу выйти, у меня два процента батареи и кислорода почти нет! — Тоша, пожалуйста… — Что, блядь, пожалуйста?! — Тош… Выходи скорее оттуда. Я жду тебя внизу. Некоторое время в трубке было слышно только громкое дыхание и шум боя, затем раздался тихий звон щеколды и скрип плохо смазанных дверных петель. — Тут, вроде, никого. Бля, я не помню, в какую сторону выходить на лестницу. — Т-там две лестницы, справа и посередине относительно меня. Слева — лифт, туда не иди. — Ок, значит, относительно меня они… слева и сильно слева. Понял. Тем временем, из отеля группками по три-четыре человека начали выбегать освобождённые заложники. Кому-то помогали выходящие вместе с ними солдаты, кого-то выводили, держа под руки или приобняв за плечи, кого-то выносили на руках без сознания. На секунду отвлёкшись, Арсений, кажется, узнал в одной из раненных Оксану, но тут Антон, молчавший некоторое время, снова заговорил. — Арс, центральная лестница взорвана. Мне тут никак не про… сука! — Что такое? — Там, блядь, эти… бородатые… прям на лестнице, на верхнем пролёте… сука, Арс… пиздец… — Отдышись, Тош, и беги. Они не догонят тебя. Им сейчас не до тебя. Беги скорее оттуда, пожалуйста, не стой на месте. — Ладно, надеюсь, они меня не заметят из-за дыма… Побежал к крайней лестнице. В трубке в очередной раз повисла тишина; Арс следил, не отрывая взгляда, за верхними этажами. Тем временем, внизу царил кавардак — к выходящим из здания мгновенно подбегали врачи; некоторых откачивали прямо рядом с лестницей, чтобы затем отнести внутрь реанимобилей, с визгом и мигалками отъезжавших от места событий. Они, будто по мановению волшебной палочки, тут же заменялись новыми, в которые заводили или заносили новых пострадавших, как гражданских, так и военных. Арс снова отвлёкся, чтобы поискать взглядом импрокрю, но в сутолоке и неверном свете отблесков пожара разглядеть кого-либо было практически невозможно. Он поднял взгляд наверх — там по-прежнему шёл бой. — Эта лестница перекрыта! — заорал телефон. — Тут с моей стороны дверь огромная, и она закрыта на ключ! — Делай, что хочешь, но не возвращайся к лифту! Слышишь меня?! — Блядь… Спустя несколько секунд из трубки раздался грохот. — Арс, я её не выбью… — шипя от боли, сказал Шастун. — Тут слишком крепкий замок. Нахуя, спрашивается… — Попробуй ещё раз. Выбивай не плечом, а ногой, целься рядом со скважиной. — Блядь, ещё и целиться… Ладно… Грохот повторился, затем ещё раз, и ещё. — Не поддаётся, — прошептал запыхавшийся Антон. — Хоть бы эти пидорасы на шум не прибежали, сука. — Пробуй, блядь! Ещё раз! — Арс, я устал… — что-то зашуршало в трубку. — Я сейчас просто кончусь прямо тут, под этой сраной дверью. — Не сдавайся! — из глаз снова потекли непрошеные слёзы. «Только не сейчас, боже, сбереги его, только не сейчас…» — Антош, не сдавайся, прошу… — А иначе, блядь, как… Может, всё-таки к лифту вернуться, или… подожди-ка… Через секунду раздался скрип открываемых створок. На фоне что-то прогрохотало, совсем рядом зазвенели стёкла. — Блин, и я ещё парюсь. Да тут же пожарная лестница рядом. — Антох, осторожнее только. Она не ржавая? — Сейчас не до осторожности. Ладно, Арс, я полез. Мне нужна вторая рука. — …До встречи внизу. — До встречи, солнц. Арс не поверил своим ушам. Некоторое время он так и стоял с телефоном у уха, оторопев от нахлынувших эмоций. «Солнц… солнц… солнц…» — эхом проносилось у него в мозгу, врастая в извилины и впиваясь в сердце. Адреналин вкупе с услышанным пробудили в нём хрен знает какое по счёту дыхание, опустошая последние резервы внутренних батарей, и Арс, почувствовав прилив сил, рванул с места, намереваясь обежать отель и встретить Антона первым. Продвигаясь вдоль стоящего прямо под отелем окружения, он продирался сквозь толпу освобождённых заложников, отпихивая всех от себя в сторону, не видя никаких препятствий перед собой. Где-то с другой стороны отеля Антон карабкается вниз по долбаной лестнице, и всего какие-то несколько несчастных метров отделяют его от безопасности. И от Арсения. Обогнув здание, Попов всмотрелся в него с торца. На