***
У Сани была дурацкая привычка переживать из-за мелочей. Точнее, сам он это мелочами не считал, но у окружающих было свое мнение на этот счет. Как например, с прической. Или татушками. Сане нравилось и то и другое, и теперь он страшно переживал из-за того, что люди в большинстве своем его мнения не разделяли, особенно про волосы, будь они неладны. Как будто Сане официально было запрещено дурачиться, красить волосы, снимать идиотские видосы и заводить ни к чему особо не обязывающие романы. Насчет последних прям особенно было трудно - “надеждой всея Монако” оказалось быть не слишком весело, к Саше все относились серьезно. Очень серьезно. Ни одного, даже самого дурацкого подката из разряда про “красивые глаза” за уже охренеть сколько времени. Кажется, с самого переезда, да и в Москве, если уж на то пошло, Саню особо не клеили, а у него просто времени не было ни на что. Иногда Сане казалось, что его вообще только Субашич понимает. Не друзья, не родственники, не ребята из сборной - хотя там был Денис, а Денис… Он всегда был отдельной темой для размышлений. А Дани был отличным капитаном и замечательным другом. Умным, чутким, деятельным и неунывающим, а ещё умел настоять на своём, Саня прекрасно понимал, что у него не получится увильнуть от хорватской вечеринки… Да и, если подумать, увиливать он не очень хотел, пускай и чувствовал себя немного неуютно, потому что действительно никого там не знал. А что до Дениса - Саня, привыкший строить планы и действовать по ним, давно уже вынашивал идею как-нибудь к нему подкатить. Они с Черышевым хорошо ладили, и Дэн был веселым, отзывчивым, тактильным. Саше всерьез казалось, что у него могло бы получиться - было бы время. Но сейчас Денис восстанавливался после травмы и напрашиваться к нему было просто невежливо. Поэтому Саня обходился редкими сообщениями и комментариями в инсте, которые ни к чему не обязывали ни его, ни Дениса. А Дани завел шарманку про “отдых” уже давно, и всё подкрадывался и подкрадывался издалека, мягко и ненавязчиво выясняя у Сани подробности про его личную жизнь, точнее про её отсутствие, Саня всё никак не мог уловить к чему он клонит. Сначала даже слабо понадеялся, что Субашич его клеит, но у Дани буквально на лбу было написано: “Этот занят”, так что какое-то время Саня просто ждал развития событий. И, получается, дождался.***
“Я только надеюсь, что ты не смокинг решил напялить”, - уведомляет Дани Сашу о своих мыслях за несколько часов до того, как обещал заехать за ним. Череда смайликов намекает на то, что Субашич вроде как шутит. Саня, до этого момента рассматривавший костюм с футболкой как вполне нормальный вариант, со вздохом идет перебирать свой гардероб по пятому разу. “Расслабься, Саш. Все свои будут, никакого официоза, окей?”, - Дани как всегда очень верно улавливает, отчего Саша опять проебался с ответом. Ну и ладно, - думает Саня, вытягивая из шкафа первую попавшуюся футболку и первые попавшиеся джинсы. - Все свои, значит все свои. Надолго этих попыток убедить себя, что ему все равно, как он выглядит, не хватает - Саша даже откопал на полке какие-то побрякушки, неизвестно как появившиеся у него в квартире. Спонтанную мысль проколоть ухо Саня чудом отложил до лучших времен - например, когда не будет так нервничать по поводу своего слишком уж обычного, прямо сказать, среднестатистического, вида. - Отлично выглядишь, - одобрительно кивает Дани, сдвинув стильные темные очки на кончик своего выдающегося носа. - Ну что, ты готов отрываться? - А ты точно капитан? - ржёт Саня, привычно обняв его в знак приветствия, и забираясь на переднее сидение машины. - Я? - Дани делает крайне изумленное лицо, выруливая с парковки. - Никак нет, я сегодня простой голкипер. С кэпом я тебя сегодня познакомлю, Сань. Ухмыляется он при этом так многообещающе, что Саня всю дорогу, когда не отвлекается на болтовню, думает, в чем же подвох. С другой стороны, даже если бы Дани, наверняка знавший о привычке Модрича начинать дружеское знакомство со смачного поцелуя в губы, Сашу об этом предупредил, Саня бы просто не поверил. Он быстро привык к повальной привычке всех вокруг обниматься по поводу и без, это действительно как-то объединяло, приятно было почувствовать толику дружеской поддержки в простом прикосновении, но к дружелюбно настроенному Модричу, наверное, вообще нельзя было подготовиться - он похож на ужасно довольное небольшое торнадо, успевающее везде, в том числе потрепать Саню по волосам, шлепнуть по заднице, вмиг снарядить кого-то отыскать Влашича и, когда тот появляется откуда-то с широкой улыбкой и бутылкой пива, отправить их обоих “развлекаться, расслабляться и искать на жопки приключений”. Последнее напутствие было повторено на английском и хорватском, видимо, для большей доходчивости, и Никола, ловко вытащив несопротивляющегося Саню из рук Дани, утащил его в дом, полный народу, музыки и неверного, мерцающего освещения.***
Почти всех здесь Саня так или иначе знал. Нет, лично, кроме Дани никого, они и с Николой-то знакомы не были, но кого-то помнил по матчу с Хорватией, кто-то просто был на слуху. Пара человек, как и Саня были “друзьями со стороны” - Саня узнал улыбчивого колумбийца, игравшего за Реал, но как назло никак не мог вспомнить его имени. Он красиво танцевал - Саня просто залипал на пластичных движениях, совсем каких-то нереальных в мерцающем свете, - пока болтал с Николой об общих знакомых, расспрашивал об Игоре и остальных ребятах, снова и снова понимая, что скучает - и по ним, и по родному клубу, и вообще, по дому. Но это довольно светлое, не тоскливое чувство, да и Никси приятный собеседник, они уговаривают по бутылочке пива за болтовней, попутно лениво наблюдая за окружающими - обнимающимися, братаюшимися, весело гогочущими парнями. Некоторые обнимаются с таким энтузиазмом, словно десять лет не виделись, удивительно, как кости не трещат. Модрич раз останавливается за спинкой их диванчика, тяжело опустив широкие ладони им на плечи и заговорщически предлагает попробовать какую-то настойку, вместо того, чтобы баловаться детским пивом - Никола отчаянно мотает головой, глядя на своего кэпа со священным ужасом, смешанным с желанием заржать, а Сашу спасает подоспевший Дани - хорватский не больно-то похож на русский, но Саше кажется, что Субашич сказал “пускай дети пьют свое пиво”. - Тут живых к утру не будет, - весело хмыкает Никола, вскинув руку в приветствии, - привет, Деян! - Привет, братишка, - громко рявкает высокий короткостриженный мужчина в тёмно-алой футболке, дав Никси пятюню и потащив его к себе обниматься. Дальше Саня уже не понимает - они переговариваются на родном языке со скоростью пулеметной очереди - Ловрен, отпустив Николу садится рядом с ним и что-то говорит ему, почти прильнув губами к уху. Никола сначала хмурится, потом закатывает глаза, потом смотрит на Саню и, в конце концов, выдает по-русски с сильным, забавным акцентом: - Но я не нанимался переводчиком…***
