Я надеюсь, что ты счастлив

Чонгук залетает домой разъярённый, хлопая громко дверью. — Что-то случилось? — Тэхён появляется в проёме двери, разделяющей коридор и гостиную. Глаза его смотрят обеспокоенно, осматривая омегу на предмет повреждений. Чонгук видит альфу, и постепенно вся его злость сходит на нет. Рядом с Тэхёном ему не хочется злиться, наступает какое-то странное умиротворение. Он улыбается и уже спокойно разувается, и ставит обувь на полку. — Да так, пустяки, не стоящие внимания, — омега подходит к Киму и протягивает картонную коробку с кексами и пирожными. — Я успел как раз к закрытию. Тэхён смотрит на омегу подозрительно, но затем забирает коробку из чужих рук и расслабляется. — Ну тогда пойдём пить чай, — он уносит выпечку на кухню и включает чайник. С верхней полки достаёт коробочку с чаем и две чашки. — Как песня? Закончили? Чонгук садится на высокий стул за небольшую барную стойку, наблюдая за действиями альфы с какой-то затаённой нежностью, пока Ким на него не смотрит. Всё в Тэхёне — каждое движение, звук голоса, случайно брошенный взгляд, — заставляет его сердце учащённо биться. Рядом с Кимом он чувствует себя уютно и в безопасности. Всё плохое, что происходит с омегой вне этого дома, забывается рядом с альфой, отходя на второй план. — Да, песня получилась даже лучше, чем я думал. Думаю, заказчик останется доволен. Как прошёл твой день? Что вы без меня тут делали? Джуно уже спит? Тэхён ставит перед омегой чашку с дымящимся чаем, достаёт шоколадные кексы из коробки и выкладывает их на тарелку. Такая мелочь безумно приятна. Альфа в очередной раз показывает свою заботу о Чонгуке несмотря на то, что сам явно устал за день, находясь один на один с энергичным ребёнком. — Да, я покормил его и уложил спать. Мы сегодня были на первом приёме у психолога. Доктор отметил, что Джуно весьма спокойно говорит о родителях. Дети в этом возрасте не могут различать временное отсутствие или утрату навсегда. Как сказал доктор, дети не могут долго выносить сильное страдание по потере. Они не способны поддерживать процесс горевания, как это делаем мы. Они развивают противоположные по силе мысли и чувства. И часто можно наблюдать, как ребёнок прыгает, играет, веселится. Это единственный показатель тяжелейшей депрессии, которую можно пропустить, — Чонгук хмурится, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Он говорил о том, что есть существенная разница между детьми, которые остались в своей среде и сохранили связи со знакомыми объектами, и теми детьми, которые после случившегося попали в другую обстановку. Дети, у которых осталась та же среда, та же атмосфера проживания (дом, комната, знакомые взрослые фигуры, предметы) — всё это достраивает потерянную часть внутреннего объекта, который умер. — То, что мы часто оставались присматривать за Джуно, помогает ему? Мы ведь близкие ему люди, он хорошо знает нас. А у тебя дома, насколько я понял, он часто оставался на несколько дней? — омега нервно теребит салфетку в своих руках. — Это можно считать привычной для него атмосферой? — Да, думаю это имеет смысл. Доктор говорил о том, что для Джуно будет очень важно сохранить предметы, которые принадлежали родителям. Чтобы не рушить связь. Если ребёнка увозят, то с ним обязательно должны быть предметы из того места — предметы, которые дадут ему связь с умершими. — Тогда надо забрать какие-нибудь вещи из их дома, — тихо шепчет омега. — Я завтра заеду туда, — альфа накрывает дрожащую руку омеги своей, поглаживая успокаивающе. — Ещё доктор говорил о том, что мы должны поговорить с Джуно, рассказать о смерти родителей. Отличительной особенностью нормального процесса