У смерти твои глаза

Бесконечная усталость — вот и все, что я ощущал. Со встречи с Миртом прошла почти неделя, а я так и не смог выбросить его слова из головы: я не могу смириться. Я и помыслить не мог, что убийство человека подействует на него так губительно. Был слеп и глуп всю дорогу, а теперь не то жалею его, не то злюсь. Уверен, что нашел бы выход, расскажи он мне все сразу. А Мирт, загнанный в угол, опять повел себя импульсивно. Я не то что схожу с ума, но устал за лето… Я не стал звонить ему. Бросил слежку — изначально идиотскую затею. Я бы, пожалуй, даже разлюбил бы его и стал жить, как раньше, но меня вызвала на встречу Куратор, окончательно подводя черту под всеми моими надеждами и намерениями. Мы увиделись в центральном парке. Куратор пришла первой. Ее сухая старческая фигурка на скамье сразу зацепила мой взгляд, и я направился к ней. — Привет, мам, — вполголоса сказал я. Так мы договорились: наедине — мэм, на улице — мам, и никто не сбивается. Должно быть, в первую нашу встречу она оценила мой интеллект совсем не высоко. — Здравствуй, Ив, — отозвалась она и поправила очки со светло-сиреневыми стеклами. Она сжала сумочку в узловатых пальцах. При всей ее старости и папирусной хрупкости казалось, что она может уложить взрослого мужика на лопатки. — Пройдемся. Я подставил ей локоть. Она оперлась о мою руку, подхватила трость и пошагала по выложенной брусчаткой дорожке. — Скажи мне, Ив, — заговорила Куратор, — почему ты вытерпел пистолет, направленный тебе в лицо? Я не сбился с шага, не завопил. Я никак не показал, что от ее вопроса у меня внутри все перевернулось. Медленно ответил: — Указаний, что делать, не поступало. Меня атаковал служащий Альянса. Директив не было, — повторил я, пытаясь выиграть время, чтобы успокоить мысли. — Хорошо, — кивнула Куратор. Еще некоторое время мы шли в молчании. Ясно было, что она делает для меня поблажку, не произнося ни слова. А я судорожно соображал, откуда же ей известно про поступок Мирта и что еще она знает. Кто мог ей донести? Мирт. Но он оба раза сбегал в таком смятении, что я не подозреваю его. А больше и некому. Дома нет ни камер, ни микрофонов — я в этом уверен. Знает ли Куратор о моей последней встрече с Миртом? Допустим, о наших отношениях ей было известно с самого начала. Но она их не запретила. Что изменилось теперь? Думай, Ив, думай… Я поинтересовался светским тоном: — Будут ли пожелания, что мне делать в подобных ситуациях? — Убирать служащего, — сухо сказала Куратор и остановилась. Я тоже замер и наклонил голову, глядя в ее глаза. Очки бликовали, скрывая ее взгляд. — Инициатива наказуема, — сказала она. — Полагаю, найти ты его сможешь. Избавься. — Так точно, — пробормотал я. — Прогуляемся еще немного, — велела Куратор. Ее птичьи пальцы так крепко сжимали мое предплечье, что мне хотелось отодрать их. Я облизал губы. У меня хватало ума не спорить, но прикидываться, что меня не задевает приказ лично, я не мог. Куратор попросту бы мне не поверила. Она слишком хорошо изучила мои эмоции. — Кто вам рассказал? — тихо спросил я, не надеясь на ответ. И вдруг до меня дошло. Я поразился: — Тис настучал. Куратор мельком взглянула на меня и ровным тоном, словно поправляя ошибку первоклассника, произнесла: — Не «настучал», а сделал доклад. Выполнил свой долг, Ив. Ты бы сделал то же самое для него. Должно быть, выражение моего лица стало совсем угрюмым, потому что Куратор негромко заговорила: — Пойми, Ив, в этой борьбе не существует отдельных личностей. Ни тебя, ни Тиса, ни Мирта. Ни даже меня. У нас есть цель, — почти торжественно сказала она. — Объединить этот мир. Избавить его от распрей. Представь: как прекрасно будет жить в едином Пространстве, говорить на одном языке, стать по-настоящему