Деян тормошил в меру меланхоличного Марио, когда приехал Дани со своей пташкой под крылышком. Точнее, Деян, конечно, знал, что никаких амурных притязаний между этими двоими нет, так что даже отвлекся от увлекательного превращения прически Марио в гнездо, чтобы полюбоваться тонким, светлокожим совсем юным мальчишкой, смущённо оглядывающимся по сторонам. - Ты только посмотри, какое сокровище Суба прячет у себя в Монако, - посмеивается Деян, снова запуская пальцы в шевелюру Марио, чтобы развернуть его в нужном направлении. Марио неопределенно хмыкает. Ну да, ну да, в его вкусе смуглые светлоглазые брюнеты, которые плотно держат его во френдзоне, обаятельно улыбаясь при этом. Нет, Деян не осуждал. Хочет Марио мечтательно-тоскливо вздыхать вместо того, чтобы посмотреть по сторонам - его право. Он, как хороший друг, может тормошить его, в меру рассеяно выслушивать, притаскивать коктейли и обращать внимание Марио на то прекрасное, что появлялось вокруг. Птичка Дани точно была чем-то прекрасным, на что стоило полюбоваться. Марио как-то неуверенно угукает, бормоча что-то про “не в его вкусе” - он благодушно пьян и ему определенно нравится это состояние. Ещё пара шотов дьявольской Лукитиной настойки, и он потащит Деяна в караоке петь что-нибудь с национальным колоритом, а когда Деян выдохнется, его сменит Лука, и вот тогда точно можно считать, что вечеринка удалась. - Надо познакомиться, - вслух рассуждает Деян, придерживая поставленный Марио на макушку бокал и постукивая пальцами второй руки по его плечу в такт играющей музыке. - Он же русский, - с сомнением хмурится Марио, - шарахнется только, Никси сколько жаловался, что ему потискать толком некого? - Во-первых, друже, Никси ещё молодой, он уговаривать не умеет. А во вторых, Дани бы его к нам не притащил, если б мальчик не хотел расслабиться, повеселиться… Завести пару знакомств быть может. Не хочешь присоединиться? Марио ожидаемо качает головой, но не забывает смешливо гоготнуть вслед: - Благословляю тебя на разврат, сын мой!***
- Ты должен мне помочь, - серьезно заявляет Деян, усевшись рядом с Николой и уложив ладонь ему на плечо, чтоб не сбежал ненароком. - Это чем? - Никси всё ещё обаятельно улыбается, но прищуривается уже подозрительно, словно Деян его хоть раз в какую-то авантюру втягивал. Попросту нечестно. - Переведи пару слов для этого милого птенчика. Никси в момент вспыхивает нежно-розовым румянцем, скосив взгляд на Субашевскую птичку, но не оглянувшись, и сердито ворчит: - Он и по английски прекрасно понимает. - Молодой ты, Никси, да глупый, - дружелюбно тянет Деян, потрепав парня по плечу. - Ну кто по английски объясняется в симпатии? Не тупи, бро, давай, должен буду, - Деян многозначительно вскидывает брови всем своим видом показывая, что готов исполнить буквально любой каприз. Никола, добрая душа, конечно, и без этого бы сдался. Он поворачивается к Птичке и что-то такое на русском выдает со страдальческим видом, отчего птенчик растерянно улыбается, неуверенно глянув на Деяна. За пару минут Деян узнает, что Птичку зовут Сашей и он в общем-то явно не против выслушивать милые глупости про красивые глаза, которые Деян шепчет на ухо отчаянно краснеющему Николе и которые тот, видимо, всё-таки переводит честно, потому что у Саши щёки тоже розовеют, а трепещущие ресницы достойны отдельного упоминания. Никси только артачится, ворчит и пихает Деяна локтём в бок, окончательно замолкнув, когда Деян ему на ухо выдыхает предложение вечерком полюбоваться звездами наедине. - Переводчик тебе уже точно не нужен, - возмущенно заявляет Никола, ткнув пальцем Деяну в нос. Саша за его спиной улыбается - весело и немного смущенно, а значит всё идет по плану и можно краснеющего Никси отпускать, чтобы не травмировать нежную детскую психику. - В жопу иди, - веселится Никси, когда Деян ему озвучивает про детскую психику. - Сердитый какой, - ворчит Деян по английски, когда Никола, хлопнув Саню по плечу, снимается с места. Деян сдвигается поближе, коротко оглядывается и, заприметив искомое, строго наказывает кивнувшей Птичке: - Никуда не уходи. Возвращается Деян буквально через дюжину секунд, утащив блюдо с закусками из-под носа у Виды - тот, конечно, отметил этот факт парой нецензурных выражений, но в целом возражать не стал. Маленькими канапешками с сыром, зеленью и чем-то там ещё Деян твердо был намерен кормить Сашу с рук - не было похоже, что тот будет возражать. Не сразу, конечно, сначала Дей завел разговор о татушках, гордо вытянув руки на обозрение и полупрозрачно намекнув, что татуировки у него не только на руках имеются. Птенчик, в этот момент заинтересованно разглядывавший рисунки на бицепсе, закатав рукав деяновской футболки, поднял светло-карие глаза, дёрнул бровями и выдал без перевода понятное и многозначительное “Ага”, коротко улыбнувшись. Хотелось пальцами зарыться в стоящие дыбом выбеленные волосы, потянуть назад, чтобы пташка голову запрокинул, подставляя тонкую белую шею - совсем незагорелый, словно из помещений носа не высовывает. - Ага, - повторяет Деян расплывшись в улыбке и протянув Саше шпажку с наколотой на неё оливкой, кусочком сыра и креветкой. - Я оливки не люблю, - признается Саша, мельком глянув на предложенное угощение. - Оливку мне оставишь, - великодушно соглашается Деян, не собираясь так просто сдаваться - все эти грёбанные закуски на блюде были с оливками. - Ладно, - улыбается птенчик, наклонившись вперед и аккуратно сняв губами со шпажки креветку и сыр. Деян с удовольствием наблюдает за этим зрелищем, чуть не забыв отправить в рот одинокую оливку - вместо этого куда предпочтительнее было попробовать на вкус наверняка мягкие губы, особенно - чувственно очерченную нижнюю.***
Вписаться в лукитину тусовку всегда было легко - у него был талантище собирать вокруг себя людей жизнелюбивых, не заморачивающихся из-за ерунды и любящих хорошо провести время. Так что, когда Лука ещё в Мадриде похлопал его по плечу и, сверкая резцами, заявил “Хами, ты едешь со мной отрываться к Жерару на виллу”, Хамес возражать не стал. Только имел глупость уточнить - а почему к Жерару? - хотя прекрасно же знал, что не стоит соваться в перипетии лукитиных делишек. - Потому что этот засранец разбил мою ЛЮБИМУЮ теннисную стекляшку, которая дорога мне, как напоминание о беспутной юности, - не моргнув заявляет Лукита. Полминуты Хамесу требуется, чтобы сообразить, что “стекляшкой” Лука называет какую-то награду и еще секунд десять на то, чтобы решить, что уточнять подробности не стоит. Лукита коротко, кровожадно улыбается: - Теперь расплачивается. Пике, вообще-то, Хамесу нравился, так что ничего, кроме сочувствия он не испытывает. Но не отказываться же из-за этого от приглашения. Тем более, что виллу недалеко от Монако Хамес знал хорошо - тусовались там пару раз на совместных испанских вечеринках. - Ну вот и умничка, - подводит итог Лука, потрепав Хамеса по плечу. - Надо тебе оттаивать после немецкой холодрыги. - Надо, - соглашается Хами, который именно этим и старается заниматься все свободное время. Не то чтобы в Баварии было плохо. Но… там холодно. И пиво. И, прости господи, немцы. Танцы, коктейли и Лукитина сборная были заманчивой перспективой. Танцы, коктейли, и какое-нибудь вкусное приключение на ночь - планы у Хами были именно такие. Тем более, что из собравшихся в просторном доме можно было повыбирать, даже если вычеркнуть из списка очевидные парочки вроде Луки с Иваном и Дани с Видой. Торопиться Хамес не собирался - скользил ленивым взглядом по окружающим, здороваясь со знакомыми и знакомясь с новыми