Корабли.

— Наш корабль идёт ко дну, Бакуго. Между его пальцев зажата сигарета. Её огонек едва заметен средь мглы сырой кухни. Помоги мне, я утону. Сизый дым кольцами плывет к трещинам на потолке. Редкие вспышки фар озаряют его напряжённую спину и острые лопатки. Сейчас он такой невероятный, что у Шото перехватывает дыхание, он под толщей воды и проблем. Протяни мне свою ладонь. Наш корабль идёт ко дну. Там, на этом дне, ты убегаешь от меня в темноту, прочь. В этой прогнившей однушке на окраине города они уходят на дно вместе, ища виноватых в своей судьбе. Они вместе, вдвоем, но при этом одни и хотят друг к другу. Оба потеряны и не найдены. Даже авторы их судьбы забыли указать их имена в титрах. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ни Бакуго, ни Шото что-то поменять не в силах. Тодороки не спит день и ночь, ожидая, пока обветшалый матрас прогнётся под весом Кацуки, холодное одеяло скинут с его тела, потом обнимут. Ни он, ни кто-то ещё не в силах изменить их жизнь. У них снова слёзы водопадом, а на лице широкая улыбка. Если одному плохо, другой все равно не придет. Наш корабль ушёл ко дну, Бакуго. Мы с тобой, вдвоем, в аду.