фоне занимающегося рассвета он еле-еле различил в дыму угловатую фигуру, медленно и осторожно, как улитка, сползающую по стене, и он дёрнул в её сторону. Силы снова покинули Арсения, но он бежал, будто от каждого его шага зависит, выживет Антон или нет. Лёгкие ломило от переизбытка холодного воздуха, затёкшие ноги сводило судорогами, слёзы, смешавшись с напАдавшим пеплом, бурыми потёками исполосовали лицо, но это было меньшим, что заботило Арсения в данный момент — боже, какие это мелочи, когда вот, с каждой секундой он ближе к Антону, который, сука, жив, назло всему миру и всем обстоятельствам. Арсений ликовал, преисполненный надеждой. И когда ему оставалось добежать буквально двадцать метров, внезапно из открытого над лестницей окна высунулся один из террористов. Время замедлилось. Вот Антон, услышав сверху шум, задирает голову; вот исламист оборачивается назад, крича что-то на своём тарабарском; вот он закидывает руки за спину… Всмотревшись внимательнее, Арс понял, что тот ищет огнестрел, и пустился со всех ног. Кажется, кто-то из оцепления, плотным кольцом продолжавшегося и за отелем, пытался его задержать, но он даже не обратил внимания, на скорости юркнув прямо между бойцами. Террорист схватил автомат обеими руками и прицелился вниз. Антон зачем-то отвернулся и посмотрел на землю — сейчас он был примерно на уровне между третьим и вторым этажами. Затем несколько вещей произошли практически одновременно. Арсений остановился и заорал «НЕ-ЕТ!» Террорист отвлёкся и посмотрел на Арсения, тут же переводя в его сторону ствол оружия. Антон разжал руки и рухнул вниз. Арсений закрыл глаза. Террорист успел нажать на курок — несколько пуль просвистели прямо у левого уха Арсения, — прежде чем внезапно дёрнуться и, взмахнув руками, обмякнуть на окне. За его спиной показался боец в нашей форме и подал знак стоящим снизу военным, после чего снова скрылся в дымном помещении. Арсений, осознав, что в него больше не стреляют, открыл глаза. Боясь увидеть нечто ужасное, он медленно зашагал к стене здания. Кровь внутри него кипела, он всё ещё не мог отдышаться после вынужденного спринта, в ушах барабанами грохотал пульс. Сделав ещё несколько осторожных шагов, он увидел лежащее без движения тело у самой стены. Страх катком прошёлся по его мозгам, безжалостно давя остатки надежды. Арс встал, не в силах подойти ближе. Из его горла вырвался судорожный всхлип. Тут Антон, застонав, пошевелился и схватился за плечо. Арсений в мгновение ока оказался рядом с ним. — Антон… — на выдохе позвал он, падая на колени рядом с парнем. — Блядь… я, кажется, плечо повредил… — Ты можешь встать? — Арсений легонько прошёлся руками по рёбрам Антона, параллельно оглядывая его с ног до головы. На первый взгляд, всё остальное было целым. — Ща попробую. Опираясь на плечо и руку Арса, он неуверенно встал, перебарывая дрожь в коленях. Арс, приобнимая за рёбра, повёл его подальше от отеля, за окружение. Вернувшись к холлу отеля и прислушавшись к разговорам, Арсений понял, что почти все захватчики были уничтожены, а большинство заложников выведено наружу. Остановившись и отдышавшись, он увидел знакомую залысину на макушке и поспешил к ней, по-прежнему бережно придерживая чуть хромающего Антона. — Стас! — позвал Арс, махая свободной рукой. — Шеминов, мы тут! Стас! — Стасян! — подал голос Антон. Шеминов, услышав знакомый голос, заозирался и, встретившись взглядом с парнями, помчался к ним, широко раскинув руки. — Пацаны… — он настолько крепко сжал их обоих в объятьях, что у Арса заскрипели рёбра. — Хвала небесам, вы в порядке. Арс, стой, что у тебя с ухом? Арсений коснулся левого уха и ощутил под пальцами кровь. Видимо, одна из пуль, выпущенных террористом, всё-таки его задела. Арса передёрнуло. — Живы будем, не помрём, — с усмешкой, сдавленно ответил Антон; видимо, ему тоже не поздоровилось от медвежьих объятий Стаса. — Остальные где? — Вон наши все, — Стас кивнул головой налево. Арс проследил его взгляд и увидел знакомую толпу: Оксану, держащуюся за живот, Серёжу, закутанного в одеяло, Крапа, прочих звукарей