цельной, сильной державой. Объединиться во имя прогресса и жизни, а не делить планету и космос. Разве эта утопия не стоит капли крови? — Стоит, мам, — буркнул я. Знакомая риторика. Ее мне в голову вбили еще во время учебы. Бескровно новый мир не построишь, я согласен, и стремления руководства Альянса — самые лучшие. Но почему я, именно я должен платить за достижение идеала? — Вот и славно. Не разочаруй меня, Ив, — закончила Куратор. — Подумай вот о чем, — добавила она задумчиво. — Ни я, ни ты не увидим, как Альянс восторжествует и раскинется на весь шар земной. А это обязательно произойдет. Мы внесем свой маленький вклад, и наши имена даже не останутся в книге памяти. Так что стоят наши метания перед оком вечности?.. — Понимаю, — сказал я. И действительно понимал. Я почти воочию видел этот мир, где нет больше разделения на расы и национальности, где не важен цвет кожи и разрез глаз. Где не возникает каждые десять лет угроза очередной холодной войны, где нет открытых противостояний и интриг правительства. Где нет оппозиции — просто потому, что она не нужна. Все люди заодно. Все счастливы. Все — космополиты, граждане мира. Куратор отпустила мой локоть. Мне кажется, она не поверила ни единому моему слову. Но задание было озвучено, и лишь от меня зависело, достоин ли я служить высшему благу. Альянсу. Может, я поступил сумасбродно. Может, сделал именно так, как ожидал Куратор. Но вместо того, чтобы вернуться домой, собрать оружие и связаться с Тисом по защищенному каналу для подготовки операции, я нагрянул к нему домой. Я шел по почти забытому адресу — у нас был негласный уговор не видеться на его территории, потому что связных, отсиживавшихся в тени, прикрывали не так тщательно, как силовиков, вечно выставленных под беспощадный свет прожектора чужого внимания. Впрочем, это вполне могло оказаться ложью. Могло статься, что я не застану Тиса в квартире — потому что это не его квартира и он мне врал о своем местожительстве. Может, его ролевые игры в интернете тоже были продуманной легендой, а на самом деле он скрипичные концерты целыми днями репетирует… Да, я себя накручивал. Шел и старательно культивировал ярость, потому что это всяко лучше опустошения, которое меня настигло после слов Куратора. А подумайте сами, каково это — узнать, что твой лучший, твой единственный друг все время на тебя доносил. И другом-то он, вероятнее всего, никогда мне не был. Просто втирался в доверие. Я лишь сейчас задумался о том, что силовиков, потерявших своего связного, переводят в архив, тихонько сливают на обочину жизни и, наверное, без лишнего шума убирают. А связным всегда находят нового подопечного. Связной — он ведь на вес золота. Светлые головы. Острые умы. Ох и наваляю я сейчас этому уму… Я ждал, пока Тис откроет дверь, целую вечность. Знаю, что он делал: смотрел на экран, выводящий изображение с видеокамеры, размышлял, стоит ли вступать со мной в разговор. Возможно, отслеживал мои последние маршруты, прикидывая, насколько я для него опасен. Или попросту звонил Куратору, чтобы посоветоваться. Или «сделать доклад». Но наконец в двери щелкнул замок, пискнуло что-то, потом — зашипело… Я не выдержал и рявкнул: — Впусти меня! — И, понизив голос, добавил: — Сегодня я тебя не убью. Дверь приоткрылась медленно. Я распахнул ее на полную и шагнул в квартиру. Пожалуй, меня бы не удивила рамка металлоискателя или рентген-камера на входе, но квартира Тиса выглядела до разочарования обыденно — точно так же, как и десять лет назад, когда мы с ним в первый и последний раз дули пиво на его кухне. Дверь только стала более навороченной. Тис ждал меня в самом конце коридора, настороженно щурясь за стеклами очков. Я словно впервые увидел его, осознал, какой он тщедушный, как легко его