лицами, периодически утаскивал кого-нибудь потанцевать - он просто не мог остановиться, если слышал подходящую музыку, и балканский колорит в ней нисколько не мешал телу двигаться в такт. К изучающим, а зачастую и любующимся взглядам Хамесу было не привыкать, тем более, что сегодня он на них и рассчитывал, но только от одного по коже пробегают предвкушающие мурашки. Мальчишка смотрит на Хамеса почти зачарованно, постукивая пальцами по колену в такт его движениям. Слишком какой-то тонкий, хрупкий для лукитиной сборной, во всяком случае Хамес там таких не припомнит, хотя мордашка симпатичная и смутно знакомая. Болтает с ещё одним пацаном - Хамес с ним сегодня познакомился, Никола, Никси, играет в Москве, слишком очевидно вздыхает по кому-то оставшемуся там и, если бы Лука предусмотрительно не отобрал у всех мобильники, наверняка бы ежесекундно строчил сообщения. Затею с мобильниками Хамес одобрил всеми руками, без них было веселее, свободнее, правда и погуглить нынешний состав Монако - а мальчишка пришел с Субашичем - тоже не получится. Проще всего было спросить у Луки, но это Хамес тоже откладывает на потом, чтобы позволить себе просто расслабиться, насладиться музыкой, фруктовым игристым коктейлем и скользящим по телу взглядом.***
Деян отвечал буквально всем Саниным критериям, которых на сегодня у него было не так уж много - был симпатичным, веселым, разговорчивым, бегло говорил по английски, что кстати, и, самое главное, явно был заинтересован в Сане в исключительно неплатоническом смысле. И не зацикливался на футболе. Похвалу слышать, конечно, приятно, но следом за ней обычно следовали поучающие напутствия, от которых Саша уже устал. Саша с удовольствием полапал крепкие руки, пока рассматривал татуировки, посмеялся, но разрешил всё-таки кормить себя с рук, один раз вернув Деяну упавшую на блюдо оливку на кончиках пальцев. Тот чуть не мурлыкнул, забирая её губами, и из под ресниц глянул так многообещающе и жарко, что в паху мигом потеплело. Саня чуть не подпрыгнул от неожиданности, и весьма заметно вздрогнул, когда к ним присоединился кто-то ещё, уверенно уложив ладони Деяну на плечо. - Привет, братишка, - одну ладонь мужчина протягивает Сане, второй крепко удерживаясь за Ловрен. - Марио. И я у тебя украду это безобразие на несколько… ммм… песен, - Марио кидает задумчивый взгляд в сторону караоке. - Саша, - представляется Саня, пожав плечами и улыбнувшись. - Конечно. - Нельзя отказывать бро с разбитым сердцем, - серьезно объясняет Деян, наклонившись к Сашиному уху. - Но ты не теряйся, птичка. - Не потеряюсь, - обещает Саша, немного смутившись неожиданной близости - Деян тепло дышит в ухо и чуть ли не касается губами - Саша бы и не против, но тот, подмигнув, отстраняется и поднимается на ноги, обнимая Марио за пояс. Саня провожает взглядом хохочущую парочку, допивает пиво и, побродив взглядом по залу, решает отправиться на поиски чего-нибудь безалкогольного. Степень опьянения ему кажется уже достаточной, во всяком случае, можно сделать паузу. Расположение комнат в доме Саня даже примерно не представлял. Никола, правда, попытался поделиться этими ценными знаниями, но явно сам был не в теме - указал примерные направления: терраса, кухня, ванная, которые Саня попытался запомнить, и теперь надеялся добраться до кухни. Уж минералка там должна быть в холодильнике. Дом большой, красивый - можно даже просто идти и вертеть головой по сторонам, рассматривая то картины по стенам, то какие-то затейливые напольные статуэтки. Это любопытство и привычка обращать внимание на всякие симпатичные штуковины, Саню и подводит - он случайно заглядывает в один из многочисленных дверных проемов, не сразу заметив, что в слабо освещённой комнате кто-то есть. Он не сразу узнает в мужчине, сидящем на столе Дани - таким Саша его никогда не видел. Такой он и не предназначен для чужих глаз - запрокинутая голова, открытая шея, разомкнутые губы, наверняка закрытые глаза, иначе он хоть краем глаза увидел бы Сашу. Такой беззащитно-открытый перед другим человеком, полураздетый, но при этом стискивающий коленями чужие бёдра и сжимающий крепкий зад ладонью, просунутой под ремень джинсов. Виду Саша узнает сразу, как только переводит на него взгляд - длинноволосый колоритный блондин голодно вылизывает подставленную шею, скользит ладонями по голой груди, то теребя маленькие тёмные соски, то сжимая бока, притискивая Дани ещё ближе к себе. Он что-то бормочет на родном - немного сердито, торопливо, а Дани ему отвечает с ласковой нежностью, зарывается свободной рукой в волосы, распуская светлые пряди по плечам. Саше чудом удаётся опомниться раньше, чем его заметят - он тихонько скользит дальше, сворачивает за ближайший угол и уже там переводит дыхание, прислонившись спиной к стене и пытаясь утихомирить разогнавшееся сердце, щедро отправившее кровь и к вспыхнувшим щекам и к напрягшемуся члену.***
Если бы была награда за лучшее подставное случайное столкновение, Хамес без сомнений выдал бы её себе. Потому что схватить первый попавшийся коктейль и двинуться в сторону кухни, когда тот самый мальчишка с будоражащим взглядом, оставшись один снимется с места, предварительно скептично оглядев и свою пустую бутылку и батарею куда более крепкого алкоголя, - было просто отличной идеей. Во всяком случае пацан влетает в Хамеса в двух поворотах от кухни, слишком сосредоточенный на каких-то своих мыслях, заставляющих его щеки красочно розоветь. - Ой, - вздрагивает мальчишка, скользнув взглядом по груди Хами, где расползается ядовито-зеленое пятно от пролившегося коктейля. - Прости, пожалуйста. - Да ничего, - Хамес, отсмеявшись, мгновение озадаченно смотрит на бокал в своих руках, затем всовывает его мальчишке и стаскивает футболку, начавшую противно липнуть к коже. - Ищешь что-то? - Кухню, вообще-то, - признается блондинчик, принюхавшись к коктейлю и озадаченно нахмурившись. Хами и сам не очень хотел знать, что там под Лукитиным руководством было намешано, но в голову шибало приятно и мягко, а на вкус вообще было очень даже. Хамес, конечно, вызывается Сашу, как выяснилось тремя секундами позднее, - проводить до кухни. Тот еще раза три извиняется, продолжая краснеть не только щеками, но и кончиками ушей. Хамес бы с удовольствием стянул с него футболку и проверил, как далеко может распространиться этот румянец на светлой, незагорелой коже. Решение приходит внезапно - всё-таки хорошо, что они оказались именно здесь, а не в каком-то съемном доме, здесь Хамес знал почти все углы. - Не хочешь в бассейне охладиться? - предлагает он, быстро отказавшись от идеи выполоскать майку в раковине - ядовитый зелёный цвет, наверное, намертво въелся в ткань. Ну, Жери не обидится, если Хами одолжит у него футболку. - Можно, наверное, - кивает Саша, оторвавшись от ополовиненной бутылки минералки. - Реально жарко. - Слишком много одежды, - заявляет Хами и раньше, чем Саша успеет ответить или смутиться, хватает его за руку и тащит за собой по хитросплетению коридоров. Тот улыбается, идя следом, крепко вцепившись ладонь и, не сразу затормозив, снова влетает в Хами, когда тот останавливается, найдя Лукиту. Хами смеется и мягко обнимает мальчишку за пояс, когда тот бормочет что-то о том, что обычно он не такой неуклюжий. - Мы в бассейн, - докладывает Хами обернувшемуся Луките. - За вами не занимать? - понимающе хмыкает тот, чудом удержавшись от многозначительного подмигивания и вместо этого наградив Хами напутственным шлепком по заднице. - Что он сказал? - спрашивает Саша, когда они отходят на несколько шагов - Хамес и внимания не обратил, что с Лукой по привычке заговорил на испанском. - Прикалывается и пошлит, - улыбается Хамес, наскоро вспоминая дорогу до бассейна. Он у Жери был клёвый - небольшой, с мягкой подсветкой, которую Рамос назвал “бордельной”. Лука, помнится, тогда весь вечер многозначительно приподнимал бровь и выяснял, откуда его испанская половина в курсе подсветок в борделях.***
