Muggle-born celebrity / Магглорожденная знаменитость.

– Вон он, смотри! — Где? — Да вон, рядом с высоким светловолосым парнем. — Это который в очках? — Ты видел его лицо? — Ты видел его шрам?       Этот шепот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. Некоторые специально проходили возле Гарри, чтобы тот обратил на них внимание. Гарри предпочитал, чтобы они так не делали.       В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили Гарри, Рона и Драко совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда друзья спускались или поднимались по ним.       Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе всё постоянно меняется и сегодня всё иначе, чем было вчера. Люди, изображенные на портретах, ходили друг к другу в гости. И друзья были убеждены, что стоящие в коридорах рыцарские латы способны бегать. Конечно, Хогвартс произвел на Драко очень сильное впечатление. Ему с каждым днём всё меньше и меньше хотелось домой.       Добавляли хлопот и привидения. Гарри, Драко и Рон всегда оказывались в шоке, когда сквозь дверь, которую они пытались открыть, вдруг просачивалось привидение. С Почти Безголовым Ником, призраком башни Гриффиндор и, следовательно, союзником, проблем никогда не было. Даже наоборот — он всегда был счастлив показать первокурсникам, как пройти туда, куда им надо. Но вот Пивз был опаснее двух закрытых дверей и ведущей в никуда лестницы — особенно если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдергивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!»       Да, для Драко этот призрак был самым худшим. Он его терпеть не мог, так как вчера попался под его ловушку.       Казалось, что кроме Пивза и не было, но выяснилось, что это не совсем так. В первое же утро Гарри, Драко и Рон обратили на себя его внимание — к сожалению, в плохом смысле слова. Филч застал их в тот момент, когда они пытались открыть одну из дверей. К несчастью, выяснилось, что именно за этой дверью начинается тот самый закрытый для всех коридор на третьем этаже, про который говорил на банкете Альбус Дамблдор. Филч отказывался верить, что ребята просто заблудились.       Смотритель был уверен, что они специально хотели проникнуть на запретную территорию и угрожал запереть их в находящуюся в подземелье темницу. Но в самый критический момент их спас проходивший мимо профессор Квиррелл.       У Филча была кошка по имени миссис Норрис — тощее пыльно-серое создание с выпученными горящими глазами, почти такими же, как у Филча. Она в одиночку патрулировала коридоры. Стоило ей заметить, что кто-то нарушил правила — сделал хотя бы один шаг за запретную линию, — и она тут же исчезала. А через две секунды появлялся тяжело сопящий Филч. Филч знал все секретные ходы лучше, чем кто-либо другой в школе — за исключением, пожалуй, близнецов Уизли, — и появлялся так неожиданно, словно был привидением. Ученики его ненавидели, и для многих пределом мечтаний было отважиться дать пинка миссис Норрис.       Каждую среду ровно в полночь они приникали к телескопам, изучали ночное небо, записывали названия разных звезд и запоминали, как движутся планеты. Трижды в неделю их водили в расположенные за замком оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Стебль — преподавала им травологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются.       Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным.       А вот профессор Макгонагалл была совсем другой. Драко был прав, когда, увидев её, сказал себе, что с ней лучше не связываться. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на её урок и расселись по местам. — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.       После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор Макгонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут ещё очень нескоро.       Потом профессор Макгонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока только у Гермионы Грейнджер спичка немного изменила форму — профессор Макгонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор Макгонагалл вовсе не умеет улыбаться. Драко посмотрел на Гермиону, зло ухмыльнулся и когда они встретились взглядами, он быстро перевёл взгляд на Макгонагалл. – Слушай Гарри, эта Грейнджер одного меня так бесит? Почему она всё знает? Почему у тебя не получилось превратить эту спичку,ты ведь такой знаменитый? А у этой Грейнджер всё получается. Не удивительно, что у неё найдутся любимчики среди учителей, – возмутился Драко. – Драко, должно быть, ты не знаешь, но я тебе расскажу, – сказал Рон. – Грейнджер из чистокровной семьи. И не просто чистокровный, а из самой богатой и знатной семьи. Мой отец говорил мне, что у них в поместье есть библиотека. Эта библиотека даже больше библиотеки в Хогвартсе. Ну и, конечно, все аристокры должны быть хорошо обучены, чтобы не позорить род. Раньше было так, если у аристократов плохая успеваемость, то их наказывали или просто убивали. Ну это было, конечно же, очень давно. Так что я не думаю, что среди всех этих аристократишек, Грейнджер была бы исключением, – говорил Рон, так тихо, что бы Макгонагалл не услышала его. Драко немного подумал и сказал: – Ах ну да, точно, я и забыл, – он проговорил намного громче, чем Рон и, конечно же, на них весь класс обратил внимание в частности и профессор Макгонагалл. – Мистер Малфой, я вам не мешаю? – строго спросила женщина. – Простите профессор. – извинился Драко.       Макгонагалл сурово посмотрела на блондина, но спустя уже несколько мгновений продолжила объяснять тему урока.       С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по защите от Темных искусств, однако его занятия скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться.       Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Драко это показалось очень смешным, ведь поверить в существование зомби ему было сложно. Но Драко безусловно нравился этот преподаватель. Хоть по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому, что когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, преподаватель покраснел и начал говорить о погоде. – Вы ведь тоже не верите ему? – спросил Гарри у Рона и Драко. – Конечно нет, Гарри. Судя по недовольному лицу Квиррела, ему эта тема не нравится. Да и вообще кто поверит ему, – сказал Драко. – Ты прав, – согласился Рон. * * *       За первые несколько дней учебы Драко с облегчением убедился в том, что он не хуже, чем другие. Очень многие школьники родились и выросли в семьях маглов и, как и он, даже понятия не имели о том, кто они такие, пока не получили письмо из Хогвартса. К тому же первокурсникам столько всего предстояло выучить, что даже Рон, родившийся в семье волшебников и кроме родителей имеющий пятерых старших братьев, не имел особого преимущества перед остальными.       Пятница стала для Гарри, Драко и Рона великим днем. Они наконец смогли спуститься в Большой зал на завтрак, ни разу не сбившись с пути. – Что у нас там сегодня? — спросил Гарри, посыпая сахаром овсянку. — Два занятия по зельям — заниматься будем вместе со слизеринцами, — ответил Рон. — Занятия ведет профессор Снегг, а он их декан. Говорят, что он всегда и во всём на их стороне, выгораживает их перед остальными преподавателями и ставит им лучшие отметки. Вот как раз и увидим, так ли это. — Хотел бы я, чтобы Макгонагалл всегда заступалась за нас, — задумчиво произнес Гарри. – О боже, опять с этой Грейнджер, она мне порядком поднадоела. Интересно, все ли Слизеринцы такие как она? – спросил Малфой. – Думаю да, – ответил Гарри       Драко опять вспомнил урок трансфигурации. Он сам не знал почему, но его пугала профессор Макгонагалл. Казалось бы, он должен был привыкнуть к холодному взгляду и к суровому поведению, но нет, сейчас всё было иначе.       Профессор Макгонагалл была деканом факультета Гриффиндор, но это не помешало ей позавчера дать им огромное домашнее задание. Драко не понимал, почему декан Слизерина, так за них трусился. Ведь, как ему говорили, профессор Снегг самый суровый из всех профессоров Хогвартса.       Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Драко уже привык к этому, но в свое первое утро в школе он даже испугался, когда во время завтрака в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки.       Пока сова не принесла Драко ни одного письма. Птица иногда залетала в зал вместе с другими, чтобы посидеть у него на плече и ласково похватать его клювом за ухо. А потом, съев кусочек тоста, улетала в совятню, как называли в школе домик, где жили совы, и там спокойно засыпала.       Этим утром, сова Гарри Букля, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронила в тарелку Гарри запечатанный конверт. Гарри с Драко быстро переглянулись и брюнет тут же вскрыл его — он просто не мог спокойно завтракать, не прочитав свое первое письмо. " – Дорогой Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю, что в пятницу после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к трем. Хочу знать, как прошла твоя первая неделя в школе. Можешь взять с собой Драко и Рона. Пришли мне ответ с Буклей. Хагрид.       Гарри одолжил у Рона перо, нацарапал на обороте письма: «Да, с удовольствием, увидимся позже, спасибо», — и вручил письмо Букле.       Гарри отправил сову и повернулся к друзьям. – Рон, Драко не хотите со мной к Хагриду в пятницу после обеда зайти, на чашку чая? Он предложил, – спросил Гарри. – Будем очень рады, – весело ответил Рон.       А Драко лишь быстро закивал. * * *       На банкете по случаю начала семестра Гарри почувствовал, что профессор Снегг почему-то невзлюбил его с первого взгляда. К концу первого урока он уже понял, что ошибся. Профессор Снегг не просто невзлюбил Гарри — он его возненавидел.       Кабинет Снегга находился в одном из подземелий. Тут было холодно – куда холоднее, чем в самом замке – и довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные.       Снегг, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер. — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.       Гермиона Грейнджер и её друзья Теодор и Блейз издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями.       Закончив знакомство с классом, Снегг обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снегга были холодными и пустыми и почему-то напоминали темные туннели. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Драко вдруг стало жутко его манеры речи.       Снегг говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор Макгонагалл, Снегг обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках декана Гриффиндора, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снегг. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки, – сказал Снегг. — Поттер! — неожиданно произнес Снегг. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? «Измельченный корень чего с настойкой чего?» — хотел переспросить Гарри, но не решился. Он покосился на друзей, но те, похоже, были не менее ошарашены вопросом. Зато Гермиона Грейнджер явно знала ответ, и ее рука взметнулась в воздух. — Я не знаю, сэр, — ответил Гарри.       На лице Снегга появилось презрительное выражение. — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не все. Но давайте попробуем ещё раз, Поттер, — Снегг упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?       Гермиона продолжала тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. А вот Гарри абсолютно не представлял, что такое безоаровый камень. И старался не смотреть на Грейнджер, Теодора и Блейза, которые сотрясались от беззвучного смеха.