сломать. Ребра под свитером коричного цвета такие хрупкие, что стоит тронуть — и они проткнут его трепещущее сердчишко. Стоит врезать ему по лицу — и осколки очков разлетятся во все стороны, а из сломанного носа хлынет алая кровь быстрой струей. И на миг мне действительно захотелось наброситься на него, избить, закричать — хоть как-то выместить всю ту обиду, которая разом вспыхнула во мне. Он ведь был моим другом. Единственным другом. — Ты в курсе? — буркнул я наконец. Тис так и стоял вдалеке, готовый в любой момент захлопнуть дверь в комнату и спрятаться, забаррикадироваться. Он скрестил было руки на груди, но вышло так, что он всего-то нервно обхватил предплечья пальцами. — О чем? — все же спросил он. — Что ты имеешь в виду, Ив? — Задание, — сказал я. — Мирт. Сделав шаг ко мне навстречу, Тис заговорил: — Да, мне уже скинули шифровку. Я думаю, проблем не возникнет, потому что ты объективно сильнее и опытнее, а Мирт допускает одни и те же промахи… — Завали, — рявкнул я, не выдержав. Мне потребовалась почти минута, чтобы спала красная пелена, застлавшая глаза. Он ведь не понимает. Всерьез не понимает, что значит для меня Мирт и чем станет его смерть. Я переживу, конечно, переживу. Буду и дальше плясать в угоду Куратору. А потом, в какой-то момент, пойду и утоплюсь. А что мне еще останется? Попробую сопротивляться — и меня уберет Альянс. Итог один. Мне стоит подчиниться приказу, чтобы хоть одно сделать для Мирта: удостовериться, что ему не будет больно. Тис, будто уловив, что я сдулся, опустел и больше не представляю угрозы, подошел еще чуть ближе и тихо сказал: — Дружище, послушай, я знаю, как он для тебя дорог. Но тут выбор: ты или он. Он хотел выстрелить в тебя, помнишь? Он хотел выстрелить дважды. В первый раз — еще там, на задании, когда засек тебя. Его рука дернулась. — Ты не можешь знать точно, — ответил я. Вспомнил перекошенное лицо Мирта, когда он осознал, что натворил. Вспомнил, как отчаянно он цеплялся за меня, как любил. И вновь посмотрел на Тиса. Лицо его выражало сочувствие, но глаза были пусты. Я прорычал: — Ты доносил на меня! Все это время доносил! Тис отвел взгляд. Ровно произнес: — Пойдем в комнату. Чего стоять в коридоре… Даже не отрицает! Мне стало горько. За последние дни жизнь моя превратилась в хаос. Видимо, так мне и надо. Я ведь людей убиваю, и мне не стыдно, не колет нигде, не заставляет просыпаться с криком ночами. А Мирт всего одного человека застрелил — и уже на стенку полез. Он, наверное, куда лучше, чем я. И как он во все это попал?.. Тис опустился в кресло, а я сел напротив него на диван. — Говори, — велел я. — Рассказывай все, что знаешь о Мирте. С самого начала. Кто его родители? Тис приподнял брови. — Информация об агентах закрыта для чужих связных, Ив. — Не ври, — отмахнулся я. — Ты мне должен. За все доносы. Тис опустил глаза, раздумывая, а потом заговорил. Сначала он назвал мне настоящее имя Мирта. Оно ничего мне не сказало. Настоящие имена для нас ничего не значили, они остались в прошлом. Мирт не слишком-то хотел в Альянс. Прямо он не высказывался, но об этом было легко догадаться. Он с детства привык побеждать, привык к всеобщему вниманию и похвале. Красивый, образованный мальчик, легко разговаривающий со взрослыми и сверстниками, умеющий себя держать. Он рано начал заниматься парусным спортом, получил юношеский разряд, участвовал в соревнованиях и побеждал гораздо чаще остальных. Он, скорее всего, хотел сделать спорт своей работой, добиться признания, но потом отец порекомендовал его в Альянс, и от увлечения пришлось отказаться. — Отец Мирта — агент? Высокопоставленный? — уточнил я. — О да, — с удовлетворением ответил Тис. — И отец, и мать… Он многозначительно указал пальцем вверх. — Так, значит, они могут