Хамес целовался просто упоительно - всё, о чем Саша мог думать, отвечая на поцелуй, это как удержаться на ногах и не соскользнуть в приятно-прохладную воду с головой. Они, конечно, поплескались сначала, поболтали, подурачились, и как раз во время этой дурашливой возни в воде оказались достаточно близко друг к другу, чтобы Саня откровенно залип взглядом на полных, чувственных губах. Перед глазами немедленно встает чужая подсмотренная ласка - губы, скользящие по шее к груди и фантомно слышится ласковый шёпот, переходящий в сладкий стон. Хамес улыбается - он вообще много улыбается, даже больше, чем разговаривает, - и, протянув руку, осторожно тянет Саню за опрометчиво неснятую золотую цепочку, болтающуюся на шее, к себе, туда, где ещё чувствуется дно под ногами. Саша подплывает ближе, находит пятками опору и, чувствуя во взгляде колумбийца явное одобрение, делает ещё шаг вперед, касаясь ладонью бронзово-золотой кожи на предплечье, направляя руку Хамеса к себе на пояс. Мир вокруг подергивается приятной дымкой и звуки становятся ещё приглушеннее - Саша прижимается губами к чужим мягким, влажным губам, плавно соскальзывая в омут, в который Хамес умело тянет его, чувственно отзываясь на ласку. Саша отрывается от него всего на мгновение, чтобы сделать вдох, и тут же снова тянется за поцелуем, давая рукам волю - трогать крепкого и гибкого, чувственного парня, сладко вздыхающего на удачных прикосновениях, отдельный вид удовольствия. Саше даже не приходится сосредотачиваться, чтобы уловить, что нравится его партнеру - Хамес сам ластится под руки, и пальцы словно зачарованные скользят именно там, где нужно - по кромке волос на шее, по ключицам, вокруг сосков. В ответ Саша получает не меньше, он сам себе кажется музыкальным инструментом с перетянутыми, чувствительными струнами - Хамес правильно, чутко касается его, словно выводя замысловатую мелодию, и всё тело звенит от желания. Они снова и снова сталкиваются губами в коротких поцелуях, хватая между ними глотки кажущегося горячим воздуха, хаотично, сладко трогают друг друга везде, где дотягиваются, изучают, поочередно слизывая довольные стоны с губ. Саша постоянно ловит взгляд тёмных, подёрнутых томной поволокой глаз - убедиться, что не ему одному так хорошо, не только у него под кожей вспыхивают искры и кровь вскипает от прикосновений. Он чуть не вскрикивает от удовольствия, когда Хамес прижимается горячими, припухшими губами к его шее, плавя кожу поцелуями, медленно стекающими к ключицам. Саша зарывается ладонью в его волосы, второй рукой сжимая упругую ягодицу, невольно копируя увиденное в затянутой полумраком комнате наверху, наклоняет голову к плечу, подставляя шею под ласку, и едва не падает в воду от неожиданности, когда слышит, как кто-то ныряет в бассейн за его спиной. Хамес, длинно лизнув его в шею и галантно придержав за пояс, не давая упасть, скорее с интересом, чем с беспокойством смотрит Саше за спину. На губах его играет какая-то предвкушающая улыбка и к тому моменту, когда Саша всё-таки оборачивается, он влажно целует его в чувствительное место под ухом, слабо, игриво прикусив, заставляя Сашу вздрогнуть от острого спазма удовольствия. Деян, подплыв к ним, встает на ноги за сашиной спиной так близко, что Саня чувствует каждый его вдох. Они вроде как переглядываются с Хамесом, Саша не успевает обернуться достаточно, чтобы убедиться, но эти двое точно что-то друг другу взглядами сообщают. Хамес не перестает улыбаться, снова целует Сашу под ухом и в шею, в то время, как Деян, скользнув ладонью по плечу, выдыхает в ухо: - Я могу остаться, птичка? У Саши сердце ухает в пятки - то ли от неожиданности, то ли от волнения, он даже представить не может, что должен ответить, что вообще отвечают в такой ситуации, если уж угораздило в неё попасть. Признаться в том, что хочется ответить положительно, подтверждая свои слова чередой кивков, сложно даже самому себе - всё-таки это слишком. Деян мягко прихватывает губами кромку уха и посасывает, намеренно задевая зубами. Хамес прослеживает губами линию до основания шеи и шепчет: - Все хорошо. Тебе понравится. Саша сдаётся, упиваясь удовольствием от своего решения - кивает, обернувшись к Деяну, насколько хватает гибкости, чтобы попробовать на вкус его губы.***
Родригес, жаркая колумбийская карамелька, стоял в списке приоритетов на сегодняшний вечер до того, как появился Дани со своим очаровательным птенчиком. Точнее, у Деяна крепко стояло на то, как он пластично двигался под музыку, покачивая бедрами, сверкая улыбкой и что-то эдакое выделывая руками, в которых постоянно оказывался бокал с чем-то разноцветным. Ежу было понятно, что мальчик ищет ни к чему не обязывающих развлечений на одну длинную ночь, что отлично соотносилось с планами Деяна, который определенно считал себя догадливее ежей. Поэтому когда Лукита в ответ на вопрос, где Субашевский птенчик, секунду подумав ответил “В бассейне. С Хамесом”, Деян просто не поверил своему фарту. Ответственный Иван, осуждающе глянув на Лукиту, собирается что-то сказать Деяну в напутствие, но так ничего и не говорит, видимо вполне удовлетворившись видом его сияющей физиономии. Лука только тихонько фыркает и, обняв Иво за пояс, тащит свою хорватскую половину к караоке - всё, в общем-то, идет по плану. А Деян идет в бассейн - он, верный своей любопытной натуре, дом облазил ещё по приезду, так что хорошо себе представлял, куда идти. Особого плана у него не было - просто желание хорошо провести время, и надежда на то, что два самых вкусных варианта не будут против, если он к ним присоединится. От того, как они смотрятся вместе, стоящие по грудь в воде, прижимающиеся друг к другу, дыхание перехватывает, а кровь мигом приливает к паху. Глаз не оторвать от контраста - Хамес выше, шире в плечах, у него карамельного оттенка кожа, покрытая татуировками, и широкие ладони, нежно выглаживающие гибкую, обманчиво хрупкую белизну чужого тела. Деян согласился бы даже просто смотреть, не трогая никого из них, потому что это зрелище станет плодом для ещё многих эротических фантазий. Родригес смотрит из-за Сашиного плеча с веселым, предвкушающим интересом, когда Деян ныряет в воду, и многообещающе облизывает губы, стоит остановиться за птичкиной спиной. Кто здесь точно не против, дополнительного игрока, так это он, ну а вдвоем уговорить разомлевшего под горячими колумбийскими ласками птенчика не составляет никакого труда.***
