Мне было на тот момент двадцать один

Мне было на тот момент двадцать один. Я лежал на полу в однокомнатной квартире. Я смотрел в потолок, я слышал через окно, как колыхаются от ветра деревья. Это было в четыре утра. Это было тем самым тёплым летом. Когда в футболке было не жарко, а в шортах не холодно. Когда у него лучше всего получалось писать песни. Когда я утром пил кофе без нервов. Когда не страшно думать. Когда улыбаться приятнее всего. Когда кроме него нет больше рядом никого. Мне было двадцать один. Нам было двадцать один. Нам было трудно смотреть друг другу в глаза. Мне было трудно понять. Мне было трудно объяснить. Мне было трудно признать. Но это были лучшие трудности в моей никчемной жизни. В полумраке, переворачиваясь на левую сторону кровати. В полумраке, щурясь, я мог увидеть его закрытые глаза, его небрежно лежащие на лице волосы. В полумраке, щурясь. В полумраке... В двадцать один год. В однокомнатной квартире. В постели.

***

Я тот самый человек, который не отрываясь читал книги про четверку лучших музыкантов мира. Тот самый, который слушал винил „Abbey Road” со своими двоюродными братьями. Майлз Питер Кейн, одержимый стремлением вперёд. Когда волнение сдавливает горло. Когда астма. Когда волнение наступает незаметно. Наступает так коварно, так страшно.

***

Мне было на тот момент двадцать один и я обнимал его, как в последний раз. Я чувствовал его сердцебиение. Я чувствовал его волнение. Я медленно открывал дверь с номером пятьсот пять. Выдохнуть с облегчением. Гулять ранним утром в парке. Лежать на полу. Выпивать в баре. Смотреть в окно. Целовать в шею. Листать альбом с фотографиями. Взять его за руку. Дышать с уверенностью. Снимать с него футболку. Прижимать его тело к себе. Бегать в магазин за молоком. Покупать таблетки. Спать рядом с ним. Мне было на тот момент двадцать один. Его хрупкое тело. Ему было на тот момент двадцать один. Его карие глаза блестели. Он не понимал. Он не знал. Когда мы сидели в баре. Когда мы спали. Когда мы писали музыку. Нам не хотелось чтобы это прекращалось. Мне всё также было приятно его обнимать. Мне всё также было страшно смотреть на него.

***

Я лежу в однокомнатной квартире. Я могу лишь представлять, что мне двадцать один. Но я слышу, как деревья колыхаются от ветра. Но я чувствую этот ужасный, французский парфюм. Но я вижу эти дорогие костюмы лежащие на кровати. Но я вижу эти старые футболки времён „Favourite Worst Nightmare“. Но я слышу, как в дверном замке поворачивается ключ. Но я вижу его.

***

Мне было на тот момент двадцать один. Я целовал его шею, как в последний раз, прижимал к себе. Я не хотел, чтобы кто-то знал, что происходит. Я не хотел , чтобы все говорили об этом. Я не хотел никаких интервью. Я не хотел. Он стоит в дверном проеме. Его карие глаза всё ещё блестят. Его „хрупкое“ тело?