Записки Болтливого Барда

Жизнь поворачивается то хвостом, то усами, точно вам говорю. По крайней мере, моя жизнь. Казалось бы, что может свести в одну шайку дварфа, тифлинга и… меня? Чистокровного (хоть и непонятно, как это получилось), между прочим, табакси. Честно удравшего от излишне деятельного папочки ажно на другой континент! А что в нашей теплой компании делает добродушный и тупой, как мои когти после месяца бездействия, человек, да еще считающий себя троллем — вообще загадка века! И мало того, что эта самая жизнь нас всех свела, так еще и помотала прилично. То гоблины, то ходячие трупы, то еще чего… И нигде, нигде нет приличного кофе! Ну, зерна, положим, добыть можно, а вот варить приходится самому. Не умеют местные обращаться с благородным напитком, пережигают! Или — варварство! — сластят! Чудовищные существа. Так с кофе обращаться… Но я отвлекся. Итак, что же нас свело вместе? Конечно, Его Величество Случай. Всех забросило на службу к какому-то невесть что о себе возомнившему типу — графу местному. Почему-то уверенному, что я от него не уйду. Ну, и эти тоже. Я от бога ушел, что мне какие-то графья… Хоть все скопом. Один и подавно клыка не стоит. Об этом я, правда, тоже не расскажу. Ни о графе, ни о боге. По крайней мере, пока. А если я вас не зацеплю, то вы в следующий раз не придете. Так что придется, придется позакидывать удочку в пруды вашего интереса, и половить там рыбку живейшего внимания. — Эй, а о чем тогда ты расскажешь, кошак? Хоть про этих своих, сошайников, что-нибудь расскажешь? — слышу я голос какого-то громилы из толпы, и степенно киваю. Про «сошайников» — какое чудесное слово, я его унесу в коллекцию, — немного расскажу, чего б и нет? Нас четверо, хотя чует мой белоснежный хвост, может и больше стать. Был с нами один, все шпиона изображал, появлялся и исчезал, когда вздумается. Колдун какой-то. Жутко важный тип, доложу я вам! Но его я своим не считаю: большего высокомерия я даже среди папочки не видал, а переплюнуть в высокомерии самовознесенного бога — это уметь надо! Так что ну его, про него не буду. Это я к тому веду, что всякие могут и приблудиться, а кто-то и исчезнуть, и ничекошеньки удивительного в том не будет. Так что вы не удивляйтесь, если когда-нибудь действующие морды поменяются. А так… Есть я — прекрасный белоснежный табакси-альбинос, зовусь Раззим Миир, но все зовут меня просто Раз, иногда кошаком или котом — там, где табакси мало. Папенька у меня — самовознесенный бог, Мииррен который, последний. Высокомерная сволочь, тиран, деспот, мразь и просто сучность, от которой я удрал на другой континент и возвращаться не планирую. Вообще я, по идее, должен быть человеком или полукровкой. Или не быть вовсе. Но ему глянулась моя матушка, а божественная магия постановила, что быть мне табакси, хоть и с особенностями. Собственно, смерть матушки мне и позволила удрать, как это ни печально звучит. По его вине, как водится. Ах, мама!.. Слушала бы меня — удрали б вместе! — Не, ну про отца-бога ты не заливай, ладно просто кто-то из небожителей, но бог?! Мы, по-твоему, что, идиоты совсем? — слышу я возмущение из глубины таверны. Мил… кажется, эльф, если ты думаешь, что я оправдываться начну, то ты это дело прекращай — думать — не твое оно, решительно не твое. Хочешь — верь, хочешь — не верь, а рассказчика не перебивай. Так вот, на ком это я остановился? Ах, да. На себе, любимом. Но обо мне довольно. Второй примечательный тип — тифлинг. Амнон. Все зовут его Чертом, я мысленно иначе, чем Высокомерная Наглая Задница (сокращенно ВыНаЗа, ага), не называю. Потому что он таки высокомерная