- Птичка, - нежно мурлыкает Деян, когда Саня, позволяя Хамесу придерживать его за пояс, поворачивается к нему всем корпусом, немного привставая на носочки, чтобы компенсировать разницу в росте. Получается всё равно неудобно - дно скользит под ногами, несмотря на то, что Хамес крепко сжимает горячими ладонями бёдра, и Саша неловко цепляется обеими руками за шею целующего его мужчины, никак не ожидая, что тот просто подхватит его под задницу и приподнимет, даже не разрывая поцелуя. Хамес за спиной одобрительно смеётся, выдав что-то на испанском, и пользуется моментом, чтобы погладить Сашу по спине и заднице, пока тот и без того теряется в ощущениях, удерживаясь за Деяна и покусывая его губы в становящемся всё более страстным поцелуе. Деян ласковый, но не такой мягкий, как Хами - он и прихватывает зубами кожу, и впивается кончиками пальцев в ягодицы, теснее прижимая Сашу к себе, и тихонько порыкивает, поглядывая из-под ресниц тёмным, возбуждённым взглядом, причудливо сочетающимся с открытой улыбкой. - Пойдем, - Хамес пробегается кончиками пальцев по сашиной пояснице, коротко погладив по заднице. - Я знаю, где спальня. Деян, издав заинтересованный звук, и подмигнув Саше, осторожно опускает его в воду и, не отпуская его от себя, тянет Хамеса ближе, погладив свободной рукой по лицу и с улыбкой уточняя: - А откуда ты, карамелька, знаешь где хозяйская спальня? - Знаком с хозяином, - в тон ему отвечает Хамес, подвигав бровями и с готовностью подавшись вперед, когда Деян касается его губ поцелуем. Они оба при этом не выпускают Сашу из рук, и тому только и остается наблюдать за чужим поцелуем, возбуждаясь всё сильнее и от зрелища, и от того, как чужие руки скользят по телу, лаская совершенно по-разному. - Пойдем, - снова мурлыкает Хамес, оторвавшись от Деяна, и снова прижимаясь к Саше, чтобы горячо, сладко шепнуть на ухо: - Я хочу тебя. Очень сильно. Саша и сам это прекрасно чувствует - к его бедру недвусмысленно прижимается возбуждённый член, а Хамес тихонько стонет, стоит Саше погладить его по шее, скользнув ладонями на мокрую грудь. - Я с ума с вами сойду, - хрипло сообщает Деян. - Веди, конфетка, потому что ещё пара поцелуев - и мы останемся здесь. Саня вообще не видит проблем в том, чтобы остаться здесь - ему не хочется выпускать из рук никого из них, не хочется лишаться прикосновений и поцелуев, но Хами, настойчиво тянет его за собой, да и Деян не отстает - покусывает за шею и что-то такое шепчет на хорватском, отчего у Саши кровь вскипает даже несмотря на то, что он не понимает ни единого слова. Хамес ловко обходит все потенциально людные места, протащив их по какому-то максимально короткому пути к просторной спальне с широченной кроватью, при виде которой Деян одобрительно хмыкает. Саня только и может выдать “ого”, разглядывая застеленную кремовым бельем постель. Следующая его мысль о том, как на этом светлом шелковистом белье будет смотреться улыбающийся, а ещё лучше - стонущий Хамес, и все слова попросту кончаются. Остатки одежды остаются на полу к тому времени, как они все втроем заваливаются на постель, Саша только и успевает вертеть головой, целуя то одного, то другого, стараясь потрогать обоих, желательно одновременно, пока его ласкают куда более слаженно и плавно. Хамес действительно первым делом растягивается на кремовом шёлке, томно глянув из-под длинных ресниц. Саня слышит восхищенный вздох Деяна и тихий, нуждающийся стон, слетевший с его собственных губ. - Охуенная красота, - тихо, доверительно шепчет Деян Саше на ухо, мягко скользнув руками по груди к паху. Саня замирает, прикрыв глаза, когда широкая горячая ладонь сгребает мошонку, приятно сжимая, одновременно с тем, как Деян покусывает изгиб Сашиной шеи, тяжело дыша. Хамес, красиво изогнувшись, дотягивается до прикроватной тумбочки и деловито там копается, выуживая презервативы и флакон смазки. Саша, сидящий рядом, гладит его по бедру, откинув голову на плечо Деяну - тот прижимается губами к его уху, жарко дыша. - А знаешь, что ещё красивее, птичка? - мурлыкает Деян, не убирая руку - Саня тонет в ощущениях, чувствуя, как с ноющего от возбуждения члена течёт смазка. - Вы вместе - просто охуенный карамельный капучино. Я чуть не кончил, пока на вас в бассейне любовался. Саша что-то отвечает - слова плохо собираются даже в короткие английские фразы, но, какая бы белиберда у него ни получилась, Деян, кажется, уловил смысл - обхватил ладонью твёрдый чувствительный член, ненадолго прильнул к Сашиным губам, настойчиво врываясь языком в рот, вылизывая его так возбуждённо и голодно, что стонет даже Хамес, снова раскинувшийся на постели и легко поглаживающий себя. Деян мягко чмокает Сашу в губы, отодвинувшись, и подталкивает его к Хамесу, сам оставаясь за спиной, не убирая горячие руки с бёдер - Сашу устраивает. Он мгновение смотрит на Хамеса, протянувшего к нему покрытые вязью татуировок руки, не до конца веря, что всё это сладкое, невозможно горячее происходит с ним, и как в омут ныряет в его руки, к его губам, ближе к его телу, пышущему жаром возбуждения. Деян мурлыкает что-то совершенно точно нецензурное, по-хозяйски уложив ладони на Сашину задницу, смяв и влажно прильнув губами к изгибу поясницы. Хамес плавно изгибается, притираясь пахом к паху, горячий и возбуждённый, он такой вкусный, что Саша оторваться не может, всё целует бронзовую кожу, ласкает губами твердые соски, гладит влажными от смазки пальцами между ног, мягко массируя податливую, горячую дырку, туго сжимающуюся на пальцах. А сам едва может дышать и еле как удерживается на руках от того, что Деян делает с ним: закончив вырисовывать губами влажные узоры на пояснице, широко, бесстыже провёл языком между ягодиц, и, придержав дернувшегося Сашу за бёдра, продолжил вылизывать его, приглядывая за тем, чтобы Саня не грохнулся на разъезжающихся коленях. “Хочу тебя” - Хамес сладко дрожит, размыкая припухшие порозовевшие губы и прикрывая тёмные - один зрачок - глаза ресницами, когда Саша медленно, насколько хватает выдержки, ласкает его изнутри, гладит сокращающиеся тугие стенки кончиками пальцев, срываясь на поскуливания из-за того, что Деян то же самое с его задницей делает языком - толкается внутрь, мокро лижет, добавляет пальцы, неспешно, умело подготавливая - так, что Саша не чувствует ни малейшего дискомфорта, когда язык сменяется пальцами. Хамес выглядит таким открытым, таким нуждающимся, таким сумасшедше беззащитным, распластанный по чужой роскошной постели: раздвинутые ноги, искусанные губы, влажная от испарины кожа, блестящие глаза, тяжёлый возбуждённый член, которого Саша едва касается пальцами, представляя, какой он на вкус - вопреки всякой логике с языка не сходит лёгкий привкус хорошего горького шоколада. Саша податливо изгибается, когда Деян скользит вверх по его спине с поцелуями, тесно прижимаясь кожа к коже, порывисто оборачивается, чтобы поцеловать его, не переставая ласкающе касаться пальцами бронзовой кожи. Он слышит, как Хамес одобрительно вздыхает, чувствует, как он направляет его руку к своему члену, переплетая пальцы и задавая свой темп Сашиной ладони, тягуче-неторопливый, размеренный и ровный. - Ты просто чудо, пташка, - мурлыкает Деян, на секунду оторвавшись от вылизывания Сашиного рта и кинув короткий взгляд на разомлевшего, совсем дезориентированного Хамеса. - Только посмотри, что ты с ним сделал… - Деян игриво подмигивает, гладит