***
В канун Рождества «Конэко» заблестел всеми цветами радуги: Едзи подошел к своей части задания ответственно и креативно. С самого утра в магазин заявились несколько длинноногих красоток с охапками мишуры, долго о чем-то шушукались с Едзи, хихикая и взвизгивая, а потом, будто маленький девятый вал, промчались по «Конэко», оставляя за собой обвитые гирляндами горшечные цветы и приколотые к стенам веточки остролиста. Когда они ушли, Едзи, напустив на себя жуткую таинственность, исчез на часок и вернулся с утомленным, но победным видом, потрясая небольшой пушистой сосенкой. Торжественно водрузив ее в самый устойчивый горшок, а тот — в центр магазинной витрины, он повесил на ветки несколько разноцветных шариков, набросил сверху пару ярких нитей стеклянных бус, добавил мишуры и демонстративно утер трудовой пот. Посетительницы магазинчика, число которых за это время удвоилось, разразились бурными аплодисментами. Едзи тоскливо взглянул на Аю и незаметно чиркнул ребром ладони себе по горлу, мол, на этом его вклад в Рождество закончен. — Может, я уже пойду? До вечера? Мне еще девочек отблагодарить надо, а? — Неужели не отблагодарил? Тогда кто тебя так заездил? — Ая протянул ему зеркало. — Это за дерево, — ничуть не смутившись, Едзи стер со скулы темно-розовый след помады. — Иди уж, заслужил. Но завтра отработаешь мою смену. — Сатрап. Душитель свободы. Изверг, — патетически пробормотал Едзи, подхватился и юркнул в подсобку, оставив Аю один на один с полным залом шумных восторженных девиц. Уже к обеду Ая не выдержал и призвал на помощь Кэна и Оми — держать оборону. План Критикер работал: от посетительниц отбоя не было, мигающие огоньки рождественских гирлянд бросали на нежные девичьи лица жутковатые блики, но иногда среди бесконечной вереницы девушек Ае встречались смутно знакомые мрачного вида мужчины в строгих костюмах. Они покупали хризантемы в маленьких горшочках и маленькие же бонсаи, всякий раз выдавая точные суммы без сдачи. Ая никак не мог сообразить, где их видел, пока у одного такого амбала из бумажника не выпала визитка — белый прямоугольник, разделенный черным крестом на четыре части. В каждой четвертинке было что-то написано, Ая даже не успел различить, что именно — мужчина молниеносно подхватил визитку и убрал обратно. Но это не имело значения: черно-белой символикой с крестами пользовались в Критикер. Значит, их проверяют? Отлично, пусть видят, что псы Персии готовы исполнять любые приказы. Ая нагнулся и вытащил из-под прилавка увесистую стопку спрессованных бумажных корон. Три из них он расправил, раздал Оми и Кэну, надел сам и громко объявил: — В честь Рождества каждому купившему цветок — рождественская тиара в подарок! Кэн перекрестился и медленно начал отступать к подсобке. — На мне еще рождественский ужин, за продуктами сходить надо, а потом их приготовить… — тихо бормотал он и, не переставая, крестился, пока не выскользнул за дверь.***
К вечеру Кэн, которого Ая за час до закрытия чуть не волоком вытащил из кухни, кое-как вытолкал не желающих уходить школьниц, запер дверь магазина и повесил табличку «закрыто». Щелкнул переключателем гирлянды на окне, переведя ее в режим постоянной подсветки: — Задолбало это мигание. — Ближайшую неделю мы можем вообще не работать, — Оми поднял голову от кассы, как раз подсчитав их дневную выручку. — Вероятно, у Критикер планы на нас именно на следующую неделю, — Ая пожал плечами. — Пойдемте уже… праздновать. — А где Едзи-кун? — Притащится, никуда не денется. Когда все трое расселись вокруг стола в гостиной, в дверь «Конэко» забарабанили. — Хоу, хоу, хоу, — раздалось басовито. За стеклом маячила высокая фигура в красном. — Это… — Оми вопросительно вскинул голову. — Санта-Клаус. Просто Санта-Клаус, — кивнул Ая и пошел открывать. — Здравствуйте, мальчики и… мальчики, — раскатисто воскликнул Санта-Клаус, отряхивая снег с черных сапог. Вместе с ним в «Конэко» ворвались с улицы клубы морозного воздуха, гомон прогуливающихся горожан и отдаленные звуки фейерверков, хрустко пахнуло снегом, и на мгновение Ае