наглая задница. Но дело с его красным аристократейшеством иметь можно. После меня он у нас самый умный, а говорить только с собой мне, право, скучновато. Да и решения у него нестандартные. Знаю, что подвернись ему что-то выгодное, продаст меня безо всяких угрызений совести, но это врагам сначала надо найти, чем его зацепить. А на что попало он не цепляется, так что его надежность я оцениваю высоко. Да и удрать от графа он нам и организовал, а это дорогого стоит! Самый приличный человек в нашей компании — Снус. Он круглый дурак и считает себя троллем. Его палец, который не прирос, с ним не согласен, но его вера крепка, и он все еще считает себя троллем. Мысленно я его Тролленком и зову, по уму — что подменыш из детской сказки. Зато добрый, порядочный, вежливый. Приказы выполняет! Помогает всем, до кого дотянется! Шуток не понимает, правда. Зато я с него порою хохочу до колик… Вот посудите сами: кто ж еще может увидеть руку, явно принадлежащую мертвецу, и пожать ее? Только наш Снус, больше никто не может. Верное плечо, пустая голова, добрый нрав — вот и весь Снус. А последний… последнего я б притопил в придорожной канаве, но Снус расстроится, нельзя с ним так. Потому я этого типуса и терплю. Злобный, агрессивный, чуть что, на драку нарывается, все время пропадает незнамо куда… Даже в тюрьме сидел! За нападение на главу разведки. В помещении, полном стражи, ага. Воплощенная злобная тупость. Дварф. То ли Торгрин, то ли Торгрим, я его по имени сроду не звал. Мозгов — как у чаечки, и вечно втягивает нас в неприятности на ровном месте. Помяните мое мяу, кончит в кабацкой драке, начатой им же по глупости. Его любит только Снус, и что наш Тролленок в этом Гоблогрызе — а я его именно так называю, за ненависть к гоблинам — нашел, непонятно. Вот такая вот у нас компания. Уживаемся худо-бедно. Но немного поменять состав я б не отказался, и кто знает, будет ли судьба мне благоволить? — А что ты изначально рассказать-то хотел, балабол хвостатый? — слышу я все того же скептического эльфа. Игнорирую. Ну его, в леса эльфийские, нудный он и скучный. И вообще, не балабол, а бард — называй правильно! Про день я хотел рассказать. Необычный своей обыкновенностью, что нашей компании несвойственно. Мы тогда приплыли в портовый город, может — в этот, может — в другой, но суть в том, что Амнон организовал нам безопасное отплытие на контрабандистском корабле. И этот самый корабль после череды приключений привел нас в прекрасное место. Место, где варили нормальный кофе, и водились табакси. В порт. Первое, что я сделал, это спросил у капитана, где здесь водится пристойный кофе. — В «Протекшей крыше», — ответил он, и глаза мои полезли на лоб. Но я решил поверить и проверить. И не прогадал! От неказистого, кособокого зданьица в три этажа, окруженного мусором, шел такой потрясающий аромат, что даже запах того самого мусора перебивал. Начисто. Я кинулся в это чудное место, волоча за руку Амнона, и впал в полный восторг. Внутри оно оказалось больше, чем снаружи, с добротной мебелью, украшенное, все, как я люблю! И кофе. Много кофе. Разного кофе! Наконец-то не нужно было варить самому! А я, между прочим, кофе предпочитаю пить, а не варить! Желательно, большими кружками. Так что в эту самую «Крышу» я влетел на крыльях любви. К кофе. И меня там настолько хорошо поняли, что выдали большую деревянную кружку для нектара богов. И яблочный пирог. Дороговато, но выдали. Чудесное место! Но… я отвлекся. Помимо кофе, меня восхитило то, что на месте владельца этого чудо-заведения находился сородич. Табакси! Только черный. И морда у него была предовольнейшая, что