***
Она приходит снова, молча подходит к самому краю скалы и наблюдает за разбивающимися о берег волнами. Ни малейшим движением не реагирует на его появление, но он знает, что она чувствует его присутствие — для этого им не обязательно видеть друг друга. Ян не спеша подходит ближе и слышит её едкий смех: — Собираешься столкнуть меня вниз? Она резко оборачивается, кривя губы в усмешке, пронзительный взгляд скользит по его лицу, прожигая насквозь, забираясь прямо под кожу. — Столкнул бы, если бы не знал, что это бесполезно, — ровно отвечает он, одаривая её всё тем же неприязненно-равнодушным, столь ненавистным ей взглядом. Когда-то он смотрел на неё совсем иначе. Марго разочарованно качает головой и безотчётно отступает назад, чтобы обойти его, но соскальзывает ногой вниз и на одну долю секунды теряет равновесие. Ян инстинктивно хватает её за предплечье, оттаскивая от края. Оба вздрагивают, точно от удара молнии. Марго опускает глаза и неверяще смотрит на его руку, обхватившую её собственную. Ян никогда не прикасается к ней первым. Не прикасался. Выйдя из оцепенения, он наконец разжимает пальцы и хочет уйти, но, встретившись с ней взглядом, не может заставить себя отвернуться. Её правая рука медленно поднимается и легко, едва уловимо касается его щеки. Марго тянется к нему и целует, совсем не так, как делала последние триста лет, её губы лишь слегка приоткрываются, захватывая его верхнюю губу, не впиваясь и не требуя продолжения. И Ян совершает огромнейшую ошибку в своей жизни. Он целует её в ответ. Непонятно, как и когда они оказываются в комнате Марго; их сумасшедшие поцелуи туманят рассудок, его руки скользят по её бокам, спине, перебирают невыносимо гладкие тёмные пряди; она откидывает голову, открывая ему шею и грудь, и он целует каждый сантиметр её молочно-белой кожи, он так сильно хочет быть с ней, наконец-то слиться с ней в одно целое, что бы ни ожидало их после, но… — Стой, — шепчет она, тяжело дыша, тонкие руки с неожиданной силой упираются в его плечи. — Ян… Перестань, хватит. Невероятным усилием он отрывается от неё, и реальность обрушивается на него камнепадом, сдавливая грудную клетку, не давая вдохнуть. Он должен бы сожалеть о сделанном, но сожалеет сейчас только о том, что Марго отстраняется, поправляет на себе платье и отодвигается подальше, не глядя него. — Уходи. Он чувствует, как разбивается вдребезги, рассыпается мелкими осколками по кафельному полу, и исчезает, даже не попытавшись их собрать. Она медленно поднимает голову, запрокидывает её и с остервенением сжимает кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Тишину разрывает истошный, по-звериному отчаянный крик.***
— Не ожидал от тебя подобного, Ян. Спокойный голос доносится до него сквозь мерный шум волн. Михаил редко когда появляется без существенного повода или плохих новостей, но в этот раз, судя по всему, плохой новостью стал он сам. Яну совершенно нечего ответить, но наедине с собой он пробыл уже достаточно, и покоя это не принесло. — Я готов был пасть. Странно, но он чувствует себя немного свободнее, произнеся вслух то, что так долго занимало его мысли. Ян не смог бы оставаться ангелом, не научись он принимать поражения: порой что-то просто случается, и это невозможно ни исправить, ни отменить. Или почти случается. Михаил подходит к берегу и становится рядом, устремляя взгляд вдаль, за тающий горизонт. — Ты должен быть сильнее, Ян. Она никогда не оставит попыток перетянуть тебя на тёмную сторону. Вчера ты сумел противостоять ей, но что, если в следующий раз не сможешь? Ян невесело усмехается, осознавая всю иронию ситуации. Поведению Марго могло быть множество объяснений, но вчерашний день не подходит ни под одно из них. Он точно знает, что пересёк ту невидимую черту, за которой голос разума терял всякую силу, пересёк по собственной воле, практически вручая ей власть над собой, но она даже не попыталась пустить её в ход. Он поворачивает голову и смотрит на Михаила. Ему нужно, чтобы кто-то ещё знал об этом, иначе он перестанет верить самому себе. — Марго ничего не сделала. Она сама меня остановила.***
Марго неторопливо потягивает вино, разглядывая раскинувшийся внизу предзакатный город. Редкая удача — оказаться в квартире одной, без маячащей перед носом скалящейся Киры и докучливых кривляний Феликса: оба по приказу Агнессы отправились портить жизнь очередной парочке смертных недоумков. Впрочем, для Марго тоже нашлось задание, вот только настроение у неё сейчас совершенно неподходящее. Едва уловимое движение воздуха за спиной нарушает её уединение, и Марго, замерев на мгновение, поворачивается к нежданному гостю. — Михаил! Я не верю своим глазам. — Саркастически усмехаясь, она отходит от окна и небрежно ставит бокал с рубиновой жидкостью на прикроватный столик. — Сколько же мы не виделись — лет сто, не меньше? Боюсь даже спросить, чем обязана такой чести. — Вчера мы чуть не потеряли его из-за тебя, — серьёзно отвечает Михаил, оставляя без внимания её издёвки. В другое время Марго бы от души расхохоталась над его суровым видом, но сегодня всё мешает ей наслаждаться своей демонической сущностью. — О чём это ты? — Она невинно вскидывает брови, но спектакль заканчивается, так и не начавшись. — Оставь Яна в покое, Марго. Он принадлежит миру светлых сил, и так будет всегда, в этом его предназначение. Ему ещё многое предстоит сделать — не пытайся этому препятствовать. — Неужели? — Теперь ей на самом деле становится смешно. — Ты пришёл, чтобы обсудить, насколько Ян важен для сил добра? Со мной? Вот поэтому тьма всегда будет на шаг впереди света. — И всё же ты не забрала его душу. Почему? Веселье моментально слетает с лица Марго, глаза темнеют от необъяснимой ярости, но Михаил невозмутимо встречает её испепеляющий взгляд: — Разве не ты всегда хотела, чтобы Ян перешёл на тёмную сторону и присоединился к вам? Марго прикрывает глаза. Вспышка злости так же внезапно отступает, оставляя после себя смертельную усталость и безразличие. Играть давно набившую оскомину роль больше нет ни желания, ни сил. Она поворачивается и берёт со стола бокал с недопитым вином; тонкий хрусталь приятно холодит пальцы. — Я и сейчас этого хочу. — Голос звучит на удивление спокойно, практически безмятежно. Она не отпивает, а лишь задумчиво наклоняет бокал в сторону, наблюдая за игрой цвета. — Но это будет уже не Ян. Не тот Ян... которого я знаю. — Слегка осёкшись, она обводит взглядом пустую комнату. Которого я люблю.