горевания у ребёнка от взрослого является избыточное использование отрицания. Отрицание детям необходимо для выживания, особенно если рядом есть люди, которые удерживают, помогают найти слова, интонации, чтобы сказать о горе, чтобы ребёнку было безопасно понять случившееся. — Я… я не с-смогу, — заикается омега, с паникой в глазах смотря на Тэхёна. — Тэ, я правда не смогу этого сделать. — Тише, — альфа обходит стол и встаёт напротив омеги, взяв его за руки. — Успокойся, Гук-и. Дыши глубже. Я же рядом. Я сам могу поговорить с Джуно. Постараюсь подобрать какие-нибудь мягкие слова. Что-то про то, что родители стали теперь звёздочками на небе и смотрят на нас сверху. Или придумаю что-нибудь красивое про космос. Тэхён поглаживает ладони омеги, что стали просто ледяными, при том, что помещение хорошо отапливается. Последние слова альфы вызывают слабую улыбку на лице. — Конечно, постараюсь выяснить у доктора на следующем сеансе, как можно мягко сообщить Джуно о потере. — Сегодня Джуно сказал, что я пахну так же как и папа, — слёзы наворачиваются на глаза. Омега чувствует себя таким слабым в тот момент, когда должен быть сильным. Ради Джуно. Ради Тэхёна. Но это очень тяжело. Тэхён аккуратно притягивает омегу ближе к себе, обнимая. Он боится, что Чонгук оттолкнёт его и снова закроется в себе, зная, какой омега на самом деле хрупкий внутри. Но Чонгук удивляет его, когда прижимается, крепко обнимая в ответ. Он сопит куда-то альфе в грудь, постепенно успокаиваясь. Ранимость и уязвимость омеги никогда не ощущались так явно, как сейчас. В такие моменты в нём словно гаснет свет. Тэхён очень хочет помочь преодолеть все страхи, что затаились у Чонгука в голове. — Не хочешь выпить вина? — омега отстраняется и смотрит покрасневшими глазами в лицо Тэхёну. — Зажжём камин, включим музыку и будем пить. — Ты же не пьёшь вино? — удивляется омега, шмыгая носом. Не самое сексуальное действие, но омега и не думает о том, чтобы соблазнить альфу. В таком состоянии он вряд ли кого-то привлечёт. — Недавно я попробовал глинтвейн, и мне понравилось, всё хотел как-нибудь приготовить, поэтому держал бутылочку про запас. А тебе нужно немного расслабиться и выговориться. Можешь говорить о чём угодно. Чонгук сомневается в этой идее, потому что рассказывать о себе особо нечего. Не будет же он рассказывать, как жил все эти три года, ведя не самый порядочный образ жизни? — Я разожгу пока камин, а ты достань бокалы и вино, — альфа кивает на подвесной ящик, что является небольшим домашним баром, а сам возвращается в гостиную, чтобы обустроить всё для их посиделок. Вряд ли омега когда-нибудь сможет найти Тэхёну замену. Он никем не сможет заменить альфу. Не то чтобы он действительно искал кого-то, однако ещё ни к кому он не чувствовал то, что чувствует к Тэхёну. Возможно он рассуждает наивно и незрело, но это знание где-то на уровне интуиции. Чонгук убирает оставшиеся кексы в холодильник, выливает остатки чая в раковину, а грязные кружки засовывает в посудомоечную машину. Достаёт два бокала и вино и идёт за Тэхёном в гостиную. И не может сдержать восхищённого вздоха. Альфа погасил свет так, что в комнате стоял приятный полумрак, освещённый лишь тёплым светом от огня. На полу, перед камином, лежит пушистый ковёр, манящий своей мягкостью. Тихо играет приятная спокойная музыка, а на ковре лежит покрывало и множество подушек. Всё это выглядит настолько уютно и по-домашнему, что глаза омеги выдают его восторг своим блеском. — Вау, — шепчет Чонгук, подходя ближе и опускаясь на ковёр. — Это прекрасно. И очень романтично. Становится не по себе. Тэхён тепло улыбается, в свете огня все черты его лица