решительно невозможно там, где нет других табакси. Как приключенец со стажем говорю! Именно у него я и запросил самую большую кружку вкуснейшего, черного, как сама ночь напитка. С корицей. И получил его. А напившись кофе по самые усы, и скошачив максимальное количество местной, тающей во рту выпечки, я снял комнату. С кроватью! Кто спал в пещерах и в лесах, тот кровати (и горячей ванне) радуется, как мамке родной, если не больше. А у меня, знаете ли, огромный опыт сна где попало. И на чем попало. А иногда даже и в чем попало. Ну да не будем о грустном. Удовлетворив минимальные потребности в котфорте, я заручился согласием хозяина на посещение временных моих покоев гостьями, и отправился приводить себя в порядок. Душистое мыло здесь было выше всяческих похвал! Еще и пахло каким-то весьма приятственным сбором трав, напомнивших мне о лугах, травах, и беззаботной юности. К несчастью, приличной одежды у меня было немного. Один лишь синий фрак с прекрасно пошитыми брюками в комплекте, да еще и «засвеченный» уже на одном приеме, кончившемся весьма плачевно. Пришлось магией пятна крови выводить с него… Ну да это не важно! Важно то, что альтернатив я с собой не носил, а посещать лавки портных решительно не хотелось, так что пришлось стать белым в синем, так сказать. Хотя белый цвет моей шерсти неплохо сочетается с синим. Но вот… не под цвет глаз, увы-увы. Перед зеркалом я крутился так и эдак, и поправил сей чудесный наряд во всех возможных местах, даже отверстие под хвост ухитрившись сделать не сильно заметным. (А что? Не заправлять же его в штаны, это такая же часть меня, как лапа или… лапа). И только я, как порядочный, намылился отправиться в какой-нибудь район поприличнее из этой самой «Крыши», даже дверь открыл, как мое внимание привлекла восхитительная мохнатая неприятность. Черная, ладная, чудесно скроенная природой кошечка. Миниатюрная! Зеленоглазая! И ниже меня аж на голову. В общем, виденье неимоверной красоты… в переднике официантки. То есть, почти наверняка родня нашего хозяина. Эх! А это чудо, робко посмотрев на меня, поинтересовалось: — Дядя просил спросить, все ли вам у нас нравится? Может, чего-то не хватает? — и голосок тоненький, вот-вот замолкнет от страха. А я возьми и ляпни, прокляни папочка мой невоздержанный язык: — У меня все замечательно, дорогая. Не хватает только черного хвоста, что так чудесно выглядит, переплетаясь с белым. — Ты флиртуешь, как кретин, — слышу я язвительную реплику откуда-то из зала. И вынужден со вздохом признать правоту комментирующей незнакомки. Что есть, от того не убежать, и хвоста от того не спрятать. Ну да я отвлекся. Кошечка, видно, тоже решила, что мои способности в общении с более умным, чем наш, полом, изрядно пострадали за время странствий, и на мгновение замерла, словно в ступоре. А потом опустила свои прекрасные зеленые глаза и пробормотала, глядя на передничек: — Я постараюсь вам чем-нибудь помочь! — и сбежала. То ли смутил, то ли возмутил, кто ж их поймет, едва знакомых-то барышень. Не бегать же за нею и не спрашивать, не правда ли? Это как-то уж слишком навязчиво, да и некультурно, уж об этом-то я пока не забыл, несмотря на многие месяцы, проведенные там, где ни одного прекрасного хвоста ни найдешь. (И нет, тифлинги ни в счет. И если вдруг кто вспомнит мои эксперименты по юности… тифлинги ВСЕ РАВНО не в счет! Особенно мужского пола!) В общем, с быстрым поиском компании у меня не сложилось. Но будучи оптимистом по натуре, я не отчаялся. В конце концов, не зря же я наряжался? Намеченная прогулка просто обязана была состояться, так что я отправился на прогулку