Сашу по подбородку, немного прихватывая, удерживая, чтобы прильнуть к губам с ещё одним поцелуем. - Не заставляй конфетку ждать. Саша почти невольно прикусывает его за нижнюю губу, зарывается пальцами в волосы, отпуская почти неохотно, но переводит взгляд на Хамеса - и пропадает. В тёмном разгорячённом взгляде, в прикосновениях губ, в тугой, жаркой тесноте сильного, крепкого тела, такого рельефного и твердого на вид, и такого сладко-нежного внутри. Деян отстает лишь на пару минут, только даёт Саше немного привыкнуть к тому, как охуенно жарко постанывающий Хамес сжимается на его члене, и мягко давит головкой на разлизанный, подготовленный вход, плавно скользя внутрь, заставляя Сашу дрожать, цепляясь за руки Хамеса. - Я… - Саша и сам не знает, что хотел сказать, тем более, что изъясняться сейчас может только на родном, но Деян, плавно погрузив член полностью - Саше кажется, что он чувствует внутри каждый приятно рельефный сантиметр - шепчет на ухо: - Успокойся, птичка. Просто расслабься и получай удовольствие… Тебе же хорошо? - Хорошо-о! - соглашается Саша, невольно подавшись вперед, стоит Деяну двинуть бёдрами. Хамес блаженно жмурится, приоткрыв губы. Саша замечает лужицу прозрачной смазки на его коже в том месте, где член касается головкой живота, собирает на пальцы и тянет в рот под одобрительный стон Хамеса. Деян снова тянет его к себе, целуя, на этот раз не только наслаждаясь Сашиным ртом, но и собирая чужой вкус с его языка. И когда он начинает двигаться, отпустив Саню и задавая темп для всех них - остается только поймать его и раствориться в удовольствии. Сначала размеренном и тягучем - Саша успевает ласкать руками и губами ластящегося, с готовностью отвечающего на поцелуи Хамеса. Успевает прочувствовать каждое длинное движение Деяна, то, как он почти вытаскивает член, оставляя внутри только головку, чтобы немного потолкаться у самого края растянутых мышц, прежде чем снова въехать на всю длину. Успевает целовать с губ Хамеса каждый длинный стон, погладить его ноги, подхватить под задницу, надеясь вжаться ещё теснее, быть в нём ещё глубже. Они по-прежнему двигаются в унисон, но быстрее - ласки выходят смазанными, но тело настолько чувствительно, что хватает малейших прикосновений. Деян обнимает Сашу поперек груди, покручивает в пальцах соски, толкаясь бёдрами чуть чаще, но так же глубоко, целует и покусывает загривок, шепчет что-то в шею, прижимается всем взмокшим телом. Саня заводит одну руку назад, гладит его по крутому бедру, подмахивая бёдрами его толчкам, отчего Хамес под ним издает совершенно непотребные, непередаваемые звуки - он то стонет, то вздыхает, то сжимает Сашу коленями, то шире разводит ноги. Мечется по постели, разгоряченный и заласканный. Деян, толкаясь всё чаще и сильнее, вдруг что-то отчетливо бормочет Саше в шею - нихрена непонятно, потому то он не сразу догадывается перевести: - Ногу его на плечо себе положи. Давай. Конфетке понравится. Не то чтобы Сашу надо было уговаривать, просто на мгновение его обдает ещё более сильным жаром, а потом он как может мягко подхватывает Хамеса под колено, и укладывает его ногу себе на плечо, въезжая в разгорячённое, сжимающееся нутро под новым углом - Хамес вскрикивает, распахнув чёрные от удовольствия глаза, дрожит, заметавшись на каждом сильном толчке - Деян держит Сашу за бедра, двигаясь со стонами и тихим рыком, - ловит свободную Сашину руку, переплетая с ним пальцы. Несколько сбитых вдохов - дышать становится всё труднее - прежде чем Хамес забьётся под ним в оргазменной судороге, выплескиваясь жемчужным семенем на живот, так и не коснувшись налитого члена. Деян не даёт Саше замереть, залюбовавшись: восхищённо стонет, но продолжает двигаться до тех пор, пока Хамес не вздрогнет, просяще застонав. Весь его живот и грудь покрыты каплями семени, ноги дрожат, грудь ходит ходуном, он взбудораженный и жаркий, немного расслабляется только когда Саша опускает его ногу на постель, мягко выскальзывая из ещё пульсирующего внутри тела, чтобы прижаться теснее к Хамесу, подставляясь каждому толчку вновь набирающего темп Деяна. Хамес отвечает на каждый поцелуй, на каждое прикосновение, жарко дышит в губы и укладывает ладони Саше на задницу, разводя ягодицы так, что Деян довольно урчит, вбиваясь в дрожащее от возбуждения тело. Саша зарывается лицом Хамесу в шею, захлёбываясь, путаясь в ощущениях, но подмахивая на все движения возбуждённой горячей плоти внутри, и кончает, едва только Деян ложится на его спину, обхватывая горячей ладонью требующий ласки член. - Блядь, детка, да! - в голос выругивается Деян, когда Саша невольно сжимает его в себе так туго, что сам дуреет от удовольствия. Деян даже двигаться перестает, стонет, ухватившись за Сашины бёдра, пока тот не затихнет, рухнув на такого же безвольного и податливо-мягкого Хамеса. Хамес касается губами Сашиного виска, мягко сжимая ягодицу, отводя в сторону и осторожно, почти невесомо касаясь натруженной мягкой дырки. Деян взрыкивает у Саши за спиной и спускает ему на поясницу. Качнувшись вперед, он на мгновение прижимается лбом к Сашиной спине, оставляет поцелуй между лопаток и перекатывается на постель, вытягиваясь во весь рост и блаженно прикрывая глаза. Саня медленно стекает на постель с другой стороны, не выпуская довольно улыбающегося Хамеса из рук, и приоткрывая глаза только когда Деян бодро мурлычет: - Ну как вы, котятки? Хамес весело фыркает и тянет его свободной рукой к себе, негромко застонав в поцелуй. Саше не хочется оставаться в стороне, он дотягивается до влажной шеи, проводит несколько раз языком, чувствуя, как Хамес каждый раз слабо вздрагивает, издавая довольный звук Деяну в губы. Деян вслепую дотягивается до Сашиной груди, гладит, приятно вжимая пальцы в кожу, не отрываясь от рта Хамеса до тех пор, пока у них обоих не закончится воздух. - Собираетесь валяться? - понимающе посмеивается хорват, погладив сонно улыбающегося Сашу по боку и мягко шлёпнув по заднице. Хамесу достается поцелуй в уголок улыбающихся губ. - Тогда я первый в душ. И надо раздобыть чего-нибудь… Чего вам принести? - Водички, - беззвучно выдыхает Саша. - Сладкого чего-нибудь… коктейль? - мурлыкает Хамес, из-под ресниц глядя на севшего на постели, ухмыляющегося Деяна. - Ага… Воды и лимонада. Мальчики, а вы точно совершеннолетние? - Деян успевает соскочить с постели раньше, чем Хамес попробует подняться и отвесить ему шлепок по крепкому заду. Деян запрокидывает голову, хохоча - Саня любуется красивым, поджарым телом, блестящим от испарины, облизывая со всех сторон мысль, что они только что трахались, и это было просто охренительно. - Ладно-ладно, - напевает Деян по пути в ванную. - Папочка принесет вам вкусняшек попозже. - Иди ты, - смеётся Хамес, махнув в его сторону рукой, будто кинув невидимую подушку ему в спину. - Куда изволите? - Деян преувеличенно пошло подмигивает, прежде чем скрыться за матовой стеклянной дверью, ведущей в ванную. Хамес перекатывается на бок, притягивая Сашу к себе - тот с удовольствием подается ещё ближе к нему, почти несмело касаясь кончиками пальцев бока. Ему хочется что-то сказать, но все, кроме родной речи, вылетает из головы. - Ты такой красивый, - тихо шепчет Саша, поднимая взгляд, снова утопая в омутах тёмных глаз. - Очень