Open fire

Когда нити кукловода приходят в движение, она наконец может открыть глаза. Ты несвободна с самого первого вдоха. Когда тугие провода отсоединяются от ПАКа, она наконец может встать. Контроль?.. Совсем не то слово, каким обозначают свободу. Миюки слышала миллион восторженных голосов, лёгкий шепот из-за угла: — Каково это – быть свободной? О, как сильно ей хотелось бы это знать. Величайшая ирония. Та, у кого должна была быть эта иллюзорная мифическая свобода, оказалась полностью её лишена. Её кукловод не позволит ей ступить лишнего шага. Тщательно, выверено, до последнего вдоха. Такая свобода сдавливает... Словно удавка. Миюки никогда не хотела быть жестокой. Она всегда улыбалась мягко, понимающе. Могла подбодрить советом, ласково потрепать по голове. Но не более... Её поводок не тянулся так далеко. Миюки совсем не заслуживала их любви. Она не сделала ничего, совсем ничего для этого. Любовь? Они страдали ради неё, умирали, бились в агонии. Маленькие грешные души. Почему, умирая, вы шепчете моё имя? Это так приятно... чувствовать боль. Ведь боль означает, что ты всё ещё жив. Каково это, не ощущать ничего? Она могла веселиться. Слушать их маленькие забавные истории и смеяться. Видеть, как расцветают улыбки на их лицах. Она скажет "молодец", "хорошо постарался", и "я в тебя верю". Так много ли смысла в этих словах? Миюки надеялась, что да. Каждый видит в ней что-то своё. Много ли её маленьких друзей не спали, представляя в пелене тумана её далёкий образ? К чему всё это? Ей никогда не дотянуться до звёзд. Для этого ей нужно было быть... свободной. То, чего у неё никогда не будет. Лишь в тот короткий момент, когда кукловод потеряет бдительность на один слабый миг, она наконец сможет почувствовать Это. Увидеть краем глаза, как нашкодивший мальчишка в дверную скважину. Целый мир. Миллионы световых лет, галактик, мириады ярко сверкающих звёзд. Космос цвета её блестящих, сияющих необычайной мятежностью, глаз. Но миг прошёл, и нити вновь стянули её вздёрнутые к небу руки. Опусти, тебе это больше ни к чему. Каждый неуверенный шаг – испытание. Почему она не могла сделать так, как хочется именно ей? Жаль... Высочайшие – лишь куклы Того, Кто Наблюдает. Не должен чувствовать, не должен сострадать, не должен любить. Делай так, как говорят. В чём же смысл твоей мятежности? Никакого. Всего лишь ещё одна заблудшая душа. Он смотрел ей в глаза, и Миюки видела страх. Та нить, кровавой бахромой вокруг её запястий. Ты не видишь в этом смысла? Ты смотришь лишь на то, чего хочешь на самом деле. Зачем? Ты знаешь, что приговор уже вынесен, палач наточил топор. — Мы можем решить всё миром? Пожалуйста, не надо войны… – Миюки не хотела войны. Не хотела страха, боли, страданий. Она поймала его взгляд и улыбнулась. Чуть-чуть, уголком губ. Всё... хорошо. Ответный взгляд, полный страха и надежды. Чужие руки вложат орудие в уставшие длани. Невыносимая тяжесть на плечах. Прости, прости, прости. Плаха готова. Её единственный зритель дал ей свободу на этот краткий миг. Мгновенье. Подойди ближе. Свет ослепит усталые глазницы. И медленно, сладко, любяще, со всей искренности своих чувств: — Открыть огонь.