по городу. И искал я, конечно, черных кошечек. Есть у меня такая слабость — все-таки, черное с белым смотрится красиво. В этом смысле ни одна другая разумная раса не сумеет хоть немного затмить табакси, хоть среди них, среди других, и бывают настолько чудные экземпляры, что пройти мимо не получается, даже если очень хочется. Город оказался в целом так себе: из плюсов лишь то, что тут был Кофе и масса сородичей, но особой красоты и изящества я не обнаружил. Зато нашел кафе с открытой террасой, на которой не было ни души, кроме совершенно волшебной барышни-табакси. Черной, с белыми пятнами. В драгоценностях, в пышном платье… словом, не чета вашему покорному слуге. Но, как известно, кто желанию рискнуть не поддается, тому кофе никогда не достается, так что я запасся природной наглостью, заглянул чудесной — кстати, на сей раз синеглазой — мадам в глаза, вежливо поклонился, и произнес: — Позволите составить вам компанию? — Вы приключенец, не так ли? — поинтересовалась она вместо ответа, и мои усы мелко задрожали. Чем же я себя выдал? Хотя… — Путешественник, бард и искатель приключений на ту часть, что гордо носит белый хвост, все верно, — брякнул я, еще больше наглея и усаживаясь напротив чудесной леди. — Тогда составьте, отчего же нет. У вас, наверное, скопилось немало прелюбопытнейших историй? Не буду утомлять вас, дорогие мои слушатели, дословным моим ответом. Скажу лишь, что поведал барышне о том, как Снус пожал лапу мертвецу, от души ее насмешив (спасибо, Снус, ты настоящий друг и поставщик курьезов), и рассказал пару историй из своих старых странствий. Как жил в пустыне, скрываясь от отца (не поминая, от кого скрывался), и учился выживанию в недружелюбных к хвостатым условиях. И как столкнул своей болтовней пару кораблей пиратов, капитаны которых оба очень хотели мою белоухую голову в качестве сувенира. В общем, ни соврал ни словом, разве что слегка раскрасив жизнь кружевами, и, кажется, завоевал некоторую толику ее расположения. Да и просто заметно отдохнул! Люблю я, когда меня слушают, есть такой грешок. — Ага, особенно если тебя за это бесплатно кормят, — слышу я ехидцу в голосе трактирщика. И за это тоже, кто поспорит? Ноооо… Суть в том, что дама меня слушала, почти не отвлекаясь на приятственно пахнущую пищу. И только когда я наконец закрыл пасть, ехидненько заметила: — Мне нравятся твои рассказы, я хотела бы послушать еще, но... ты не представился. Как же я смогу тебя найти, если не смогу прийти сюда завтра вечером, как хотела? Если бы я мог побледнеть под белой своей шерсткой, я бы побледнел. Морда моя вытянулась, глаза стали до невозможности широкими, и я почувствовал, как кровь приливает к щекам и к кончикам ушей, наверняка порозовевшим. Хотелось рухнуть куда-нибудь в подземелье и тотчас же бросится на меч неведомого врага. Но вместо этого я пристально рассмотрел свои передние лапы, отмечая изящество коготков, собрался с духом, и произнес: — Прошу прощения, госпожа, я так увлекся беседой с вами, что забыл обо всем на свете. Меня зовут Раззим Миир, и я к вашим услугам. Все остальные знают меня под именем Раз. Прошу прощения. Это страшно невежливо с моей стороны, и я… Меня перебил ее смех. Звонкий, как звон бокалов друг о друга после особенно славной победы. — Случается. Меня зовут Алора Лерон, Раз, встретимся здесь завтра... скажем, после заката? — Конечно! Я с удовольствием составлю вам компанию еще раз! Она ушла, а я остался смотреть ей вслед и думать: то ли я идиот, то ли очень везучий идиот. Или… Идикот? Как думаете?

Из записок Болтливого Барда, написанных после очередного бесплатного ужина.