красивый. Саша трогает большим пальцем мягкую нижнюю губу, опустив глаза и покачав головой. - Что ты сказал? - Хамес втягивает в рот Сашин палец, обводя подушечку языком. Саша чувствует, что краснеет всё сильнее - и от вопроса и от того, что Хамес, прикрыв глаза, мягко посасывает его палец, задышав глубже. Они вдвоём ещё валяются в постели, лениво целуясь, когда Деян выходит из душа и садится на край кровати с Сашиной стороны, длинно погладив его вдоль спины. Саша отрывается от Хамеса, оглядываясь, улыбаясь в ответ на довольную улыбку Деяна. - Ничего больше не придумали? - спрашивает он, опираясь локтём о постель и целуя Сашу в плечо. Саша даже отрывается от почти мурлыкающего, разомлевшего Хамеса, чтобы перекатиться на спину и получить порцию уже не таких голодных, но всё ещё жадных поцелуев. - Вроде бы нет, - говорит он, одновременно с тем, как Хамес добавляет: - Шоколадку. - Вы меня добьете, - ржёт Деян, снова поднимаясь и поправляя намотанное на бёдра, едва прикрывающее задницу полотенце. - Ты что, так пойдёшь? - удивляется Саша, скользнув взглядом по длинным ногам к трогательно-махровой ткани. - А одеться? - Ещё больше? - Деян делает большие глаза под сдавленное хихиканье Хамеса. - Куда уже… Он закатывает глаза, делая какие-то неопределенно-возмущённые жесты руками по пути к двери. - Пойдём? - лениво мурлыкает Хамес, когда за Деяном закрывается дверь. - Не хочу один плескаться… - Пойдем, - соглашается Саша, потянувшись вслед за ним. Ему кажется, что он вот-вот отрубится от переизбытка ощущений и эмоций, но целовать Хамеса, стоя под струями тёплой воды, так восхитительно, что все мысли о том, чтобы подремать, прижавшись к нему, тонут под вновь просыпающимся желанием. Саша сам не знает, как так выходит, но он прижимает постанывающего колумбийца к стене - Хамес податливый и гибкий, он умело игнорирует тот факт, что Саня раза в полтора мельче его, - крепко держит за бёдра, прижимаясь всем телом, и медленно, чувственно вылизывает его рот, а единственное, о чем он может думать - о том, как Хамес сладко стонет, принимая член и как смотрит своими большими красивыми глазами, в которых тонуть - чистое удовольствие. Отлипнуть друг от друга трудно, но в душевой скользко и это отвлекает даже от мысли о минете. Приходится приложить некоторые усилия, чтобы вытереться и вернуться в спальню не сплетаясь руками и ногами. Деян возвращается через несколько минут и выглядит он впечатляюще. Полотенце болтается буквально на честном слове, почти полностью соскользнув с задницы, в руках у хорвата по бутылке шампанского, воды и сока, коробка конфет и два высоких бокала. - Вернулся с награбленным, - довольно сообщает Деян, одобрительно оглядев только забравшихся на кровать Саню с Хамесом. - А вы, я смотрю, ждали. Польщен! Хамес смеется, целует Сашу в висок и поднимается с постели, забирая у Деяна бокалы и шампанское - остальное Ловрен просто скидывает на постель, заодно раздраженно смахнув с бёдер полотенце. Хамес что-то напевает, открывая шампанское и разливая по бокалам, пока Саша глоток за глотком ополовинивает минералку. Когда он наконец отрывается от неё, в руке у него оказывается бокал со смесью шампанского и сока, Хамес мурлыкает, кажется “за знакомство”, касаясь его бокала своим, а Деян салютует бутылкой. Саня засматривается на то, как он обнимает горлышко губами, делая глоток - Хамес, судя по довольному звуку, тоже залюбовался этим зрелищем. Саше нравилось дурачиться с Деяном и с ним на пару кормить Хамеса шоколадом - тот устроился у Саши на бёдрах и с явным удовольствием облизывал пальцы, протягивающие ему конфеты. Саша едва может оторвать взгляд от его припухших, мягких губ, обхватывающих то его пальцы, то пальцы Деяна, и то только для того, чтобы глянуть вниз, на упруго покачивающийся тёмный член с нежной розовой головкой. Деян наклоняется к смуглой шее, оставляя несколько поцелуев, сжимает ладонью грудь, опуская вторую руку Хамесу на задницу, направляя его, доверчиво следующего за его руками. Саша приподнимается на локтях, вцепляясь пальцами в скользкую простынь, когда Хамес плавно опускается на его член, помогая себе рукой, в то время как Деян покрывает короткими жаркими поцелуями его лицо, шею и плечо, скользя ладонью по груди и животу к паху. Саша толкается бёдрами вверх, едва Хамес опустится полностью, и тот с готовностью подмахивает, ловя ритм, и короткими, ритмичными движениями скользит по члену, придерживаясь одной рукой за Сашино плечо. Вторая совершенно естественно ложится на его возбуждённый член, поглаживая, даже не лаская в полную силу, но даже этого хватает, чтобы на верхушке копились прозрачные капли смазки, которые Хамес то и дело стирает пальцами, размазывая по стволу. Деян с довольным урчанием придвигается ближе, стоит Саше приглашающе погладить его по бедру - у Саши опыта в минете немногим больше нуля, но от вида двигающегося на нем Хамеса во рту постоянно копится слюна, а губы буквально ноют от желания. Деян придерживает Сашу за макушку, прежде чем аккуратно толкнуться членом в приоткрытый влажный рот, не сдерживает довольного стона, зарываясь пальцами в волосы и потянувшись к Хамесу - снова целоваться, горячечно постанывая друг другу в губы. Саша плывёт, теряясь в обилии ощущений - Хамес тугой, горячий и нежный, сам задает ритм, гладит по плечу и груди, дрочит себе, плотно смыкая ладонь вокруг члена, сжимает свою охуенную задницу, заставляя Сашу стонать, посылая вибрацию по скользящему всё глубже в рот члену. Деян легко и гладко толкается уже на половину длины, трахая Сашу плавными, тягучими движениями. В какой-то момент - Саше трудно понять, сколько времени прошло, у него всё тело искрит и звенит от любого прикосновения - Деян отстраняется, поводив головкой по приоткрытым Сашиным губам, хмурится почти страдальчески, наклоняется к Саше, сцеловывая свой вкус с его губ. Шепчет между поцелуями: “птичка... пташка… восхитительный... ласковый...”, заставляя Сашу жмуриться от вспыхивающей желанием нежности. Деян выпрямляется, подавшись к Хамесу, гладит его по груди, прильнув к шее, шепчет что-то такое, отчего Хамес замирает - но внутри возбуждённо сжимается, резче хватая губами воздух. Деян снова целует его в шею, скользнув вниз, без предисловий вбирая в рот член - Хамес убирает руку, позволяя горячему рту скользнуть по всей длине, дрожаще стонет: “да, да, да...”, сорвавшись на обессиленный скулеж, когда Саша мягко поддает бедрами снизу вверх, только чтобы довести его до исступления. Деян, соскользнув с члена, одобрительно подмигивает Саше и, ещё разок поцеловав Хамеса в плечо, перебирается ему за спину, придерживая плавно покачивающиеся бёдра. Саша задыхается вместе с Хамесом, прильнувшим к нему всем телом, когда Деян трепетно, влажно гладит Хамеса между ягодиц, касаясь Сашиного члена, а потом мягко, настойчиво надавливает пальцами, проникая сначала одним, а через несколько осторожных движений и двумя. Деян стонет сквозь зубы что-то нецензурное, ласково поглаживая Хамеса по спине - Саша, задыхаясь от остроты ощущений, делает то же самое и сталкивается с ним руками. Совсем немного времени проходит прежде, чем Деян прижмёт к подготовленному входу головку члена и плавно толкнётся внутрь. Саша не успевает привыкнуть к интенсивности