и операторов, — и… вот… Мимо них пронесли на носилках ещё одно тело, укрытое простынёй. По массивным чёрным часам на вывалившейся из-под простыни руке Арсений понял, что это Журавлёв. — Он собой Оксанку закрыл, когда мы уходили. Эти сволочи стреляли в спину, я не знаю, у него какое-то шестое чувство сработало, или что… в общем, Окс только задело, а его… — Подожди, как это все, а где Димон? Он внутри остался, что ли? Или врачам помогает? — Его выводили наружу ещё днём, я видел. Арс, ты не знаешь, что с ним? Арс невидяще уставился вперёд. Перед его глазами флэшбеками пронеслись сцены из, казалось, такого далёкого прошлого: снова песочно-серый парапет лестницы, снова блеск обнажённого ножа, заунывная арабская речь и пронзительный взгляд Позова сквозь разбитые очки. И снова, будто в слоумо, разлетаются капли алой крови от умелого взмаха холодного металла, снова сдавленный хрип в ушах, снова эхом по благоговейно молчащей площади «о аллаху акбар». И снова ощущение полнейшей, убийственной беспомощности. Арс очнулся от того, что его трясли за плечи. Стас крепко ухватил его за куртку и пытался дозваться, пока Шастун стоял рядом и наблюдал за ними с плохо скрытой печалью. «Он всё понял, » — пронеслось у Арса в голове. — Арс, алё, ты меня вообще слышишь?! Что с Димой? Он перевёл взгляд на Шеминова, и, не в силах произнести ни слова, покачал головой. Тот выпустил из рук куртку и сделал несколько шагов назад, неверяще смотря ему в глаза. В эту секунду к ним прибежали ребята из импрокрю и замерли, пытаясь понять, почему все трое мужчин молча стоят и смотрят друг на друга. — Слава богу, вы целы! — вскрикнула Оксана. — А Дима же с вами где-то, да? Скажите, пожалуйста, что он где-то рядо… — Диму убили, — перебил её Шастун, подходя к Арсению и цепляясь за его локоть обеими руками. Арс положил свою ладонь поверх холодных рук Антона и развернулся к нему. Где-то позади них Оксана разразилась громкими рыданиями, кто-то — кажется, Крап, — начал её успокаивать, кто-то выругался матом сквозь зубы. Подоспевшие к ним медики принялись уговаривать их вернуться к автомобилям скорой помощи для обследования, кажется, завязалась словесная перепалка, но Арс на это не обращал внимания. Одними губами произнеся «как я рад, что ты жив», он уткнулся лбом в плечо Шастуну. И тут же отстранился, услышав, как тот выругался матом сквозь зубы. Вспомнив, что Шаст жаловался на то, что повредил плечо при падении, Попов отстранился, чуть сжал одними пальцами его ладони и, прошептав «пойдём», направился вместе с ним к врачам, обходя другие группы раненных и солдат. Над Зеленоградом рассветало.***
Арсений выключил телевизор. Последние несколько дней всё внимание было закономерно приковано к ним и к произошедшему в Зеленограде. Антон всё это время провёл в больнице с трещиной в ключице и ПТСР, и Попов от него не отходил практически ни на шаг. Вот и сейчас они в очередной раз смотрели вдвоём какое-то ток-шоу, где холёные людишки в пиджачках рассуждали о том, как же такой страх и ужас мог произойти в прекрасной и спокойной Россиюшке. С лёгкой руки кого-то из журналистов, эту трагедию обозвали «Норд-Вест», и это словосочетание было во всех заголовках. — Кстати, а ты не знаешь, почему именно Норд-Вест? — спросил Антон у сидящего на краю кровати Арсения. — Вообще, это переводится как «северо-запад», а Зеленоград на северо-западе от Москвы находится. Ну и чтоб поэтично связать с Норд-Остом, видимо. — Хуетично, — Антон закатил глаза и, ухватив Арса за плечо, потянул к себе. Тот улёгся на подушку рядом с ним, расслабляясь. — Ты когда в последний раз нормально спал, элекровеник? — В прошлой жизни, — Арс усмехнулся, избавляясь от тапочек и закидывая ноги на кровать. — Отдыхай, дурачина. Я никуда отсюда не сбегу. — Обещаешь? — Обещаю. Арсений устроился поудобнее, поёрзав на месте и плотнее притираясь к Антону. Вот что делает мягкая кровать под спиной — чуть пригревшись, он понял, что засыпает. На грани сна он почувствовал, как тёплые мягкие губы касаются его виска. Всё будет хорошо. Они всё переживут. Главное — вместе.