приобретают какую-то магию, притягивая своей красотой. Чонгук не может оторвать от него взгляда. Альфа забирает у растерянного Чонгука бутылку, вытаскивает пробку без особого труда и разливает вино по бокалам, протягивая один из них омеге. Они ложатся на ковёр, смотря на потрескивающие поленья в камине, и тихо переговариваются. Тэхён как обычно рассказывает какие-то лёгкие смешные истории из жизни, о которых омега не в курсе, пока Чонгук молча слушает и пьёт вино, изредка вставляя свои комментарии. Голос у альфы поистине сексуальный. Низкий, бархатный, он ласкает слух, разнося по телу мурашки. Вино приятно расслабляет, все тревоги и страхи отходят на второй план, оставляя место лишь неге и лёгкому головокружению. Чонгук слепо водит рукой по ковру, пока не находит руку альфы и не переплетает молча их пальцы. Будь он трезвее, Чон не смог бы себе такого позволить. Но алкоголь творит с ним странные вещи. Хочется простого человеческого тепла, какого-то тактильного контакта, чтобы тебя просто обняли и сказали, что всё будет хорошо. Тэхён мельком смотрит на разнеженного омегу, что пододвинулся ближе, прижимаясь к тёплому боку альфы. Сердце учащённо начинает биться от того, какой омега сейчас ласковый, когда в обычном состоянии сдержанный, немного отстранённый. Ким крепче сжимает ладонь омеги, а Чонгук совсем наглеет, когда отставляет свой пустой бокал в сторону, а сам опускает голову альфе на грудь, слушая мерное успокаивающее дыхание. Как Чонгук мог добровольно отпустить альфу? Как он смог протянуть без него все эти три года? — С тобой мне очень хорошо. Ты самый прекрасный человек, которого я знаю, — невнятно бормочет Чонгук, но альфа его прекрасно слышит. Приятные поглаживания по голове успокаивают. Омега бормочет что-то ещё, но в итоге не выдерживает и проваливается в сон. Он крепко обнимает альфу, перекинув одну руку через талию Кима. — Ты делаешь меня таким слабым, — шепчет Тэхён тихо, целуя сонного Чонгука в макушку. Рука сама тянется к лицу омеги, чтобы провести кончиками пальцев по нежной коже. Тоска по прошлому с каждым разом всё сильнее, когда омега с ним такой. Тогда, три года назад, альфа был самым счастливым. Ему казалось, что он, наконец, нашёл того самого, кто разделяет его цели и ценности. Чонгук — его вторая половина. Немного капризная, вредная, но в то же время добрая и очень ранимая половина. В этом омеге Тэхён полюбил всё. Разве можно так кого-то любить? Альфа каждый раз задаёт себе этот вопрос, но ответа найти не может. Просто, увидев однажды Чонгука, он понял, что это чувство теперь с ним навсегда. Если бы омега вёл себя с ним по-другому, Тэхён бы не стал проявлять такое внимание к человеку, которому он неприятен и безразличен. Но альфа видит, что Чонгук всё ещё что-то чувствует к нему, он всё ещё нуждается в нём. Оттого выяснение причины их расставания становится его главной целью. А может, он ошибается? Может, это его собственные чувства затмевают разум, и он видит то, чего совершенно нет между ними? В гостиной очень тепло, так уютно, по-домашнему. За три года альфа позабыл, насколько это приятно — когда рядом есть кто-то. Точнее, не просто кто-то, а именно Чонгук. Только с Чоном он чувствует себя так хорошо. От тела Чонгука, что обнимает его во сне, прижимаясь плотнее, становится ещё жарче. Надо бы отнести омегу в спальню и положить на мягкую постель, но Тэхён не хочет расставаться с этим ощущением тепла. Хотя бы до утра. А завтра омега, скорее всего, сделает вид, что ничего не было, и будет его избегать. Ким прикрывает глаза, прижимая парня к груди, и сам незаметно для себя засыпает под мерное дыхание и тихий звук потрескивающих поленьев.