***
Когда клуб веселых и находчивых деликатно поимел их, Вова решил, что нужно идти своей тропой. К черту этот замыленный формат номеров, к черту табу на политику, к черту неприязнь к обсцессной лексике. Квартал прижился и полюбился, как прижился и Жека Кошевой по прозвищу «Лысый». Угловатый худой парнишка с огромной харизмой, блестящими глазами и живой мимикой. Ну как его было не взять в команду? Это уже потом он оброс опытом, уверенностью, хотя импровизировать так и не научился. Порой забывал слова, смотрел так беспомощно и жалко, что Зеленскому хотелось бросить ему спасательный круг. - Ты опять строчки местами поменял, Жек. На прогоне же было все нормально. Но это не критично, конечно. После таких разговоров Кошевой срастался со сценарием: спал с текстом под подушкой, с утра чистил зубы и запоминал сценки, завтракал с листами, в машине перечитывал одни и те же куски. Удивительно, как он трахался без папки формата а4. Такое бы его партнерши вряд ли вытерпели. Зеленский умудрялся запоминать кучу разных номеров, разговоры, шутки, новости и совершенно лишнюю информацию в рекордные сроки. И как все это помещалось в небольшую голову? Чем больше выпусков Квартала выходило, тем сильнее Женя очаровывался их несменным лидером. Всегда деликатный, остроумный, веселый. И где таких делают? Наверно, уже не выпускают. - Как ты этому мужику из зала ответил, что он сразу заткнулся, я бы никогда не додумался, - Женька смотрел с таким восхищением, что даже неловко. Старший товарищ улыбался, дружески хлопал по плечу. Все приходит с опытом, со временем. Но в случае Кошевого - время только сильнее вдавливало на подкорку знакомый образ. Даже через десять лет он очарован, как четырнадцатилетняя девчонка. Непонятно, как остальные ничерта не видят. Кроме Мали. Она всегда была по-женски проницательна и умна. Именно Кравец посоветовала Зеленскому делить номер с кем-то из ребят, раз он хреново спит в одиночестве. И именно она подсуетилась, чтобы Пикалову давали другой номер, а Женю селили с Вовой. С того момента появились чудесные воспоминания, связанные с игрой Монополией, гонками и футболом на приставке, совместным чтением книг. Женя любил эти вечера, когда он матерился вслух, Владимир курил прям в номере, долго играла Адель вперемешку с AC/DC. Было чертовски уютно, правильно, важно. Желать ему спокойной ночи, а потом еще полчаса пялиться на расслабленную неширокую спину в бледном свете фонаря. Пялиться и ничерта не делать - как девиз Кошевого по жизни. Лена, по доброте душевной, первое время давала какие-то советы, но потом тоже забила. Поговорить, что-то объяснить, позвать на свидание - все звучало так дико, что Жека почти краснел и мысленно молился, чтобы Вова никогда не услышал эти абсурдные предложения. Зеленский же верный до зубного скрежета. Он любит свою страну, жену и собаку так сильно, что даже под страхом смерти не изменит. В этом Евгений был уверен на 100 процентов, нет на 101%. Что ему оставалось, кроме как глупо ловить теплые взгляды в свою сторону, крепко обнимать при встрече и строчить сообщения по поводу и без? Правильно, ничего.***
Они много взаимодействовали на сцене и вне ярких прожекторов. Но Кошевой запомнил только три момента. Они так плотно поселились в мозгу, что их уже не выжечь. Первый случился лет десять назад. У них был чудесный автобус с широкими сидениями, где могли растянуться во весь рост актеры во время гастролей. А колесили тогда по всей стране месяц-полтора, потому хороший отдых был нужен не меньше, чем кофе по утрам. В один из таких переездов Жене не спалось. Он ворочался около часа. Чертов боевик, который притащил Зеленский, был настолько отвратительным, что Женя задремал на полчаса. А когда фильм закончился, уже не мог уснуть. Смотрел в окно, пытался читать, пересматривал на телефоне старые фотки. Ничего не помогало. С утра концерт, вечером еще один, но уже в другом городе. Не спать - самое худшее решение в такой ситуации. Бессоннице способствовала и ебанутая физиология