ощущений, а они становятся ещё ярче, Хамес в руках сладко вздрагивает, уткнувшись лицом в стык плеча и шеи, а Деян двигается - мягко, спокойно, постепенно проталкиваясь глубже и притягивая Хамеса за плечи к себе. Тот поддается не слишком охотно, но всё-таки выпрямляется, опираясь на руки Деяна и придерживаясь за Сашины плечи. Саша, глядя на него, совершенно измотанного, взмокшего, но по-прежнему возбужденного, понимает, что двигаться Хамес уже не сможет - максимум, ласкать себя, двигая рукой по члену. И это безумно красивое зрелище, Саша, осторожно подстраиваясь под плавный ритм, задаваемый Деяном, любуется то на влажную розовую головку, размеренно исчезающую в смуглом кулаке, то на твёрдые, потемневшие от прилива крови до шоколадного цвета соски, которые Деян беспрестанно трогает, то поглаживая, то пощипывая, то зажимая в пальцах, прежде чем толкнуться особенно удачно. И конечно, Саша смотрит и никак не может наглядеться на красивое, искаженное спазмами удовольствия лицо, отчаянно и жадно желая, чтобы эти мгновения, когда они втроём двигаются так удачно, правильно и хорошо, что Хамес даже стонать уже не может, не заканчивались. Деян, тихо, глухо застонав, прижимается губами к чувствительной тонкой коже за ухом, заставляя Хамеса задрожать сильнее, и обнимает обеими руками, вжимаясь тесно и глубоко, несколько раз коротко, хаотично двинув бёдрами - Саша не успевает подстроиться, просто позволяет ему двигаться, умирая от возбуждения - и кончает, замерев, длинно застонав Хамесу в шею, почти судорожно сжав его в объятиях. - Карамелька, - выдыхает, осторожно уложив Хамеса головой к себе на плечо. - Конфетка колумбийская… Хамес мурлыкает что-то про болтливых ласковых хорватов, на что Деян только улыбается, щурясь, как довольный кошак, и гладит Хамеса по животу, помогая Саше, когда тот приподнимается, чтобы переложить одуревшего от ощущений колумбийца на спину. Хамес с готовностью принимает его, когда Саша опускается сверху: он растянутый после двух членов, чувствительный, сладко всхлипывает, когда Саша тянется к его губам, толкаясь мелко и часто, ещё и ещё, чуть меняя угол, чтобы Хамес, закатив глаза и сомкнув ладонь на члене, выплеснулся горячим семенем, крупно задрожав и заметавшись на постели. Саша отстает от него совсем ненадолго - буквально только успевает стянуть презерватив и коснуться рукой пульсирующей плоти - перед глазами расплываются черно-золотые круги, и он вспыхивает изнутри, задохнувшись слишком горячим воздухом. Приходит в себя он немногим позже: Хамес как раз перекатывается на бок, стараясь притиснуться ближе, всем телом уместиться в Сашиных руках, а Деян мягко то ли покусывает, то ли целует затылок, попеременно поглаживая их обоих. В том, что происходит дальше Саша, да и Хамес, принимают минимальное участие. Активничает Деян - затаскивает их по очереди в душ, успевая прихлёбывать остатки шампанского из горла, укладывает обратно в постель - Саша тянет его к себе и благодарно-сонно целует в губы, сквозь дрёму отмечая, что Деян довольно улыбается в поцелуй и ласково гладит его по макушке, бережно укладывая обратно на постель. - Тебе нужно поспать, пташка. И тебе, карамелька, - Деян гладит согласно угукнувшего Хамеса по боку. - Было охуенно. Саня проваливается в сон сразу, как Деян заканчивает фразу.***
А когда он открывает глаза, то оказывается, что в широкой постели он один - ни Деяна, приятным жаром гревшего спину, ни Хамеса, мурлыкавшего что-то сквозь сон, теплого и ласкового, как кот. Так ещё и солнце светит во всю, словно уже как минимум полдень. Но, судя по аккуратным стильным часам на прикроватной тумбочке, времени всего-то половина девятого - учитывая, что они завалились спать около трёх, даже нельзя сказать, что Саша слишком долго спал. Он не торопясь принимает душ, позволив себе подольше постоять под тёплой, льющейся сверху водой, прикрыв глаза и вызывая в памяти образы и ощущения прошедшей ночи. Поцелуи, чередующиеся с лёгкими покусываниями, ласки и улыбки, гладкая кожа под пальцами, оставшиеся нереализованными фантазии, заставляющее едва утихшее пламя в паху разгораться сильнее. Возбуждение накатывает такое сильное, такое яркое, что противиться ему бесполезно. Саша опускает ладонь на член, закрывает глаза и представляет себя снова между Деяном и Хамесом, только колумбиец перед ним в коленно-локтевой, подготовленный и жаркий, и Саша любуется тем, как его член двигается между смуглых ягодиц, погружаясь в тесное, жаркое тело. А Деян целует в шею и гладит по груди, двигаясь уверенными, глубокими толчками, заставляя Сашу плавиться от ощущений. Саша прижимается лбом к стене, выгнувшись, замерев на выдохе пережидая мгновения острого, особенно яркого удовольствия Домываясь, он думает, что, наверное, все равно не смог бы брать Хамеса и не смотреть в его завораживающие тёмные глаза - нечестно лишать себя такого зрелища. Но это всё фантазии - приятные и сладкие, но фантазии, а впереди - новые дни, тренировки, матчи, работа и жизнь, как она есть. Обязательно надо поблагодарить Дани за то, что привёз его сюда. С этой мыслью Саша спускается на первый этаж, с большим трудом находя по памяти кухню. По пути он ни с кем не сталкивается: весь дом то ли спит, то ли разъехался, но с кухни слышатся приглушенные голоса и хлопанье дверок шкафчиков - Саня идет на звуки, надеясь, что упросит кого-нибудь сварить ему кофе. Или попытается сварить его сам и, вполне вероятно, зальет всю аккуратную, чистенькую кухню. Дани, в белой футболке и веселеньких хипсах в оранжевое сердечко, немного сонно рассматривает лежащий перед ним продуктовый набор из хлеба, яиц, зелени, овощей, чего-то мясного и чего-то ещё, скрывающегося под этой грудой. Домагой, положив сверху кусок сыра, обнимает Дани за пояс, целует в уголок губ и что-то негромко говорит, свободной рукой ласково поглаживая ягодицу. Дани качает головой, махнув рукой в сторону продуктов, а потом неопределенно куда-то наверх, и пытается освободиться от крепкой хватки, но безуспешно: Вида утыкается лицом ему в шею и кажется прикусывает - Дани охает, схватившись за стол, и тут уже Саня решает, что нужно обозначить свое присутствие хотя бы дружелюбным ”Доброе утро”. Вида из-за шеи Дани награждает его серьезным взглядом. - Привет, Сань, садись. А ты говоришь - блинчики, - продолжает Дани, обращаясь к Домагою, нехотя отлипшему от него и даже отошедшему на шаг. Саша бы и хотел сказать, что он ничего не имеет против их обнимашек, но не знает как. - Мы только говорим о блинчиках, а народ уже сползается. Давай тостами обойдемся. Дом угукает без особого энтузиазма и убирает коробку яиц и бутыль молока обратно в холодильник под нежным взглядом Дани. - Кстати, - Субашич рассеянно хлопает себя по бокам в поисках карманов, прослеживает за жестом Виды - тот указывает в сторону чистых кофейных чашек, и выуживает из под одной из них пару листков бумаги, вручая их Сане. - Тебе просили передать. - Богатый урожай, - по-русски выдает Вида, весело фыркнув - Саша аж подпрыгивает от неожиданности, залившись густым румянцем, когда понимает, что у него в руках две бумажки с номерами телефонов. на одной нарисовано сердечко и наискось приписано “Hala Madrid!”, а на второй - довольно художественно изображена неизвестного вида птичка.