показалось, что у них действительно праздник. — Надеюсь, вы весь год вели себя хорошо? Иначе никаких подарков не получите! — Отличный вокальный модулятор, где добыл? — вполголоса спросил Ая, опуская жалюзи на окнах. Санта-Клаус сделал вид, будто ничего не слышит, только хитро блеснули на румяном лице очки-половинки. С кухни потянуло густым мясным духом и дымком, будто от шашлыков, и Кэн хлопнул себя по лбу, мигом выметясь из комнаты. Через несколько минут, наполненных воплями и звоном посуды, он вернулся, торжественно неся на вытянутых руках блюдо с рождественским гусем. Ножки и крылышки запеклись почти до черноты, но пахла птица все равно изумительно. Санта-Клаус потянул носом и шумно сглотнул. А Кэн незаметно поманил Аю и Оми за собой. — Пошли-ка, покажу кое-чего, — напряженно сказал он, когда они оба вышли. Поднявшись по лестнице, он распахнул дверь в комнату Едзи. Там на кровати лежал нераспакованный костюм Санта-Клауса. Тот самый, который Ая недавно заказал в прокате. Переглянувшись, они нарочито спокойно вернулись в гостиную. Ая подозревал, что никакого Санты они там уже не застанут, но нет — сидел за столом, копаясь в мешке с «подарками». Кэн деловито принялся задергивать шторы в комнате, Оми включил телевизор погромче, а сам Ая, подойдя к самозванцу со спины, произнес: — А теперь говори, кто ты, и что ты сделал с Кудо. И без фокусов. — Больно он мне нужен, ваш Кудо, — проворчал Санта и медленно поднял руки. — Я, вообще-то, как честный человек, зашел поздравить коллег, и прошу заметить, без всякого злого умысла. — Коллег? — Кэн будто невзначай повернул в пальцах разделочный нож и со смаком вогнал его в брызжущего жиром гуся. Дальнейшее они с Аей проделали так слаженно, будто всю жизнь репетировали. В каком-то смысле так и было, конечно — за годы, проведенные в Вайсс, они все научились синхронной импровизации. Ая поймал поднятые руки Санты в болевой захват, а Кэн дернул на себя накладную бороду, одновременно с этим сорвав с чужой головы красный плюшевый колпак. Рыжие волосы рассыпались по плечам, и Шульдих вздохнул: — Вот ведь неверующие. Сказал же, поздравить пришел. Сочельник и все такое, мир, дружба, елка. Конфеты вон в мешке. А вы… — Что с Кудо? — повторил Ая, все еще держа Шульдиха. Под кожей у того перекатывались литые мускулы, Ая чувствовал их даже сквозь подбитую ватой куртку, но вырываться Шульдих не спешил. Хотя совершенно точно мог. — Да ничего. Честно, ничего. Он, ээээ, у дамы. — Помолчав и убедившись, что одной фразой не отделается, Шульдих продолжил: — Адрес я вам все равно не скажу, но там мой дом через дорогу. А ваш Балинез слишком громко думает, когда чувствует себя виноватым, я ни при чем. Вот я и подумал, чего зря празднику пропадать… — А где остальные Шварц? — подал голос Оми. Все это время он сидел в дальнем углу комнаты, держа подставного Санту на прицеле арбалета. — Откуда я знаю. Отпуск у нас, праздничный. Каникулы. Эти сволочи разлетелись, кто куда, а я тут остался, в Токио. Так что отпусти ты меня уже, Фудзимия, и пожрать дайте, я из-за этой бороды до сих пор вашего гуся не попробовал. А он, скотина, пахнет! — Ну что скажешь, Ая? — Кэн тревожно взглянул на него. Ая медленно ослабил хватку, и Шульдих тут же с наслаждением принялся растирать плечи, не пытаясь ни убить всех Вайсс, ни залезть им в головы. Вроде бы не пытаясь — поручиться Ая не мог. — Колпак надень, — сказал он Шульдиху, — чтобы волос не было видно. — Так не нравятся рыжие? — Не в этом дело. Официально ты сейчас исполняешь роль Едзи, а он к смене имиджа не склонен. — То есть у вас сегодня праздничная иллюминация не просто так? — Шульдих прищурился. — Типа того, — буркнул Оми, нехотя опуская арбалет и демонстративно кладя на стол возле своей тарелки дротики. — Значит, я удачно зашел. — Обалдеть, как удачно. Радуйся, что не убили, и заткнись. — Кэн, повежливее с «Едзи», — одернул его Ая и заработал возмущенный взгляд в ответ. «Так, значит, рыжие тебе нравятся?» — раздался в голове у Аи вкрадчивый смешок. — «Тогда поверь: это Рождество ты не забудешь никогда».