защитить его, — обрадовался я. — Не может же случиться, чтобы Куратор приказал убрать сына важных людей… Тис посмотрел на меня с жалостью, и я замолк. — И после стольких лет ты думаешь, что Альянс — коррумпированная структура? Что здесь процветает кумовство? Ив, — вздохнул он, — они ничего не могут сделать. Так вот, — продолжил он как ни в чем не бывало, — Мирт привык получать грамоты и медали… А в Альянсе его сразу окунули в грязь. Он был одним из худших. Он плохо переносил боль, не умел подчиняться приказам, ему не нравилось стрелять, он попросту боялся. Как ни крути, он оказался трусом. Через несколько месяцев обучения он будто поставил себе целью вылететь, добиться, чтобы его с позором выгнали. На стрессовом тренинге, где разыгрывали инфицирование, он вообразил, что действительно заразился, и едва не провалил все. После этого у него состоялся разговор с отцом. О чем они беседовали — никто не знает, но после этого Мирт стал гораздо серьезнее относиться к происходящему. Разумеется, после такого слабого старта ему давали лишь незначительные задания. У него отлично получалось болтать с чиновниками и светскими львами, он был довольно ловок — и первые годы занимался безопасной рутиной, которая тем не менее приносила определенные результаты. Но его связная передавала, что он фрустрирован, хочет заняться чем-то стоящим, получить, наконец, похвалу, признание, хоть что-то, доказывающее его важность. Он заскучал без медалей. И тогда решено было проверить, готов ли он. Убивать он мог. А вот продолжать спокойно жить после этого — вряд ли. Куратор всегда считала, что Мирт слишком эмоционален, поэтому и столкнула его с любовником. Чтобы все выяснить наверняка. Залезть ему под ребра. Тис замолчал и посмотрел на меня. Ясно, что готов Мирт не был. Мог бы прикинуться ветошью и дальше жить в свое удовольствие, а он все испортил. — Ты все еще злишься на меня? — с опаской поинтересовался Тис. И как вот объяснить ему, что не в злости дело? Как донести до него ту простую мысль, что мы давным-давно перестали быть людьми, категориями человеческой морали уже не оперируем, а все туда же — пытаемся строить новый, прекрасный мир… — Перестану, если ответишь еще на один вопрос, — сказал я. Тис выжидающе уставился на меня. — Как связных обучают? На что вас программируют? — Главным образом, мы учимся обходить системы защиты, строить их… — Нет, — оборвал я его. — Не в этом плане. Что помимо прикладных знаний? Силовики — не жалеть никого и не любить, быть скрытными, забывать, кем мы были. А вам? Вам что внушают? — Ты расстроишься, — предупредил Тис. — Ничего, еще одно разочарование я переживу, — утешил я его. Он дернул уголком губы, точно хотел усмехнуться, но передумал. — Нас учат дружить с силовиками, — сказал Тис. — Если за первое полугодие не выберешь себе друга, не привяжешь его к себе, то… — Он хмыкнул, снял очки и посмотрел на стекла, держа их на вытянутой руке. — Нас учат, как быть незаменимыми. Быть всегда готовыми услужить, выслушать, помочь. Учат, как заставить силовика доверять тебе во всем. — Очаровательно, — кисло сказал я. — Значит, ты никогда моим другом и не был. Манипулятор херов. Я порывисто встал, Тис вскочил следом за мной. — Не глупи, Ив, — тихо, но четко заговорил он. — Будь я манипулятором, рассказал бы я тебе все это? Выложил бы как на духу? Да я бы наплел тебе… — А откуда мне знать, что и это — не манипуляция? Тис сжал губы в нитку. Он молча провожал меня взглядом, пока я шел к двери, и, только когда я уже вышел на лестничную клетку, спросил: — Ты выполнишь задание? — Да, — сказал я. — Прямо сейчас. И, наверное, сам себе поверил. Потому что еще недавно считал, что могу это сделать. На какие-то мгновения, но был уверен: убить Мирта — в моих силах.