жениного организма: при длительном отсутствии жены под боком его мучали влажные фантазии, уснуть без разрядки получалось только при дикой усталости. - Ты когда-нибудь уснешь или как? - тихо шипел Вова, придвигаясь к другу. Им достались самые козырные места в конце салона. Три сидения раскладывались в приличную кровать, по меркам автобуса, конечно. Они практически не мешали друг другу. Разве что временами, когда Зеленский пинался во сне. Но ему это можно было простить. - Да я уже месяц не трахался, скоро взвою, - оправдывался Кошевой, также приближаясь к товарищу, чтобы их шепот не перебудил всех остальных. - Ох, горе ты мое, - Женя не видел, но точно знал, что Зеленский закатил глаза. Это было так в его стиле. А потом случилась первая «отметочка». На крепкий стояк младшего товарища легла чужая рука. Кошевой что-нибудь обязательно пизданул бы по этому случаю, если бы ему хватало воздуха. Рука невозмутимо делала поступательные движения. У Жени прыгали яркие линии перед глазами, а грудь сдавило невидимой арматурой. Кончил он быстро. Зеленский также молча вытер пальцы салфеткой и отвернулся к окну. Утром оба сделали вид, что ничего не произошло. Только Лена смотрела на них чересчур подозрительно, но тоже молчала. Ох, уж это женское чутье. Или хороший слух? Вторая ситуация случилась прилюдно, от этого Кошевой был готов провалиться под землю. Сразу в ад, в котел с кислотой, чтобы наверняка. Они играли номер с роботом-собутыльником девять раз, все было хорошо: ненастоящая водка, искусственное опьянение, фальшивая вседозволенность. Юбилейный-десятый раз пошел по пизде. Женя понял это, когда Владимир прыгнул, обхватил его ногами и крепко поцеловал. До этого губы у Зеленского были сухие, горячие и совершенно неподвижные. Но в этот раз в рот робота-алкаша проник тонкий и вертлявый язык. Как у змеи. Нет, хуже. Вряд ли эти пресмыкающиеся могут вызвать жар, неконтролируемое потоотделение и тахикардию. А Зеленский может, зараза ползучая. Лысый не знал что делать в такой ситуации, единственной дельной мыслью было ответить, чтобы зрители в Полтаве не поняли подвоха. Можно было, конечно, убежать со сцены. Но, во-первых, это непрофессионально. А, во-вторых, как слинять от проблемы, когда она висит на тебе, крепко обнимает за шею и плотно обхватывает ногами в районе поясницы? Правильно, никак. Вован точно зараза, он еще и дразнился: скользил языком по небу, проходился по зубам. Даже пальцами затылок оглаживал. То ли страсть изображал, то ли ебу дал окончательно… - Это че щас было? - Жека спрашивал по тексту, но без толики наигранности. Он реально удивлен, поражен, обескуражен. В ахуе, проще говоря. - Один раз не считается, - с уверенностью выдал Владимир. Женя осоловело посмотрел в глаза напротив, по нему было все видно. Даже дурак бы догадался. Зеленский сделал вид, что он недалекого ума. Поэтому после номера даже не соизволил объясниться - просто слинял и все. Кошевого от вечера самокопаний спас Юзик, который позвал пить пиво. Пиво было явно лучше, чем мысли о поцелуях с лучшим другом. Третий яркий кадр случился перед самым президентством Владимира Александровича. Это был их крайний тур прежним составом, заключающий концерт из большого списка. Только вот Женя пытался отогнать грустные мысли, а его старший товарищ натужно улыбался весь вечер в ресторане. Они поднялись в номер раньше остальных, еще не было и двенадцати. - Ты чего? - Женя начал разговор сразу, как они переступили порог. - Мне будет так не хватать всего этого, если я… - Зеленский замолчал, прокручивая обручальное кольцо на пальце. Кошевой знал, что он не играл в Квартале, а жил им. Любил свой проект всеми фибрами души, подзаряжался энергией, вставал по утрам и бежал-бежал-бежал без передышек в основном ради этого детища. А теперь он уходит от своей любви. Одной из самых сильных в жизни. - Нам тебя тоже. Какое-то время они стояли молча. Потом разбрелись по номеру. Женя долго листал ленту в инстаграме, не обращая внимания на публикации, просто время убивал. Вова засел в душе на час, не меньше. Вышел помятым и каким-то совсем потерянным. Хотелось его даже как-то пожалеть, что на дух не переносил лидер Квартала. - Не могу уснуть, - пожаловался старший товарищ спустя полчаса, когда решили лечь спать и выключили свет. - Иди сюда. Кошевой обнял его сзади, плотно укрывая одеялом. Уткнулся в заросший еще мокрый затылок и выдохнул. Зеленский с фальшивым недовольством что-то пробурчал, удобнее устроился и уснул за три минуты. Чего выделывался - непонятно.***
Владимир Александрович перед завершением второго тура был сам не свой. Кошевой это понял, когда нашел глубокоуважаемого кандидата на лавочке возле офиса. Забот у него других мало? Ему так шла эта светлая рубашка с небрежно подвернутыми рукавами, что Женя засмотрелся. На пару секунд. Больше пялиться было нельзя, заметит ведь. - Ты чего тут? - Не знаю, - Вова посмотрел на подошедшего друга. Синяки под глазами были такими, что в них уже можно пиздить деньги. Этого Зеленский делать не будет, конечно, но и нормальный сон ему ближайшие пять лет не светит. - Боишься? - Ужасно. Их немногословную беседу прервало сообщение в общем чате, где просили заказать пиццу. Зеленский тут же стал суетиться и узнавать с чем взять, потом звонить в службу доставки. До вечера он просидел на репетиции номеров, которые уже точно будут показывать без него. День выдался на редкость уютным и семейным. Квартал - вторая семья, из которой сейчас уходил отец. И все дружно держали натянутую улыбку до вечера, чтобы не распускать сопли. Тем более результатов еще не было. Может и…? Когда Зеленский набрал свои легендарные 73%, все было очевидно. Он - новый президент, гарант конституции, первое лицо в Украине. Кошевой радовался, конечно, умом он понимал, что их общение теперь уместится в смс-ки на смартфоне. И редкие-редкие встречи по выходным. Но сердце все равно приятно щемило от гордости за лучшего друга, который смог. На удивление Зеленский не пропал. Да, отвечал на звонки не всегда. Да, пару раз не смог вырваться на концерты, хотя обещал. Да, стал реже писать. Но не пропадал. Вычитывал сценарии Квартала, приходил на Лигу Смеха, шутил в общем чате, пару раз приезжал на репетиции. Когда от Вовы поступило предложение съездить в баню, Женя согласился сразу. Правда он не подозревал, что они будут там одни. - А где все? - Жень, меня все так заебало. Дальше вечер потек в нужном русле. Пили водку, говорили обо всем и ни о чем сразу, президент выкурил пару сигарет. На душе было как-то паршиво. Зеленский не жаловался, но рассказывал такие вещи, что хотелось его приобнять и успокоить. - Понимаешь, они мне пиздЯт и пИздят. А что я могу сделать? Законы мои не принимают в Раде. Понимаешь? Сволочи они. Я в каждом городе вижу одни и те же холеные морды, с айфонами. И каждый мне твердит, что денег нет. На айфон, блять, деньги есть, а на новый забор у школы не нашлось. Нема грошей. У них совести нема. У детей же пиздят. Лишь бы карманы потуже набить, да жену обвешать этими цацками безвкусными. А то, что у детей нет забора - плевать. Одного паренька на машине сбили - плевать. Главное, что жопа в тепле и деньги на счету. - Сволочи, - емко подытожил Евгений, подлив водки. Гаранту был необходим отдых катастрофически. Синяки под глазами увеличивались в геометрической прогрессии. И сейчас, без грима, были видны очень отчетливо. - Мне вставать рано, - угрюмо заключил Зеленский, но стопку выпил. - А ты вообще когда спал в последний раз? - Сидя считается? Если нет, то часов тридцать назад. - Мы, конечно, выбирали разных президентов. Но самоубийцу первый раз. Зеленский впервые за вечер открыто засмеялся и у Жени что-то треснуло в грудной клетке. Он так соскучился по этому хриплому смеху, открытой улыбке, блестящим глазам. В новостях гарант собран и отстранен, почти не эмоционирует, всегда держит дистанцию с собеседником. Зеленский заснул практически сразу, когда они ехали домой к Жене. Отправлять президента в таком состоянии к семье - кощунственно. Лена была бы не в восторге, а детям и подавно не стоило смотреть на пьяного отца. У Кошевого дома никого нет, Ксюша с дочками уехала на пару дней в Одессу. Водитель деликатно молчал всю дорогу, даже когда они остановились у дома, а президент и не думал просыпаться. - Вов, вставай, сейчас дойдем и я постелю тебе. В ответ было неразборчивое бормотание. Алкоголь и усталость делали свое дело. - Путина свергли. - Охуеть, - Владимир подскочил на заднем сидении, ударившись локтем о дверцу. - Шутка, пошли. Зеленский что-то бурчал, но покорно лег в гостевой комнате и моментально отключился. Жека еще некоторое время смотрел на его напряженные плечи, потом подоткнул плед, поставил на тумбочку минералку и ушел в свою спальню. Уснуть получилось только через час. Проснулся Евгений от чудесного запаха блинчиков. Жены не было дома, поэтому он осторожно заглянул на кухню. С совершенно невозмутимым видом в длиннющем халате Зеленский готовил блинчики и заворачивал в них творог с яблоком. Так по-домашнему, но так глупо. - Доброе утро, - Кошевой плюхнулся на свободный стул. На другом стоял открытый ноутбук. Вова почту проверял, не иначе. Не может он начать день как все люди. Нет, чтобы встать, позавтракать спокойно, поехать на работу и там уже заниматься всеми вопросами. Куда там. Проснулся - проверил новости с передовой в смартфоне, потом сразу же к ноутбуку. По пути перехватить отвратительное смузи с сельдереем и допивать его уже в машине, листая отчеты из нескончаемых папок. В этом был весь Зеленский. - Доброе утро, дорогой, - гарант повернулся, чтобы поставить перед лучшим другом тарелку с дымящимися блинчиками. Женя еле сдержался, чтобы не заржать на всю кухню. На лице у президента красовались патчи из морских водорослей, которые Ксюша заказала из Кореи. Зрелище было фееричное. - Потрясающее утро, конечно. - Ты же сам упрекал меня, мол, синяки под глазами и выгляжу как полудохлый, - Вова усмехнулся, замечая этот вопросительно-насмешливый взгляд. Кошевой рассмеялся в голос. Такого абсурдного пробуждения в его жизни еще не было: первое лицо страны печет блинчики, завернувшись в женский халат, при этом делая косметические процедуры. И все это с жутким похмельем. - Як ти на мою дружину схожий, це пиздец. - Смотри не перепутай. Блины были слишком вкусные, поэтому Женя умял сразу четыре. Выяснилось, что Зеленский с утра успел сходить на пробежку и на рынок за творогом. Какая-то бабушка подсунула ему документы, которые он изучал во время завтрака. - Тут дела обманутых дольщиков, - объяснил он, когда младший товарищ деликатно пнул его под столом ногой. - Я жду, когда ты съешь хотя бы один блин. - Мне их нельзя и я уже поел творог. Женя тяжело вздохнул. Переубедить гаранта невозможно, поэтому он просто стал собираться на работу. Если честно, то он мог и не появляться до обеда, но уж очень хотелось провести с Вовой еще немного времени. На предложение подвезти его Зеленский согласился сразу же. Когда машина подъехала к зданию администрации, Владимир коротко чмокнул друга в лысину и собирался выйти. Кошевой решил, что утро уже не может быть более ебанутым, поэтому поддался сиюминутному желанию. Резко притянул друга за лацкан пиджака и вернул поцелуй, но уже в губы. Он не планировал углублять его, но Зеленский ответил как-то слишком охотно и жадно. Пропихнул свой чертов язык, заставляя размыкать зубы. Целовался бывший комик с такой же самоотдачей, с которой играл на сцене и в кино. Перед глазами снова плыли разноцветные линии, руки Зеленского оглаживали колено, на подкорке черти танцевали румбу, правая нога неконтролируемо дрожала. - А я тебе говорил: не перепутай с женой, - президент улыбнулся и прервал поцелуй. Поправил пиджак и вышел из машины. Только чересчур хриплый голос выдавал его волнение. За свою многолетнюю публичную жизнь он научился «держать лицо». Женя - не освоил эту премудрость, как и импровизацию. Зато он понял одну важную вещь: свет клином на Вове Зеленском все же сошелся.